Отойти от всех событий сегодняшнего дня было достаточно сложно, да и быстро это сделать вряд ли бы получилось, так что, несмотря на убеждения, что нужно немедленно ехать обратно в участок, сдать отчеты и зафиксировать состояние, Ирен все-таки воспользовалась шансом немножко надавить на сочувствие и настоять на своем желании остаться в Третьем, чтобы увидеться с братом, который, к тому же, работал в больнице и спокойно бы потом передал протокол её осмотра в полицейское управление. Если честно, ей даже показалось, что ответ шефа в трубке был облегченным - его можно было понять, возиться со стажёром, которого не должно было быть на перестрелке и по совместительству с женой офицера спецслужб ему не хотелось, и он надеялся, что её оставят в больничке на пару дней, а за это время можно принести апельсинок и всё уладить. 
При всей своей видимой хрупкости и наивности, юная миссис Хэмилтон отлично усвоила это правило еще по работе собственных родителей - заместитель шерифа по округу и адвокат порой рассказывали занимательный истории с работы, которые дети, конечно же, слушали за ужином. Возможно, поэтому у Джейсона в приёмной лицо сначала побледнело, а потом позеленело. Сложно было забыть его нотации о том, в какой опасности находится Ирен из-за ей тяги к справедливости, и что с этим надо заканчивать, укладываться под одеялко на ночь и читать сказки, работая в детском саду или школе с такими же карапузами.  Только вот "Флору" в этом не смогли убедить ни брат, ни Рэймонд.
И девушка не то чтобы жалела... Напугалась - да, знатно, как и в полной мере ощутила, насколько ватным кажется тело после того, как адреналин перестал действовать. Когда все содранные ладони и коленки были обработаны, а шишка на лбу прикрыта прядью волос, она без сил откинулась на больничную койку, философски рассматривая выданную бледную пижамку, которая явно многое в этой жизни видала, но все же было лучше грязной и немного порванной формы. Это без учета, что сама Ирен чувствовала себя котенком, которого вытащили из подвала и теперь хотят немедленно отмыть.
По крайней мере, именно такое ощущение складывалось. Во всяком случае, после того, как головокружение усилилось, несмотря на спокойную ситуацию, ей все же предложили сдать анализы, пообещав сделать их результаты за несколько часов, так как отправят во Второй со служебной машиной, если миссис Хэмилтон готова заплатить. Взвесив все плюсы и минусы, а также взволнованный взгляд брата, она решила, что отдать половину стипендии стажёра готова, чтобы убедиться, что не умрет от какого-нибудь сердечного приступа. Мало ли... Её организм и не такие штуки со стресса мог выкинуть.
Правда, он же и предпочел отключиться на жесткой постели, а после пробуждения голова была невероятно тяжелой. И даже внезапное осознание, что черт знает сколько прошло времени с того, как Ирен должна была написать Рэю, заставило только с трудом перевернуться на бок, чтобы дотянуться до чудом уцелевшего мобильника, мирно лежащего на тумбочке, сонным взглядом пытаясь собрать буквы на экранчике в связанный текст.
- Ты уже не спишь? – она как раз нажала кнопку «отправить», когда пришлось поднять глаза на вошедшего с несколькими распечатками Джейсона, на лице которого, кажется, была вся скорбь еврейского народа и отвращение одновременно. В общем, типичное выражение, когда он с чего-то бесился, но не хотел об этом говорить, - Есть не хочешь? Судя по анализам, тебя морят голодом, - шутка была неудачная, но они оба улыбнулись.
Ирен все же села, поправила подушку, прежде чем протянуть руку за распечаткой и вопросительно посмотреть на брата, который тяжело вздохнул, но все же сел рядом и принялся ей терпеливо объяснять, что значит каждый показатель и как его поправить, потому что из этого огромного списка в норме у нее была, от силы, одна пятая. Всё остальное требовало корректировки образа жизни и питания, а Хэмилтон по наивности полагалась на то, что нормальная жизнь поможет её организму справиться самостоятельно, без врачей. Ну, или просто все еще не решалась тратить чужие деньги больше необходимого, а свою стипендию, чаще всего, спускала на помощь тому же Джейсону или Рэймонду с Мадлен. Или еду. В общем, на этом её счастье заканчивалось.
И внезапно распахнувшаяся дверь заставила её вздрогнуть, тут же теряя нить разговора с братом, который скривился, как от зубной боли, вставая, чтобы супруг мог присесть на кровать и обнять её. Это было… неожиданно. И приятно, так что Ирен инстинктивно обняла Рэя в ответ, доверчиво прижимаясь к нему и даже закрывая глаза. Вот теперь все точно было хорошо и в этом можно было не сомневаться.
- Я в порядке, это ерунда – пара ссадин, - она все-таки немного отстранилась, чтобы откинуть тонкое больничное одеяло и закатать свободную пижамную штанину, показывая содранные колени, а заодно кивая на локти и ладони, - Заживет через неделю. Просто голова кружится, но говорят, что это из-за анализов, - распечатка была для не знающего человека не особо информативна, Джейсон тактично оставил их наедине, а до заключения Ирен еще не дочитала, откладывая листок на тумбочку, чтобы поудобнее устроиться на кровати.
- Извини, пожалуйста, что я только сейчас тебе написала. Меня просто выключило, голова жутко кружилась, но сейчас всё хорошо. Мы с мисс Моранте… просто выполнили задание, ну, там нужна была помощь, а мы были рядом, вот и получилось, что нельзя было бросить коллег. Мне даже дали пострелять, представляешь? – уточнять, что из неучтенного оружия Ирен не стала не специально, а просто от все еще немного детского восторга, - У меня даже получилось, - и хорошо, что она ни в кого не попала, но сам факт, что не побоялась, вызывал гордость, - Я тебя отвлекла? У тебя же еще рабочий день не закончился… Извини, пожалуйста, я не хотела…

