Едва уловимый запах прелой капусты забрался под одеяло и щекотнул нос. Джонни поморщился, и спрятался глубже, накрываясь по самую макушку. Вдали, на кухне, гремели посудой. Оно бы почти не мешало, если бы Уорд уже не проснулся, и теперь не прислушивался намеренно, пытаясь угадать чьи движения он слышал. Паула, кажется? Женщина больших размеров, грузно передвигающаяся по кухне, она что-то готовила семье, и судя по запаху, ничего особенно вкусного. Хотя, может это и будет съедобно, если не смотреть в тарелку. Нет, Джонни не примазывался к чужой кормушке, просто размышлял о том, что семья Арриано будет сегодня есть. Наверное, ему просто хотелось кушать, но это желание на сегодня придется отложить.
Бип-бип-бип! Противно заскрежетал электронный будильник, и Джонни, выпростав руку из-под одеяла, бахнул по кнопке, затыкая мерзотное пищание. Резко сделалось холодно, и на коже выскочили мурашки, а волоски поднялись дыбом. Джонни дрогнул и снова спрятался в своей теплой норке. Как же не хотелось вылезать, он так хорошо пригрелся. А дома было так холодно, что хоть вздернись. И все же у него не было выбора. Будильник оповещал о том, что пора вставать и собираться на работу. Иначе его просто уволят и обождать с "покушать" придется не один день, и не два. А если Джонни не достанет какой-нибудь сочный материал в ближайшее время, то ему и за эту неделю нихрена не заплатят. У начальника была очень четкая позиция: если ты всю неделю протирал штаны, то денег ты не получишь. Она даже, можно сказать, правильная. Только вот Уорд никогда не думал, что и правда будет целую неделю ебаться впустую со всеми этими редакциями. Его прошлую работу просто забраковали и не пустили в печать. Сработал в холостую, и теперь бегал с жопой в мыле по углам, пытаясь высосать сенсацию из пальца. Пока что получалось только сосать хуй, не вкусно, кстати, да и не пожуешь его. Ладно, хватит об этом, Джонни сам виноват, что так пролетел с инфой о школах второго района. Теперь он мог только на самого себя обижаться.
- Johnny, ya sonó la alarma, - голос Паулы послышался за дверью.
- Я встаю! - отозвался Уорд, понимая, что раз его уже соседка пытается разбудить, то дольше отлежаться не получится. Он откинул с себя одеяло, - Уууух... блять!
Его сразу бросило в дрожь, да так, что зуб на зуб не попадал. Словно в ледяную воду окунули без предупреждения. Как же, мать его, холодно. Он вскочил, не теряя времени, натянул джинсы, футболку и носки, сунул ноги в тапки, и только после этого отправился умываться. Ни о каком душе он и слышать не хотел сейчас. Вода еле теплая, да и пока вытираешься весь посинеешь. Лучше он как-нибудь потом, вечером помоется, когда после душа можно будет сразу спрятаться под одеялом. Ну а пока он закончил свои стандартные умывальные процедуры, оделся, и пошел прочь из дома, оставляя позади и постель, и странные запахи из кухни, и беспокойную кубинку, которая не позволяла ему опаздывать на работу.
Джонни вышел затемно, когда рассветные лучи еще не закрасили грязно-молочным небеса, ему предстоит не близкий путь из своего района до офиса. Сначала добраться до кордона, снова доказать, что он все еще по работе и имеет право туда въезжать, а там еще около получаса пешком до улицы, где располагалась его редакция. Нужно закончить хотя бы статью о новых методиках обучения для переквалификации, и попробовать ее пропихнуть на печать. Тогда, глядишь, и не такая уж провальная неделя получится.
Размышляя над текстом статьи, и как подвести к ключевым плюсам новой методики, Джонни входил в офис, в полную тишину и темноту. Он, как всегда, был первым. Ему дольше всех добираться сюда, но он притаскивался до начала официального рабочего дня. Ну, зато незаметно стырит у Дженкинса кофе. Или... не так уж незаметно он и тырил?
