NoDeath: 2024 |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » NoDeath: 2024 » Pretty Much Dead Already » [15.11.2023] Look in the eye of the test
:LOOK IN THE EYE OF THE TEST:
Another time, another place
Some paradigm has shunned the race
Henry Boyd & Eddie Newton
:ДАТА И ВРЕМЯ: | :ЛОКАЦИЯ: |
[!] Мужчине логично нужно выпустить пар и потрахаться. Эдди оказалась свободной и безотказной девушкой. Бродит у его комнаты ночью, почему бы не воспользоваться!
Отредактировано Henry Boyd (2021-06-26 22:58:30)
такие нынче времена: безумие — норма жизни.
Если долго-долго лежишь без сна, то когда рука начинает затекать, можно обнять саму себя за плечо - и тогда представить, что эта теплая и шершавая ладонь - она принадлежит не тебе. Это Дэнни, вернулся наконец-то после всех дел по лагерю, и лег подле нее, перед этим наверняка заглянув к Шарлотте… сладкий момент, когда полудрема, наконец-то превращается в долгожданный сон, и Эдди переворачивается, зная, что увидит его…
А вместо этого видит обезображенного, вонючего мертвеца, клацкающего зубами, и вместо голубых глаз - самых красивых глаз, что она когда-либо видела - на нее смотрят бесцветные, омерзительно холодные, и это Дэнни, все еще Дэнни, она узнает его всегда, но он - мертв.
Накатывает тошнота. Сон словно кисель, вязкий, зыбкий, из него сложно выбраться, мертвец наваливается на нее, подгребает под себя, и она никак не может вывернуться, и Шарлотта плачет, а Эдди чувствует гнилостный запах жижи, разлагающееся тело облепляет ее…
А потом Эдди просыпается - мокрая и трясущаяся. Шарлотта не плачет, она спит, как и всегда - на удивление крепко. А Эдди понимает, что случилось - она уснула давно уже, очень давно, как только из столовой пришла, изнеможенная до крайности, буквально трясясь от усталости. Последний год она работает целыми днями (а иногда и ночами), и совсем не может спать, но в кои-то веки ее отключило - и от этого только хуже. Ей только приснилось, что она пытается уснуть, а потом приснилось, что уснула - и теперь ее футболка (футболка Дэнни на самом деле) насквозь мокрая, а тело гадкое и липкое, и она готова поклясться, что в комнате пахнет чем-то гнилым. Это не первый раз, когда она видит этот сон, и точно знает, что ничего гнилого в комнате нет, она десять раз все перерыла, но точно так же знает и то, что теперь этот запах будет мерещится ей до самого утра. Может оно к лучшему - теперь не уснет.
За окном непроглядная тьма и ни звука - сколько времени? Часа три или четыре? Шарлотта просыпается в шесть; в какое-то время они играют обычно, сидя на полу, без света, конечно - во что-нибудь с крупными игрушками, или Эдди просто рассказывает ей истории, а к семи идут завтракать - а потом работа, целый день работа. Руки у нее грубые совсем стали, ноги отекают, и с каждым днем мириться с этим все сложнее, но теперь у Эдди есть цель.
Надо сбежать. У нее осталось четыре-шесть недель на то, чтобы окончательно все продумать и подготовить, и нельзя привлекать к себе внимание недовольством или чем-то еще. Не поднимать глаз. Не отвечать, пока не спрашивают. Не говорить громко. Не нарушать приказы. В другом месте ей станет лучше, ей должно стать лучше, но его еще надо найти, это “другое место”.
Она выбирается из-под одеяла; в углу на стуле стоят бутылка с водой и тазик, быстренько сполоснуть Шарлотте лицо в случае чего, но сейчас ополоснуться нужно самой Эдди - просто намочить полотенце и протереть тело. Только вот - бутылка пустая. Она выдыхает и прикрывает глаза на секунду. Вот же погань! Эдди знает уже, как это работает - запах будет становиться все сильнее и сильнее, пока ее не вывернет наизнанку, и весь день потом псу под хвост. Надо пойти на первый этаж, в душевые, и помыться, но…
Лучше бы этого не делать. Несколько минут проходят в сомнениях, но потом Эдди все же находит наощупь кусок мыла, полотенце и смену белья. Она просто быстренько пробежит туда и обратно...
Отредактировано Eddie Newton (2021-06-24 16:08:51)
После испытательного срока его наконец приняли в команду рейдеров. Это как раз то, что было ему ближе всего по натуре. Сидеть в общине за безопасными стенами и чувствовать себя тигром в клетке было бы наихудшим вариантом в данном развитие событий. Ему было необходимо убивать этих тварей, чтобы чувствовать себя живым. Бойд настолько привык уже к жизни в подобном мире, знал подстерегающие опасности, особенности и хитрости выживания, можно сказать он прижился в этой реальности, будто был создан для неё. Слишком хорошо прижился, так что по пути потерял всех, кто был дорог, а сам в итоге выжил.
