Прошло достаточно много времени обитания в тюрьме, прежде чем ее удалось обжить для благоприятного будущего. Им удалось зачистить те блоки, что на момент прихода были забиты зомбарями, а также укрепить забор в том месте, где камень начал рассыпаться, норовя образовать дыру, в которую вполне себе мог пролезть, если не зомби, то незваный гость. Пирсон уже знал, что страшнее, чем встреча с ходячими мертвецами – были люди.
Всегда люди.
Высшая иерархия в пищевой цепи, которую не мог превзойти ни один существующий в мире монстр, из известных Расту. Хотелось верить, что выше в этой иерархии стоял он, но нет, поверьте, Пирсон не был абсолютным злом этого мира.
Но мог им стать, если бы захотел.
Вот только такая роль никогда его не привлекала. Точнее, он относился к этому проще: считаете его монстром? – он не будет стремиться кого-то переубеждать, но, если вы потратите свое время, чтобы узнать его получше – он с радостью предоставит вам возможность увидеть его лучшие качества. Вот только не все хотели и, очередной день выживания в группе тюремщиков превращался в утомительную арену, где приходилось каждый раз доказывать, что он именно настолько силен, насколько говорил, чтобы принять на себя лидерские качества и привести этих уставших людей к лучшей жизни. Не сразу, но постепенно, люди из тюрьмы пошли на встречу, как побитые собаки, которых приходилось терпеливо приучать к жизни в социуме. Сначала они держались обособленно вместе, признавая свою низкую численность против той толпы, что пришли с Пирсоном, но потом, по одному, потихоньку, они начали выходить на контакт, вступая в общие труды по обустройству тюрьмы и предлагая свои ресурсы для ее восстановления в тех местах, где это требовалось. А Пирсон не спешил давить на них, и своим людям запрещал их трогать. Да, можно было бы использовать жесткость, но они к насилию привыкли, поэтому подобные методы были исключены сразу же, на место которым пришло обычное ожидание. Время – сильная вещь. Оно способно на многое.

Сегодняшнее утро было вновь полно забот: пока они переобустраивали блок С под жилые помещения, трое его людей умудрились повздорить с одним из тюремщиков. Перебрань быстро переросла в драку, намереваясь закончится чьей-то смертью и это нужно было остановить еще на начале стычки, но Раста не было в комнате, чтобы суметь урегулировать конфликт. Поэтому, когда он влетел в комнату в паре с Джерри – другим тюремщиком, которого Пирсон выделил как лидера для людей с этой локации, четверо ребят уже валялись на полу, измазанные краской, которой должны были покрасить стены. Тюремщик пытался пропихнуть кисть в глотку его человека – двое других людей Пирсона пытались оттянуть тюремщика он задыхающегося под ним мужика. – Эй-эй! – Пирсон подлетает к валяющимся на полу и хватает тюремщика под локоть той руки, что сжимала кисть, потянув его на себя вверх, чтобы рукоять кисти вышла из гортани Кайла. Джерри что-то орал в ухо тюремщику. Им с усилием удалось оттянуть его от Кайла, Пирсон помог тому подняться, давая время прокашляться и вздохнуть воздуха. – Какого хера происходит? Покрасить стены – это блять не такое сложное задание! – Раст осматривает мужиков: в глазах его людей – стыд и раскаяние, в глазах тюремщиков – вызов.
Можно бы загнать им очередную версию речи о важности взаимодействия, но Пирсон заебался это делать. Хотят жить как звери – улица станет им домом. – Рэй! – Кричит он мужику из соседней комнаты, где тоже группа красит стены. Как только тот появляется в дверях Пирсон продолжает: - Всех четверых посадить на цепи на заднем дворе тюрьмы. Не кормить, воду подавать в мисках. – Пирсон двигается к выходу из комнаты. – Псы будут жить как представители своего вида. – Один из его людей, участвовавший в стычке делает шаг вперед. – Но, Раст, мы же не виноваты! – Пирсон оборачивается. Окидывает его тяжелым взглядом. – Вы теперь все за одно. Нет «нас» и «их». Все виноваты и все понесут наказание.

Он покидает комнату и двигается к выходу, так как едкий запах краски разъедает глаза. По пути его догоняет Рэй, стараясь поравняться с его шагом. – Раст, там девушка, новенькая, в допросной. Ну, в той комнате, которая типо допросная. Дэймон должен был доложить, но там балка упала, и он не успел. Но вот я докладываю. – Пирсон замедляет шаг, оборачивается к Рэю. – Как давно?

