- Кастильоне друг за дружку горой, - кивает Лори, устраиваясь на кровати.
Только что Фрэнк нес ее на руках, а она и не возражала. Конечно, у нее был законный повод не возражать – врачебные предписания, но как же ей было хорошо. С Мэттом ей никогда не было так хорошо, как с Фрэнком, и это не только про секс. Это про все. Когда-то давно они всерьез считали, что созданы друг для друга. Что они только друг для друга и ни с ем другим не будут счастливы. Похоже на правду, теперь к нее есть опыт, и это похоже на правду. Она была замужем за прекрасным мужчиной, любящим, внимательным, понимающим. Убежала в этот брак, спряталась в нем, но была ли она счастлива? Нет. Довольна – да, счастлива – нет. А Фрэнк… она любит его, правда любит, всем сердцем. И за это тоже – за то, что Кастильоне друг за дружку горой, и он точно научит этому их ребенка. Их девочку. А может быть, и братика для этой девочки. В этом они тоже всегда сходились во мнении – детям нужна большая семья, большая и дружная, чтобы никто и никогда не чувствовал себя одиноким. Чтобы в случае чего – все Кастильоне встали друг за дружку горой.

- Посиди со мной, - просит она Фрэнка. – Только сначала дай я переоденусь в домашнее. Растянутая майка еще никого не украшала, но зато в ней удобно спать. Как же я мечтаю поспать на животе, если бы ты знал!
Удобнее всего спать ей было в майках Фрэнка. Ходить по дому в его вещах, пока его нет. Она не спешила их стирать, чтобы запах мужа был с ней, раз он сам далеко, и спала крепко и спокойно, прижимая к себе его подушку. Сейчас в этом нет необходимости, он рядом. Он живет в одно с ней доме, он красит детскую для их малышки, гуляет с их собакой и собирается приготовить ужин, чтобы ей сегодня не вставать с постели. Он в порядке. Уж как пристально и придирчиво Лори за ним наблюдала! Не со зла, конечно, просто хотела убедиться, что он не навредит себе или ей. Но он в порядке. Лори не собирается быть строже самого Господа. У нее было время обо всем подумать в больнице – отличное место чтобы подумать о глобальном. Масштабном. Например, о роли бывшего мужа в твоей жизни и в жизни вашего общего ребенка. Отличное место, чтобы прийти к выводу, что она хочет Фрэнка. Не в плане секса, хотя и в этом плане тоже, и ей бы помнить, что до конца беременности ей нельзя. А вообще. Столько лет прошло, а она все еще хочет целиком его в свою жизнь. Потому что любит его и хочет. И никогда никого так не полюбит и не захочет.

В ванную комнату Фрэнк отпускает ее с такими предосторожностями, как будто она собралась взойти на Эверест, прокладывая себе путь животом. Просит ее не закрывать дверь, и Лори, конечно, фыркает, но делает, как он просит. Не закрывает двери, пока переодевается в свою одежду, чистит зубы своей зубной пастой, протирает лицо своим лосьоном, стирая ту, больничную, Лори, и возвращая себе себя. И возвращается в спальню уже чувствуя себя намного лучше. Но ей все равно хочется спать.
А еще ей хочется, чтобы Фрэнк побыл рядом, пока она будет засыпать. Он действует на нее как самое лучшее лекарство сразу от всего – от тревожности, от тошноты, от недовольства собой. И Лори не собирается себе в этом отказывать. Она беременна. Беременных нужно баловать, так? Лори не из тех дамочек, вокруг которых нужно вытанцовывать танцы, но Фрэнк это другое. Он знает, что она не капризная, она знает, что он любой ее каприз исполнит, все сделает, что она попросит. Не скажет – ну, Лори, давай вернемся к этому разговору позже. Лори, давай мыслить разумно. Лори, ты ведешь себя как ребенок. Нет. Фрэнк все для нее сделает, и эта мысль всегда наполняла Лори гордостью – ее мужчина, ее муж так сильно ее любит, что все для нее сделает.
Даже даст ей развод.

Это было так жестоко с ее сторону, думает Лори и ежится на чистых простынях (тетушкино наследство) добротных, хлопковых, уже не кипенно-белых, а с оттенком слоновой кости. Пахнут они, как и в ее детстве, лавандой. Ежится, возится, устраивается, и, в итоге, прижимается к Фрэнку спиной, берет его руку и кладет себе на живот.
Вот теперь все правильно – думает она умиротворенно. Теперь все так. Как будто паззлы сошлись. Фрэнк в ее постели и под его рукой мягко, почти нежно ворочается их дочь, и Лори как-то сразу понимает, что это будет папина девочка, папочкина принцесса, которая будет бежать к нему с разбитыми коленками и разбитым сердечком. Пусть так. Лори не эгоистка. Фрэнки-бой заслужил свою принцессу, а их дочь заслужила лучшего папочку на свете.
- Ох, как хорошо, - признается она. – Выбирай. Выбирай в каталоге и рассказывай мне, что тебе нравится. Если я захрапела – это Брэдли.