Кроме возможности выезжать за стену и отрываться, убивая зомби, были и другие плюсы быть принятым полноценно в общину. Например, его переселили в комнату с всего одним соседом. А значит личного пространства стало больше. Да, еще этот Рикки, его сосед, часто отсутствовал и они почти не пересекались.
Ночь была в самом разгаре. Генри поспал несколько часов, а потом его разбудил лай собаки где-то за территорией. Хорошо, что разбудил ему опять снилась мертвая жена на полу в их доме в Чикаго, и дочка, сидящая на коленях рядом. Генри медленно идет к ним, медленно потому что знает, чем все закончится. В реальности, в тот трагический день, он влетел в комнату моментально подскочил к жене и дочери, спеша пощупать пульс у любимой. А его чуть не укусила собственная дочь, что уже обратилась в зомби. Именно она и убила свою мать вцепившись зубами женщине в шею. Бойд помнит разорванную сонную артерию на шее женщины и лужу крови, вся картина четко вырисовывалась в голове, собирался логический пазл.
Лай собаки разбудил вовремя, он только вошел в их дом, только успел увидеть силуэты дочери и жены, а дальше в сон ворвались звуки реальности. Он еще помнит их лица, но уже более смутно, а хуже всего, что забыл почти, как они выглядели живыми и счастливыми. Вроде и прошло всего три года. Три года — это короткий срок для памяти, но за это время столько произошло, прожита целая новая жизнь, борьба за выживание перекрыло многое, и память начала стирать все хорошее из прошлого до апокалипсиса.
Генри сел на кровати, посмотрел в темное окно. Среди вестей деревьев виднелась луна. Она давала достаточно света, чтобы разглядеть пустую кровать у противоположной стены. Его сосед опять где-то пропадал.
В пачке сигарет, оставалась последняя и Бойд решил выйти на улицу и выкурить последнюю сейчас. Почему бы и нет. Он не курильщик, но это уже было в удовольствие, как глоток духа ушедшей цивилизации.
Возвращаясь, Генри застал у своих дверей девушку. Они столкнулись в темноте, когда Бойд вывернул из поворота коридора. Девчонка врезалась в его широкую голую грудь. Влажные локоны волос коснулись кожи и не бритого подбородка.
- Решила зайти в гости, лапуля? — обнимает девушку за талию, толкая к своей двери корпусом. От неё пахло свежестью, она явно приняла душ. – ты ещё и подготовилась!
- усмешка в низком голосе.
В это девчонке он сразу признал рыжую, что видел раньше в столовой. Знал, что девушка свободная. А что свободная может делать ночью под его дверью? Точно не за спичками явилась. Тут напрашивался единственный логический вывод – захотелось секса. У женщин тоже есть потребности, он привык, что к нему тянуло слабый пол, и это не первая девушка, заблудившаяся у его двери.
Бойд открывает свою дверь, затянул рыжую в комнату, не убирая руки с талии девушки, закрыл дверь. Мужские ладони накрыли ягодицы, забираясь под футболку. Он с удовольствием сжал округлости в ладонях, сводя половинки вместе и разводя в стороны.
- От тебя приятно пахнет. – приподнимает пальцами подбородок и накрывает своим ртом её губы, начинает властно целовать. Мужчина делает пару шагов к кровати, заставляя её идти задом в нужном ему направлении. Её колени упираются в матрас. Бойд подцепляет край футболки и сдергивает её через голову, оголяя рыжую. Надавливает на худенькие плечики, толкает на кровать девушку.
- Как тебя зовут, рыжик? – задает вопрос Бойд, быстро растёгивая ремень и стягивая джинсы с себя.
Отредактировано Henry Boyd (2021-06-26 13:48:07)
такие нынче времена: безумие — норма жизни.
В душе и в самом деле становится легче. Обычно здесь горит электрический свет, окон ведь совсем нет, но сейчас - сейчас ничего подобного. Комендантский час. Впрочем, наощупь раздевшись и найдя ближайший кран (когда у вас маленький ребенок, бывать в таких местах даже в неурочное время приходится даже чаще, чем хотелось бы), Эдди довольно быстро ополаскивается, стараясь не намочить волосы. Шампуня у нее уже давно не было, да и мыло стоило беречь, для Шарлотты оно важнее, но все же, сейчас она старается освежиться, убрать ощущение разложения, охватившего ее тело, перестать чувствовать и этот запах, и эту тошноту.
Провести под горячей водой на пару минут дольше, чем стоило бы. Она стоит так - под кипятком почти, знает, что кожа покраснеет, недовольно будет жаром пышать потом, но все же стоит - облокотившись на стену, уткнувшись лбом в собственное предплечье. Ей нужно несколько минут. Постоять, подумать о своем, сделать передышку. Но нехорошо это, - что, если Шарлотта проснется и заплачет, испугавшись? Обычно девочка так не делала, да и подгузник Эдди меняла, так что неприятности не должны ее разбудить, но все же, оставлять девочку без присмотра - плохая идея. Недовольные соседи нужны были Эдди в последнюю очередь, особенно после того, что случилось за забором. И все же, это ей дается с трудом - выпрямиться обратно, выключить воду.
