Чез выглядывает посмотреть, что там у нее происходит, что такое упало - так и выглядывает, все еще бестолково перебирая чужие болеутоляющие: как будто в чужую жизнь лезет.
На полу лежит опрокинутая цветная жестянка, вокруг синие крышки с узнаваемым рисунком, какая-то коллекция крышек от пепси, зачем они были нужны, но из-за того, что Чез не понимает смысла этой коллекции, она почему-то кажется ему еще важнее.
Предназначение этой банки с крышками ушло вместе с хозяином дома - размазано по обоям и полу в коридоре и никто и никогда уже не сможет узнать точно, подтвердить любую догадку о том, зачем тот собирал крышки.

Чез не глядя сгребает в карман пару упаковок с таблетками, чьи названия ему ни о чем не говорят, и оставляет ящик комода в покое, хромает в сторону Эми.
Загадка головы разрешается неожиданно просто: голова оказывается из багажника, и Чез разом вспоминает о трупе. Странно, что у него вообще это из головы вылетело - он не считал себя из тех, кто может забыть о теле в багажнике, но, видимо, дело в том, что насущные заботы никак не закончатся, а труп - он и есть труп и на фоне всего остального не самая большая проблема.
С другой стороны, может, Лола Джейн возит в багажнике целую коллекцию: кто-то собирает крышечки от пепси (страшно представить, сколько пришлось выпить этой дряни коллекционеру), а кто-то - трупы и их части.
- Из багажника машины моей дочери? - уточняет Чез, подходя ближе и наклоняясь за ближайшей к нему крышкой: пусть Грей Бэар и мертв, ему не хочется оставлять его коллекцию вот так, раскиданной по гостиной. - Там была только голова или что-то еще?
Первая крышка собирается легко, но вот он тянется за второй - и тут же жалеет: пульсация на месте ранения становится куда сильнее, теперь сопровождается острой болью, учащается дыхание, на миг темнеет в глазах.

Чез кое-что знает о сепсисе - не меньше, чем любой житель Канзаса, сталкивающийся в своей жизни с остатками ржавой проволоки на заброшенных фермах или торчащими гвоздями там, где ты их не особенно ожидаешь обнаружить. Кое-что знает - и это знание его совсем не радует.
Выпрямляется, позабыв о крышках, опирается о стену, пережидает, когда этот легкий приступ головокружения пройдет, и пока таращится на шкаф, в котором Эми шарит, понимает кое-что интересное: он, выходит, был уверен, что бессмертен.
Не то что не было оснований - по крайней мере, ему выпало шансов получить пулю или попасть под артиллерийский обстрел больше, чем многим другим, - но вот сейчас, когда он пытается назвать про себя десять причин, по которым у него не может быть сепсиса, вера в собственное бессмертие изрядно тускнеет.
Ну и с такого ракурса он видит, что шкаф не так близко придвинут к стене, как мог бы - просовывает руку, зацепляя что-то вроде крючка, тянет, и из-за шкафа выезжает алюминиевая стойка с отличным уловом: охотничий карабин и старый дробовик с исцарапанной ложей. И то, и другое следует хранить в сейфе, но прямо сейчас Серому Медведю уж точно наплевать на возможный шкаф и возможную потерю лицензии. Да что там, сейчас и Чезу плевать.
- Патроны точно должны быть, ищи коробки, довольно большие, вот такие, - Чез показывает примерный размер патрона для дробовика, все еще опираясь о стену. - Я пока...
Передохну? Подумаю о том, помогут ли антибиотики? Подумаю о том, что еще можно успеть сделать?
Чез так и не додумывает мысль, просто крутит в воздухе кулаком с зажатой синей крышкой.

«Главное не говори больше», - говорит Лола-Джейн. И нет, там еще были слова, но эта фраза, вырванная откуда-то из старых правил, тех, что накрепко вытесаны на извилинах мозга, колит Рохо и он на мгновение морщит нос. Слишком много его затыкали, хочется уже и высказаться по этому поводу, но он не успевает.
На мгновение Рохо думает, что Джейн сейчас вцепится зубами ему в лицо. Но вместо этого он чувствует ее губы на своей щеке, теплые и сухие, неожиданно нежные. Нет, лучше бы укусила. С этим хоть понятно, что делать: бить в ответ. А с этим остывающим прикосновением на коже что делать?
Лола-Джейн уходит из его разжатых рук, оставляя после себя затерявшееся между ребер эхо прикосновений. Рохо мрачно смотрит на окна дома, но видит только отблеск солнца в уцелевших стеклах. Не стоит забывать, что все это показное представление, попытка балансировать на рассыпающихся под ногами останках привычного мира.

