:биография:
Игра на грани фола – именно так можно в нескольких словах охарактеризовать жизнь Рэймонда. Он всегда трактовал правила по-своему. И обычно это сходило ему с рук. Потому что начальству нужны те, кто не боится эти самые руки испачкать, кто не станет рассуждать о морали и нравственности, о добре и зле, и просто станет делать то, что необходимо. Хотя нет – не просто… Рэй обычно исполнял свои обязанности с удовольствием, стараясь разнообразить рутину всеми возможными способами.

…Зелёная лужайка за окном, солнечные лучи, врывающиеся в спальню. Звуки фортепиано, доносящиеся с первого этажа. Маленький Рэй потягивался в постели, стряхивая с себя дремоту. Ему всегда нравилось слушать, как мама играет…
Ему было одиннадцать, когда отец – преподаватель колледжа - ушёл из семьи к своей бывшей ученице. Они любили порассуждать о гуманизме, о свободе, о гражданских правах. С ней Роберту Хэмилтону было наверняка куда проще, чем с матерью Рэя, Мадлен, что была воспитана в респектабельной семье в Луизиане и придерживалась весьма строгих правил.
Его новую жену звали Сьюзен. Но младший Хэмилтон назвал её – сначала про себя, а когда чуть подрос и вслух – малолетней блядью.
…Уж он-то сам должен был стать нормальным мужиком. Никаких соплей, никаких дебильных разговоров о правах индейцев, чернокожих, многодетных мамаш-наркоманок, что рожают от первого встречного. И к чёрту все эти колледжи. После школы Рэймонд пошёл в армию. К слову, дед по материнской линии – Арнольд Спенсер – его поддержал. Образование не убежит – а служба научит многому…
Рэю нравилось служить. Он всегда был на хорошем счету у начальства – ответственный, исполнительный, уверенный в себе. Порой случались драки с сослуживцами – обычно с темнокожими или выходцами из Мексики – но жаловаться на Хэмилтона никто не рисковал.
Рядовой… Капрал… Сержант… Когда началась война в Ираке – в 2003-м – он находился в звании лейтенанта. Капитаном Рэймонд стал уже на Ближнем Востоке. Вот там, и правда, можно было разгуляться. Война всё спишет, не так ли? Иракцем больше, иракцем меньше – какая разница? Не будешь же думать о том, чтобы сохранить их жизни, держа в руках штурмовую винтовку и имея возможность безнаказанно нажимать на спусковой крючок?
Хэмилтону нравилась эта война – нравилось устанавливать свои правила, подчинять, подавлять огнём. В обязанности их подразделения входило обеспечение порядка на территории, занятой американской армией.
Вот Рэй и обеспечивал…
Именно там – за океаном, в Старом Свете – стало очень просто плевать на все те правила, что напыщенно называли общечеловеческими ценностями, и позволять себе думать только о продуктивности, только о результате.
Ну, и ещё немного об удовольствии, разрешая себе глотнуть джина и бить от души тех, кто подозревался в том, что помогал режиму Хусейна. А ещё там были местные девки, которые ни черта не понимали по-английски, но которых и не нужно было особенно уговаривать. Обычно оказывалось достаточно пригрозить оружием.
Хорошее выдалось времечко…
Это уже потом, когда капитана Хэмилтона вернули на родину, в США, вылезли какие-то журналюги с разоблачительными статьями и неизвестно откуда взявшимися фотографиями расстрелянных мирных жителей.
Но тут ведь дело было не только в том, что капитан развлекался в иракской пустыне. Тем, кто отдавал приказы, требовалось, чтобы всё было выполнено – и неважно какой ценой, особенно если цену эту платило местное население.
Так что скандал замяли, и Рэй смог относительно спокойно продолжать службу.
Решительные люди не остаются без дела, не правда ли? Особенно, если эти люди умеют отыскать подход к начальству, преданно смотреть в глаза и говорить не банальные льстивые фразы, а высказывать дельные мысли, правда, с ноткой восхищения в голосе.
К тому же не подлежало сомнению, что Хэмилтон не станет раздумывать перед тем, как выполнить поставленную задачу, оставит позади себя выжженную землю, зачищая территорию от предполагаемых террористов или просто людей, протестующих против американского присутствия.