По пути к блоку А, где располагается та самая «допросная», он проходит через двор, где Дилан и остальные женщины, что-то обсуждают с мужчинами, пытаясь воздвигнуть теплицы. Пирсон пересекается взглядом с женой, на мгновение останавливается, чтобы посмотреть на их работу и с сожалением отмечает, что не против присоединиться к строительству, но у него свои дела-заботы. Поэтому он кивает Дилан и двигается дальше, кажется уловив в ее взгляде сожаление тоже.

Когда он приближается к двери допросной, то с удивлением отмечает тишину в комнате. Ключ скользит в замочную скважину и спустя пару оборотов, дверь отворяется, позволяя мужчине пройти внутрь. – Прошу извинить за опоздание. – Произносит Раст, закрывая за собой дверь, после чего оборачивается и обводит взглядом комнату: девушка сидит в углу. По ее недовольному лицу, Пирсон делает вывод, что разговор будет долгим. – В комнате есть стулья. – Обреченно замечает он. В его псарне пополнение.

Сам же, как ни в чем небывало, двигается к столу, отодвигает один из стульев и усаживается, наконец-то найдя время, чтобы покурить. Извлекая пачку сигарет и зажигалку из кармана, он старается не смотреть на незнакомку, сосредоточившись на своем действе. – Давай сразу расставим все по местам, чтобы избавить нас двоих от траты уймы времени? – Его взгляд скользит по стене, пока он прикуривает и наконец делает затяжку, с удовольствием облокачиваясь спиной о спинку стула. – Если ты сейчас попытаешься мне навредить, это закончится плохо. Если попытаешься удрать, а дверь я оставил открытой – мои люди тебя пристрелят. А еще есть тот вариант, где ты ведешь себя как нормальный человек, усаживаешься на стул и отвечаешь на мои вопросы. Ну так что? – Только сейчас он позволяет себе посмотреть на девушку, но не оценивая ее, а просто смотря как на собеседника, с которым давно знаком.

Его путь в зомбиапокалипсисе только начался, но он уже прошел достаточно, чтобы почувствовать усталость от этого конченного нового мира. Если ему казалось, что тяжело было лишь до этого момента прихода в тюрьму, то на деле все сложности только ждали впереди. Впервые он чувствовал себя стариком, познавшим мир возможно куда глубже, чем те, кто его окружал, а может, ему только так казалось, но сейчас он словил на себе это ощущение вновь. А точнее в тот самый, когда незнакомка открыла рот, чтобы плеснуть в его сторону порцией яда.

Удивительно, что она считала этот момент странным. Их самовольный приход вовсе не означал, что им будет оказано какое-то особенное отношение. Не менее странно было и то, что девушка ожидала спокойного принятия ее и тех, кто с ней пришел, на территории бывшей тюрьмы. В конце концов уже сейчас Раст мог с уверенностью сказать, что его доверие к людям пошатнулось. Так почему он должен был так легко поверить тому, что вот эти пришедшие к его дверям люди просто ищут защиты и безопасности?
«Это так не работает» – хотелось произнести ей в ответ, но он сдержался, не будучи уверенным, что хочет начинать этот бессмысленный монолог о жизни в новом мире.

Но она все равно встает, все равно двигается в его сторону, все равно усаживается напротив, правда с выражением на лице, будто делает ему огромное одолжение и возможно так и было, но Расту уж точно не хотелось этого понимать. Ему вообще уже никого не хотелось понимать, входить в чье-то особое положение, сдерживать себя во имя чего-то, на что ты надеешься, чтобы потом разочароваться в своих ожиданиях. Проще просто расслабиться и поддаться течению времени, позволяя людям его окружающим творить свою лютую херню и молча наблюдать со стороны куда же это их приведет.
Когда она оказывается вот так близко, Пирсон впервые позволяет себе рассмотреть ее получше. Не списывать паттерны ее поведения, в попытке узнать ее характер, но просто окинуть взглядом внешность. Черные волосы, недовольный взгляд острых глаз, морщинка, залегшая на лбу от хмурого выражения на лице. Она была похожа на черного взъерошенного котенка, рано познавшего что такое боль, а потому шипящего при протягивании руки в его сторону.
Не страшно, скорее забавно.

Дым заполняет пространство между ними. Какое-то время Пирсон сохраняет молчание, наслаждаясь сигаретой в его руках. Иногда хочется просто помолчать, понимаете? И боевое настроение девушки напротив, только сопутствовало его уставшему. Такой разный mood, но он позволял двигаться в особом тандеме. Плевать, что она не хочет идти на контакт, плевать, что ее не тянет на разговоры - это ведь отличная атмосфера для того, чтобы она стала прекрасным компаньоном для молчаливого перекура.
Вот только курит в их паре только он.
Поэтому Пирсон кладет перед ней сигареты и зажигалку. – Если хочешь – угощайся. – Произносит, чуть поведя плечом вверх. Потом как будто сосредоточившись и вспомнив о том, зачем же они тут собрались, добавляет: - В чем ты хороша? – Потом, осознав, что этот вопрос не столь понятен, уточняет: - Чем ты занималась до зомбиапокалипсиса? Профессия, деятельность, хобби?