Может, она просто устала отказывать себе даже в малом ради Шарлотты. Но о таком даже думать было постыдно и на мгновение Эдди кажется, что тошнота вернулась - от гадливости к себе. Ей надо думать не об этом. Ей надо быть тихой, незаметной, учить Шарлотту молчать все время, пока Эдди не будет уверена в относительной безопасности и собирать нужное. С последним были проблемы, но все же…
Все же лучше будет уйти ни с чем, чем остаться здесь. Эдди не настолько наивна, чтобы не понимать свои шансы на выживание там, за забором, да только вот оставаться здесь - еще хуже. Шарлотта один раз уже чуть не погибла, и никаких шансов, что дальше будет лучше. Надо сосредоточиться на цели, а не на своих чувствах, не на злости, не на ненависти.
Она приоткрывает дверь душевой и слышит шаги; это первый этаж, ничего удивительного, что кто-то, направляющийся на улицу, прошел мимо, но рисковать ей не хочется. Эдди пятится назад и замирает за дверью. Ничего особенного не происходит, но сердце бьется так, что это почти болью отдается в ребра. Постоять тут и подождать, пока человек точно не уйдет подальше? А вдруг он вышел только покурить? Нет уж - ей нужна другая лестница, в северном крыле. К ней можно было попасть, пройдя душевую и еще один коридор насквозь, но выхода на улицу там не было и доходила она только до второго этажа, так что пользовались ей значительно меньше.
Дорога через душевые наощупь занимает больше времени, чем хотелось бы, но наконец Эдди выруливает на второй этаж и идет по коридору. Убедиться, что на лестнице никого нет, и быстро шмыгнуть себе на этаж, все про…
Или не просто. Она чуть назад не отлетает, когда врезается в него - и то, что она слышит, ей чертовски не нравится. Она не уверена, кто это, знает только, что он точно не из заводских, и этого достаточно, чтобы желудок болезненно сжался. Руки вроде как складывает перед собой, пытаясь как-никак отстраниться немного, но он, кажется, будто и не замечает - ничего удивительного, с таким-то ростом и плечищами. Губы невольно кривятся, а в голове - “Потом мне надо будет в душ”. После такого в душ хочется совсем всегда - и не просто под горячую воду, уже под настоящий кипяток, который, впрочем, все равно вряд ли избавит от гаденького чувства. На поцелуй не отвечает, но и не сопротивляется, разве что губы все еще кривятся совсем не так, как должны были бы, целуй она сама. Не плакать - эго у мужчин, оно хрупкое, а мужчина обиженный - страшно. Он не был из тех, что заглядывали к ней по вечерам, он не был Пабло, хватавшим за шею так, что иногда ей казалось, что вот сейчас все закончится - но он был мужчиной и был Медведем, а Эдди убеждена, что повадки этих выучила хорошо.
Например, знает Эдди, усадив ее на кровать и стащив штаны, он следующим делом ухватит за волосы и притянет голову к паху. Волосы оттягивать будет, сильно, до боли, на руку накрутит - а потом возьмет сзади, плюнет, разве что, чтобы не совсем насухую. Хорошо, пожалуй, что вечером она не ела ничего; пока он только раздевается, она смотрит куда-то в угол комнаты. Здесь вторая кровать стоит, но в другом углу, а это значит, что его сосед мужчина. Лучше ей убраться отсюда до его возвращения. Руки на груди скрещены, ей не нравится голой быть - в конце концов, того же Пабло вполне устраивало ебать ее, просто приспустив трусы - но от одной только мысли, что можно ее к себе притянуть и обратно надеть, тело становится безвольным. Страх на нее всегда так действует - слабеешь, замираешь, лишаешься способности даже пошевелиться.
Сосредоточиться на цели. Не привлекать внимания. Не думать о Дэнни.
-Эдди. Меня зовут Эдди. - она прикрывает веки, надеясь просто отстраниться от происходящего. - Только быстро. - надо бы еще про презерватив сказать, но на это ее точно не хватит.
Отредактировано Eddie Newton (2021-06-25 11:59:19)
Последний раз он спал с Тайрой одиннадцатого октября, в туже ночь на их лагерь напали, а двенадцатого числа она умерла на его руках. Точнее он сам её убил, воткнув свой армейский нож в затылок. Но это было неизбежно, ведь её укусил зомби. Он просто избавил от страданий свою женщину, и мир от еще одного зомби в будущем. Если его укусят когда нибудь, он тоже бы хотел получить смертельный удар от друга.
В общем последний раз он спал с девушкой чуть больше месяца назад. Тайра была страстной женщиной с аргентинскими корнями, смуглой кожей и черными волнистыми волосами. Признаться Бойду её не хватало, но он смирился. После смерти жены и дочери он старался ни к кому сильно не привязываться зная, что завтра может потерять всё.
