- Эй, Скар, твоя смена, - её кто-то пихает в плечо, выводя из сонного оцепенения, и она дергается, резко врезаясь головой о стену, к которой прижималась, добирая часы сна, до которых так и не дошла сегодня ночью. Звон встречи со стеной проникает внутрь ее черепной коробки, усиливая главенствующее в нем похмелье - надо запомнить ей раз и навсегда, что пить с Деброй такая себе идея. Баба она-то может и норм, только пьет как мужик с пятидесятилетним стажем. Летти же таким мужиком не являлась. Она нервно сбрасывает руку с плеча и натыкается полуоткрытыми глазами на Уолтера - с ним они делят часы охраны на смотровой вышке и, при необходимости, спускаются к подвалы к пленным. В последнее время их стало больше, ввиду недавнего нападения группы на поселение какой-то Марины... Мелинды... в общем какой-то напыщенной и высокомерной выскочки, которая назвала группу в честь своего имени. Надо предложить Расту сменить название на "Пирсонов". Уолт, тем временем, делает безопасные несколько шагов назад, но Летти только смотрит на него с осуждением и вскидывает бровь. Он сейчас серьезно? Глухо смеется и, увы, смех тоже болью проносится в ее голове [так ошибка, больше так не делаем], и произносит негромко: - Стой, тупица, ты че?

- Да хуй тебя знает какая ты спросонья. На, держи лучше воды, - он вставляет ей в пальцы бутылку и сваливает досыпать теперь свое. Она жадно припадает губами к горлышку, надеясь, что воде удастся нейтрализовать последствия вчерашней попойки, но эта сука только встает комом в горле. Матерь божья, как же хреново. Еще пару минут смотрит на удаляющую спину Уолтера - парень-то он с мозгами, но вот над нервами еще надо поработать. Ей комфортнее работалось с Сэтом - вот ему было начхать на ее сквернословие и временами неконтролируемые вспышки агрессии, сам был нихуя не проще и не легче, надо работать вместе - они идут и делают. И только после поднимается с холодного каменного пола, с наслаждением выпрямляя колени и потягиваясь, распрямляя плечи. Ошибка номер два: спать на полу в коридоре, больше так не делаем х2, но по крайней мере блядское послеполуденное солнце не раздражало ее веки.

Колени хрустят, поясницу ломит, вот так получается проходит жизнь в тридцать два года?

Путь ее ждет недолгий, всего в несколько метров за дверью по темному коридору, она намеренно выбрала место отдыха недалеко от ожидающей ее работы. Внутри разгорается надежда, что пленник не будет трепать ей нервы и издавать много лишнего шума - если ее раздражают ее же смех и голос, то что ее ждет от лязгания железа, твердо сдавливающего руки пленникам. Осторожно открывает дверь, минимизировав любой намек на лишние звуки, и опирается плечом о стену, оглядывая человека по ту сторону клетки. Честно говоря, выглядит эта сцена достаточно мерзко - посередине клетки висит тело в синяках и ссадинах, воняет сыростью, кровью и отчаянием. Микс того, что ненавидела Летти - особенно, красный цвет и жалостливые глазки. Но пока последнего не видно, она не знает, будет ли, и как он себя ведет в принципе. Пока молчит, тяжело дышит, и у Скарлетт есть время разглядеть его получше.

Он достаточно крепок собой, темноволосый, лицо немного правда поплыло - коронный хук Шона, верно? - прикольная татуха спускается по его шее. Интересно, откуда берут корни эти побеги? Ее висок мягко касается стены и она прикрывает глаза от ее холода - это успокаивает ровно до тех пор, пока не развеивается магия момента его голосом с хрипотцой. Он спрашивает максимально тупое "кто здесь" и Скарлетт хмыкает из темного угла, отталкиваясь от стены и выходит на свет, являя себя перед пленником.

- Ну я, и че будешь делать с этой информацией? - спрашивает она с холодным прищуром темных глаз. Но в его сейчас не читаются ни жалость к себе, ни отчаяние. Он просто уставший и вымотанный, в целом, ее состояние похоже, поэтому попахивает взаимовыгодным сотрудничеством. - Давай условимся. Ты засовываешь свои вопросы в жопу, потому что это не моя работа вести с тобой переговоры, а тебе взамен за поведение послушного мальчика-зайчика я дам воды, согласен? - в подтверждение словам она поднимает бутылку вверх, немного треся ее, и жидкость маняще прокатывается по стенкам.

