Сидеть за каменными плитами рядом с Бергеном конечно было приятно и комфортно, все-таки бородатый красавчик обладал той прекрасной неоспоримой аурой спокойствия, которая манила к нему людей как пчел на мед или мух на… не важно. Но все-таки Хьюстон обладал тем дурацким качеством холерика, при которой удержать себя на месте вовсе не мог, поэтому с периодичностью на вдох-выдох, он выглядывал из-за камня, за которым прятался, чтобы хоть что-нибудь углядеть.
Удивляло только что в такой темноте Берген не плохо ориентировался, прекрасно так попадая в оставшихся мексиканцев на ряду с остальными ребятами Гекаты, которые тоже не плохо владели оружием. А Хьюстон не владел. Нет, он умел стрелять, жопу то мексикосу прострелил, но не вот так вот, чтобы как мужики во всех подряд палить без остановки, при этом еще замечая подбирающуюся сбоку опасность.

Свою вот Хьюстон пропустил, крутя головой в разные стороны как ненормальный, в попытке усмотреть своих, когда пуля Мадрид настигла врага. Хьюстон заметил того, когда уже тот падал на землю, поэтому еще раз покрутил головой, чтобы увидеть того, кто его спас, а когда заметил вдалеке Мадрид, вытянул вверх руку с отодвинутым большим пальцем, демонстрирующим подруге «класс». Кричать «спасибо, Мадрид!» не стал, хотя хотел, даже воздуха побольше набрал, но потом передумал, все-таки они тут с Бергеном в укрытии сидят и не хотелось бы, чтобы их обнаружили.

Остальную часть боя он и вовсе пропустил, а то, что все закончилось, понял лишь тогда, когда Берг спросил у него в порядке ли он. На это Хьюстон ограничился уверенным кивком, опустив пояснения собственного морального состояния, потому что физически то с ним все было хорошо, только вот Атланту никак не мог высмотреть среди кладбища, оттого ощущал смутно нарастающее волнение. Ответ на свой немой вопрос получил внезапно, когда крик Бордо разрезал воздух, вместе со всполохами огня в церкви и звоном выбитого стекла. Он поднимается на ноги и бежит к церкви, проносясь мимо стоящих у дверей Бордо, и новичка, а также подходящих к ним Гекатовцев.

В дверях он сталкивается с Каир. – Одна жива! Уходите, я за Атлантой! – Успевает прокричать он, протискиваясь в горящую церковь, и тут же сощуриваясь, когда дым попал в глаза. – Вот же жопа… - Шипит он, пробираясь дальше, при этом осторожно обходя горящие деревянные лавки, обдающие своим жаром его плечи, на которых совсем недавно сидели их задницы. Где-то вдалеке разносятся звуки приближающих полицейских, Хьюстон надеется, что у него в запасе есть хотя бы минут десять, чтобы найти блонди и убраться, вот только дышать становилось все сложнее, даже с прижатым ко рту воротом футболки. – Венера! – Орет он, пытаясь перекричать треск огня, когда видит тонкую фигуру девушки, сжимающую в руках какие-то бумажки, которые явно принадлежали Гекате.
Он оказывается рядом, закидывая одну ее руку себе на плечо, чтобы затем двинуться к выходу. – Да брось их уже, пусть горят. – Говорит он Атланте, но та вцепилась в листы с такой силой, что не отодрать. – Вот дура. – Скрепя сердцем проговаривает Хьюстон, двигаясь прочь из горящей церкви, пока их обрушавшимися балками не завалило.

Пламя разгорается быстрее, чем можно было представить. А представить Каир, в принципе, могла многое - богатый жизненный опыт позволял, а вот обстановка - не располагала. Поэтому она не медлит, покидая церковь, пространство которой все сильнее заполняется едким дымом, обжигающим внутренности и раздирающим легкие жестким кашлем. Она старается не упустить Атланту из виду, постоянно оглядывается, пытаясь держать девушку в поле зрения, но сама не замечает, как получается, что та отстает. Ее внимание на это обращает Берген, а точнее, его вопрос. Остался ли там кто-то еще? Она практически отвечает "Нет", будучи уверенной в том, что Венера идет за ней, но, оборачиваясь через плечо, понимает, что нет. Не идет.