Отредактировано Irene Hamilton (2021-05-05 22:57:03)

Подпись автора

I love you like you've never felt the pain, away
I promise you don't have to be afraid, away
The love you see right here stays
So lay your head on meза аватар спасибо хэмингуэй
Мафия всё видит

В палате, несмотря на летнюю жару, было довольно прохладно - или это уже Ирен слегка морозило от стресса и собственного маленького веса? - так что она все же накинула одеяло обратно на ноги, прежде чем вновь обнять Рэймонда, просто на несколько секунд замирая в таком положении и прислушиваясь к стуку своего же сердца. Рядом с мужем всегда было так спокойно и хорошо, что даже головная боль отступала, оставляя исключительно тепло и уверенность, что всё страшное уже позади.
Да, будут болеть коленки и локти. Да, осталась некрасивая шишка на лбу. Но ведь все это пройдет. Намного важнее, что Рэй снова с ней, что он о ней действительно беспокоился...
Не то чтобы у Ирен были поводы сомневаться в чувствах супруга, просто за года их знакомства ничего такого не случалось, чтобы в полной мере прочувствовать эту щемящую благодарность и радость от осознания, что они друг другу дороги взаимно, что стоит только написать, и её правда защитят и спрячут от всего мира, что её любят... Ей никогда не нужно было громких слов для понимания таких простых вещей, хватало вот так обняться и совершенно по-детски шмыгнуть носом, силясь не разреветься.
Это было странное, неуместное, но закономерное желание - уходил адреналин, и организм получал эмоциональные откаты. Если повезло выключиться и уснуть, это не значит, что потом Ирен не будет слишком чувствительна ко всему происходящему, что хорошему, что плохому. И, зная за собой эту особенность, следовало держать себя в руках...
Тем более слыша тон Рэймонда. Нет, на звание психолога она не претендовала, но немного отстранившись, лишь в непонимании смотрела на собеседника, не представляя, что он хочет от нее услышать. То, что мысль о том, что Ирен умеет обращаться с оружием, его не вдохновила, было и ёжику понятно. Но вот всё остальное - не очень.
- Эм... - сложно было сказать, кто принял это решение. Точнее, сформулировать так, как было на самом деле без долгой предыстории, - Мисс Моранте посчитала, что это необходимо и не представляет... серьезной опасности, - ну, в самом деле, не потащили бы её на заведомую смерть... Хотя не к месту вспоминались слова о том, что и до них там были раненные полицейские, куда более опытные, чем детектив и стажёр.
Но об этом Ирен пока не могла думать. У нее в собственной голове-то не уложилась вся картина произошедшего, а тут её требовали рассказать сразу и в подробностях. Особенно, с учетом, что она никогда не славилась умением давать отчеты по форме в устном формате, такому просто еще не успели научить, да и происшествий не было, чтобы о них рассказывать. Не о пролитом же кофе докладывать начальству.
Отодвинувшись к стенке, чтобы прислониться к ней спиной, девушка все же машинально взяла подушку, обнимая её в будто бы защитном жесте и подтягивая к себе колени. Подсознательно её напрягал тон и поза Рэймонда, он никогда с ней так не разговаривал с тех пор, как они начали встречаться и уж тем более жить вместе. И, пусть и неосознанно, но Ирен старалась отгородиться от самой первой встречи, не вспоминать тот вечер и вообще забыть про случившееся, как про неприятный сон. Ей не хотелось снова чувствовать себя на допросе, ощущать эту неуловимую угрозу пытаться все и сразу рассказать, чтобы не быть обвиненной во лжи. 
А после пережитого потрясения сегодня всё воспринималось особенно остро, и очень хотелось просто замотаться с головой в одеяло и, как маленькая, спрятаться таким образом от проблем. Удерживало только осознание, что Рэй хочет ей помочь, разобраться в ситуации, беспокоится о её безопасности, поэтому следовало все же поглубже вдохнуть, набирая в легкие воздуха для не самого короткого рассказа.
- Сегодня я должна была с мисс Моранте осмотреть район около участка и вернуться к обеду. Мы решили, что на машине будет быстрее, но успели доехать только до светофора, когда по рации сообщили, что здесь перестрелка и есть раненные, поэтому нужна помощь. Даниэлль дала мне пистолет и бронежилет, когда я вспомнила, что сидеть в машине при перестрелке опасно вдвойне. Ну… знаешь, сказала, что я увижу настоящую жизнь в Дистрикте, - только на этом моменте Ирен все-таки нерешительно подняла взгляд на Рэймонда, - Она не знала, что я тоже отсюда, а потом уже не было времени разбираться. Если честно, я вообще не особо помню что-то, когда мы приехали. Было очень страшно и шумно, там еще несколько машин полицейских было и человек… пять или семь стреляющих – я не разбиралась, перепугалась жутко, только на лестнице и посидела, пару раз выстрелив для отвлечения внимания. А грохнулась уже потом – от стресса, разревелась, как дурочка, и обниматься кинулась к нашим и к врачам приехавшим, а бордюр не увидела и носом прямо в тротуар… - мягко скажем, не самая геройская история, так что было стыдно, что она такая неуклюжая, отчего, кажется, даже кончики ушей слегка покраснели, - И я попросила отвезти меня в местную больницу. Мне с Джейсоном спокойнее… Рэй, зачем вам в этом разбираться? У вас столько дел, а это обычная перестрелка, тут такие каждую неделю случаются, - уж за полтора года жизни в Третьем Ирен это отлично выучила, так что сейчас, аккуратно протянув руку, чтобы прикоснуться к ладони мужа, лишь хотела поскорее все забыть, будучт уверенной, что уж внимания спецслужб это не стоит, - Даже если мы всех поймали, другие будут стрелять, это не заканчивается.