Отредактировано Daisy Wilson (2021-07-05 13:11:15)

Она заинтересованно подвисает на моменте, когда открывается его рот и с него срывается первое ослабевшее слово. От того, что он сейчас ответит зависит в каком русле в дальнейшем пойдет их диалог. Скарлетт же предпочитает вовсе, чтобы он остановился на этом, смиренно приняв и выполнив ее условия. Это позволит ей успокоить взвинченные нервы, отдающиеся болью в черепной коробке и жадно и нагло требующие спокойствия. Но он все-таки продолжает и завершает фразу удовлетворительно для того, чтобы не подкинуть Летти новые причины боли. Поэтому и она послушно приступает к выполнению своей части договора. Так уж заведено в Уайт-Бэар, если обещаешь - выполняй.

Её не пугает то, что сейчас ей придется нарушить установленные пределы расстояния до пленника. Она отпирает решетку, сокращая допустимую норму и ее обдает жаром его все еще не сломленного тела - под его намокшей футболкой прорисовываются мышцы торса, они же держат в напряжении и руки, силящиеся удержать свой вес на равнодушных железных "змеях", обвивающих его запястья. Летти открывает бутылку и в то время, когда струйка воды вытекает из пластика за бордюры его губ, она не замечает как по ее лицу скользит еле уловимое удовлетворение от осознания властности своего статуса, ставящего её на ступень выше пленника. То, что казалось обыкновенным в мире Летти, для него - запретный плод, вкусив который он готов отдать все на свете, при том, что сама Скарлетт попросила самое меньшее. Она наблюдает за тем, как гуляет вверх-вниз его кадык, как капли пролетают мимо рта, даря живительную влагу и витиеватым побегам на его шее, и ее взору открывается вся скудность человеческих возможностей, разбивающихся о прутья их зависимости от базовых потребностей.

Она пропускает мимо ушей его "спасибо", закрывает бутылку, после - решетку, и возвращается к спасительной прохладе стены, с которой и началось ее первое знакомство с пленником. И она также продолжит наблюдать за ним, купаясь в тишине безмолвности помещения - он смиренно выполняет условия сделки, она - не торопится разгадать все те установки, на которых базируется его желание держаться. Сегодня не её черед пытаться достучаться до его разума, и ей не нужно сбрасывать покров с лживых намерений перед тем, как передать его на попечение Расту, а потому ей нет смысла включаться и тратить силы на расспросы. Достаточно того, что браунинг надежно греет ее за поясом, и это все, что необходимо в случае чего ей для контроля.

Кажется, что время замедлилось - у неё нет ни часов, ни внутреннего понимания сколько она потеряла из своей жизни часов, находясь в этом подвальном и скудном помещении. Но раскрывшаяся дверь за ее спиной ударяет неярким светом коридорных ламп и голос Уолтера - чересчур бодрый и будто принадлежит другой вселенной - вносит корректировки в их положение:

- Скарлетт, - зовет ее по имени, - можешь снять с него цепи. Раст разрешил.

Летти кивает, обозначая, что задача ясна и ставит бутылку на пол, перед тем как вернуться обратно за решетку к пленнику. Она бросает быстрый взгляд на Уолтера, который снимает с предохранителя свой пистолет, чтобы, если что, быстро прийти ей на помощь, но кажется у того совершенно нет способности давать сейчас отпор. Но было бы бездумно доверять только тому, что видишь - ни Уолтер, ни Скарлетт не в курсе, сколько сил вшито в его тело и сколько ему приходилось сражаться на пути до них, поэтому сбрасывать с него цепи спокойнее под наблюдением. Их срывающийся лязг ударяет Летти по ушам и она морщится, но перехватывает пленника, закидывая его руку себе на плечо, чтобы помочь ему не рухнуть как безвольной кукле на пол. В нем достаточно веса, и ее альтруизм бьет ее же по ее телу и тяжелый вздох срывается с губ, когда она наконец-то опускает того на землю. Вроде быстрая сцена, но выматывающая и не вписывающаяся в концепт Летти. Кажется, та же мысль промелькнула и в глазах Уолтера перед тем, как за его спиной закрылась дверь.

И когда стих звук шагов, растворившийся в абсолютной тишине коридора, Летти, успевшая тоже уже опуститься на пол, отправила пленнику еще не допитую бутылку воды, которая ловко проскользнула между двух решеток.