Эта девчонка совсем не была похожа ни на его жену, ни на Тайру, они обе были бойкими и уверенными в себе. Но их больше не было и вспоминать о них было бессмысленно. Потрахаться с кем-то стоило ради того, чтобы спустить пар, расслабиться и вытеснить, под стереть воспоминания о тех кто был когда-то дорог и зацепил, оставив следы в сердце, даже когда он их не хотел, и боролся с тоской, считая это все чертовой слабостью, которой в принципе не место в этом мире.
Бойду не приходило в голову подумать о чувствах, или мотивах девушки сидящей на его кровати. Она же сама ночью пришла к его двери, и судя по словам «только быстро», была не против секса. А он хотел секса! Дрочить — это приносит не тот уровень удовольствия нежели брать живую, теплую плоть, слышать стоны, получать ответную реакцию.
- Эдди. — повторил мужчина имя, стягивая джинсы окончательно и откидывая их в сторону, на стул у окна.
- Я Бойд. — с представлениями было покончено. — Посмотри на меня и не закрывай свою грудь. — потребовал мужчина, подходя к рыжей близко. Она сидела на кровати, не легла на спину, хотя могла бы. Напрашивался вывод — не против отсосать. Он тоже само собой не против. Его каменный стояк пружинил в воздухе. Головка члена оказалась рядом с губами рыжей. Бойд толкнулся бедрами вперед, врезаясь влажной головкой в алые губки. Мужская ладонь опускается на рыжий затылок, путаясь в волосах, собирает кудри в кулак.
- Высуни язык. — Он держит её голову, но без лишней грубости, не рвет на ней волосы. Хотя если она начнет дергаться то, ей станет больно. Когда Эдди выполняет требование, он покачивая бедрами проводит головкой по влажному языку, потом толкает член в приоткрытый ротик.
— Смотри на меня девочка. — ему нравился, когда женщины смотрят, нравится следить за тем, как взгляд меняется. В полутемной комнате,с тусклым светом луны, не много можно увидеть, но всегда можно дорисовать в воображении не четкие образы. Свободная рука опускается на грудь, он взвешивает холмик в ладони, зажимает сосок между пальцами и перекатывает, дразня её тело. И ему нравится ощущать женскую грудь в ладони, как наливается камешек соска под пальцами.
Бойд немного вытаскивает член из рта и толкается снова, пробуя сделать это глубже.
такие нынче времена: безумие — норма жизни.
Когда-то до Дэнни секс, конечно, у Эдди тоже был - просто потому, что ей очень не хотелось быть другой; девочки в интернате не видели ничего дурного в том, чтобы обменять минет на пачку сигарет или просто позажиматься с симпатичным парнем, а потом все стало как-то проще и одновременно сложнее. Мужчины относились к ней не как к человеку, а как к функции. Она стирает их белье, гладит их рубашки, готовит им еду, убирает их мусор - и ничем не отличается от стиралки, утюга, плиты или моющего пылесоса, разве что обходится немногим дороге. И с сексом было то же самое - разницы между ней и рукой было не так, чтобы много, но зачем прилагать лишние усилия, когда их можно компенсировать несколькими десятками? Секс был - постыдным, грязным, и каким-то до тошноты утилитарным.
Это потом она узнала, что все может быть по-другому, но если вспоминать, как оно бывает - только хуже становится. Его уже не вернуть, в ее жизни больше не будет ничего подобного, но все же…
Дэнни ее никогда не унижал. А этот - унижает. И дело не в том, что именно он приказывает, а в том - что приказывает вообще. Требует. Считает, будто имеет на это право. Вот Дэнни - имел, он имел все права на нее после того, как спас ей жизнь, после того, как заботился о ней - а этот человек поступает так, потому… ну, просто потому, что считает, будто может. Услышал ли он это от кого-то (у Пабло язык хуже, чем помело), или просто всегда так поступал - но он знал, что ему не скажут “нет”. Потому что “нет” в этом месте - слово, за которое нужно платить, слово, которое кровью отстаивать придется, а Эдди знала, что не хватит у нее - ни сил, ни духу, ни крови. Приспускает руки, теперь они живот обвивают, и хочется обнять себя за плечи, в комок свернуться, заплакать, и плевать, что сидишь как идиотка, без футболки, но в трусах и шортах, и что комната чужая. Смотришь перед собой теперь, смотришь на его член, головка которого слегка поблескивает от смазки - к горлу подступает тошнота. На вкус его пенис такой же, как и на запах - горьковатый и тошнотворный; тут нет привкуса мочи, как бывало у мужчин нечистоплотных, но приятных ощущений это ни капли не добавляло. У нее маленький рот, и мужчинам это нравится, нравится, как губы плотно обхватывают член, как верхний ряд зубов изредкаа задевает плоть - в этом вроде как нечто острое есть. И, вероятно, во взгляде снизу вверх - тоже; но она и минуты не выдерживает так смотреть, жмурится, радуется темноте, знает ведь, что так удивительно похожа на маленького ребенка, на Шарлотту ту же, когда та чем недовольна: щеки вверх, морщинка меж бровей. Он за волосы одной рукой держит, но пока это не боль, а только ее обещание - достаточно красноречивое, впрочем. Сосок - не то, что обычно называют в женских романах “предавшим телом”, но контраст между теплой водой в душе и холодными, сильными пальцами; реагирует чутко, и Эдди почти надеется, что между ног хоть чуть помокреет, насухо совсем нестерпимо, но и особо в это не верит. Надо больше слюны, а может просто и отсоса ему хватит; подается сама головой вперед, языком слегка - то влево, то вправо, прогнув его к кончику.