Подпись автора

I love you like you've never felt the pain, away
I promise you don't have to be afraid, away
The love you see right here stays
So lay your head on meза аватар спасибо хэмингуэй
Мафия всё видит

Всё тайное всегда становится явным. Обычно так говорили про какое-то вранье, обман, но была и другая сторона этого выражения - сколько ни прячь, сколько ни уверяй себя, что все изменилось, что ты стал старше и сильнее, то, что ты заталкивал подальше, а не действительно прорабатывал и искоренял, обязательно вновь проявится, стоит только дать слабину или оказаться в стрессовой ситуации.
Вот и сейчас Ирен чувствовала себя той шестнадцатилетней девочкой, не успевшей утереть слезы, получившей пощечину от собственного брата за то, что попыталась высунуться из дома в разгар вируса, потому что увидела на улице женщину, которой стало плохо,  и слушающей его же крики о её безголовости. И да, какой-то частью разума она понимала, что это всё от беспокойства за нее же, но осознание этого факта, как правило, приходит сильно позже, а сначала есть лишь смесь непонимания и страха, когда все привычное восприятие близкого человека рушится, а вместе с ним не получается и спокойно, непредвзято оценивать ситуацию в целом. 
И поэтому она все никак не находилась, что сказать на слова о том, почему не сообразила ответить Даниэлль, что так нельзя... Лишь виновато опустила голову.
- Я... я... - сглупила, слишком медленно соображаю, испугалась...
Хотя последнее было бы намного уместнее сказать сейчас, потому что Рэймонд никогда не повышал на нее голос. Да никто и никогда, кроме Джейсона, не повышал... И от этого захотелось сжаться в маленький комочек, забиться под одеяло и зажать уши руками, убеждая себя, что это не с ней и не сейчас. И пусть это было детским поведением, пусть намного правильнее было отвечать агрессией на агрессию, находить в себе силы оправдываться или хотя бы признавать вину, но продолжаться диалог...
А получалось только прижать к себе подушку и колени, заодно втягивая голову в плечи и невольно отпрянув, когда Рэй выдернул свою ладонь и встал. На мгновение Ирен даже зажмурилась, прекрасно зная, что повышение голоса, экспрессивное поведение легко может перейти в рукоприкладство. И дело было даже не в недоверии к мужу, который никогда не давал повода усомниться в доброте своих намерений, это было глубоко инстинктивным пережитком прошлого. Тем самым непроработанным страхом, паническим ужасом хрупкой школьницы, у которой рухнул мир, умерли родители, а ранее цивилизованные люди брались за оружие, затаптывали друг друга до смерти, стреляли в голову, грабили и дрались за пакет муки... Дата-центр, захваченный самолёт, жизнь в Третьем не прошла даром... И Ирен так и не справилась с этими страхами, лишь затолкав поглубже, сумев выстроить хрупкий иллюзорный мирок вокруг своей любви к Рэймонду, новой жизни и нереальной мечты о семье... о нормальной жизни, которая была у нее до вируса.
И, пожалуй, если бы сзади не было стены и спинки кровати, в угол между которыми инстинктивно отодвинулась, она бы с радостью просто вскочила и выбежала из палаты, не обращая внимания на слабость в мышцах и возвращающееся головокружение, к которому прибавилась тошнота - то ли от страха, то ли от волнения.  Наверное, даже не стоило поднимать взгляд, потому что захотелось тут же провалиться под землю только от одного вида остановившегося у кровати супруга, который внезапно перестал быть оплотом безопасности, а наоборот вызывал желание исчезнуть, убежать...
- Нет… Нет, я им не сочувствую, - Ирен все же отчаянно замотала головой, даже не понимая, почему мир перед глазами становится немного мутным, было слишком сложно в подобном состоянии провести простейшую логическую цепочку, что это от горячих капель слёз, которые покатились по щекам от нервного перенапряжения и внезапного испуга, - Рэй, я никогда не хотела тебе ничего плохого… Мне.. мне не плевать на наше будущее, - внезапная мысль, отразившаяся новым порывом ужаса в голубых глазах заставила немного неуклюже подняться на колени, не обращая внимания на боль в них, лишь бы просто порывисто приблизиться к собеседнику, тут же обнимая его и прижимаясь щекой к черному мундиру, совершенно не заботясь, что может его намочить собственными слезами, - Я.. я буду думать, обещаю. Я буду хорошей… - это звучало слишком жалко, но Ирен было абсолютно все равно. Когда захлебываешься слезами, не особо думаешь о том, что говоришь и делаешь, комкая пальцами ткань одежды на спине собеседника, - Ты только не уходи, пожалуйста. Я без тебя не могу… Совсем. Я тебя больше жизни люблю.  Хочешь, я не буду вообще из дома выходить?  Только не уходи, пожалуйста… Пожалуйста. 
Пусть бы даже побил… К этому привыкнуть можно было,  а вот мысль, что её оставят одну, вот так просто оттолкнут, выбросят из жизни, как ненужного нашкодившего котёнка или щенка, вызывала откровенную панику и истерику у Ирен, для которой казалось, что раз она поступила плохо, то это автоматически делает её всю плохой, недостойной любви…