Он говорит ей "спасибо". Уже дважды за сегодняшний вечер. Скарлетт не реагирует на это точно также, как не сделала этого в первый раз. Благодарности - это призрачный отблеск их утерянного общества, где принято было держаться манер, открывать дамам дверь, снимать шапку в помещениях, благодарить официантов за принесенный ужин без задержек, несмотря на то, что за окном царила современность, втиснутая в ограниченные сроки двадцать первого века и с неё нарочито и верно стирали любое стереотипное мышление. Но это то, к чему они привыкли с детства. Мама тоже учила Скарлетт быть вежливой. Но мама не застала этот Новый мир, умерев за два года до того, как прежний канул в лету. На её смену непреднамеренно вступил Раст, который им поведал, что за любой акт помощи должен быть соответствующий этому же ответ. И политика Уайт-Бэар ей была вернее. Гендерность стиралась, на смену "спасибо" приходилась пачка сигарет, протиснутая в щель между полом и дверью, не соответствовал - получал, соответствовал - жил, а не выживал. Всегда был выбор делать или не делать, и ни твои щенячьи глазки, ни искренние заливы благодарностей или мольбы, не могли спасти твою шкуру, если ты выбирал вариант под номером два.

Но пленнику это было еще неизвестно. Видимо, в его общине эта какая-то Лэй (Летти так и не вспомнила её имени) пыталась поддерживать те устои, на которых когда-то держался весь свет. Ей хотелось сохранить свободу передвижений, о дивную демократию, дающую свободу мысли, слова, где каждый мог чувствовать себя самостоятельной ячейкой, они пытались искать свет в темноте, держались за ручки, греясь за вечерним костром, и не заметили, что в его потрескивающихся поленьях догорали последние минуты их свободы. Потому что пока остальные ставили жизнь на паузу, наслаждаясь моментом и тем, что они имели, Уайт-Бэар действовал.

Разница их мировоззрения могла разжечь искры интереса в душе Летти, если бы только за ней она не видела слабость его положения. Таким подстроиться намного сложнее - заткнуть порыв души, избалованный верой, что нет тебя ценнее, смешивал с грязью битые морды быстрее, чем догорала спичка.

Он продолжает дальше и уголки губ Скарлетт даже немного взлетают вверх. Он не нарушил обещания, которое он ей дал, ловко найдя в этой броне брешь. Она переводит на него взгляд, перестав буравить им молчаливую стену напротив неё, и ждет, пока он договорит, перед тем, чтобы самой начать. Но вступает она не торопясь и не намериваясь свести с него глаз: - Компания? Именно так ты нас с тобой видишь? Думаешь, мы здесь оттягиваемся будто в баре? Сейчас ввалится официант, предложит нам выпить и мы попросим его сказать бармену, чтобы он удивил нас. Ты спросишь как у меня прошел день, я отвечу, что плохо и нажалуюсь тебе на босса? - пока она говорит, руки опираются о пол, чтобы подняться. Она неспешно двигается в его сторону, подходит ближе к решеткам, пускающим на его лице полосы теней и избитая его часть скрывается в них, и Летти не видит насколько широко расползся синяк под его глазом. Она опускается на корточки, чтобы поставить на один уровень их головы, и продолжает:

- Если я и твоя "компания", то совсем не "неплохая" и не на один вечер. Я буду приходить сюда через сутки и смотреть как ты гниешь за решетками. И никто не спустится, чтобы обработать тебе раночки и заботливо подуть на них. Ты устанешь терпеть и станешь срать под себя, от тебя будет вонять, ты не скоро увидишь света и будешь молить, чтобы тебя еще раз вызвали на допрос, лишь бы сменить обстановку. И все это будет продолжаться до тех пор, пока ты или кто-то из твоих не скажет, где вы спрятали оружие, которым так гордится ваша ебанная лидерша, - и выплеснув все это ему в лицо, её рука легко проникает между прутьев клетки, чтобы вмазать ему кулаком по носу. Она, конечно, встряхнет ладонью, чтобы успокоить пульсирующую боль в пальцах от удара, и поднявшись, процедит сквозь стиснутые зубы: - А теперь молчать.

