:биография:
исходя из четкого разъяснения вычислительных формул и построения алгоритмов, ты — кусок говна

- Садитесь, мисс Куилл. Курите? Может, воды?
Будет непросто, он заранее это понимает, глядя на забрызганное кровью лицо шестнадцатилетней девушки напротив. Глупо, но ее руки закованы в наручники, а те зафиксированы на металлической поверхности столешницы. Он видел здесь десятки таких, как она, но почему-то вдруг подумалось, что этот случай по-особенному идиотский. Она даже выглядит странно, кажется, ее запястья и ладошки настолько худенькие, что она может вынуть их из браслетов без особых усилий, пальцы ломать не придется. Как такими руками можно убить взрослого мужчину? Но сидит так смирно, как мышь, уперлась взглядом вниз, даже не смотрит на него. Она ведь нихрена не понимает, так?

Первые дни ее даже не задирают, вот уж удача, вызывать сочувствие у заключенных подростков. Затем начинаются вопросы: почему, за что тебя, ты правда его убила? Пару раз она открывает рот, отвечает как всегда резко и неприятно для собеседника, за что не единожды получает физический ответ, не самый приятный. Работает в прачечной, друзей заводить не торопится, почти ни с кем не разговаривает и постепенно о всякой жалости забывают. Она всех бесит, как сгусток какой-то черной неприятной энергии, которая портит и без того паршивое настроение всем вокруг. Побои превращаются в привычку, она учится отвечать на них, сдачи дает, но все равно остается побежденной, их много.

Подростки и дети - самые безжалостные твари на свете, женщины не намного лучше. Через два года ее переводят во взрослую колонию, первая же неделя заканчивается кровью. Убила сокамерницу, разбила ей голову об раковину, говорит защищалась, и вроде бы многочисленные ссадины тому подтверждение, но кому какое дело, что там говорят эти зеки? Они больше не люди, ненужный и зловонный отброс интеллигентного общества. Срок увеличивают, хотя оставалось не так уж много, за самозащиту не дают пожизненное, но в этом случае детально дело никто не разбирает, это никого не интересует, жизнь на деньги налогоплательщиков становится привычкой.

Забавно, но единственное место, где ты можешь стать, кем захочешь - тюрьма. Здесь достаточно свободного времени для того, чтобы подумать о будущем, собственно, только о нем ты и думаешь. Далекие мечты о свободе отправляют тебя в кругосветное путешествие по границам возможностей, наверное, Дебс плавала мелко, но ей нравилось быть по локоть в работе. Не то чтобы здесь автомеханики сильно нужны, зато такая бесплатная рабочая сила на руку администрации, и иногда картина твоего быта меняется на внутренний двор и автомобильное днище. Бывало, ног не чувствуешь, всю спину сдерешь об асфальт и буквально выползаешь из-под корпуса после целого изнурительного дня, а над головой чистое сумеречное небо и надежда на что-то лучшее.

А любви место есть повсюду, смейся или нет, а за решеткой ее встречают особенно тепло. Крайне ценно, когда ты можешь разделить тяготы с другим человеком, как-то по особенному, это не просто разговор, не просто понимающий взгляд и похлопывания по плечу, это иной обмен. С годами ты учишься жить бок о бок со всеми, вы становитесь чем-то вроде вынужденной семьи, прямо как в жизни, поговорил с нужными лицами, и вот вы уже делите одну камеру на двоих. Долгие ночи становятся куда приятнее, чем когда-либо, не нужно зажиматься по сортирам, пока не застукали, не нужно опасаться ограничений и нарядов, на мгновение вы свободны, только вы двое. Это скрасило отсидку на целых два года, пока она не откинулась, и Дебора снова не осталась одна.