Отредактировано Irene Hamilton (2021-05-10 23:09:47)

Подпись автора

I love you like you've never felt the pain, away
I promise you don't have to be afraid, away
The love you see right here stays
So lay your head on meза аватар спасибо хэмингуэй
Мафия всё видит

Некоторые мгновения растягиваются, кажется, на целую вечность, заставляя забыть обо всем на свете, кроме сиюминутного и при этом нестерпимо яркого вкуса отчаяния, который оседал солеными слезами на языке и их горячими дорожками на щеках.
Ирен даже не пыталась что-то еще сказать, понимая, что это все равно бесполезно, просто намертво вцеившись в черный мундир Рэймонда, словно надеясь, что это действительно сможете ему помешать, ему помешать, если он действительно решит уйти. Она уже была в такой ситуации, когда вся жизнь рушится, когда за одно мгновение меняется всё - в дата-центре счет шел на секунды, в самолете, когда Джейсон пытался договориться на каждое слово, а тогда...во время вируса на действия - одно неосторожное могло все уничтожить. И сейчас, видимо, было так же, поэтому безопасным казалось только замереть, кажется, боясь вдохнуть лишний раз, только позволяя слезам все еще беззвучно скатывать по щекам, потому что остановить их не получалось даже огромным волевым усилием.
Она слишком устала, чувствовала себя растоптанной, беспомощной и потерянной без малейшего ориентира, что делать, как себя вести, у кого просить помощи и искать безопасности, чтобы не сломать все окончательно.
И поэтому когда Ирен почувствовала, что её пытаются отстранить, лишь сильнее сжала пальцы до последнего стараясь оставаться на месте, но потом сдаваясь и поднимая недоверчивый взгляд на Рэймонда который присел рядом. Это уже немного успокаивало. Он не уходит, не кричит, не отталкивает её, разговаривает...
Совершенно по-детски, но она все же шмыгнула носом, честно пытаясь осознать, что ей говорит супруг, прежде чем неуверенно кивнуть.  Наверное, стоило выделить что-то еще из небольшой речи Рэймонда, но разум цеплялся только за то, что её не оставят одну, что за нее беспокоятся. Это казалось первостепенным - убедить саму себя, что всё нормально, да, это ошибка, но за нее никто не убьет, не бросит... Ирен очень мало в своей жизни ошибалась, её воспитали, как и многих домашних девочек, в парадигме, что любая ошибка - это страшно, это позор, за такое будут страшные последствия, это почти конец света.
Но ответить что-то внятное не получилось. Да она и не была уверена, что нужно, потому что короткий поцелуй позволял почувствовать себя вновь в безопасности намного лучше, чем любые слова. Ирен всегда нуждалась в таких простых проявлениях любви, в прикосновениях, в любой, даже самой маленькой нежности, ей этого хватало, чтобы поверить, что все хорошо, что её всё еще любят.
- Я больше не буду делать глупости, - честно пообещала девушка, все-таки попробовав утереть оставшиеся слезы и сесть ровнее, - Извини, я… я просто очень испугалась, я больше так не буду, - проявление эмоций тоже никто не поощрял, все и всегда говорили, что свои проблемы надо держать при себе, тем более, что она и так доставила Рэю столько неудобств, что теперь на смену страху приходил откровенный стыд.
Ей не стоило себя так вести, как пятилетка. Просто сегодня случилось слишком много всего, так что сложно было удержать все в себе. Впрочем, Ирен не собиралась оправдываться, сразу признавая свою вину за такое поведение и отводя взгляд. Было действительно жутко стыдно… Мама бы её точно отчитала и лишила десерта после ужина, она вообще не приветствовала слишком бурных выражений чувств, считая, что воспитанные девочки должны быть более сдержанными и тихими.
- Но это же будет враньем… - робко заметила Ирен, отважившись вновь посмотреть на собеседника, - Вдруг, меня за него накажут? Врать в отчетах – преступление, - им так говорили в полицейской школе, а быть преступницей ей точно не хотелось.
Да и, если честно, она просто была слишком честной и правильной – еще одна издержка воспитания в прошлом мире и достатке. Нарушение правил казалось чем-то немыслимым, кощунственным, запретным, а вранье – страшным грехом, достойным осуждения. Да, Ирен могла немного схитрить, но вот так откровенно врать… Просто не умела. И боялась быть в этом уличенной. Особенно, если за этим последуют какие-то лишения.
Впрочем, спорить с Рэймондом ей было еще неуютнее, так что пришлось все таки спустить на ноги на пол, чтобы сидеть было удобнее, и вновь пододвинуться к супругу, уже более спокойно его обнимая и укладывая свою голову ему на плечо.
- Давай поедем домой, пожалуйста? Я там напишу отчет, а ты проверишь. Мне сказали, что можно его завтра привезти или по почте отправить, чтобы я лишний раз из больницы не моталась, - в родных стенах все равно было спокойнее. И присутствовало ощущение, что этот маленький обман никто не увидит, никто не выдаст, да и Рэй будет рядом, не даст написать какую-нибудь откровенную ерунду, за которую поймают за руку на месте преступления и выгонят из полиции.