Отредактировано Scarlett Clayton (2021-07-20 20:24:11)

Сэт улыбается, видя, что, не смотря на отсутствие желания прибухнуть на словах, на деле сестра очень даже не против. Ну не Лев Толстой, что с нее взять.
Она забирает предложенную бутылку, делает глоток, а после начинает играть в угадайку у кого он с Фредди ее спиздил, и Сэт вовсе не намеревается помогать ей в этом нелегком деле. – Не поминай черта всуе, я тебя этому не учил, ну. – Произносит Сэт почти серьезно, но по нему видно, что нифига он не злится.
Он почти не смотрит на пленника, лишь однажды бросив на него краткий взгляд, чтобы убедится, что Летти тут не просто так торчит со скуки, а причина у нее все-таки есть. Ну как глоток, скорее она глушит текилу как не в себя, а в вон того парня, и Клейтон понимает, что где-то просмотрел, что вырастил из нее алкоголичку, но не говорит об этом, ибо чем бы дитя не тешилось.  – Ну, уверен, что в случае чего, ты найдешь правильные слова для Диккенса, чтобы он нас простил. Ну или можешь применить другие средства, в конце концов никогда не вредно выпустить пар, да, Фредди? – Внезапно делает Сэт отсылку к сексу с Лексой Ли, информацию о которой он нифига не пропустил мимо ушей, но запомнил, чтобы в будущем пытать ею друга, а иногда даже шантажировать. Конечно не на серьезе, в шутку, но все равно шантаж будет, можете быть уверены.
– И вообще, что за произвол? С Деброй бухаешь, а с нами нет? Фредди, скажи ей! – Машет он рукой на друга, чтобы тот принял участие в диалоге, а то он что-то до странности стих, вперив взгляд в мужика за решеткой, но кого ебет кто там лежит? Сэт к пленникам относился проще: если Раст работу человеку даст, значит он что-то стоит и можно потратить на него время, если он умрет – то и хули было париться, чтобы о нем голову своими мыслями забивать. В конце концов и так есть чем мозги поебать в этом мире.

- Ага! – Замечает Сэт, двигаясь к решетке с пленником, но вовсе не для того, чтобы тратить на него свое внимание, а, чтобы спиной к металлическим прутьям привалиться, и друг с сестрой попали оба два в поле видения его черных как ночь глаз. – Так ты еще и предательница? – Чуть сощурив глаза произносит он. – Что значит ты не с нами? Я живу по девизу «тонешь сам, - топи другого» и ниче не знаю. – Заявляет он, провожая взглядом бутылку, переданную не ему, а Фредди. – Эй, ну! Вы сильно то не налегайте, оставьте мне чуть-чуть – И похер что там еще было дофига. – В конце концов эта добыча далась мне с таким трудом! – И он вновь с укором смотрит на сестру, которая бухлишко от Дебс ему не припасла, а он то в отличие от нее поделился. Ну и кто тут самый лучший брат? Что-то медали он до сих пор на груди не видит.

Внезапно Скарлетт переводит взгляд на пленника, обращает на него внимание троицы и Сэт чувствует нарастающее раздражение. Да, блять. Он нехотя оборачивается, на тело на полу всматриваясь, чтоб отметить, что мужик его уже сейчас бесит, а что будет, когда он рот свой откроет. – Не, думаю, что пиздели. Иначе бы давно раскололись. – Замечает он, зная о том, что пыток Шона вообще редко кто вывозит, ну и глядя на это тело, он вон тоже не вывез.
– Что удалось узнать о мистере Америка? – Но там даже не мистер был, а мисс. Сэту не то чтобы было очень интересно, но Летти проявляла в сторону тела странное внимание, и Клейтон канеш отдавал себе отчет, что дело в спортивной фигуре и кубиках, а Летти до зомбиапа с такими и отжигала. Самому Сэту такой типаж никогда не импонировал, он не мог точно сказать, кого бы хотел рядом с сестрой видеть, но это явно должен был быть мужик старше нее и чтоб посуровее, и брови чтоб такие кустистые были и чтоб уважала она его до пизды. Потому что если Летти мужика своего уважать не будет, то хуем он по полю пойдет – это Сэт уже не раз наблюдал.

Подобно тому как откупоривается бутылка текилы, раскрывается и потенциал словарного запаса брата – с него снимается нелюдимый покров молчаливости, он готов комментировать каждое сказанное в отличии от обычного поведения Сэта, выражающегося в многозначительных взглядах, в которых читается большее, чем он мог сказать бы. Но во флюидах алкогольного запала, вскружившего голову и Летти, еще не отдохнувшую со вчерашнего, а потому с готовностью отдающейся новой встрече с текилой, теряется обыденная составляющая – это словно сделать временной прыжок назад, в мастерскую-гараж их папаши, в котором пылится тачка и их надежды на благополучную жизнь, но взамен они ловят течение времени в тесном содружестве друг с другом – клятвы произнесены, кровью сцеплены и Летти еще несколько месяцев будет ходить с длинным шрамом на детской ладошке. И от воспоминаний хочется почесать её, как и упустить из виду колющую шутку про Диккенса – ей не хочется сейчас терять этот беспечный образ брата, который так редко удается из него достать. А сейчас ни клешнями, ни уговорами, ни подначивающими его перепалками не пришлось выгонять с него суровость, чтобы смягчить ее после, подсказать, что расслабиться тоже можно, а налёт эдакого самодовольства от резких высказываний здорово стирает посланное Фредди в него: «Иди на хуй» и без ее участия вовсе.