Только вот едва Джонни щелкнул выключателем, который не сработал, он вдруг понял, что находится в помещении не один. Едва заметный силуэт он заметил напротив окна, только когда поднял голову. Первая и самая здравая мысль: нужно бежать. Кто бы это ни был, он точно не друг, и Джонни будет куда живее, если прямо сейчас даст по газам. Он и дал, бросив попытки добраться до чужого кофе, просто развернулся и дал деру из офиса, спеша вперед по длинному коридору к лестнице.

Чему научил Уорда этот город, и новые порядки этого мира, так это то, что главное научиться быстро бегать, и вовремя убегать. Он не супергерой, чтобы махаться с армией злодеев в одном трико. Он не крутой шериф с дешевых фильмов о крутых шерифах. Он не супер-ниндзя-бой, которому вообще похуй сколько там людей на него охотится. На самом деле Джонни и не настолько лакомый кусочек, чтобы за ним гоняться, но пару лет назад он уже вляпался в неприятнейшую историю с синдикатом, и теперь нет-нет, да снова вмазывался в это говно. Можно было сказать "работа такая", но нет, скорее это сама суть Джонни. Так уж вышло, что он вечно совал свой нос туда, куда не стоило. А потом за это приходилось платить, как чаще получалось - своими принципами. Благо, не жизнью. Но это ведь не могло длиться вечно, верно?
Заметив силуэт у окна, Джонни даже не пытался спросить кто это и что ему нужно. Ни одна такая встреча ему обычно не сулила ничего хорошего. Снова и снова на него давили тем, что он кому-то что-то должен, что на него все больше заведено каких-то галочек и отметочек. Это даже компроматом не назовешь, потому что никуда особенно и не применишь, но если захотеть поднасрать Джонни, или просто иметь повод уцепить его за яйца, то список получался не малый. Начина я того, что он влез в ту историю с Оливией Блайт и ее клиникой и заканчивая недавним слитым информатором, который работал на два, а то и три лагеря. Это не первый случай, когда Уорд сливает кого-то, зная, что с этим человеком не станут церемониться, и покарают без ложной жалости.
Тот, кто стоял у окна, мог быть кем угодно. Тем, кто пришел отныне по его душу. Тем, кто пришел за новой порцией услуг от репортерской крысы, которая пролезет в любую щель. Тем, кто пришел заткнуть его, потому что дела со школой куда серьезнее, чем кажутся. Да просто грабитель, почему нет? Пришел, потому что решил, что у Уорда слишком много налички при себе? А может с него пришли стрясти должок? Кто знает, выяснять не хотелось.
Джонни бежал по длинному коридору так быстро, как только хватало его длины ног и прыти. Сердце его колотилось так, будто планировало убежать вперед хозяина, просто вылетев из груди. Дыхалка сбилась моментально, он не спортсмен, и не умел правильно дышать во время бега. Он почти поверил в себя, когда подлетал к двери, но в нее же и оказался впечатал, да с такой силой, что на секунду из глаз брызнули искры. Ему больно заломили назад руку, и Джонни зарычал, пытаясь отодрать прижатое к двери лицо. Он мог попытаться дать отпор, но когда услышал щелчок наручников, прихвативших его запястья, быстро притих. Мафия так не работает. Это полиция? Но... какого черта копам от него надо? Будут пытаться выйти на синдикат через него? Запугивать? Угрожать? Пытаться шантажировать? Мать твою, да куда ж он постоянно вляпывается? Почему нельзя просто жить и никого не трогать? Не в этом мире, не в этом городе. Если жить по чести, то будешь питаться прелой капустой, как кубинцы, живущие по соседству. А можешь есть мясо и свежие овощи, если будешь готов немного рискнуть своей жопой.
