Возвращается в дом на озере Айк уже в полной темноте - фара снегохода освещает дневной след, Айк выжимает из движка все, на что тот способен, но, когда приезжает, кажется, его не очень-то и ждали.
Мужик смотрит недоверчиво, баба с ребенком вообще на него не смотрит, пацан замотался в углу в одеяла, зато девчонка вот приветлива, предлагает выпить горячего - они топливом распорядились как следует, нашли какую-то банку, развели огонь, промерзшие сучья под бензином схватываются хорошо, - радуется привезенному, хотя вот тут, сейчас, Айку кажется, он ничего и не привез-то.
Это там, у Айлы, ему каждая вещь казалась отрываемой от сердца, а здесь, понятно, жалкой подачкой - разве могут спасти пять жизней кусок брезента, да пара одеял?
Ну, пять не пять - но Айк настроен спасти стольких, скольких сможет, и вот ребенка в первую очередь.

Ну, сперва у них суета - к ночи ветер усилился, так что брезент кстати, они с мужиком и девчонкой ковыряются, закрепляя плотные листы гвоздоматом, и прямо чувствуется, как внутри теплее становится, а уж как бочку ставят, в которую перегружают костерок, так и вовсе хорошо. Вытяжка, понятно, никакая, как бы не угореть - по хлипкой летней коробке ползет дым, но потихоньку проветривание налаживается, угореть больше не грозит.
Тут-то Айк и предлагает бабе с крошкой с ним поехать - говорит, мол, надо ей с ним поехать, пока тут суть да дело, что там ей будет тепло...
В темноте, едва освещаемой из бочки, повисает неприятное такое молчание, и Айк сперва-то так и думает: это потому что они думают, как остальным тут придется, а оказывается - в другом дело.
- Только ей? - спрашивает мужик этак коротко, но как рычит прямо, и тут уж и баба вступает - куртку она не сняла, на капюшон откинула, видно, что молодая, красивая даже, губы пухлые, кожа чуть загорелая, красотка и есть.
- Нет, - говорит она, прижимая к себе детку, а сама жмется к этому своему - муж он ей, не муж, не так уж важно. - Нет. Я никуда без Джерри не поеду.
Айк было начинает объяснять, что это на время только, что у них там места не так уж и много, обходя деликатную тему того, что и жратвы на четырех взрослых не факт, что хватит, а потом натыкается на взгляд мужика и замолкает: догадывается, значит, что к чему.
Заходит с другой стороны: объясняет, что его жена тоже не против, что он ездил с ней советоваться, врет даже, что она это и придумала - но с тем же результатом, мужик, Джерри, значит, только сильнее злиться начинает, прямо рычит на него.

Ну и хуй с вами, думает Айк в сердцах: хотел-то как лучше.
Ну, тут ребенок плакать, Мэй подхватывается, возня до небес, Джерри этот с Сарой лезут в рюкзаки в поисках пеленок и того-сего, видно, жрать пора крохе, так что Айк деликатно выходит на крыльцо, торчит там, пока яйца не смерзаются, а потом на крыльцо вытаскивается Джерри.
- Слушай, - начинает Айк, который верит в свою способность уболтать, - я ничего не имел в виду, не собираюсь я твоих девочек обижать, но, сам понимаешь, времена сейчас такие - последнее отдашь и сам же ноги и протянешь, а я не только о себе думать должен.
Хрена с два на Джерри это впечатление производит, но он кивает - не соглашается, понимает Айк, а показывает, что принял к сведению.
- Ничего, нам и тут ок. Передохнем, посмотрим, как Ларри, и дальше двинем, в Браунинг.
Айк присвистывает, смеется невесело:
- Ну, когда я пару месяцев назад проходил мимо Браунинга, то туда даже не сунулся - разве что тебе по вкусу мертвые твари в соседях.
Джерри смотрит в ответ пусто и зло одновременно.
- Ничего, - повторяет снова, будто его заело.
Ну и хрен с тобой, опять думает Айк, жмет плечами - и тут из дома снова доносится хриплый кашель пацана, тот кашляет и кашляет, шум разносится над льдом, сковавшим озеро, и Айку кажется, что вот-вот Ауш в ее кроватке разбудит.
Ну и хрен с вами, и он собирается назад - не хотят и ладно, Айла только обрадуется, а так он через пару дней к ним заглянет, проверит, чего уж .

Но, наверное, он и на пару миль не отъезжает, как у него план появляется.
Не самый лучший, Айк это и сам понимает, но уж лучше, чем бросить их тут, дожидаться, пока пацан с пневмонией борется, а детка от голода все слабее. Лучше, чем приехать через пару дней и узнать, кто помер, да помочь с могилами.
Он возвращается, и Джерри с Сарой вытаскиваются на крыльцо с оружием, а Айк, не обращая на это внимания, машет прямо со снегохода:
- Ладно, поехали все. Хозяйка моя меня убьет за такое, но посмотрим, может, не до смерти.
Собираться недолго, но Айк придирчиво даже брезент привезенный обратно собирает, устраивает пацана, бабу с деткой и мужика на санях, все равно они никто за него держаться толком не смогут, девчонку сажает за собой на снегоход - и вперед, под неодобрительный взгляд Айлы.
С гружеными санями снегоход ползет медленно, дорога занимает куда больше двух часов, на рассвете они все же добираются до дома, девчонка позади него, крепко за него цепляющаяся, выдыхает с чем-то вроде облегчения при виде дома, тоже, наверное, нелегко было незнакомцу довериться, и Айк останавливает снегоход во дворе, уверенный, что Айла уже на ногах, она и так не спит долго, а тут еще шум двигателя.
- Не вздумайте доставать пушки, - предупреждает негромко, пока его новые приятели слезают с саней под кашель пацана.
- Эй, сестренка! - кричит, поднимаясь на крыльцо. - Сестренка, это мы! Либо кончи их прямо тут, либо впусти - один хрен, им там не выжить.

Айк, значит, ждет с самым виноватым видом - понимает, конечно, что это все Айле не по душе, что они о другом договаривались, да и прошлый опыт с теми ребятками, трое из которых похоронены в неглубокой могиле в овраге, учит, что от незнакомцев только и жди неприятностей, но, думает, сейчас она своими глазами посмотрит и передумает.
Она же по натуре не злая, не убийца - уж в этом-то он разбирается, повидал всякого, учитывая его послужной список, так что уверен, что понял бы, а она нет, не из таких - суровая, что есть, то есть, и любит, чтобы все по ее, все под контролем держать, но тем, кто ей ничего дурного не сделал, смерти не желает, иначе он бы тут не стоял, живой и здоровый.
Вот и с этим семейством, надеется Айк, так и будет, если они не сглупят.