Скарлетт поддерживает его, сверкнув осуждающим взглядом по брату. Улыбка же все-таки на ее губах растянута. Несколько часов висевшее напряжение в воздухе в этом подвальном помещении разрезано, поделив комнату на две стороны, невидимая стена разделяет их и физическую решетку с пленником тоже – забор за забором, ровно как привычная стратегия поведения Летти разграничивать все близкое и трепетное сердцу от всего, что не вписывается в мир Клэйтонов. Взгляд все еще держится на пленнике, и, хотя Фредди сползает по спине вместе с ней, будто показывая Сэту номер в развлекательной программе средне-паршивенького класса, она не оглядывается на него, будто нет ничего в их поведении странного, будто ее вовсе не волнует минимальное между их плечами расстояние. От него отдает теплом, оно оседает на руках Скарлетт, проскальзывая сквозь тонкий трикотаж ее кофты, спускается ниже к обтянутому джинсами бедру и оканчивается легким дуновением прохлады от того, что Фредди сгибает ногу в колене и его рука четко очерчивает границу между их телами. Намерено ли, равнодушно ли, от того, что ему что-то в ней не нравится – перебирает в голове Летти и точного ответа не знает. Мышцы рядом с ним все равно расслабляются, ноги вытягиваются вперед – суставы все еще слабая сторона Летти, и согнутыми держать их это верная дорога встать завтра с кровати еле-еле. И только вслух продолжает разгонять ту тему, которую сама и подняла же:

- Тоже думаю, что пиздят. Только лишние рты. Опять, - вздохнет, покачав отрицательно головой на следующий вопрос Сэта: - Ничего, я сегодня не провожу допросы, а только слежу за ним. Ни к чему делать большее, что требуется, ты же знаешь. Тем более, вчерашняя девка с ребенком здорово так вымотала, вот кто беспокоит меня больше, - ее голова чуть откинется, находя устойчивую поддержку в виде стены, и макушку легко царапнет ее шероховатость. Сигаретный дым задушит до того, как Фредди обратит на нее свой взор, но зацепившись за него, она не произнесет ничего кроме:
- Нет, все в порядке, - разрушив ту модель, где она злостно отчитывает Диккенса, когда он закуривает при ней даже на расстоянии. Запах щекочет крылья носа, глаза смотрят ровно на Фредди, не отпрянув в испуге, а достойно выдерживая их морской холод – редкий случай их коммуникации, когда ее невольно втискивают чуть более в тесные рамки. Резко хочется закурить с ним тоже, быть причастной к чему-то еще помимо зрительного контакта, который придется разорвать ей, потому что не хочет, чтобы Сэт заподозрил неладное в уже затягивающемся молчании и в легком набеге розовых красок от прильнувшей крови к ее щекам – Летти чувствует будто в ней снова забурлила жизнь, что-то выдернуло её из фарфоровой скорлупы статуи, в которой так удобно ей было прятаться, но Скарлетт продолжит игнорировать что вместо «что-то» должно стоять «кто-то», и он сейчас с ней рядом. Она заглушит нарастающие эмоции новой порцией алкоголя, чтобы ввести себя снова в аморфное существование – лишая физических сил можно достичь и спокойствия ментального, когда засыпаешь в секунду, едва ли тело дойдет до кровати.

- На, - кратко протянет, вытянутой рукой передавая бутылку брату. Ей придется немного привстать, опираясь свободной второй о пол, и приподняв задницу, а опустившись после такого, её чуть поведет плечом влево прямо во Фредди. Легонько заденет, но сделает вид, что будто ничего не было, и расстояние между ними сменит единицу исчисления с сантиметров на миллиметры. – Ну че, расскажете, как коротаете вы время на вышке? А то разговоры о пленниках вводят в уныние. И да, я сама начала, за что прошу простить меня, любезнейшие, - и отвесит шутливый и кривой извиняющийся поклон в полтуловища.