Джона вернули в его же кабинет, теперь его усадили на его рабочее место, обошли по дуге, и строго посмотрели в глаза. Джонни изучал лицо того кто его поймал. Мужчина был высокий, крепко сложенный, и имел взгляд цепного пса, готового оторвать тебе ногу при первом же подозрении на побег. Уорд неуютно поерзал на стуле, слушая, как тот называется. SPC? Здесь? По его душу? Мать твою, что же он такого сделал, что за ним пришли? Это все еще из-за школы или...?
— Не потрудишься объяснить, каким образом ты помог Гекате?
- ...К... ч... б... что?! - Уорд даже подавился матами, насколько сильно не ожидал подобных обвинений. Он что, накуренный? Откуда в его бритом черепе такие идеи? Уорд и Геката? Нет, это слишком бредово. Уорд и мафия - куда ни шло, он и правда успел с ними поработать. Но помогать террористам? После того, какого шороху они навели в городе? Джонни не настолько сильно любил деньги.
- Один уточняющий вопросик можно? - сквозь зубы спросил Джонни, - В чем помог? 

Одного слова хватило, чтобы в голове Джонни сама собой сложилась цепочка событий. Типография. Ну, конечно! Какая-то мадам договаривалась с ним насчет станка. Станок старый, им все равно никто не пользовался. Его не должны были хватиться так скоро, если только... он не использовался теми, на ком сосредоточено внимание всех цепных псов полиции. Черт, Джонни, ты обосрался.
Теперь он должен был понять, как сильно его накажут за помощь террористам. В последнее время грозили казнью, разве нет? А кто будет слушать его оправдания о том, что он не знал, что это Геката? Нет, правда, Джонни, ты бы хоть посмотрел, что печатал и для кого, сложил бы два и два, прежде чем брать в руки деньги.
Проблема в том, что он от обещанной суммы потерял любую бдительность. Всего лишь отдать старый, закрытый на складе станок и показать, как им пользоваться, а потом две недели хорошо кушать, позволить себе купить сигарет и нормальное пойло. Любой бы на его месте перестал бы думать и тоже клюнул бы на такое предложение.
А теперь у него проблемы. И он не представлял как их решать. Единственное, что он мог, это не усугублять свое положение, и пока не отвечать на провокационные вопросы копа. Чем меньше он даст тому повода на него что-то навесить, тем лучше. Тем более этот агент Фэлкон очень много знал о том, что Джонни не только достал станок, но и показывал, как на нем работать. Показывал, разумеется, на живом примере, сделав пару пробных партий. Кто же его слил? Сама Геката? Их помощники? Или доблестная полиция сама умеет найти причастных, без слива со стороны крысят? В последнее верилось с трудом. Скорее всего его сдал кто-то из тех, кто его нанимал. Сволочи. Думали так легко от него избавиться? Джонни Уорда мертвецы не сожрали, не сожрет и этот вонючий город.
— Мистер Уорд, давайте я немного введу вас в курс дела о том, что происходит.
Очень интересно. Что же происходит? Джонни даже устроился поудобнее, не сводя с Фэлкона прямого взгляда, в его глазах читался вызов, в недовольно сжатых губах - дерзость. Словно он говорил всем видом "я тебя не боюсь", хотя его побег десятком минут ранее явно говорил о другом. Еще как боится, потому что ценит свою жизнь, и хоть какой-то минимальный комфорт в ней, что у него остался. А потому весь его вызов только внешний, а ушки навострены, и готовы внимать.
Обвинений пока нет, но если ты признаешься, то будут. Логично ведь, что Джонни не сознается в том, что он участвовал в краже станка? Теперь уж точно нипочем. Если его не могут обвинить, то помогать он в этом не станет. Но вот прозвучало волшебное слово "сделка". Во многих сериалах про копов много показывали таких вот преступников, которые пошли на сделку. Их отпускали до поры, взамен на рыбу покрупнее. Беда в том, что при сделке на тебе все еще висит обвинение и рано или поздно тебе его все равно пришьют, а в деле с Гекатой все куда сложнее. Ему просто не спустят этого.