- Да ну как, киска, сама видишь - младенец, пацан, школьница и молодая мать, - внаглую отвечает Айк, и про мужика, про Джерри этого, намеренно молчит: тот кажется ему самым проблемным пассажиром, даром что без руки, и то, каким взгляд он одаривает Айлу с ружьем, Айку тоже не очень-то нравится.
- Ну, ну, - снова поворачивается он к найденышам, - давайте без всякого. Делайте, как она сказала. Она просто так палить не станет, но и повода не давайте, у нее глаз - алмаз, и рука твердая. Сейчас в доме сядем, поговорим, там тепло, нечего растягивать удовольствие.
Первой реагирует девчонка - баба смотрит Джерри, пацану вообще не до чего, так что первой отмирает школьница, Сара, вроде.
- Привет, я Сара, - громко и четко говорит она, будто и не видит наставленного ружья, а знакомится с Айлой на соседской вечеринке. - Спасибо, что не гоните.
Роется в своей куртке, вытаскивает пистолет - глок средних размеров, где бы она эту пушку не нашла, выбирала явно по руке, - мнется немного:
- Вот тут положу, на сухое? Папа учит нас держать оружие в сухости, - говорит этак по-взрослому.
Отец ее, значит, фыркает, а она улыбается, выкладывает рядом вторую пушку, кивает на брата:
- А это его - он свою уже промочил, дуралей, ваш друг его спас, спасибо ему еще раз. И вам спасибо.
Ну, напряжение малость спадает, мужик тоже свое оружие выкладывает, и винтовку с плеча приставляет к перилам, баба за ним, вот вроде и разоружились.
- Как скажешь, сестренка, - покладисто соглашается Айк на слова Айлы, чтобы лишний раз ее не злить, кивает этим, мол, идите, второго приглашения не будет. - Я прямо через минуту буду, все сделаю.
Ну, они все в дом заходят - ему, понятно, тоже страсть как охота в тепло, но а кому это все разгребать, если не ему. Однорукому Джерри? Пацану с переохлаждением? Так что Айк не ропщет - не приучен - и берется за хлопоты.

В доме тепло, так тепло, что Джерри кажется, будто он в сауну зашел, и после мороза кожа на лице будто сморщивается и начинает печь. Он смотрит на Мэй, держащую завернутую в теплое одеяло Фрэнки - как только руки не отвалились, хорошо еще, что слинг попался, но спина, наверное, совсем против такой тяжести.
Он снимает шапку целой рукой, внимательно следя за этой бабой - Айк не кажется ему большой проблемой, а вот она да, она куда менее дружелюбна, и Джерри понимает, что он не из тех, кто с первого взгляда внушает доверие и симпатию. Мэй, Сара, даже Ларри - но не он, вот и старается повести себя правильнее: им бы тут задержаться на несколько месяцев, или хотя бы выяснить, куда дальше топать.
Не столько ему, о себе он вообще не думает, а вот Мэй с Фрэнки и детям. Все их планы к черту полетели с тем сгоревшим лагерем, повезло даже на тот дом у озера натолкнуться, но он и в сравнение никакое не идет с этим, настоящим домом, в котором и зима не страшна.
А еще, конечно, запах - пахнет горячей едой, и Джерри непроизвольно слюну сглатывает, и Ларри за ним: они, конечно, вечером хорошо наелись зайцем, которого им Айк этот оставил, но готовить пришлось на костре, в какой-то миске, и не так чтобы сильно хорошо получилось, а тут прямо пахнет как следует, не известно, правда, входит ли обед в программу гостеприимства, потому что эта женщина явно не в восторге от их появления.
Пока, конечно, никакой футбольной команды из углов не выскакивает, так что, возможно, предложение Айка и впрямь было продиктовано желанием помочь Мэй и малышке, как он и говорил, но Джерри все равно держится настороже: мало ли, что у него на уме. Мало ли, что у них обоих на уме, и у Айка, и у этой женщины.
- Нам много не надо, - начинает он - Сара пока осматривается, считая, что свой долг исполнила, так что Джерри думает, пора и ему что-то сказать, но пока он с мыслями собирается насчет продолжения, из другой комнаты раздается младенческий плач.
Это не Фрэнки - это другой ребенок, здесь, прямо в доме, есть другой ребенок, и неприветливость бабы сразу становится много понятнее: он бы тоже не пришел в восторг, если бы у него был дом, чтобы переждать зиму, и младенец, а к ним вот так пожаловали.
- Ой, - говорит Сара - ей хорошо удается этот образ, хотя Джерри знает, что нихрена она не настолько наивна и не настолько мила, жизнь и ее потрепала порядком. - Ой, у вас тоже есть ребенок? Айк нам не сказал, мы не знали... Сколько ему? Как его зовут? Это мальчик или девочка? У нас девочка, ее зовут Фрэнки, да, Мэй? Смотри, у этих людей тоже есть ребенок.
Как будто детка сама не слышит - но Джерри понимает, зачем Сара все это делает. Ломает лед, как чертов ледокол, прямо на всех парах несется. Цепляется за любую возможность показать, как много у них общего, чтобы эта баба не выставила их на улицу - если они не найдут нормального укрытия от холода, им не поздоровится, а Ларри в первую очередь, он и так стоит, привалившись к сестре, не держи его Сара - наверняка уже сполз бы на пол.
Теплый, прогретый как следует пол - Джерри прямо тут, на полу спать согласен, пара ночей в тепле их бы всех на ноги поставили.