Подпись автора

I love you like you've never felt the pain, away
I promise you don't have to be afraid, away
The love you see right here stays
So lay your head on meза аватар спасибо хэмингуэй
Мафия всё видит

Ей не хотелось делать глупости... До этого проклятого вируса с ней таких неурядиц не случалось. Ирен привыкла быть правильной, быть идеальной, всегда давать верные ответы, получать значки и похвалу за свои заслуги, чувствовать, что она выполнила все так, как требовалось. Она элементарно никогда не испытывала чувства проигрыша, не сталкивалась с недовольством, разочарованием или еще какими-либо отрицательными эмоциями, направленными на нее или вызванными её поступками. И никто не объяснил, как с этим жить, что делать, что это не она стала плохой, а просто столкнулась с другой стороной жизни, от которой никуда не деться и надо просто принять.
Наверное, поэтому вот такие ситуации и казались чуть ли концом света, потому что не было чёткой границы, понимания, что скрывается за повышением голоса, за некоторыми фразами, это всё просто накладывалось на травмирующий опыт взаимоотношений в условиях захваченного самолёта, жизни в Третьем, где не все соседи были добрыми, а на улицах Ирен и вовсе предпочитала не появляться... Ей было сложно встроить в свою картинку мира слова Рэя, поэтому она предпочитала просто молча смотреть на пол, пока пальцы нервно заплетали тоненькую косичку - глупая привычка, выдававшая смятение и замешательство.
С одной стороны, всё было логично. С другой... мысль о том, что её специально хотели подставить под пули отзывалась липким страхом, тревожным спазмом в животе и недоверием. Нет... Даниэлль выглядела недовольной, но разве она смогла бы подставить совершенно незнакомого человека специально под смертельную опасность? Ирен же ничего не сделала. Никому ничего плохого...
Правда, внутренний голос отзывался, что это никогда не смущало грабителей, который вполне могли отнять продукты, не думая, что кто-то без них умрет с голоду, побить и хорошо, что не пристрелили... Не волновало Джейсона, который приходил с работы, как на иголках, и мог наорать просто из-за плохого настроения. Не заботило террористов, которые обесточивали больницы, где умирали люди... Это вообще никого не волновало.
И от этого становилось правда страшно - хотелось забиться куда-нибудь под кровать, спрятаться от таких ужасов, как маленькая. А получалось только нервно сглотнуть и шмыгнуть носом от осознания собственной глупости.
Будь ей побольше лет, она могла бы поспорить, что это всё равно ложь, но пока Ирен вообще не была уверена, что способна что-то анализировать, ей хотелось домой, в безопасность, обнять Рэймонда и убедиться, что всё правда хорошо,  что её никто не будет ругать и выставлять за порог. Посмотреть, что там с коленками, залезть в ванну и наконец полноценно поплакать, выплескивая наружу весь накопившийся страх  и тревогу. После этого всегда становилось легче, главное было потом умыться холодной водой, чтобы глаза не были красными и опухшими, с потрохами выдавая душевный раздрай. Не стоило беспокоить мужа и Мадлен такими мелочами, Ирен вообще никогда не хотела их беспокоить никакими своими проблемами, они слишком много для нее сделали, и это всё ещё вынуждало иногда чувствовать себя обязанной или неблагодарной...
- Я напишу, как ты скажешь, - после слишком уж затянувшейся паузы тихо заметила девушка, не видя смысла спорить. Рэймонд в любом случае всегда был прав, как показывала практика, так что было проще и сейчас согласиться,  тем более, что за словами о том, что кто-то не будет обижаться, чаще скрывался противоположный смысл. А Ирен не хотела, чтобы муж на нее обижался, это всегда значило что-то плохое, - Ты только скажи потом, что мне потом в участке рассказать, - они же всё равно спросят, - а сама она точно запутается и опять сделает только хуже.
У нее вообще мало что получалось, в последние годы, после обрушения прошлого стабильного мира, Ирен чувствовала себя бесполезной, беспомощной и ненужной. У нее не было ничего, что можно было бы назвать её личным достижением, все успехи, которые казались ей важными, вроде, сданных экзаменов или стажировки, оказывались либо опасностью и показателем её глупости, либо вообще ничего не значили. И, естественно, от этого она только больше верила в то, что все равно ничего не изменит, что бы ни сделала – всё будет плохо, что не может ничего без чужой помощи или наставления.
- Здесь только дежурный, и отпускают всех, кому не нужен аппарат жизнеобеспечения, - грустно заметила девушка, хотя ситуация с больницами в Третьем была более чем очевидной, - Вот, мне только анализы сделали, во Втором, там нормально делают, - она все же протянула руку за оставленной на тумбочке распечаткой, - Тут еще заключение должно быть из лаборатории и от эндокринолога, тоже из Второго, но я до него не успела дочитать, - несколько скрепленных скрепкой листов были переданы Рэймонду прежде, чем Ирен неуверенно поднялась на ноги, поморщившись от боли в коленках, чтобы забрать телефон и достать из тумбочки пакет с испачканной и порванной формой, - Можно же я в пижаме поеду? Там все равно ничего приличного уже не осталось. И… Рэй, а мы можем вызывать доктора домой? Я не хочу оставаться в больнице… не отправляй меня туда, пожалуйста.