Проще не смотреть на всю картину целиком, проще действовать по простым коротким задачам. Добыть бензина. Валить. И Рохо ступает за Джейн пыльной тенью, ждет, смотрит по сторонам, привычно цепко отслеживает ситуацию. Сейчас, когда он не видел живых трупов уже пару минут, их существование начинает утекать из его памяти, рассыпаться как сон. Было ли это на самом деле? Или они с Джейн просто обирают дом убитого отшельника, тоже очень ностальгическое занятие, кстати? Наверное, мародерство - это то, чем занимается каждый мелкий ублюдок, что мексиканский, что североамериканский.

Топор приятно увесистый и Рохо стирает с его ручки пыль очень похожим движением, которым недавно касался спины Джейн. Хороший топор, крепкий, не леденцово-красный, как топоры пожарных, а темный, настоящий. Созданный чтобы рубить деревья и дрова, не торопясь, удобно и эффективно. Рохо покрутил его в руке, негромко хмыкнул. Такой штуке даже не обязательно было быть острой, вес и железо делали свою работу в любом случае.

- Тело там, - неопределенно махнул полной канистрой Рохо. - Да хули, это просто голова, он и при жизни ей не часто пользовался. Скажи спасибо, что я ему еще его же хер в дырку от башки не запихал и закончим на этом.

Шериф и его девчонка уже вышли к машине и даже с уловом. От вида потрёпанного дробовика у Рохо рот наполнился слюной, такой густой будто он не ел месяц, а шериф сжимал в руке огромный горячий буррито. Это была зависть, совершенно точно она, и что бы охладить себя немного пришлось положить руку на холодный метал тяжелого топора. Шериф выглядел как человек, который уже довольно скоро не сможет держать в руках ни дробовик, ни карабин.

У Чеза большой соблазн на что-нибудь опираться - на дробовик или на плечо Эми, в общем-то, без разницы, и он догадывается, что на крыльце, должно быть, появляется не в лучшем своем виде, потому что Лола смотрит на него так, как будто ждет, не собирается ли он вот-вот протянуть ноги.
- Полный порядок, - хрипит Чез, соглатывая густую кислую слюну, оглядывается в поисках воды из сумок, которые тащит Эми. - Все еще могу вести.
При мысли о полутора часах за рулем ему становится тоскливо - и зад болит так, как будто его долго-долго били, и, конечно, мысль о том, чтобы посадить за руль респондера кого-то другого - не этого Рохо, конечно, Чез его два часа как впервые увидел, но, возможно, Лолу-Джейн - у него тоже вертится в голове, как засевшая мелодия летнего шлягера, но.

Всегда есть чертово "но" - Чез отказывается признавать, насколько ему хуево.
Ради бога, никто не умирает вот так - и он тем более, он побывал хрен знает где, как тупо будет умереть в этой дыре от заражения из-за пули, попавшей в задницу.
Неприкрытая обеспокоенность в голосе дочери царапает по живому, Чез встает прямее, перестает опираться на капот пикапа, забрасывает дробовик на плечо, как будто позирует Эми на телефон, если бы  него вдруг возникло такое желание.
- Тогда я поеду сзади и постарайся не гнать, - хмыкает он, улыбаясь - шутка та еще, но чем богаты.
Она ужасно сейчас напоминает Энолу - но куда больше саму себя, только лет восьми, до того, как все закончилось, закончился его с Энолой брак, закончилось то, что они называли семьей.
Может, потому что прямо сейчас не делает вида, что ей на все наплевать и она со всем справится - это что же, в честь чего ему такой подарок, в честь того, что она считает, что он помирает?
- Все нормально, Принцесса, полтора часа я сделаю легко, но потом, думаю, придется остановиться на отдых подольше прежде, чем искать дальше - может, до следующего утра. Твой старик-отец не так хорош, как раньше. - Чез качается ближе к Лоле, оглядывая стоящего неподалеку Рохо с топором, и проговаривает тихо, но четко. - И мы еще поговорим о теле в багажнике, юная мисс, не думай, что я забуду. Надеюсь, сейчас багажник пуст?
Чез кивает Лоле, выпрямляясь, а затем указывает взглядом на Рохо.
- И о нем тоже поговорим.

Хромает к респондеру, не зная, смотрит ли Лола ему вслед, но стараясь идти ровнее, неуклюже забирается за руль, пристраивая дробовик в сетке за водительским креслом - с каждым движением зад напоминает о себе все болезненнее, выпитая вода полощется прямо в горле. Интересно, думает Чез отвлеченно, насколько круто заблевать собственную тачку - но мысль о том, что придется искать мойку с глубокой чисткой салона, и о том, во сколько ему это обойдется, помогает сдержаться лучше любых леденцов.
- Если захочешь, потом вернемся и похороним твоего друга, - говорит он дочери, высовываясь из окна тачки. - Когда найдем мальчика и твою мать.
И, разумеется, секту - есть еще какая-то херова секта.
За что мне все это, думает Чез.