Айк в дом типа как просачивается - потому что Айла на него так зыркнула перед тем, как зайти с этой честной компанией, что все понятно: зла она на него до смерти.
Просачивается, только берется куртку снимать, как она на него уже налетает - и, может, ему бы как-то огрызнуться, мол, он в няньки не нанимался и все такое, но у него и мысли нет: на самом деле, ему даже приятно делается от этого, того, что она так говорит, мол, вечно он где-то носится, а детка без него капризничает. Так Чарли, его сестра, на своего мужа ворчала - ну ворчала и ворчала, а жили они хорошо, очень даже, и Айка даже иногда зависть брала.
Ну вот и Айла на него так же рычит, мол, ребенком займись  - и это, признаться, куда лучше, если бы она все откатила на прежнее, где они вроде как друг другу чужие, где он чужой и ей, и детке, да и выставила бы его вместе с его найденышами.
- Я мигом, киска, только руки сполосну - весь угваздался в незамерзайке, не хочу детку трогать грязным, - торопливо отвечает Айк, уже выныривая из ванной, на ходу обтирая руки полотенцем, и подхватывает Ауш. - Ну, как ты спала, детка, как вы с мамочкой спали?..
Джерри этот на него смотрит, Сара тоже смотрит - но Айку похуй, у них свой младенец есть, Джерри не хуже него папаша, просто опытный, это у Айка все никак своего не случится, все чужих нянчит, но вот что до Ауш - он даже иногда чуть ли не забывает, что она не его. То есть, не то что забывает, он же не в деменции - но прямо иногда ему кажется, что она его и есть, чисто его и Айлы, может, это потому что он роды принимал, а может, потому что здесь кроме него все равно других кандидатов в папаши нет.
Интересно, думает, а кто Мэй рожать помогал - Джерри с детьми или они еще в Хелене были? И еще вот интересно, отец Джерри, или у них, как у него с Айлой вышло? Но о таком, понятно, не спросишь вот так в лоб, но, наверное, если бы его жена погибла во время этого пиздеца, а они с Мэй сошлись бы - дети бы так приветливо с ней себя не вели бы, однако это все догадки, и хотя Айку любопытно, он помалкивает, баюкает Ауш, строит ей рожи, пока она не перестает хныкать и не начинает ему улыбаться - ну, может, не совсем улыбаться, но, определенно, выглядит куда более довольной, чем до сих пор.

- У Айлы нормально молока, - объясняет между курлыканьем над крохой. - Если подкормить вашу - то хватит, а там и у Мэй появится, есть, куда...
Джерри кидает на него такой взгляд, что Айк как-то сразу понимает, что говорить о сиськах Мэй - плохая идея, даже чисто в разрезе младенцев и их кормления, ну и затыкается себе: не очень-то и хотелось, он и так сыт, они тут с Айлой не вот как брат с сестрой устроились.
- Да ты тоже раздевайся, все раздевайтесь, - предлагает он гостеприимно, пользуясь тем, что Айла пока занята и не может ему по шее дать. - Куртки выстужены, только холодно сейчас от них будет, а тут натоплено, тепло, мигом отогреетесь. Ну и к еде, налетайте.
Ему тоже жрать уже охота, понятно - но, думает, он-то не голодал, может и пропустить желающих.
Сара берется за тарелки, но накладывает, Айк видит, на шестерых - ага, понимает, что и как.
Джерри стоит, прислонившись боком к стене нагретой - греется, и Айк ему кивает:
- Все нормально будет. Айла нормальная. Не из уродов.
Хорошо бы и они все тоже, потому что это, уверен Айк, она ему всю жизнь припоминать будет, если у него вообще той жизни будет.
- Ну ладно, нечего ждать, пока остынет, сейчас девчонки выйдут - и тоже за еду. А там подумаем, как дальше быть, как устроиться.
- Я могу, - хрипит Джерри и оглядывается. - Могу быть полезным.
Айк прямо язык прикусывает - ну да, с одной-то рукой, да и пока они в том доме ждали утра, он уже успел выяснить, что Джерри в тачках сечет, а вот насчет дома, строительства и всего такого - не очень, - и кивает по-дружески так:
- Ага. Мы вот планировали на охоту, тут олени...
- Я хорошо стреляю, - говорит Джерри, а потом, видно, вспоминает, что уже не так хорошо, и показывает на Сару. - Она тоже. Попадает в цель с большого расстояния, прямо снайпер.
- Ну вот и славненько, - радостно говорит Айк - лишь бы, думает, у них жратвы хватило, а то Айла его прямо последним куском и забьет. - Тогда на охоту вместе пойдем и дочку твою возьмем, а пацан пусть отлеживается и выздоравливает, у Айлы все выздоравливают, ты не парься.
Они усаживаются за стол, как могут - места маловато, Сара относит тарелку Ларри, садится рядом с ним, помогает сесть, напоминая ему его самого и Чарли, и он все на них смотрит и смотрит, и только когда Айла и Мэй выходят из спальни, отвлекается.
- Пацана, может, тут оставим, перед печью? Теплее ему, да и чтобы всех не перезаражал, - предлагает между прочим, так и баюкая кроху - и Джерри этот тоже за ложку не берется, как будто все считает тарелки, хватит ли Мэй. - Девчонок на вторую кровать, а ты, приятель, что насчет надувного матраса скажешь?
Джерри поднимает голову, хмуро смотрит на Мэй, потом кивает:
- Норм. Он в этой спальне поместится?
- Мне вполне подойдет надувной матрас, - щебечет Сара от дивана. - Вот здесь, с Ларри положу его, присмотрю за ним, а ты с Мэй и Фрэнки устраивайся, отлично разместимся.
Да что у них тут такое, удивляется Айк - впервые видит, чтобы человек так желал на надувном матрасе спать, как будто медом намазано. Значит, не хочет в одной комнате с отцом и его новой женой-подружкой?
- Отец храпит, - хрипло подает голос Ларри - впервые с самого утра, и смеется, коротко, но искренне, Сара кидает на него короткий взгляд и тоже присоединяется.
- Да, храпит, - выговаривает сквозь смех. - Только Мэй может выспаться, когда он храпит.
И они оба снова закатываются, Айк реально не понимает, в чем соль шутки - а Джерри как будто не слышал, смотрит на Мэй с ребенком на руках, как будто заводная кукла.
Ну хрен с ними, думает Айк, сами  пусть разбираются - лишь бы Айла его из спальни не выгнала, а так его дело сторона.

Детка, его детка - наконец-то они куда-то дошли, куда-то, где тепло, где она, наконец, может умыться теплой водой, согреться, положить Фрэнки, не боясь, что та тут же замерзнет. Джерри глотает ком в горле, острый, прямо шипы и лезвия, медленно ей кивает: все хорошо. Да, все хорошо.
И даже если все снова станет плохо - а у них все время так, - то прямо сейчас все хорошо.
Ларри пойдет тепло на пользу, им всем, и еда тоже - он даже чувствует, как от горячего рагу в нем просыпается то, что, казалось, отмирало день за днем, просыпается и ноет, как отмороженные пальцы.