Подпись автора

I love you like you've never felt the pain, away
I promise you don't have to be afraid, away
The love you see right here stays
So lay your head on meза аватар спасибо хэмингуэй
Мафия всё видит

- Ты преувеличиваешь, - смущённо улыбнулась Ирен, тут же опуская голову, чтобы прикрыть волосами лицо, потому что начала краснеть, кажется, до самых кончиков ушей, и пальцы по привычке скомкали край свободной пижамной футболки.
Она все еще не привыкла к подобным шуткам, к тому что её действительно кто-то считает красивой, что из-за, даже в теории, могут завидовать мужу... Ей, до знакомства с Рэем, никогда не доводилось слышать комплименты в свой адрес от мужчин или даже мальчишек в классе. Всегда были девчонки симпатичнее, улыбчивее, беспроблемнее, интереснее, смелее для походов на вечеринки, приключений, экспериментов... Ирен не считала себя привлекательной, отчего порой еще больше терялась рядом с супругом, который, кажется, даже в мешке из-под картошки выглядел бы эффектно и статно.
Но в свете этого было еще приятнее слышать от него, даже в форме в шутки, что она уже не та угловатая девочка, у которой коленками можно было капусту резать, как шутила бабушка, пытаясь накормить тринадцатилетнюю Ирен еще одним яблочным пирогом и тарелкой запеченной тыквы. 
Она все-таки заправила прядь волос за ухо, прежде чем присесть и охнуть от боли в коленках, но достать из-под кровати ботинки было необходимо - ехать домой в больничных одноразовых тапочках  или босой точно не стоило, а форменным высоким ботам и носкам ничего не сделает даже перестрелка и лестница, так что, пожалуй, они были единственным, что у нее уцелело вместе с мобильником. Все остальное, включая нее саму, нуждалось в ремонте и стирке.  Особенно её волосы, которые бы еще было неплохо расчесать, а то Ирен-то поспала, но теперь они окончательно распушились и совершенно не хотели лежать в приличной прическе, а в сочетании с бледно-розовой больничной пижамой вызывали стойкое ощущение, что её снова отправили за город на лето, она встала после большого приключения и собирается вот такая сонная и растрепанная спуститься на кухню, чтобы попросить у дедушки тосты с джемом и сок на завтрак.
Мысль о еде отозвалась согласным урчанием пустого желудка. Вообще вирус и жизнь в Третьем сделали вопрос продуктов для Ирен достаточно болезненным, она теперь слишком хорошо понимала их ценность, никогда не брала лишнего, все еще порой, когда сильно нервничала, спрашивала разрешение, даже дома, на то, чтобы что-нибудь съесть, и еще до дрожащих пальцев боялась, что ей снова придется голодать, напиваться воды, чтобы хотя бы на десять-пятнадцать минут заглушить эту тупую тянущую болезненную пустоту внутри или уснуть, потому что во сне есть не хочется. Пожалуй, после потери Рэймонда и Джейсона, собственной смерти, голод был её главным страхом. Даже физическую боль и травмы она бы потерпела.
- Со мной всё в порядке, я просто устала, а коленки заживут, - ей бы хотелось в это верить, Ирен не хотела утруждать супруга своим состоянием, не хотела, чтобы на нее тратили денег больше, чем нужно, жива - и ладно, руки-ноги не отваливаются, а остальное как-нибудь само...
Она вообще стеснялась своих проблем, любых, даже в которых ей очевидно нужна была помощь. Было неудобно волновать близких этим, обращать на себя слишком много внимания, мешать их планам. Чужой комфорт её приучили ставить выше своего, потому что всю жизнь напоминали об этом, а последние годы и вовсе показали, что это элементарно безопаснее - так меньше шансов, что кто-то разозлится, обидится, накричит, побьет...