Самую лучшую кроватку – улыбается она, пристраивая одну и подушек под живот. У нее целая коллекция подушек. Надо бы проследить, чтобы Фрэнк не потратил все их деньги на самую лучшую кроватку, чтобы что-то осталось и на колледж для малышки. Она, конечно, проследит, но не прямо сейчас. Сейчас у них все так хорошо, как только может быть, пусть даже она ему не ответила на его признание в любви. Она ответит. Просто не прямо сейчас. Ребенок мягко толкается в ладонь Фрэнка. Это похоже на нежное: «привет, папочка, я тебя люблю и очень жду нашей встречи». Может, конечно, она себе все придумывает, но даже если и так – она беременна. Кто ей запретит?

Дыхание Фрэнка, голос Фрэнка, движения его ладони действуют на Лори как самое лучшее лекарство. Она расслабляется, позволяя себе получать удовольствие от его прикосновений, пусть даже они не про секс, но все равно, немного про секс, потому что этого между ними всегда хватало. Когда Фрэнк возвращался из тура в первые дни они не вылезали из постели, выбираясь только к холодильнику. Кухня была тесной, но их это не смущало, они пользовались любым предлогом чтобы прикоснуться друг к другу – вот прямо как сейчас. В один из таких дней они придумали имена детям – Джерри, в честь Джерри Кейтеля, сослуживца Фрэнка, и Эйприл. если будет девочка. Принцесса Эйприл. И сейчас это имя как мост между счастливым прошлым и настоящим, а под мостом осталось все плохое. Его, конечно, из жизни не вычеркнешь, но, может быть, нужно просто идти, а не стоять и не вглядываться в бездну, полную чудовищ и призраков?

- Силиконовые накладки? Она будет грызть кроватку? Вот Брэдли будет счастлив, родственная душа!
Лори ворочается, оказываясь еще ближе у Фрэнку – сейчас каждое движение дается ей тяжело, она сама тяжелая и медлительная, а будет еще тяжелее, еще медлительнее, но удивительно, прямо сейчас она сама себя не раздражает. Не в последнюю очередь от того, что Фрэнк искренне считает ее красивой даже в растянутой майке. От того, что Фрэнк ее хочет – Лори это чувствует. Некоторые вещи… ну, они очевидны между мужем и женой. А она была его женой, по-настоящему, и любила его сильно, настолько сильно, что ее второй брак с Мэттом, такой удачный во всех отношениях, казался ей чем-то ненастоящим, и на казалась себе ненастоящей. А сейчас с этим полный порядок. Она носит ребенка Фрэнка, Фрэнк рядом, гладит ее живот, потом перемещает руку на грудь и прижимается губами к виску, показывая ей кроватку, которая и правда стоит заоблачных денег (Лори скуповата). Но стоит ей подумать, что в эту кроватку ляжет их дочь, их сладкая малышка, как цена начинает казаться вполне приемлемой. К тому же, силиконовые накладки, высокие мягкие бортики, и спать она в ней сможет до шести лет…

- Только не розовую, - решает Лори. – Да? Лучше белую. Знаешь, вдруг у нее будет братик.
Беременность, конечно, хорошо так дает по мозгам, ну да и ладно. Пусть будет так, потому что Лори чертовски устала бороться с собой, бороться с Фрэнком, с обстоятельствами, со всем! Она хочет лежать в кровати, и чтобы мужчина, которого она любит – всегда любила – гладил ей живот и приносил охлажденный чай, пусть даже без сахара. Он счастлив сейчас, Лори это знает, чувствует так же хорошо, как его возбуждение, и счастлива еще и этим. Она причинила ему много боли, это правда. Она не выдержала и ушла, а обещала быть с ним всегда. Но вот сейчас все как будто встало на свои места, разве нет? Так путь так оно и будет. Пусть их мечты сбудутся – а они всегда мечтали о детях. Двоих, троих, или сколько они смогут себе позволить. К тому же, лучшего способа намекнуть Фрэнку, что ему стоит перенести вещи в эту спальню, она не знает.
- Давай закажем, и посмотрим, что крепче, зубки мисс Кастильоне или натуральная сосна.

Ну, Лори точно знает, на кого поставит в этой борьбе. Чтобы взглянуть в лицо Фрэнку она поворачивает голову, хотя ей так нравилась чувствовать его дыхание, его губы, она хочет видеть его лицо сейчас, убедиться, что он понял. Зеленый свет. Лори дает ему зеленый свет, пусть пока и не готова поговорить об этом «честно и открыто» как посоветовал бы им любой семейный консультант. Она просто хочет Фрэнка в свою жизнь и в жизнь своего ребенка. Без объяснений и клятв. Без долгих разговоров, и хочет видеть, что он понимает. Что он счастлив. Видит бог, ее Фрэнки заслужил свое счастье – обнять женщину, которую он любит, которую искал и нашел после выписки, и взять на руки свою дочь. Гулять с собакой и есть еду, которую она ему приготовит. Заниматься с ней любовью (когда-нибудь им можно будет заняться любовью), а потом засыпать рядом. И она заслужила. Может быть, она об этом пожалеет, но не прямо сейчас, да есть ли у них что-то кроме этого «сейчас»?