Джонни молчал, ему нужно было взвесить все "за" и "против". Он понимал, что Геката его подставила, что он не сможет доказать, что не знал о том, кому помогает. Но еще он понимал, что ни в коем случае нельзя принимать удар на себя. Он пытался усидеть на двух стульях сразу, поэтому усмехнулся и ответил:
- Я никогда не был причастен к Гекате. Но я знаю, кто интересовался станком. Имени она при мне не говорила, но если вам это поможет, я смогу ее описать. К сожалению, помочь мы ей не смогли, станок у нас только один и нужен самим.
В его лжи было куда больше правды. Дама и правда интересовалась станком, правда, неофициально, и не у редакции, а у Джонни, напрямую, они обратились сразу к нему. А Джо, естественно, не в состоянии отдать рабочий станок, выдал информацию о том, что есть еще один, на складе. Именно на него он и навел. Но Фэлкону это знать не обязательно.

Джо сцепил зубы. Какой козел, а? Уорд ведь нигде не упомянул, что баба, интересующаяся станком из Гекаты. А ему уже резво приписали связь с террористами. И то, как он за это цеплялся, стараясь притянуть факты, только идеально показывало прогнившую систему правосудия. Как много невиновных отбывало свой срок, только потому что убежденные в своей правоте копы подбивали факты, а у обвиняемого не было нормального адвоката. Сколько раз ушлые адвокаты освобождали из-под суда преступников, только потому что копы херово работали? И вот сам Джонни теперь рисковал лишиться башки только потому, что подтвердил, что какая-то баба интересовалась печатным станком.
Фэлкон делает жест навстречу, освобождает его от наручников, но предупреждает об окружении, чтобы Джонни не думал бежать. Брешет, как собака. Было бы у него больше улик, был бы смысл в окружении. Да и не тот уровень опасности у задержанного, чтобы на него какие-то силы бросать. Наверное, мужик и сам понимал, что перегибает с угрозами, поэтому дал заднюю, подтверждая, что не считает Джонни причастным именно к Гекате, только его все еще обвиняли в содействии и по факту в краже. И только ему стоило признать это, станет хуже. Он это понимал, но сделать с этим ничего не мог.
- Значит, это была женщина.
- Восхищён вашей наблюдательностью, агент, - с легким ядом в словах отозвался Джонни.
Все равно ему выдвигали обвинения, как бы он ни выкручивался. Фэлкон был на все сто убежден, что именно Джонни помог Гекате со станком. У него не было прямых доказательств, но было желание его подвязать к этому делу. И он обещал докопаться любыми неприятными способами. И Джонни не хотел бы проверять какими, он не хотел бы, чтобы ему на хвост сел легавый и следил бы за каждым его шагом. Если с Гекатой все туманно, то вот с синдикатом и его представителями Джонни хорошо так подмазался, и он бы не хотел привести к тому же Лео этого пса, который взял след.
Предложение было только одно: сотрудничать. Фэлкон обещал, что не станет вешать на Джонни никаких дел, если тот поможет взять Гекату. Не верил Джо в такие подарки под Рождество, но и выбора особенного не было. Только вот в чем была проблема: Геката не выходила с ним на связь, и не назначала встреч. А уж сам он и подавно не знал, как с ними связаться. Был только парень, который забирал готовые листовки. И стоило ли признаваться в своей помощи в печати? Джонни поводил носом, словно старался унюхать фальш в обещаниях агента.
Выбор все еще не велик: хотя бы попытаться помочь копу, или попасть так или иначе под подозрение в помощи террористам. Уорд кивнул, давая свое молчаливое согласие. Он поможет.