С трудом распрямившись, Ирен вновь присела на кровать, чтобы спокойно надеть носки и втиснуть ноги в ботинки. Наклоняться, чтобы зашнуровать их, было неудобно и даже больно - спина тоже пострадала при падении и теперь об этом не стеснялась напомнить, намекая, что горячая ванна им сейчас будет очень нужна. Она даже успела закончить с правой и половиной левой шнуровки, когда услышала слова Рэймонда, так и замирая со шнурками в руках и несколько раз молча моргая, словно разум не мог осознать то, что было сказано на родном английском.
А он на самом деле не мог. В голове просто не укладывалось. Да, Ирен прекрасно слышала, понимала слова, но не могла принять их смысл. Особенно, когда они произнесены вот так... невзначай, словно что-то бытовое. Диссонанс ощущений, остатки стресса не давали сразу сообразить, что она только что услышала...
Пауза затягивалась. Но получалось только сесть прямо, начисто забыв про обувь. Еще несколько раз моргнуть и нервно сглотнуть, чувствуя вновь вставший в горле комок.
Хотелось отчаянно замотать головой и в тоже время расплакаться. Нет... Такого не может быть.  Или может?
Робкая, хрупкая надежда, которая теплилась в ней с момента, как Рэй только предложил выйти за него замуж, но старательно заталкивалась подальше, внезапно вспыхнула с новой силой. А вдруг это правда? Вдруг у нее, у них действительно будет ребёнок. Крошечный, с такими же красивыми глазами, как у Рэймонда, таким же весёлым смехом. Ребёнок, который будет тянуть к ним маленькие ручки, улыбаться, называть её мамой... Пахнуть молоком и засыпать в нее на руках.
Буквально за секунду все эти картинки вихрем пронеслись перед глазами, заставляя наконец отмереть и в инстинктивном жесте, словно что-то изменилось за пару минут молчания, положить ладонь на собственный живот. Осознание того, что ей до боли хочется, чтобы сказанное оказалось правдой, было слишком внезапным.
- Я... я… я очень рада, - тихо выдохнула Ирен, внезапно подавшись вперед и просто с силой стискивая супруга в объятиях, утыкаясь носом ему в плечо и чувствуя, что ей почему-то вновь хочется плакать, но еще получается сдерживаться, хотя выразить всю ту гамму чувств – от шока, усталости и недоверия до внезапной радости – было просто невозможно, вот и оставалось только прижаться к Рэю, словно желая так поделиться своими эмоциями, - Ты даже не представляешь, насколько, - она всегда хотела детей, но никогда не решалась первой завести разговор на эту тему, а сейчас просто не могла окончательно поверить, что несмотря на все ужасные анализы, действительно может стать матерью, пусть пока только в теории, но даже такая крошечная надежда о том, что у них будет малыш, которому Рэймонд так же рад, была в буквальном смысле опьяняющей, -  Давай купим что-нибудь сладкое на обратном пути, пожалуйста. На счастье ребёнку. Если, конечно, доктор мне разрешит, - сейчас, кажется, Ирен была готова согласиться даже на больницу и отказ от всех любимых продуктов.

Отредактировано Irene Hamilton (2021-05-16 22:35:34)

Подпись автора

I love you like you've never felt the pain, away
I promise you don't have to be afraid, away
The love you see right here stays
So lay your head on meза аватар спасибо хэмингуэй
Мафия всё видит