Допросы утомляли его. Не то чтобы он предпочитал от них откреститься на зачатке возникновения такого рода деятельности, все же, это была его прямая обязанность, - если кто-то что-то упустит, и они пропустят в общину Троянского коня, он с этого человека шкуру спустит, если пропустит что-то он, это конечно тоже плюсом не станет, но по крайней мере все останутся живы. Это и остальные понимали, никто никогда проводить допрос не вызывался, слишком большая ответственность, нюансы профакать очень легко. Он и сам порой балансировал между желанием верить в то, что человек демонстрирует и быть объективным, но все же склонялся к последнему.
И все же, допросы утомляли. Они как один напоминали друг друга, где Раст задает вопросы, наблюдает, а человек вместо ответов, казалось бы, таких простых, вываливает на него пачку эмоций, оттягивая время, ведь они оба понимают, что ответы он все равно получит, но против человеческой сущности не попрешь. Эмоции эти разные, но сути совсем не меняют: кто-то злиться, даже предпринимает попытки затеять драку, другие выебываются, нахохливаются как голуби после дождя, пытаясь продемонстрировать вершину своего безграничного эго, а есть третий сорт, тех, кто начинает плакать и биться в истерике. С последними было сложнее всего, они настолько упивались своей беспомощностью и так порой входили в роль, хотя их никто пальцем не тронул, что даже не слышали, о чем их спрашивают, предпочитая и дальше находиться в уютном коконе паники, созданным своим же воображением, ведь быть жертвой так классно, да?
Эта была из первого. Она злилась, Раст видел, сдерживала себя, но все равно эмоции выливались из нее как из переполненной чаши. Значит может и в драку полезть, - закрепил он мысль в голове, чтобы быть к этому готовым. Не то чтобы он попытается этого избежать, если захочет ударить – пусть бьет, лишь бы на вопросы отвечала, но к ударам по ебалу все равно лучше быть готовым заранее, да? И все же от проработки стратегии такого вероятного исхода, он почувствовал себя уставшим х2, это, в конце концов, и на час может затянуться, а как бы хотелось просто задавать вопросы, получать ответы и разойтись по своим делам.

- Ответишь на вопросы – увидишь. – Отвечает он, сдерживаясь, чтобы не добавить, что все пленники рано или поздно встречаются, или в камере или на том свете. Но ей об этом знать не обязательно, зачем драконить, она и так почти выпускает пламя. – Они живы. – Отвечает он чуть позже. Мог бы и промолчать, но почему бы и не сказать правду?
Наконец-то она вроде бы успокаивается, а может просто смиряется или пытается смириться с неизбежным. Пирсон делает последнюю затяжку и тушит бычок о стол, чтобы в последствии его там и оставить. Вот теперь есть с чем работать.
Когда она называет профессию, он вновь окидывает ее взглядом. Механик — это конечно хорошо, но удивительно, что в ее случае такой маленький. Хотя это и плюс, ее руки могут добраться до более мелких деталей. На данный момент у них механиков вообще еще не было, поэтому это было хорошо, но допускать ее одну к машинам, когда некому проследить, что она там выкручивает или наоборот вкручивает – плохо. Пирсон подавляет вздох.
- Хорошо. – Задумчиво произносит он, все еще не отрывая от нее глаз, но уже не потому что конкретно на нее смотрел, фигура незнакомки расплылась перед глазами, пока он был погружен в свои мысли. – Имя. – Вдруг приходит он в себя, возвращаясь в настоящее. – И последний вопрос: убивала ли ты зомби и умеешь ли обращаться с каким-либо видом оружия. – Эти вопросы возникли в голове после цепочки умозаключений, в которых он понял, что так как у них нет механиков, в деталях никто не разбирается, а значит притаскивать их с рейдов остальным будет сложно, а значит мелкой самой придется за ними ходить, а значит она должна или уметь, или научиться себя защищать.

