Она появилась в их лагере недавно. Слухи о том, что среди них «новенькая», да и вообще слухи о «новеньких» быстро расползались по общине, но о ней особенно. Ее называли «шизычка». Никто не знает, кто первый стал говорить так о незнакомке, запертой в одной из тюрем, но вскоре это прозвище накрепко осело и приклеилось.
Лукас не обсуждал, но слушал. Первая, от кого он услышал о «шизычке» была Донна. Она говорила, что у нее мозги набекрень и жаловалась Дику, что не хочет, чтобы ее выпускали, вдруг у нее бешенство как у той псины, что пристрелил Сэт. Лукасу не нравились такие разговоры, особенно те, где они принимались вспоминать как Клэйтон здорово разможил той псине мозги по стене. Потому что Лакки ему нравился. Да ему вообще все собаки нравились.
И тем не менее, новенькая была интересна. Когда слухи стали обширнее, в честь того, что информация о новенькой пополнялась, стали говорить, что она ходила среди мертвецов и даже маску из кожи на лице носила. После этого люди еще пуще были против, чтобы новенькую из тюрьмы выпускали, но, если бы Пирсон решил, что надо, - спорить бы, конечно, не стали.
А Лукасу наоборот хотелось, чтобы выпустили. Потому что в общине он тоже когда-то был новеньким и знал какого это – быть аутсайдером, а еще, потому что ребят его возраста практически не было, не считая детей типо дочерей Эдди и Лекси, но они были слишком маленькие, чтобы Эверетту было до них дело. А новенькая, она же вроде была ближе к его возрасту.
Поэтому он решил, что непременно должен с ней познакомиться или хотя бы увидеть. Потому что, когда он взрослых о ней спрашивал, они обычно отмахивались или говорили, что не его это, Лукаса, дело. Типо лучше пусть идет Дебре помогает, вместо того чтобы нос свой не в свои дела совать. Оттого конечно же, сунуть свой нос не в свое дело хотелось пуще прежнего, да и следить за ним наконец перестали, не то, что раньше.
Поэтому он, конечно, у тюрьмы чаще стал крутиться, слышал, как заключенная иногда поет, хотя пела она конечно же, не то, чтобы хорошо. Но Лукасу нравилось. Потому что он давно музыку не слушал, не считая, когда в машине кто включал, а еще, потому что никто не пел в общине часто. Иногда он слышал, как Дебра, что-то под нос напевает, но у нее совсем плохо получалось, чего бы он ей, конечно, никогда не сказал. «Шизычка» пела лучше, конечно.

Поэтому, спустя какое-то время, после прибытия новенькой, он разработал план. План этот, конечно, был сырой, не продуманный и обязательно должен был закончится эпичным провалом, как и все, что Лукас обычно планировал, но он не сдавался.
Рано утром, когда только солнце над общиной встало, он выяснил, что еду шизычке в этот раз Клэнси понесет, поэтому быстренько к тому наведался и пока мужик в душевые пошел, слабительное ему в кофе сыпанул. То он конечно у Холли когда-то взял, но не потому, что использовать хотел, а просто на всякий случай. Лукас вообще очень многое заимствовал у жителей общины «на всякий случай» и пока никто не жаловался, наверно, потому что никто не догадался, что это Лукас у них что-то взял, точнее, позаимствовал.
И вот, когда Клэнси еду понес, Лукас как бы между делом рядом крутился, надеясь, что мужика припрет как раз в тот момент, когда он у тюремной будет. Собственно, так и вышло, поэтому, покрутившись и обнаружив рядом только Лукаса, тому ничего не оставалось, как поднос ему в руки пихнуть, да в толкан убежать, на ходу проорав, чтобы тот поднос у двери поставил, в дверь протолкнул и не смел соваться в комнату, а уж тем более ее открывать.
Но Эверетт и сам не дурак был, он же только посмотреть хотел, а не побег девчонке организовать, поэтому покивал с умным видом, да к тюремной пошел.
Внутри конечно было не очень. Сам он это место смутно помнил еще со времен своего прихода в Уайт-Бэар. Если честно, он бы многое отдал, чтобы больше тут не появляться, уж очень навевало неприятными воспоминаниями о всякого рода допросах грубых. Но раз уж новенькая тут была, то ничего не оставалось, как идти.
У двери ее он все же остановился. Взвесил все «за» и «против» своего решения внутрь войти, а потом все-таки подумал, что какая разница, если он на пару минуток всего зайдет, дверь то он за собой закроет. Да и вокруг тюрьмы много людей ходило, ежели шизычка бежать вздумает, она же недалеко уйти сможет.
Поэтому, еще раз вздох глубокий сделав, он ключ в двери, торчащий повернул и в комнату зашел, сразу же дверь за собой закрыв.
В полумраке помещения видимость была конечно не очень. Он едва различал очертания девушки в противоположной стороне комнаты. – П-привет. – Неуверенно произносит он, а после комнату осматривает, чтобы понять, куда тут поднос поставить можно. – Я Лукас. Эверетт. – Он представляется, в надежде, что она поддержит знакомство. – А ты новенькая да? Я о тебе слышал. Тут о тебе много говорят. – Не стал добавлять, что именно. – А я вот еды тебе принес. Голодная? – Он наконец присаживает медленно и поднос на пол ставит, чуть двигая его вперед, после чего выпрямляется и два шага назад делает. – Ты меня не бойся только, ладно?