Если она блеванет, ее прям тут небось и прикончат.
Темнота друг молодежи. Свет вообще сейчас редкость ночью. Потому все что им подарила луна, бросая блики через окно. В тусклом свет отсвечиваются пряди рыжих волос, голые, бледные, хрупкие плечи девчонки. Пару толчков и вот она даже включается в дело, начина глубже вбирать член в рот, водить по нему кротко языком. Не блудница, но и не пассивная, что безусловно приятно. Своим поведением и внешностью она так напоминала школьницу старших классов. Но если вспомнить, что у девчонки есть дочь, то становится понятно - внешность бывает обманчивой.
- Мммммм.- звучно выдохнул Бойд получая удовольствие от дразнящего языка, что плясал по уздечке. А слегка грубоватые касания зубов добавляли особой остроты. Кулак сам по себе сжимается сильнее на женских волосах, когда похоть нарастает. Мужчина придерживая голову, сам толкается глубже в горло девушки, прикрывая глаза от удовольствия. Еще и еще, настойчивее, врезаясь в горло. Тяжелые выдохи сопровождают поступательные движения бедер. Бойд чувствует незначительное сопротивление, возможно рыжей не нравился такой ритм. Но сейчас думать о чем-то помимо собственной похоти не было настроения. Трахнуть, как следует и может получится забыть потом беспробудным сном до утра. А её рот такой горячий мокрый и маленький.
- Интересно она везде такая узкая и тесная? промелькнула мысль. - Стоит проверить!
Бойд вытаскивает член из рта девушки. Наклоняется подхватывает её под пышками и с легкостью приподнимая смещает к центру кровати. Выходит почти бросок. Женское тело пружинит на матрасе.
Мужчина и сам забирается коленями следом на кровать. Одним быстрым движением избавляет Эдди от шорт, следом цепляя и трусы, откидывает все в сторону. Ловит тонкие лодыжки девушки разводит их в стороны и резко тянет на себя. Кровать скрипит под ними. Женские ягодицы заехали ему на колени, ноги по обе стороны. Один рывок и он насадит её податливое тело на свой каменный стояк. И это чертовски хочется сделать. Касается пальцами её промежности, проходясь по клитору. Раздвигает складочки и толкает их внутрь.
- Да, кстати у менять есть презервативы. - Сообщает девушке Бойд с довольной усмешкой. Это он удачно разжился в одном из рейдов, найдя в одном из заброшенных домов в прикроватной тумбочке. Сколько у них там срок годности? Не важно! Все равно такую продукцию давно не выпускают. Подарить новых детей этой рыжей не хотелось, как и подцепить какая-нибудь болезнь, от которой сейчас и лекарств то не найдешь. Если еще и диагноз поставить выйдет. А желание потрахаться ни кто не отменял.
Генри наклоняется вперед, не меняя положения и не слезая с кровати. Их лица оказываются очень близко.
- сейчас достану. - вытягивая из под кровати рюкзак, на ощупь находит нужный карман и достает пластиковый квадратик упаковки с гандоном. Треск упаковки, и вот уже резина легко раскатывается по стволу. Теперь Генри не видел препятствий между ними. Вспоминает что она была несколько сухой, когда трогал её. Плюет себе в руку и смачивая латекс на члене.
Широкие мужские ладони на тонкой талии. Бойд немного меняет положение и резким толчком проникает в тесное тело.
- Какая ты тесная. - короткая пауза, приятно прочувствовать тесноту, что обволакивала его. С гандонами это конечно не то удовольствие, но это и не его женщина, которой он мог доверять.
Выходит на половину и снова вторгается грубовато в тело. Устраивается удобнее упираясь локтем рядом с головой девушки. Другой рукой подталкивая её попу себе на встречу, начинает активнее двигаться, трахая её тело.
такие нынче времена: безумие — норма жизни.
Можно на мгновение попробовать представить, что это Дэнни. Это - попытка сбежать, последняя надежда, глупость, но сейчас Эдди нужна эта глупость, чтобы не закричать. Надо просто подождать. Надо просто потерпеть. Это скоро закончится. Скоро она пойдет к Шарлотте. Сама виновата - обещала же, не шляться где ни попадя по ночам. Обещала-обещала-обещала-обещала…
От попытки становится только хуже. Они - разные. Дэнни был каким-то удивительно прохладным, даже в жару, и Эдди не понимала, как это работает, а жар тела этого человекаа - едва ли не обжигает ей лицо. От Дэнни пахло чем-то сладковато-горчащим и табаком, а от незнакомца - терпким и почему-то дымом. У них одинаково грубые ладони, но ладонь незнакомца уже, и пальцы у него длиннее. Сознание сопротивляется попытке подмены настолько отчаянно, что цепляется даже за такие мелочи - раз уж света, особенно в ее положении, недостаточно, чтобы оценить его лицо.