Ирен рассеянно пожала плечами в ответ на слова о том, что, вроде, причин для запрета сладкого не было. На самом деле, она просто привыкла к тому, что редко получает то, что действительно хочет - всегда находится куча поводов, почему нельзя, неприлично, опасно или "не сейчас", а потом забывается. Отчасти именно это заставляло цепляться за такие простые радости, которые было возможно получить, потому что замахиваться на что-то более значимое девушка не решалась, подсознательно с детства смирившись с тем, что её желания всегда будут второстепенными, а боль от разочарования от этого меньше не станет, поэтому лучше сразу просить что-нибудь попроще, поменьше, научиться радоваться этим крохам.
И сейчас, если честно, она еще и из-за этой привычки не могла до конца поверить даже в гипотетическую возможность, что у них будет ребёнок. Это казалось чем-то невозможным... Да, конечно, пару раз у них с Рэймондом бывал разговор на эту тему, но Ирен не была слепой, прекрасно видя, что супруг явно не стремится к той картинке, которая иногда приходила ей перед сном. Мечтать она себе не особо часто позволяла, разве что когда было совсем одиноко или наоборот слишком хорошо, чтобы остановиться поток мыслей, которые раз за разом возвращались к тому, что ей чего-то не хватает... Вроде, и не тридцать лет, чтобы об этом беспокоиться.
Но хотелось чувствовать себя любимой безусловно. Без "если" и за что-то. Ирен не хватало того тепла, что она получала от родителей, от бабушки и дедушки, но их было не вернуть, зато в её силах было самой стать источником этого... ощущения безопасности. Учеба доставляла удовольствие, Рэй был идеальным мужем, а Мадлен прекрасной свекровью. Может быть, если бы Джейсон не старался сделать вид, что все эти люди им не семья, у Ирен бы сердце так не разрывалось и не было этого подсознательного желания точно убедиться, что все это взаправду, что брат ошибается, когда говорит, что её, в лучшем случае, вышвырнут на улицу, когда наиграются, а в худшем - пристрелят.
Любящее сердце такого принять не могло, и потому сейчас откровенно ликовало, слыша и видя, что Рэймонд разделяет её радость, что тоже хочет, чтобы их небольшая семья стала на одного крошечного человечка больше.
- Мне тогда нельзя алкоголь, - едва заметно качнула головой девушка, - На уроках полового воспитания говорили, что алкоголь, табак и многие медикаменты опасны, что из-за них сильно повышается риск развития патологий и мутаций. Даже рассказывали, что было какое-то не до конца исследованное лекарство, его прописывали как успокоительное, потому что не знали еще о побочках, а потом родились тысячи детей с отклонениями в развитии. Я лучше не буду рисковать, и так у меня со здоровьем не очень, - она все же кинула мимолётный взгляд на распечатку, которая явно не радовала, - Не буду усложнять, главное, чтобы малыш был здоров. А я потерплю без всего, что запретит доктор.
Ей в принципе было не привыкать себя в чем-либо ограничивать, а тут тем более не по чьей-то прихоти.  Здоровье и благополучие ребёнка для нее в любом случае будет на первом месте, Ирен даже не сомневалась в этом - уж если она задвигала на задний план все свои желания и стремления ради других людей, то ради собственного крохи тем более. Не стоят эти мимолётные вкусности и слабости того, чтобы испортить жизнь и ребёнку, и себе. Потерпит. Зато потом будет еще более счастливой и уже точно никогда не испугается одиночества, потому что дети любят безусловно, им не нужно ничего доказывать, для них ты всегда самая красивая, самая умная и лучшая просто потому, что ты их мама.
Ирен все же нехотя отстранилась, садясь ровно и вопросительно глядя на Рэймонда, пусть у нее и не получалось вернуть себе серьезное выражение лица - улыбка все равно не желала уходить, как и теплящаяся во взгляде надежда на то, что вот сейчас они приедут в больницу, и доктор подтвердит, что они станут родителями. И будет большой торт, и поздравления от Мадлен, и поездка к  Джейсону на выходные. Настоящий праздник в семье.
- А с чего бы мне заводить такие причуды? Только если врач запретит, но я же не настолько хрупкая, что ко мне и прикоснуться будет нельзя, - не особо понимая, почему эта тема всплыла, кивнула Ирен, сама же нежно и неторопливо целуя Рэя, пытаясь и так заодно поделиться тем счастьем, что в буквальном смысле отдавалось теплом в груди и заставляло даже позабыть про боль и усталость, - Я сама без тебя не смогу дольше пары дней.
И в этом не было ни малейшей лжи или даже преувеличения. Для Ирен уже не подлежало сомнению, что близость – это выражение любви, без которого она чувствовала себя некомфортно, ей, в силу неуверенности в себе, было необходимо это ощущение взаимной нужности, безграничной нежности и желания, чтобы спокойно засыпать и точно знать, что завтра все будет хорошо.
Наверное, стоило бы волноватья от такой категоричной формулировки мужа, которая совершенно не учитывала то, что у нее может быть другое мнение, и прямо говорила о том, что оно, в сущности, неважно. Ирен сейчас было не до этого - её переполняли эмоции и желание поскорее добраться до больницы, где точно скажут, что анализы не ошиблись…
- Пойдем, я готова, - она быстро зашнуровала оставшийся ботинок, вставая с кровати и подхватывая пакет с грязной полицейской формой и мобильник, благо, на улице было лето, чтобы не кутаться в кучу верхней одежды, - Может быть, как раз успеем до конца рабочего дня, чтобы народу у кордона поменьше было, - ей явно не терпелось поскорее оказался в Центральном, чтобы получить подтверждение, что это не очередная иллюзия, а действительно то счастье, о котором она даже в самых смелых мечтах не всегда отваживалась подумать.

Подпись автора

I love you like you've never felt the pain, away
I promise you don't have to be afraid, away
The love you see right here stays
So lay your head on meза аватар спасибо хэмингуэй
Мафия всё видит