- Атланта! Там Атланта! - она готова броситься обратно, в дым и пламя, бросив бумаги, которые сейчас находились под застегнутой кожаной курткой, но несколько затрудняли движения, но ее останавливает чья-то рука, пальцы которой сжимаются на предплечье.

Еще мгновение и Каир оттолкнула бы того, что тянул ее в сторону от горящего здания, но ее опережает Хьюстон, без единого сомнения протискивающийся в проход мимо нее и в то же мгновение исчезающий в дыму. Каир поддается и ее утягивают прочь, в сторону входа в тоннели. Она постоянно оглядывается назад, разглядывая при этом каждого из членов группировки, то и дело натыкаясь на них глазами. Кажется, все живы. Кое-кто ранен, но все могут идти на своих двоих, а это уже многое значит. Дышать становится немного легче. Не только из-за того, что она отдаляется от источника задымления, но и от осознания, что сегодня они никого не потеряли, хотя имели на это все шансы.

Двигаясь все быстрее к люку, через кладбище, она едва не падает, спотыкаясь о надгробную плиту старой могилы. Все ее католическое естество вопит о неправильности содеянного, но она не позволяет себе задерживаться и задерживать остальных. Крестится, произнося просьбу о прощении на испанском, да идет дальше. "Прочтешь Патер Ностер 3 раза перед сном", - вспоминаются слова святого отца, которого, как ни странно, крайне уважал и чтил ее отец. Удивительнейшим образом в этом человеке уживалась деятельность наркодельца и крайняя степень религиозности, которую он постарался привить и своим детям. Она обещает себе прочесть Патер Ностер перед сном хоть девять раз, если еще раз увидит Атланту и Хьюстона живыми, надеясь, что парень вытащил девчонку из церкви. И Господь, кажется, слышит ее обещание.

- Слава Богу, - произносит она, спускаясь в люк вслед за товарищами, - ты цела! - Каир обнимает Атланту крепче, чем нужно бы, но эмоции захлестывают и она не слишком себя контролирует, - спасибо! - обращается затем к Хьюстону и переводит взгляд на Бордо и Детройта, но те выглядят слишком обеспокоенными, что приставать к ним с расспросами сейчас, - прости, что оставила тебя там, - возвращается она к Атланте и сжимает ее руку, - надо было бросить эти чертовы бумаги, пусть бы сгорели.

Ей кажется, что она замечает согласный смешок Хьюстона, но затем переводит взгляд на люк, в котором появляются следующие члены Гекаты. В темноте не слишком понятно, все ли они в сборе и насколько сильно пострадавшие есть среди них. В любом случае, она готова помогать, какая бы помощь ни потребовалась.

Это было похоже на оживший ночной кошмар. Попытки отодвинуть или вообще убрать сомкнувшиеся на ее шее руки оказались настолько бесполезными, что Амелия постепенно начинала проваливаться в бессознательное состояние грозя тем самым попрощаться с жизнью ранее намеченного плана. Воздуха не хватало, звуки постепенно отходили на второй план в то время как женщина безуспешно пыталась отодрать от своей шеи казалось каменные руки. Ее начинала накрывать паника, ведь когда тебя равномерно и целенаправленно пытаются убить – ты или ломаешься, или становишься неуправляемым сгустком энергии, который сопротивляется на каком-то уже подсознательном уровне. Именно в такие моменты ты начинаешь осознавать, что вся та мишура с машинами, тряпками и всем тем барахлом что наполняет нашу жизнь на самом деле является совершенно не важным и не нужным! Даже ее пост в совете, или попытки казаться более доброй чем есть на самом деле. Нет, конечно женщина не являлась каннибалом или заядлым убийцей, но даже у такой милой на первый взгляд блондинки как Харди оказались еще те скелеты в шкафу, из-за которых собственно ее сейчас и пытались убить. Вполне себе успешно даже, вон женщина уже начинала зеленеть пока заядлый мафиози с остервенением давил на ее бедное искалеченное уже синяками горло.