Став старше, Рэймонд стал и осторожнее. Никаких журналюг, никаких скандалов. При подозрении на то, что где-то затаился человек с фотоаппаратом, проще и логичнее было накрыть местность огнём. И никаких проблем, как говорится. Да и начальство довольно.
К тому моменту, когда началось всё дерьмо с вирусом, Хэмилтон находился уже в звании полковника. И был на очень хорошем счету у командования.
В ноябре двадцатого года в числе прочих военных он был направлен в Дистрикт 1. Рэю удалось всеми правдами и неправдами договориться на счёт того, чтобы не просто вывезти с собой свою мать Мадлен, но и получить жильё в Центральном районе. Весьма скромное по меркам многих соседей – небольшой двухэтажный домик с просторной гостиной внизу и несколькими спальнями наверху. Впрочем, о большем полковник и не мечтал. Им удалось сохранить свой мир, свою Америку – и, если честно, плевать на то, что происходит там, за стенами. И на тех, кто там остались. Он искренне верил в жизнеспособность этого города, в то, что они сумеют не просто выжить, несмотря ни на что, но ещё и пожить с удовольствием.
Хэмилтон с самого начала считал, что всех нелегалов, которые не могут принести пользу, а только требуют места под солнцем и порцию жратвы, следует попросту ставить к стенке. А уж недовольных, тех, кто решался нападать на полицейских и бунтовать против системы – и подавно. И к чёрту суды. Во время чрезвычайной ситуации не до церемоний.
Разумеется, он не действовал без одобрения сверху, но поскольку и его позиция, и биография для командования секретом не были, Хэмилтону и его подразделению частенько без всяких опасений поручали разобраться с теми, кто устраивает беспорядки, заранее зная, что всё будет выполнено чётко и быстро.
   В конце августа двадцать первого, когда было принято решение о создании SPC, Рэймонда в числе прочих система «Флора» выбрала для службы в новой структуре. Так полковник Хэмилтон стал агентом первого класса. Новое назначение он воспринял с энтузиазмом – твою мать, да этих ублюдков, что пытаются раскачать лодку и погрузить мир в хаос, надо не просто стрелять. Их надо образцово-показательно вешать на фонарях с табличками на груди. Но для начала - вычислить и повязать… А ради этого можно не спать ночами, пропадая в комнатах для допросов, просматривать до рассвета личные дела всех тех, кто когда-то высказывал недовольство системой и лично присутствовать на задержаниях.
Именно так Рэй познакомился с мисс Уиллер – она жила в комнате панельного дома в Третьем районе, который сам Хэмилтон иначе как Свалкой не называл, хотя порой и выбирался сюда в редкие свободные часы, чтобы напиться в каком-нибудь кабаре и выпустить пар.
Всё получилось как-то уж слишком быстро, но Рэймонд ни разу не пожалел об этом. Ему всегда нравились такие хрупкие невинные девочки. Ещё пару дней назад он лично не поленился выехать для задержания ублюдков, деливших квартиру с Уиллерами – ведь не зря говорят, что если хочешь, чтобы всё было сделано хорошо, сделай сам. А бывший морской пехотинец был уверен, что потянув за эту ниточку, он сможет на несколько шагов приблизиться к «Гекате»… И вот уже он оформляет разрешение на въезд в Центральный район для Ирен, предложив той помогать Мадлен ухаживать за цветами, которые мать любила разводить на досуге.
Он действительно увлёкся, старался всё обставить красиво, находил время на то, чтобы посидеть с девушкой в кафе или прогуляться по вечерним улицам, освещённым яркими фонарями, мимо особняков, в которых обитали сильные мира сего.
Поначалу он даже не думал ни о чём серьёзном, просто привык потакать своим капризам. Но заметив, что девочка и впрямь влюблена в него, неожиданно подумал, что, может, наконец, и пришло время завязать с короткими связями и попытаться начать семейную жизнь. Так и вышло, что мисс Уиллер стала миссис Хэмилтон и навсегда переехала в Центральный район.
    …Что ни говорите, для счастья есть почти всё. Осталось только разобраться с теми, кто угрожает существованию Новой Америки. Потому что пока дышат террористы, нормальные люди не могут чувствовать себя в безопасности и быть уверенными в завтрашнем дне…