- Да, наполовину пикани, она сотрудник лесной службы, так что все так, крутая. Круче не бывает - подстрелила меня при первой встрече, прикинь, - смеется Айк - но Сара смотрит на него странно, прямо напрягается, и Джерри этот тоже смотрит, будто что-то просчитывает, так что он понимает, что увлекся. - Нет, нет, не в этом смысле. Случайно - я стоял за оленем, в которого она целилась, так что слегка мазнуло дробью... Так-то она нормальная, все так, не палит по людям ни с чего - офицер на государственной службе, за порядок, значит, за таких, как мы...
Сара ничуть не выглядит расслабленной, наоборот, они переглядываются с Ларри, Джерри переглядывается с Мэй - ага, думает Айк, чья мать дураков не рожала, значит, с офицерами на госслужбе у ребят не все гладко. Ну, он не в претензии, он и сам не сахарный - и куковать бы ему в Райкерс, если бы не весь этот пиздец, так что с темы он благополучно съезжает, а тут и Айла возвращается из подвала, выставляет на стол тушенку да фасоль - у Мэй прямо глаза загораются, да и у Сары тоже, когда они все это видят, - велит ему Айш уложить и сваливает.
За мясом - в сарай, значит.

Ну, Ауш уложить как нечего делать, она пока слишком мала, чтобы ее другие люди взбудоражить могли,  и все еще сыта, да и, как Айку кажется, его голос действует на нее умиротворяющее, так что он, раз уж его найденыши доели свои порции и малость расслабились, укачивает детку на руках, а сам ими командует, где матрас взять, где дополнительные одеяла и подушки найти, объясняет, что горячая вода пока есть и надо пользоваться, а то они тут экономят и вот-вот котел так сильно греть не будут, ну и ребята малость начинают обустраиваться, а Ауш, и верно, засыпает.
Айк укладывает ее в кроватку, говорит, где полотенца взять, где бритву, если Джерри побриться намерен, говорит, что Айле поможет - и выходит, даже куртку не берет, что тут до сарая-то.
Снаружи, понятно, холодрыга - прямо сердце у Айка поет, как он подумает, что ребята эти не будут в том доме у озера куковать, и он хочет этим пением с Айлой поделиться, ну и подозревает, что ей тоже есть, что ему сказать, и хорошо бы она ему это все высказала не при них, незачем им думать, что она им смерти желает, потому что он-то знает, что это не так, что это она на себя напускает.

- Эй, - зовет он ее, вваливаясь в сарай, торопливо захлопывая за собой дверь и в сарае сразу становится куда темнее. - Эй, киска, видала - я их пушки сложил в сумку и вот тут повесил, ну, думал, тебе так спокойнее будет...
От этого ей вроде как и правда должно поспокойнее быть, от этого, а еще от того, сколько у нее тут жратвы - гуси, ощипанные и подвешенные за лапы, освежеванные заячьи тушки, оленьи окорока. Да они тут и вшестером спокойно протянут - а если нет, так в лесу еще зверья полно, если уметь охотиться.
Айла вот умеет - и других научит.
Ничего, думает Айк, оптимист до мозга костей, ничего, перезимуют, хорошо, в тесноте, да не в обиде, разместятся как-нибудь.
Айла тут и находится, между верстаком, над которым гуси, и тачкой, и Айк к ней подваливает, обнимает со спины, с уважением и ласково за сиськи прихватывая - помнит, что ей не нравится, если слишком мять, - целует куда-то в воротник куртки.
- Ух ты какая горячая, киска, так бы тебя и тискал, лучше любой печки... Сердишься? Ну не сердись, сама же видишь - от них проблем не будет, они не то что те, у них и дети, и бабы... Крутой тебя считают, как тебе собственный фан-клуб, а? - мурлыкает Айк, а сам поглаживает ее по сиськам, по опавшему животу, забирается под свитер и, чтоб ему провалиться, его прямо развозит как подростка, как будто он впервые до сисек добрался.  - Собственный фан-клуб, а я, киска, в первых рядах, чтоб мне с места не сойти, а, чувствуешь? Вот какой я фанат... Ну, зато это же хорошо, что нас теперь больше - случись что, так проще управиться будет, с мертвецами или еще кем, Джерри этот толковый мужик, даром, что однорукий - и семья у него тоже, ты не пожалеешь, что впустила.

Не очень-то Айку нравится, как она говорит, мол, весной все свалите - все, а значит, и он тоже. И он тоже весной свалит - а она тут останется.
Не то что ему разонравилась идея Флориды, совсем даже нет, он каждый день, как на улицу выходит, на этот мороз, так сразу думает, а как, должно быть, хорошо сейчас во Флориде, так, наверное, дети о летних каникулах мечтают, но о чем он еще думает, так это о том, что к весне, может, и Айлу уговорит с ним поехать.
Что ей, им обеим, тут делать - вот уж медвежий угол, ни людей, ничего, лес и мороз по полгода, разве для ребенка это хорошо, тут расти.
Детке нужны другие люди, другие дети, и океан, чтобы плескаться, и песок, и все прочее, так что, думает Айк, насчет весны тут еще бабка надвое сказала, кто куда уедет, кто как останется.

Но, понятно, говорить Айле это все не торопится - она упрямая как ослица, это он уже знает. Не то чтобы его это парило всерьез, просто факт, с которым нужно мириться, его больше другое интересует, а другое как раз не вот как плохо: она, конечно, говорит ему, мол, придержи коней, но руки его с себя не убирает, а для Айка, опытного ветерана вот этих дел, это все равно что зеленый флаг.
Так что он ее осторожненько так поворачивает к себе, не обращая внимания ни на тон, ни на гуся в ее руках, обнимает уже вот так, спереди, притискивая аккуратненько к верстаку, без фанатизма, впрочем, спускает одну руку ей на зад, второй убирает ей волосы от лица.
- Ну не ворчи, киска, - поет сладенько так ей над ухом, - я все понял, киска, все понял. Присмотрю за ними, ночью глаз не сомкну, не дергайся. Но только зря ты так, они ребята благодарные, да и посмотри, люди семейные. Они семейные, и мы семейные - мы отлично все вместе поладим, им тоже нужно хорошее место, лучшее место, а места лучше, чем рядом с тобой, я даже придумать не могу.
Ну разве что во Флориде - и вместе с ней, уверен Айк. Вот где лучше всего было бы, ему так точно, да и малышке.
- Только что-то ты не очень придумала, что одна в лес пойдешь, - переходит он к тому, что его и правда беспокоит - нет, она крутая девчонка, все так, но, во-первых, там в лесу бродит последний из той четверки, а во-вторых, судя по всему, Хелена пала, а значит, это только первые ласточки.
Будут и другие.
- Раз в Хелене все хером пошло, я так рассуждаю, те, кто поумнее, оттуда побежали. Большая часть, скорее всего, на юг и по знакомым местам, но сама видишь, есть и те, кто рассудил, мол, чем меньше людей раньше жило, тем меньше тварей - и они-то пойдут в другую сторону, сюда пойдут, вот как эти. Не ходила бы ты одна, детка. Возьми с собой этого Джерри - а за его бабой и детишками я присмотрю. И ему меньше мотивов дергаться, считай, вся его семья в заложниках, и ты, случись что, быстро с ним разберешься.
Это только одна сторона монеты, та, которая, как думает Айк, Айле понятнее, ближе, но есть и другая - хуже всего, когда мужик не может быть своей семье полезен, не может ничего для своих сделать, и вот это Айк в пришлом хорошо чувствует, чувствует, как тому на месте не сидится. А сходит с Айлой на охоту - уже, считай, пользы принес, пусть даже всю работу Айла сделает, что он там, с одной рукой. Зато семью накормит - чего еще-то.