Сложно объяснить, что значит выйти на волю, когда почти половину жизни провел вне. Еще сложнее, когда тебя никто не ждет. Дом отца пустовал все четырнадцать лет, не было больше придурков, которые захотели бы претендовать на такое сомнительное наследство. Ей было куда вернуться, но зачем? И пусть никаких улик уже не осталось, она могла с мельчайшими подробностями рассказать, какого числа она впервые увидела, как отец трахает шлюху на спинке этого дивана. Как скоро она сама заняла место той шлюхи, сколько раз получала от него по лицу, как часто оказывалась на полу кухни, с каким замахом он бил ногой в живот. Насколько высоко разлетались его мозги и какую дугу очерчивали кровавые брызги, когда она пробивала его голову газовым ключом снова и снова. Вряд ли это место можно назвать домом.

А домом стал подвал мастерской, ближайшие пять лет она проведет довольно линейно. Походы к надзорному, чтобы расписаться, отчитаться и выслушать наставническую лекцию с отсутствующим лицом, чтобы потом показать фак с другой стороны двери. Понимающие глаза владельца и заветное "принята на испытательный срок". Эта работа стала отдушиной, полюбилась с первых секунд. Непринужденная болтовня без пафоса и излишней затейливости, просто ребята, которым просто нужен честный заработок, для них она стала кем-то вроде сестры, друга, просто своей. Для большинства младшей, для многих и старшей, год за годом, улучшая навык, медленно, но верно излечивая раны одну за другой, постепенно начиная чувствовать, что и здесь не все потеряно.

Кто бы мог подумать, что хоть одно предвестие апокалипсиса может быть реальным? Каждый раз все в мире отсиживали такие дни в баре, что там Майя предсказывают? В полночь поднять повыше стаканы и отмечать фальшивое наступление конца света, это даже прикольно. Пандемию пережили, верно? А что там у природы еще в запасе? Но все не так, как мог предположить хоть кто-нибудь. Люди теряли рассудок, бросались на безумные поступки, количество заболевших, а там и мертвецов росло в какой-то невероятной пиздецовой прогрессии. Карантин, закрытые границы, но всем ясно, что это бесполезно, правительство потеряло контроль над ситуацией, все мы в глубокой беспросветной жопе.

Приходится защищать себя и тех, кто рядом, если раньше это и можно было назвать семьей, то постепенно превратилось в сплоченную группу из нескольких человек, которые готовы были рвать глотки друг за друга, все так и звали их - автомеханиками, по понятным причинам. Люди продолжали умирать, а механики итак потеряли слишком многих, чтобы и дальше ждать какой-то воображаемой помощи, пришло время сваливать. Дебс уговаривает всех взять с собой еще нескольких человек, ей жаль их, они погибнут, но позже она сильно пожалеет о минуте слабости, когда из-за одного из спасенных погибнут еще двое ее друзей.

Бесконечное движение стало неотъемлемой частью жизни, к группе то присоединялись люди, то кто-то умирал, заражался, падал, ломал шею, шел на корм мертвецам, некоторых убивали внутри группы, они сеяли хаос и угрожали своим поведением остальным. Всего двое из тех, кто был с Деборой еще со времен мастерской оставались рядом. Шутка ли, но она так мечтала сбежать из тюрьмы, но теперь тюрьма стала для всех спасением. С другими выжившими, которые обосновались в ней раньше, были проблемы, но постепенно всем удалось выйти на контакт, перетащить друг друга с хуя на хуй, но все же прийти к общему мнению - больше людей, скорее всего безопаснее. Группы объединились, и тюрьма стала их общим заключением, снаружи было слишком много мертвых, а вокруг пустота, бесплодная земля и голод. Было решено уходить, когда наступил неизбежный момент, пошли не все, наверное, они все еще там, но вряд ли все еще дышат.

Дебора вместе с остальными дошла до самой Миннесоты, как и все она хотела жить и готова была бороться за это. Хороший ли она человек? Может да, а может и нет, смотря кто что называет словом "хороший", она точно скажет, что если вы измеряете всё вокруг черным и белым, особенно теперь, то окончательно поехали башкой. Убивала ли она? Да, естественно, а как же иначе? Убьет ли снова? Обязательно, если потребуется. Именно грубая сила и настойчивость позволила им обосноваться у озера, именно жестокость подарила возможность жить. А о морали думать не приходится, на это уже ни у кого нет времени.

Отредактировано Debra Quill (2021-04-27 01:12:32)