На мгновение, она хочет сжать челюсти из всех сил - а потом вспоминает, чем это может закончиться. Не то, чтобы это совсем уж убивает желание, но зато удается переключиться со все же совсем гадких мыслей - о Шарлотте. Она одна, совсем одна сейчас, она может проснуться, может испугаться, нужно было ее с собой взять, тогда бы этот - он бы дал ей пройти мимо, так ведь? Большинству из них неловко, что девочка где-то рядом, это их бесит...
Он накручивает пряди на кулак, он действует грубее, жестче, становится сложно сделать вдох - но оно к лучшему, теперь думать о Шарлотте не выходит, потому что приходится думать о дыхании. Эдди, скорее рефлекторно, чем осознанно, хочет отстраниться, пытается податься головой назад, но толку никакого не выходит - рука у мужчины твердая, верная, и, пожалуй, единственное, чему ей остается радоваться - что он не кончил в рот или на лицо. Это было бы, пожалуй, слишком гадко.
Бросает ее - будто куклу, будто она не весит ничего - а может, так и есть. Он может и ниже Дэнни на пару дюймов - Дэнни, Дэнни, опять Дэнни, почему он не может просто оставить ее в покое? - но шире в плечах, и мышцы на его груди красиво перекатываются под кожей, это даже при таком освещении видно. Пальцы пихает - неприятно, то терпимо, а потом говорит про презервативы, и в голосе слышно - доволен собой.
-Спасибо.
Считает себя благодетелем. Эта мысль почему-то достаточно смешная, чтобы ее губы на мгновение исказились в усмешке - пожалуй хорошо, что как раз в это мгновение, он склоняется к ее лицу, но поворачивает голову в сторону.
Член у него - больше пальцев, и губы кривятся уже не из-за смешной и глупой мысли. Не сопротивляться. Просто постараться не думать о происходящем - о жаркой боли, о том, что все это гадко и постыдно, о Дэнни (первое правило мыслей о Дэнни - нельзя просто не думать о нем, как бы не хотелось). Интересно, чтобы Бойд - она ведь правильно запомнила, да? - подумал бы, узнав, что она бы многое отдала, лишь бы не лежать сейчас под ним? Вероятно, ему было бы глубоко плевать - и по нынешним временам, это даже правильно. Он, небось, ходит за ограду, он типа вроде как защищает таких, как она, он заслужил благодарности, да ведь?
Губы изгибаются в третий раз - теперь и от боли, и от смеха. Пусть он уже закончит, ну?..
Если она улыбается, значит ей нравится процесс — логичный вывод. Еще лучше было бы, услышать её стоны наслаждения, как она подмахивая бедрами навстречу, просит еще и не останавливаться. Но под ним не та женщина, и их невозможно перепутать, даже в темноте. Бойд толкается в тело рыжей резче, выбивая четкий напористый ритм. В мысли же сами приходят воспоминания того времени, когда он был счастлив и сам не осознавал толком насколько.
.......
- Да, Генри! — жена выгибается под ним, трется окаменевшими сосками о мускулистую грудь. — Да, еще… боже так хорошо не останавливайся… Ааааах! — девушка от остроты удовольствия впивается ногтями в кожу на лопатках. Викки всегда была такая громкая, страстная и ненасытная.
- Тише, детка! — Генри довольный ухмыляется, коротко хрипло смеется и накрывает её рот ладонью. Следующий вскрик жены заглушен и только согревает его руку. — Наша малышка спит .. и не будем её будить. — Сам же трахает её резче и грубее, как Викки просит, точно зная как жена любит. Её длинные ноги обвивают мужскую талию, она движется навстречу толчкам. Им нравится одинаковый страстный и грубый секс, они вообще идеально подходили друг другу. Оба были ненасытные и порой трахались, как одержимые по несколько часов. Особенно подобное случалось после напряженных смен, когда приходилось ликвидировать крупные аварии, пожары. Спасатели рискуют не меньше пожарных, а порой и больше. Бойду нужна была разрядка, как точка в завершении выплеска адреналина, что все еще бежал по венам и так быстро это его не отпускало. А жена видимо наслаждалась тем, что муж вернулся целым домой, ведь все это время она нервничая не находила себе места, следила за новостями по ТВ. Потом, на утро Викки нежно поцелует и признается сколько переживала, и что ему надо сменить работу, иначе она поседеет раньше времени.
Бойд встряхнул головой откидывая наваждение, жена мертва уже достаточно давно, и он давно не вспоминал Викки. Эта рыжая девушка не Викки, даже закрыв глаза это понимаешь потому, какая она почти сухая, напряженная и холодная в постели. Может ей нравится растянутое удовольствие и предварительные ласки, а он сразу набросился. Только факт в том, что изначально желания её ублажать не было. И опять же она сама пришла потрахаться, значит предположительно имела желание и хотела его. Бойд привык, что нравится женщинам и они его хотят. Конец света не повод перестать жить и забыть на простые человеческие радости. Естественный процесс секса между людьми разного пола, что приносит обоим свою порцию разрядки и удовольствия. Ученные, когда они еще были, провели исследование и доказали, что секс необходим как мужчинам, так и женщинам.