Сара умывается горячей водой, запирается в ванной ненадолго, обтирается или еще что, переодевается - и появляется вся раскрасневшаяся от тепла, от горячей воды, горячей еды. Устраивает себе гнездо на матрасе, рядом с Ларри, шутит, что она как будто снова в школьном походе, наливает брату целую кружку кипятка, от которой аж пар поднимается - невиданная роскошь, да еще с таблеткой от жара.
Джерри заходит вслед за Мэй в комнату, небольшую, чем-то смутно напоминающую ему комнату на втором этаже дома Робби Клири - хотя даже странно, тут ни библейских картинок, ни занавесок, только стопка постельного белья и две небольшие подушки.
Их комната, думает он с чем-то вроде удивления, вставая прямо за Мэй, так, что если она чуть назад подастся, то упрется в него задницей и затылком.
Их комната.
Место, где они могут закрыть дверь, могут положить - ненадолго хотя бы - Фрэнки, устроив ее между подушек, а не между собой.
Это значит для него не меньше, чем все остальное - крепкие стены дома, крыша над головой и тепло. Это значит, что они наконец-то могут потрахаться - пусть не так как раньше, но хоть как-то, хоть как-то впервые за все это время, прошедшее с Хелены, впервые окажутся вдвоем и ему не нужно будет выбирать, оставить детей в лесу одних, чтобы увести Мэй подальше, или обойтись короткой программой, не особенно решающей проблему.
- Хорошая комната, - говорит Джерри вместо всего, что мог бы сказать.
Он даже лишний раз ее старался не трогать, не уверенный, что сможет остановиться, но вот, можно будет не останавливаться. Сегодня можно будет не останавливаться - можно будет уложить ее на эту кровать и, дюйм за дюймом, убедиться, что они оба живы.
- Тебе нравится?
Он не задается вопросом, что будет, если она ответит нет, вообще не думает об этом - вряд ли у них есть выбор. Он говорит, не думая, и спрашивает вообще о другом, и кто его поймет, если не она.

Так в этом и весь фокус, хочет сказать Айк. В этом и фокус: поделиться этим куском лепешки, пока ради него люди не начали друг друга убивать. И не абы с кем поделиться, а вот с этими, с Кейтелями, Айк на них ставку делает. Они семейные - и как Айла и говорит, друг ради друга на многое готовы. Так что, явись к ним сюда кто, будут этот дом защищать как свой собственный - и Джерри этот, и сын его, и баба, и даже эта приветливая говорливая девчушка, Сара. Вот в этом Айк уверен - потому что знает, как это работает, как это должно работать, и тут не ошибается. С теми парнями - да, ошибся, но здесь сто процентов не ошибается.
- В этом и дело, - говорит Айк. - Баба эта ему родная, и дети родные, а мы хорошие соседи - лучшие соседи для них, получше, чем кто другой, ты заметила, как он смотрит, когда кто-то рядом с его женой проходит? Даже просто проходит?
Ну, в общем, даже если и нет, это не так важно - намного важнее, что Айла с ним все же соглашается, пусть и без охоты, но это у нее всегда так, Айк уже привык и ему не жмет: она не стерва, ничего такого, просто такая вот особенность, характер. У всех свой характер - у нее вот такой в дополнение ко всему остальному, и это остальное он ей и наглаживает: нравится ему, что она не противится, что они тут малость пообжимаются, пусть даже на словах она ему голову оторвать готова.
- Если отъедет, я его грохну, - легко соглашается Айк, - даже с дивана этого встать не дам. Никому не дам... твою детку обидеть.
Ей-богу, он чуть было не говорит - нашу, хотя какая она им наша, если он ее мать три недели назад встретил.
Но ее это даже вроде как успокаивает, она к нему прижимается плотнее, обнимает за пояс, утыкается в плечо. Айк размещает подбородок у нее на затылке, тоже обнимает - нравится ему это, конечно, пусть даже нет особенных поводов.
- Как я простыну, если у меня в койке самая горячая девчонка Монтаны, - хмыкает Айк, ну и пока то да се, пока Айла выглядит задумчивой, улучает момент и целует ее, глубоко, с чувством, как если бы у них все по-настоящему было: они не больно по вот такой ерунде, но он ей так благодарен, так благодарен, что прямо не знает, как это выразить.
Это, а еще то, что ему этого просто хочется. Может, потому, как Джерри этот на свою бабу смотрит, может, потому что на этом фоне и он как-то больше ценит то, что у него есть - до весны там или не только, Айк далеко не загадывает.

Они возвращаются, Сара на гуся смотрит как на чудо господне, вежливо спрашивает, можно ли им всем по быстрому помыться. Айк пожимает плечами, зевает, поглядывает на вторую спальню, на две фигуры там, близко-близко.
- Так что, Сара, - говорит Айк, - говоришь, ты хороша в готовке?
Ее брат выглядит так себе, лицо бледное, а щеки красные, и глаза красные, и дышит с хрипами - надо было, наверное, его сразу сюда везти, зря только протянули, но тут уж как пойдет - справится он или нет, сейчас только от него зависит, раз уж Айла его оставила, их всех оставила.