Страх. Первобытный, и столь сильный он захватил Амелию с головой и заставлял со всей силой ослабленных рук отбиваться от мафиози, не слыша более ничего кроме шума в голове и сбитого хрипа собственного горла. Из-за недостатка кислорода ее уши перестали воспринимать окружающую какофонию звуков предоставляя той окунуться в собственный ад шума, свиста и конечно-же хрипа. С каждой секундой ей становилось всё трудней и трудней сопротивляться. Она пыталась кричать – но из горла выходил только хрип. Пыталась отодрать чужие руки от собственной шеи – но вместо этого лишь беспомощно била куда попадала чаще всего попадая лишь по воздуху. Пыталась отодвинуть мужчину ногами и словно наталкивалась на камень, размером с мини-гору, которую хрен подвинешь!  В какой-то момент ей показалось что рядом прозвучало несколько хлопков, после чего эта самая гора упада на нее же и начала заливать чем-то горячим, но женщина и опомниться не успевает как ее подхватывают сильные руки, и пытаются куда-то тащить. Зрение, что до сих пор не пришло в норму - заставляет ее еще сильнее испугаться, и начать вновь вялые (по причине собственно нехватки воздуха) попытки к сопротивлению. А потом она слышит голос. Столь близкий и приятный слуху, что хочется невольно наслаждаться им вечность, но на это нет времени.

- Рри…- горло не слушается и вместо имени выдает что-то похожее на хрип или стон. Осознание происходящего обухом ударяет по оголенным нервам блондинки заставляя ту немедленно захлопнуть рот. Она чуть ли не назвала Вегаса настоящим именем. Дура блондинистая, - мысленно называет себя женщина, кивает мужчине, и на пару секунд прислоняется к холодной могильной плите. Миг, второй, и вот она уже постепенно железной волей заставляет себя закрыть глаза, и начинает считать.

Один. Я живу. Два. Я дышу. Три. Слышу голос Вегаса и брата, это хорошо. Четыре. Надо отсюда уходить. – На этой мысли женщина открывает глаза, и сталкивается с внимательным взглядом Вегаса, хочет уже что-то сказать, как тот приказывает молчать. Невольно бровь сама по себе ползет вверх от того что ей в кои-то веки кто-то да указывает, но ничего, гордость можно и в жопу засунуть, ведь сейчас было главное выжить, и не допустить чтобы хоть кто-то из их команды пострадал. Вновь прислонившись к холодной плите, женщина подтягивает к себе ноги и старается даже не шевелиться, дабы не мешать мужчине делать то, в чем он был без сомнений профи, и вот, спустя пару минут выстрелы замолкают. Встать самостоятельно с промозглой земли было сейчас для Амелии словно подвиг, а потому она с огромной благодарностью принимает помощь Вегаса, даже не пытаясь показаться сильнее чем есть на самом деле. Бравады и показуха это для сопляков, а она была слишком уставшей и чего уж тут скрывать напуганной до усрачки. На самом деле Амелия никогда не была нюней, или любительницей повисеть на чужом плече, но сейчас… ноги подкашивались сами по себе, руки тряслись как у наркомана во время ломки, голова кружилась, а еще… еще ей казалось, что вокруг витал запах дыма.

- Какого… - тихо шипит женщина пытаясь вернуть себе способность говорить, но видимо, когда ее душили слишком сильно передавили гортань, и вместо привычного голоса получается какой-то хрип динозавра в период поиска жертвы на обед. – Хватит ссориться. Уже ничего не изменить. – Наверное ее шепот расслышал только Вегас, но на более громкие звуки она сейчас была не способна. А потом по телу проходит холодный озноб. Звуки выстрелов + дым = появление на горизонте агентов SPC! – Уходим! Быстро! – Четко, и даже громко хрипит женщина, как раз в тот момент, когда из горящей церкви показываются последние представители Гекаты.