И все же Генри решил быть хоть немного джентльменом. А может его гордость задевало то, что девчонка не стонет, и не проявляет заинтересованность, не привык к холодным леди под собой. Без обоюдно желания брать и насиловать обычно у Бойда не было желания.
Мужчина немного меняет позу, приподнимается и садится на собственные пятки. Не давай члену выскользнуть из девушки, тянет её тело на себя, обхватив ладонями талию. Такая узкая, худенькая, что ладони почти смыкались на ней. Одна рука остается на талии Эдди, мужчина направляет её тело, продолжая двигаться, выходя частично, снова врезаться в её лоно. Другой освободившейся рукой накрывает лобок, большим пальцем раздвигает складки половых губ, и безошибочно находит клитор. Нажимает на бурок, начиная дразнить и теребить настойчиво из стороны в сторону. Интимный персональный массаж сосредоточения удовольствия, женщинам обычно это нравится и от подобных ласк они начинают течь. Плюет в ладонь, добавляет такой вариант смазки к их соитию. Рука снова продолжает дразнить клитор, при этом Бойд не перестает двигаться в её теле. Вбиваться то резко, то более нежно, удерживая за талию и натягивая на себя.
Генри хочет потрахаться - это естественно, еще ему хочется взаимной страсти, хотя не все женщины способны это дать. Но может и у этой рыжей давно не было нормального секса, или никогда не было.
такие нынче времена: безумие — норма жизни.
Шарлотта в комнате совсем одна - и Эдди совсем не хочется думать о ней сейчас, когда какой-то посторонний мужик тыкает в нее членом (хоть бы презерватив нормальный был хоть бы не подвел), но если она не думает о Шарлотте, то начинает думать о Дэнни, и это гораздо-гораздо хуже. Шарлотта спала, крепко спала, но вдруг она проснется? Что, если она проснется, выберется из кроватки сама (в последние недели, этот фокус удавался ей на редкость легко), сможет дотянуться до защелки на двери, и пойдет искать маму?
Один раз она уже пошла за мамой, один раз она уже оказалась там, где ее не должно было быть. Это была вина Эдди, она не должна была оставлять девочку без присмотра, не должна была, нет-нет-нет, это было очень плохо. Все, что теперь происходит с ее малышкой - это только ее, Эдди, вина; и ночные кошмары, и раненная ручка, и то, что она, вроде бы совладавшая с магией ночного горшка, вновь стала иногда мочиться в кроватке…
Он вновь проникает в нее, и это снова веселит Эдди. Ее трахают подобно кукле, пока она разглядывает потолок - сероватые разводы, которые в дневном свете, должно быть, приобретают желтоватый оттенок, в углу, там, где карниз, ей видится нечто вроде клубка пыли, или, быть может, это просто тени так легли…
Переводит взгляд на стену. В голове - картинки того, что может произойти, если Шарлотта проснется и обнаружит, что мамы нет рядом; а вдруг она найдет револьвер и патроны? Сама Эдди так и не поняла, как с ним обращаться, но в ней, как, должно быть, в любой матери, зреет глубокая убежденность, будто ее девочка гораздо умнее ее самой. Надо перепрятать револьвер куда-нибудь повыше, да, точно… можно убрать в коробки в стенном шкафу, те, что под потолком, но в случае какой беды, там ведь искать будут улики в первую очередь, так? Может, попытаться организовать тайник под полом?..
А потом этот - он ее дергает, и это так внезапно, так резко вырывает ее из мыслей о всяком разном (из-под окна будто поддувает, надо бы придумать, чем его утеплить, и как это сделать так, чтобы потом можно было его открывать), что она не сразу даже осознает, где именно находится и что творит. Лежать ей нравилось - больше; теперь ей приходится положить руку ему на плечо, чтобы не упасть, и вообще… ну… участвовать в этом, а не просто терпеть и ждать, пока он закончит. Игнорировать его теперь сложнее - руки сжимают талию, соски, напряженные, болезненно откликающиеся на прикосновения, труться об его грудь. Вроде как теперь она сама может контролировать, насколько глубоко Бойд проникает, но она не хочет, понимаете? Она не хочет быть здесь, она не хочет думать о том, как этот мужик трахает ее. Его руки на талии все равно сильнее, даже одна рука - ладони большие, совсем как… совсем как...
Он - не Дэнни.
-Убери свою руку. - голос хриплый, на губах - привкус его смазки, и она отмечает, что он не из тех, кто целует, после того, как ему отсосали. - Убери свою руку, я сказала! - вцепляется в предплечье, пытаясь заставить его отвести ладонь. - Заканчивай уже. - плакать это унизительно, она не будет плакать, она давно-давно не делала это и не собирается начинать. Но сейчас ее трясет от унижения, от отвращения - к самой себе, в первую очередь к себе - и глаза подозрительно щиплет.