Джерри закрывает глаза, когда детка к нему прижимается губами, задирая голову, чтобы дотянуться, и это даже не поцелуй, это, наверное, слабая попытка понять, правда ли все это реально, правда ли это все случилось и они получили еще несколько дней жизни.
Закрывает глаза, задерживает дыхание - но комната никуда не исчезает, и тепло, от которого у него все тело ломит, никуда не исчезает, и даже непривычная уже легкость без куртки его перестает удивлять.
- Да, - говорит он ей в рот сразу на все, но слышит только это - ей нравится.
Она про этот дом, про комнату, но это перекидывает мостик к сотням, тысячам других раз, когда она говорила, что ей нравится, и у Джерри, наверное, настоящий рефлекс.
Он заводит руку ей в волосы, пропахшие костром, но по прежнему густые, захватывает пряди в кулак, оттягивая ей голову назад, вжимается небритой щекой в горло, ловит языком пульс под кожей, ведет выше, к подбородку.
- Эта баба, - очень трудно помнить, что он хотел ей сказать, но Джерри делает над собой усилие, - мы ей не нравимся.
Не только он - это было бы не удивительно, к этому Джерри привык, он в принципе людям не нравится, не нравится его пустое лицо, а уж после первой же вспышки ярости и говорить не о чем, не нравятся татуировки, повадки, поведение, да все, но ей он не нравится не по этому. Он ей не нравится просто потому что появился тут, они все не нравятся, и, что даже смешно, Джерри это понимает.
Это ее территория, она считает это своей территорией, а они чужаки.
С Айком все ясно, таких ребят Джерри встречал, а вот она - она не будет долго думать прежде, чем нажать на спуск, и ему приходит в голову интересная мысль: повезло им, что их нашел Айк.

Скоро, слышит Джерри. Сегодня, скоро - но ему не нужны ее слова, он и так знает. Чувствует - и кто скажет, что так не может быть, что они меньше года вместе, тот может идти нахуй, потому что Джерри ее слова слышит так, как будто она у него в голове говорит. У него в голове ноги раздвигает.
Вечный порно-фильм с Мэйдэй, остановившийся с неделю назад, когда все пошло совсем криво, снова запускается - с того же места, на котором остановился, и Джерри уже не хочет, не только в голове, ниже. Хочет ее - всю, целиком, и не наскоро, как крохи пищи, которую нужно беречь, а по-настоящему, целиком, от макушки до пальцев ног, вылизать ее изнутри и снаружи, трахать, пока их обоих не оставит это ощущение того, что они уже мертвы.
Это ему поможет, только это и может ему помочь, как всегда помогало - ее пизда, задница, рот, она вся, под ним, на нем.
И ему не хочется отпускать ее, хочется опрокинуть ее на эту кровать, стащить чертовы штаны и трахать - и, как же это хуево, приходится остановиться.
Он смотрит за дверь - Сара делает большие глаза, что неплохо бы выйти, Айк заглядывает с интересом...
Джерри сглатывает, отпускает Мэй, принимая Фрэнки - она тихо сопит, сытая и согревшаяся, наконец-то в тепле, пусть и не его стараниями, и какому отцу, какому мужу это по шерсти, но Джерри и это глотает.
Нет такого, думает он, чего бы он не прожевал и не проглотил - ради них, ради нее, и с этим, наверное, нужно что-то сделать, только что? Да и как - он не представляет.

Айк показывает Саре, где на кухне что, а сам краем глаза наблюдает за Айлой - но она вроде ничего, отошла, больше на него не злится, как сперва, а ему много-то и не нужно, ну и пока Сара увлеченно кромсает гуся, взрезая тому жирное брюхо, кивает Айле:
- Да я огурцом, сестренка, - отзывается благодушно. - Хочешь - давай, пригляжу тут за всем.
Вообще-то, у него на фоне всей этой суеты прямо второе дыхание, и не скажешь, что сутки туда-сюда мотался, да и потом - Айла его не за тем впустила, чтобы он дрых, пока она за все, включая и его решения, отдувается.
- Еще успею отдохнуть, не парься... Эй, Джерри, Джерри, постой-ка...
Он тормозит Джерри, который вроде как собирается в ванную следом за Мэй - и тот таким взглядом его одаривает, что Айк не сомневается: от удара его сейчас только чудо спасло.
- Да все нормально, нормально, тут это... Поговорить бы, хорошо? А я пока поищу, во что тебе переодеться - тоже, поди, помыться хочешь?
- Воды всем хватит? - спрашивает Джерри после паузы - ощутимой такой паузы, и Айк с готовностью кивает.
- Всем, и, слушай, приятель, без обид, но тебе точно нужно помыться, тащит от тебя как от этого гуся...
К его удивлению, Джерри расслабляется - и ухмыляется ему в ответ, и Айк тут же тоже расплывается в улыбке: да они поладят, стопроцентно.
- Лады, - говорит Джерри. - Просто беспокоюсь, чтоб девчонкам хватило.
- Это точно, - соглашается Айк. - Девчонкам все эти штучки важны, у Айлы тут и соль есть, и пена, и хрен знает что еще, как в лучших отелях Эл-Эй...
Морда у Джерри тут же раз - и превращается в каменную стену, и Айк удивляется даже: он что-то не так сказал?
- Ну ладно, слушай, тут Айле с тобой поболтать бы, как и что - сам понимаешь, она-то вас вот только увидела.

- От нас проблем не будет, - говорит Джерри, глядя в лицо этой Айле - она пониже него, но не выглядит ни хрупкой, ни слабой. Выглядит как женщина, которая может за себя постоять, и у него нет иллюзий насчет того, кто тут все решает.
Айк, разве что, слово замолвит - но уж точно не будет всем рисковать ради объедающих его незнакомцев, рисковать своим собственным местом в этом доме так что Мэй дело говорит: нужно понравится в первую очередь Айле.
- Если здесь есть еще место, где перезимовать с ребенком можно, мы уйдем, как только Ларри сможет, - но на это рассчитывать, видимо, нечего, иначе Айк бы их туда и отвел, зачем ему врать.
Разве что забрать их пушки - но это он мог и сразу сделать, еще там, на озере, у лодочной станции. Мог бы еще там их всех перебить, измученных и занятых Ларри, а не тратить на них жратву, топливо и горячую воду.
- К дороге нам не привыкать, мы с весны в пути.
С весны, да, и калифорнийская весна, конечно, совсем не то, что зима на севере Монтаны - Лос-Анджелес вспоминается как чья-то чужая, украденная жизнь, или как фильм, который Джерри уже заебался смотреть.
Фрэнки сопит у него на руке - и это как лучшее напоминание о том, почему ему нужно во что бы то ни стало этой Айле понравиться. Знать бы только, как.