Пирсон ее бесил, и он это знал. Это чувствовалось во всех ее жестах, мимике, чуть сощуренных глазах, смотрящих на него со злостью, а может даже куда больше, - с ненавистью. Она будто считала, что знает какую-то тайну, ему не ведомую, понимает больше, чем он, а сам Раст и не стал бы с ней спорить, если бы она попыталась.
Такие как она попадались ему сплошь и рядом, не далее, чем вчера, он общался с двадцатью, тридцатью тюремщиками, вошедшими в его группу, которые смотрели на него точно так же. Что она видит, когда смотрит на него?  Отличную мишень? Он не обладал массой тела, способной визуально припугнуть, у него не было опасного квадратного лица и массивного подбородка, стоит пошевелить которым, как все в страхе отступают прочь. В глазах его застыла скука, усталость прошедшего дня, и некая смиренность неизбежного, в котором каждый его день превращался в «День сурка», вот только локация и действующие лица немного сменялись. Если бы она сейчас напала на него, то несомненно победила бы в этом бое, не потому что он бы ей поддался, [а может и да, чисто, чтобы посмотреть, что будет дальше], но потому что в ней энергии было больше, подогреваемой чувствами, которые были ему не свойственны: злость, агрессия, ненависть.
– Дебра. – Поизносит он, будто смакуя звучание ее имени на вкус. Очень редкое, короткое, резкое, ей под стать, очень подходит, как будто тот, кто ей его дал, знал, какой она станет в будущем. А может, правду говорят, о том, что как корабль назовешь, так он и поплывет? Его имя тоже короткое, но оно шипящее, усталое, произносимое на выдохе, что его смягчает, такое же уставшее, как и он. Забавно, как имена характеризуют характеры, а может, это их характеры приобретают названия, через их имена?

Пирсон кивает, затем, почему-то смотрит на ее руку, где ранее заметил татуировку, ту же, которую видел у выживающих в этой обители людей. Сейчас ему представилась возможность разглядеть ее получше, хотя и не сказать, что там был какой-то узор необыкновенной красоты, притягивающий взгляд. Он тут же взор отводит в сторону, беря со стола пачку сигарет и зажигалку, чтобы вновь прикурить. Не то чтобы сильно хотелось, но отлично помогало выкрасть паузу на раздумья. На ее прошлое ему было, как не странно плевать. Какая разница, какой она была и что ей пришлось перенести? У них у всех за спинами багаж прожитых моментов, важно было лишь то, какой она будет в будущем и какой она будет полезна ему и группе в целом. В конце концов, может здесь она почувствует себя своей среди таких же, найдет общие темы для разговоров, быстрее вольется в компанию.
– Ладно, с этим мы что-нибудь придумаем. – Закуривая произносит он, возвращаясь к проблеме того, что стрелять она, по сути, не умеет. В голове его сейчас пролистывался список тех, кого он мог приставить к ней в качестве учителя, тех, кто еще не потерял нравственность и не полезет к ней в трусы при первой возможности, но серьезно подойдет к роли наставника. Может, Джерри? Тюремщик был груб и не отёсан, но умен, вечно крутился вокруг своей докторши, и с ним он более-менее нашел общий язык из всех, с кем доводилось разговаривать. Под этими мыслями Пирсон невольно почесал затылок, жест этот наверно выглядел странным, но он был сильно погружен в свои мысли, чтобы себя контролировать. На ее сарказм он не обратил никакого внимания, сосредоточившись на продумывании стратегии своих действий куда-то далее, где она в его мыслях уже часть группировки и ей нужно было дать дело, помещение для этого дела, научить тому, чего она не умела, найти ей место для жилья, подобрать ближайшее окружение. Он кивает, но своим мыслям, как будто соглашается с самим же собой, удовлетворенный тем, куда завели его размышления. Потом, будто вспомнив, что она еще здесь, поднимается со своего стула и двигается к двери, открыв которую, выглядывает в коридор. – Сэт, приведи девчонку. Да, ту, что вечно рыдает. – Кидает он парню, все это время стоявшему за дверью, затем закрывает ее и вновь оборачивается к Дебре. 
Клейтон себя ждать не заставил. Через минут пять легкий стук по двери оповестил, что его миссия выполнена и в помещение допросной комнаты заходит зареванная брюнетка, пришедшая с этой. – Как видишь, с ней все хорошо. – Примирительно произносит Пирсон, закрывая дверь, за которой вновь пристроился Сэт, на случай если понадобиться. Он выдерживает паузу, чтобы дать второй успокоиться, затем, подходит к столу и поворачивает его, предлагая его новому лицу в их небольшой пьесе. – Присаживайтесь. – Произносит, отходя в сторону и облокачиваясь о стену. – Теперь, когда вы убедились, что обе живы, я введу вас в курс дела. – Он переводит взгляд с одной девушки на другую. – Мы работаем здесь каждый день. У нас нет времени отлынивать и разбираться с вашими эмоциями, переживаниями, чувствами, проблемами прошлого и тому подобное, проще говоря – всем насрать. У группы есть ряд правил, но сейчас вам нужно запомнить одно: работаете и приносите пользу – вы с нами, вас не трогают. Отлыниваете, строите планы по захвату, пытаетесь сбежать – вас убивают. Если это понятно, то добро пожаловать.