- Какие у меня гарантии, что вы меня не повяжете в общей куче? - уточнил Джонни, а после почесал нос, оттягивая момент, и в последний раз взвешивая все "за" и "против", и заговорил, - Я не выходил на связь с этой женщиной. Я указал на станок, я показал как им пользоваться, и напечатал первую партию для них. Я должен был помочь напечатать еще пару пачек на следующей неделе.
Не бесплатно, разумеется, но это и так было понятно. За "спасибо" Уорд и пальцем не пошевелит, не в этом городе. Только Фэлкону это знать и не нужно, он и сам большой мальчик, и понимал, что ему заплатили.
- Мы встретимся с тем, кто заберет их. Возможно, он приведет вас к тем, кого вы ищете. Но я не гарантирую этого. Я не уверен, с кем именно я договаривался. Это все.
Он все еще не желал верить, что помогал Гекате. Одно дело помочь спиздить станок для того, чтобы кто-то на халяву воспользовался возможностью напечатать кучу листовок для себя. И совершенно другое помочь террористам в подрыве репутации действующей власти. Другой оттенок дерьма, верно?

Джонни видел, что Фэлкон не врет. Может, он, конечно, хороший актер, но что-то ему подсказывало, что не умеет этот мужик по щелчку пальцев сыграть идеально партию блефа. Должен, но не умеет.  Так что Уорд верил, что когда пойдёт охота за Гекатой, всем будет глубоко насрать на парня из редакции, который вечно сует свой нос куда попало. Репортёры как тараканы, противные, не к месту, но в целом не опасные. Их никогда не воспринимали всерьез. Джонни не исключение, он лишь тень, зовущая себя гласом народа, но на деле плящущая под дудку сильных мира сего, лишь бы сохранить теплое место.
Фэлкон заметно расслабился, когда Джонни заговорил, видимо, ему этот диалог давался так же нелегко, как и Уорду. Каждый из них боялся сказать что-то, что повергнет собеседника в злобу и отрицание. Но вот тонкая стена между ними дала трещину, потому что Джонни подчинялся правилам этой игры целиком. Угодить тому, кто угрожает тебе прямо сейчас, а не хранить дурацкую никому не всратую верность.
Сейчас ему грозил срок, а то и казнь, если Скотт Фэлкон все же железно докажет его связь с Гекатой. Поэтому Джонни скажет ему все об этих людях, сколько знал сам.
На вопрос о том, как он выглядел, Джонни нахмурил лоб, задумываясь на минуту. Он помнил каждую черту, но не смог бы их описать, такое сложное лицо, какое в описании будет звучать как бред и карикатура.
- У него худое лицо, впалые щеки, очень большой рот, но тонкие губы. Нос... длинный, тонкий. Глаза ... наверное, карие, я не уверен. Или серые? Волосы русые, я не заметил на нем татуировки или шрамы, но в носу у него осталась дырка от пирсинга. Едва заметная, здесь, - показал Джонни на правую ноздрю. - Как у меня.
Только у него было вставлено кольцо, а тот парень его не носил.
Вряд ли это поможет Фэлкону, парень слишком простой и, пожалуй, некрасивый - единственное слово, которое бы применил к нему Уорд. Без ярких примет, а значит можно по всему городу искать и не найти нужного.
Фэлкон царапал ручкой в свой блокнот, а Джонни обдумывал следующий вопрос. Он решил вспомнить все детали, возможно, они помогут Скотту, возможно, нет, но Джонни сделает все, что может.
- Я не думаю, что он из них, - вынес свой вердикт Джонни, - Он не проверял работу. Просто погрузил в машину. Будто ему... плевать, что там вообще напечатано. Думаю, он не знал кому и что доставляет. Все было в коробках.
Скорее всего того парня использовали так же, как и его. Эти черти сами себя не подставляли в таком вопросе. Поймай копы с листовками Джо или того парня, они бы сразу приписали их к Гекате, но ничего бы не добились, потому что промазали, и им нечего было бы рассказать псам полиции.