Летние дома, ну, понятно, что же тут непонятного. Летние дома - это вроде того дома, на озере, с легкими ставнями, деревянными стенами толщиной в сарин мизинец и без печки. Джерри молча кивает, думая, к чему она ведет - к тому, что вариантов других здесь нету?
Настолько других вариантов нету, что у них тут уже были проблемы - проблемы, которые они порешали, и Джерри кивает снова, считывая это предупреждение.
Неприятный случай, но врасплох их не застали - ну, спрашивать, что там с теми ребятами, Джерри не собирается: и так понятно, решенная проблема есть решенная проблема, а сейчас он знает только один способ решить любую проблему наверняка. Поэтому у них забрали пушки. Поэтому Айла на них смотрит так, как будто ждет всякого.
И, ей-богу, не будь здесь ее, он бы здорово напрягся, всерьез бы напрягся, но тут и она, и младенец, и на их фоне даже Айк, который может оказаться тем еще ублюдком - тем еще ублюдком, наяривающим на Мэйдэй, - не так Джерри дергает.
- Охочусь с десяти лет, - лжет Джерри со скрипом - но думает так: если она решит, что они бесполезны, то может и передумать насчет того, чтобы их тут оставить, все-таки по нынешним меркам кормить четырех человек - та еще роскошь.
Сара его историю благоразумно не оспаривает, наверняка понимает, почему он лжет - а может, доходит до Джерри, и сама правды не знает.
- Хорошо стреляю, особенно если с упора. Если вернешь мою винтовку, с упора сниму тебе оленя с семиста футов в голову, даже в движении, а то и кабана, я быстро стреляю, - это уже не совсем ложь - когда-то Джерри выдавал результат и получше, правда, не по оленям, да и насчет упора не шутит, ему сейчас посложнее с винтовкой управляться. Но посложнее - не значит невозможно, особенно когда речь идет о том, чтобы пережить зиму.
Ничего, думает Джерри, он просто будет повторять за ней - едва ли охота намного сложнее чем то, что он уже делал.
- И на лыжах могу.
- Папа морпех, - с гордостью говорит Сара от своего гуся, Джерри встречается с ней взглядом и она ему улыбается, а потом опять смотрит на Айлу. - Он тренированный. У него даже медали есть. Пап, расскажи.

Айк, трущийся тут же, понятно, сразу же вскидывается, расплывается в улыбке, приглаживает отросший ежик.
- Да ладно, старик? Морская пехота? Семпер фи?! Да мы, считай, братишки - первый экспедиционный, капрал Росси. До чего же, черт возьми, приятно встретить своего, скажи? Вот что говорить, морпехов даже такой пиздец не берет.
От избытка чувств Айк сразу принимается болтать, тащит повыше рукав свитера и рубашку под ним, демонстрируя свою татуировку.
- Ну, а ты что...
Понятно, что - руки-то у Джерри нет, и Айк осекается, но Джерри смотрит на его предплечье, потом веско так кивает.
- Тоже такая была, - говорит, будто о модели телефона, Айку прямо по позвоночнику продирает от его голоса. - Но летом мы думали осесть в Глейшере и нарвались там на ребят из нацгвардии, которые жутко не любили регулярную армию. Их главный все думал, будто у меня какой-то приказ из Вашингтона, типа, Корпус напрямую Верховному командованию подчиняется. У них был приказ, устроить временный лагерь для администрации Белого дома, но когда никто не прилетел, он решил, что его надули - его и его парней, бросили как приманку для мертвецов, и был очень зол.
Айк таращит глаза, присвистывает - чисто сценарий приключенческого фильма какого-то.
- И что? Это он тебе руку?
Джерри смотрит на культю.
- Бесила его татуировка, он ее выжег. Хотел, чтобы я ему рассказал планы президента. Руку потом пришлось, из-за заражения. Уже в Хелене, там хирурги были.
Ничего себе, думает Айк, и мужик так спокойно об этом рассказывает.
  - А что тот, из нацгвардии? Чем дело кончилось?
- Мэй его убила, - говорит Сара таким же спокойным тоном. - Мэй нас всех спасла.
Айк смотрит то на нее, то на Джерри - и никак в голову взять не может, что плещущаяся сейчас в ванной красотка Мэй та самая, о которой речь.
- И что, так президент правда должен был в Глейшер лететь? - спрашивает, пока пытается все это в голову уложить.
Джерри смотрит на него глаза в глаза, потом хмыкает вроде как с насмешкой, но необидно.
- А мне почем знать? Я тринадцать лет как уволился. У мужика просто крыша поехала, а я просто под руку попался.

После кормежки Айла отдает малышку ему, ну и пока она обходит дом, проверяя, все ли по уму, все ли заперто и все такое, он укачивает Ауш, но та, когда сытая, засыпает у него на руках очень быстро, вообще беспроблемная детка, Айк негромко мурлыкает ей старую песенку, которую по радио летом частенько гоняли, и она вскоре принимается посапывать и пускать пузыри.
Айк укладывает ее в кроватку, подтыкает крохотное, с пару его ладоней одеялко на пуху, прислушивается ко всем этим звукам - вот скрипит надувной матрас под девчонкой, вот в соседней спальне переговариваются Джерри и Мэй, - устраивается на половине Айлы, чтобы нагреть ей постель.
Смотрит на нее, приподнявшись на локте, пока она раздевается, ходит по комнате, откатывается на свою половину, когда она забирается под одеяло, и сразу же подкатывается снова, приобнимает ее - без намека, конечно, ну вроде как они тут все взбудоражены, да и она твердо обозначила, что к ней не лезть, пока с родов побольше не пройдет, ну и Айк пока тоже не горит к ней между ног наведаться: родила она, ни много ни мало, но ему на руки, а такое если из седла не вышибет, то заставит задуматься - ему-то кайфа на десять минут, а девчонке потом разгребать на всю жизнь.
- Ну так и не отпускай, - мурлычет Айк, обхватывая ее сиськи уже основательнее, засовывая руку под майку, вот так, кожа к коже. Соски не трогает, правила знает, но прижимается к ней сзади, трется носом о ее затылок. - Я бы из постели с тобой и не вылезал, киска.
Ну, комплименты у него немудреные, но Айла не жалуется - и этим она ему, конечно, жуть как нравится. И этим, и всем остальным, если уж на то пошло - тем, какая она серьезная. Серьезная и деловая. И сексапильная, с этими своими огромными сиськами и суровым выражением лица. Посмотришь ниже головы - и просто горячая девчонка, с какой стороны не прихвати, посмотришь выше шеи - ну просто так и ждешь, что она сейчас ему штраф выпишет или типа того.

Просыпается он вновь уже от детского плача - не Ауш, а второй малышки, Фрэнки. Слышит, как в той спальне возятся, как младенец затихает - должно быть, его взяли за руки. Что-то тихо говорит Джерри, Мэй ему отвечает, и тут хныкать, будто по заказу, принимается Ауш.
Айк выбирается из-под теплого одеяла, вынимает детку из кроватки, умело ощупывает - ага, напрудила в пеленку.
Ну, тут дело понятное, Айк уже все наощупь знает, даже свет включать не нужно, и он покачивает Ауш на руке, вытаскивает из тумбочки всякое это младенческое, раскладывает на столе, отодвигая подальше рацию.
Перепеленывает детку, сворачивает грязный подгузник, прячет в пластиковый мешок - утром разберется.
Ауш похныкивает, но в целом снова довольна жизнью - и мяукает, намекая, что ей нравится идея перекусить. Айла, как по будильнику, привстает на кровати - ну понятно, мать чувствует, когда ребенку, из нее вылезшему, что-то нужно.
Вопрос, конечно, какого черта Айк тоже это чувствует - но раз чувствует, что уж теперь.
- Вот, киска, я ее уже переодел, а теперь она хочет твою сиську, - жизнерадостно шепчет он, подсовывая малышку Айле в руки, и тут за стенкой снова скрипит кровать. Сперва не слишком быстро, но затем все ритмичнее, все быстрее, и у Айка глаза на лоб лезут.
- Ты слышишь? - он подтягивает кроватку поближе, чтобы можно было уложить Ауш, не вставая, и забирается в постель. - Слышишь?
Прислушивается - вот, теперь, кажется, это стон. Нет, реально, стон - кровать скрипит и Мэй стонет, да еще так основательно, протяжно, жадно, как будто тренировалась.
- Нет, охуеть можно - это третий раз! - сообщает Айк Айле в темноте. - Третий раз принимаются - понятно, почему Сара предпочла спать на надувном матрасе в гостиной, свихнуться же можно... Третий раз, киска! Что хочешь со мной делай, но я готов на что угодно поспорить - они не женаты. В браке так не бывает, это прямо противно природе, противоестественно просто!
Не то ребята себе компенсируют, вряд ли им каждую ночь такое выпадало до того, как они оказались в тепле и безопасности, то ли, так подействовало съеденное рагу и перспектива сытного завтрака, но этот Джерри прямо на рекорд идет, а Мэй, даром что выглядит как одной ногой в могиле и тощая настолько, что, кажется, плевком перешибешь, а эту скачку, походу, выдерживает, и как стонет, как стонет!..
- Ну дают, - завистливо фыркает Айк, поглаживая Айлу по ноге, как-то само выходит. - Стонет она как в кино, киска, слышишь? Встанет только послушав.

Айк в романтическом настроении слушает стоны Мэй под скрип кровати, поглаживая Айлу по бедру и думая, не намекнуть ли ей, что он и от ручной работы не откажется, потому что парень не привередливый и отзывчивый на ласку, и чуть было не пропускает кое-что важное.
- Я так-то тоже три раза могу, - уточняет ревниво в темноте, притирается поближе к ее заднице, давая почувствовать, что первый раз, может, прямо сейчас может, если она только намекнет, что не прочь - ну а что, у них тут тепло, уютно за крепкими стенами и с капканами в снегу, и с ним в койке, как ни крути, живая баба, до которой он вполне охоч, а музыкальное сопровождение только на одно и настраивает, - не велика наука, киска, я и больше могу, чего бы не смочь...
Ну то есть, он думает, что может - но тут как проверишь, они вокруг ее живота разве что на цыпочках не ходили, и не то что это сильно мешало, но, понятно, королевские скачки не устроишь, так что Айк, как порядочный человек, свои аппетиты при себе держал и был благодарен за то, что есть, а теперь как не похвастаться, еще не хватало, чтобы Айла начала прикидывать, не хочет ли прокатиться на хере этого замечательного жеребца, которого, походу, и на двух баб хватит.

- Ты только отмашку дай, киска, и я тут как тут, - клонит свое Айк, пока кровать за стенкой все быстрее скрипит, а стоны Мэй становятся все обрывистее и жаднее. - Хоть три раза, хоть все четыре, я ж парень тренированный - ты не смотри, что, может, сидел тут с тобой паинькой, это я потому что боялся тебе что-то повредить с крохой, не хотел, чтобы что-то не так пошло...
В стену соседней комнаты - не ту, что между спальнями, а в ту, которая отделяет спальню, занятую гостями, от гостиной - кто-то громко стучит.
- Эй! - слышит Айк сердитый голос Сары. - Я все понимаю, но нельзя ли потише! Вы всех перебудите, другой ребенок уже плакал - выставят нас отсюда, потому что вы спать не даете, вот как здорово будет!.. Пап! Ну правда, пап, я уснуть не могу!
И такое в ее голосе смирение напополам с возмущением, что Айку даже смешно становится.
Он сдерживает смех, тычется носом Айле в затылок, наваливаясь поуютнее, поглаживая ее мягкий, еще не утянувшийся живот, - не хочет, чтобы там поняли, как близка девочка к правде, хотя бы в той части, что Мэй всех перебудит.
- Спорим, - шепчет Айле на ухо, - они придумают, как Мэй рот закрыть?
И сам в восторге от своей шутки, снова смеется беззвучно, пока Ауш сосредоточенно сосет, мусоля сосок беззубыми пока деснами.
- Иди спать, Сара, - раздается тихий шепот мужика этого, Джерри. - Не лезь не в свое дело.
Но скрип пружин унимается - Айк представляет, как они сейчас лежат рядом, Джерри и Мэй, разгоряченные, может, уже на самом краю, вынужденные вот так оборвать, и ему прямо жалко становится их обоих, так жалко, хоть говори, мол, да ничего, продолжайте, ребята, нам тут совсем-совсем ничего не слышно, да только сказать так - и сразу ясно будет, что слышно, да еще как, и это уже совсем ни в какие ворота будет.
Так что он только вздыхает, обнимает Айлу уже вроде как безо всякого.
- Будь завтра поосторожнее, киска, - шепчет тихо и совершенно серьезно. - Не то что с Джерри, а вообще. Мало ли, кого тут еще носит, а вы вдвоем - и у вас три руки на двоих... Нет, я в тебе не сомневаюсь, и Джерри тоже, видать, парень не промах, раз до сих пор дотянул, но все равно - будь осторожна.