Ей нужно в душ. Ей нужно домой.
Отредактировано Eddie Newton (2021-08-20 14:42:24)
Бойд хотел ответной реакции, и он получает её. Но точно не то что ждал и хотел увидеть, почувствовать.
Убрать руку?! Не сразу понимает эти слова, смысл постепенно доходит до затуманенного желанием мозга. Ей так не нравится? Пытается дразнить клитор немного иначе, теперь четко и направлено перекатывая жесткий бугорок под большим пальцем. Эдди, своей ручонкой пытается толкнуть в плечо, и убрать руку. Настойчивее требуя прекратить попытки её разжечь.
Да с какого не нравится так?! С ней что-то не в порядке! Бойд перестает трогать клитор, теперь злее трахая. Пытается вглядеться в круглое лицо девушки, хотя это не особо выходит в полумраке комнаты.
Да, может ей в принципе нравится насилие! Приходит мысль после слов «заканчивай уже». Каждому, как говорится своё. Но Генри точно не планировал разбираться в личности и тараканах, что сидят в голове этой девчонки.
Закончить побыстрее, ну это он может. Желание угодить и доставить рыжей удовольствие сходит на нет. По крайней мере тем способом, который он видел разумным и привычным.
Хочешь грубее и быстрее, значит получишь! Вслух Бойд этого не произносит, только зло ухмыляется.
Мужчина толкает девушку обратно на кровать, положив руку на плечо. Она плюхается на подушку. В сумеречном свете видно, как её рыжие локоны разметались вокруг головы, создавая почти форму медузы. Да весьма похоже, с эти вьющимися прядками змейками, рыжего цвета в темноте почти не видно.
Рука Бойд сдвигается с плеча на тонкую шею девушки. Он не душит её в полноценном смысле, но тепло и силу ладони она точно сейчас ощутила на себе, и соразмеренное давление отчасти.
- Хочешь быстро и грубо! Получишь. – обещание выдыхает хриплым голосом Генри.
Его ладони оказываются на женских бедрах. Сдавливает женское тело и с легкостью разворачивает словно не весомую куклу, укладывая рыжую на живот. Тянет бедра девушки на себя, ставя Эдди на колени. Поза, когда она раком, одна из тех, что ему по душе. В этом случае особенно то что надо, когда не столь важно, кого трахаешь. Ему просто хотелось трахнуть незваную ночную гостью. Целовать её не зачем, целовать значит проявлять симпатию, хотеть почувствовать её вкус, проникнуть в партнёршу глубже, не только членом, но и в мысли. И здесь даже дело не в том, что она только что отсасывала его член. Целовать, значит быть заинтересованным в еще одной встрече с ней, значит ты хочешь ей добиться и зацепить. Эта незнакомка не подходила под эти параметры, да и сама она, судя по поведению не была нацелена на нечто больше, чем просто разовый трах. Рыжая просто была той, кто оказалась на пороге, изменила его планы на ночь. Приятно изменила, секс это в принципе хорошо. Своё удовлетворение он не собирался упустить.
Эдди стоит на коленях, безропотно в ожидании продолжения или, когда уже её дотрахают и отпустят. Попа девушки светлыми округлостями отсвечивает в темноте.
Интересно на её заднице есть веснушки? Эта мысль мимолетно проскальзывает, пока он сжимает в ладонях ягодицы рыжей, раздвигая их. Проходится пальцами между половинок и ниже, между складок половых губ, толкает пальцы во влагалище и почти сразу заменят их членом. Резкий толчок в тело, отодвигается назад и снова таранит. Ладони чуть ниже тонкой женской талии. Он разгоняется двигаясь все быстрее и резче, сейчас уже догоняя свой собственный оргазм, который маячит где-то близко. Она тесная, тугая для него и это приятно. Генри скользит рукой по позвоночнику девушки, пальцы путаются в волосах на женском затылке. Он надавливает, заставляя Эдди наклонить максимально низко, упереться головой в подушку, так женская попа еще сильнее и доступнее выставлена.
такие нынче времена: безумие — норма жизни.
Может, стоило укусить его - еще там, в коридоре? Вцепиться ему в нижнюю губу, или в шею, или в ключицу, когда он навалился на нее там, и плевать, что она потом об этом пожалела бы. Пожалела бы как пить дать, Пабло уже показал ей, как оно бывает, когда ему не нравится, когда ему говоришь “нет”, а Медведи - они все по одним лекалам сделанные, одинаковые все, подонки, уроды и мрази. Но тогда она - может быть - не чувствовала бы себя настолько грязной, настолько убогой и жалкой. Получила бы по зубам, или там по ребрам, но это было бы лучше - больно ведь все равно.
Раньше это было не так. Лучше бы она вообще Дэнни не встречала, повторяет себе Эдди раз за разом - когда Бойд наваливается, и когда отступает, когда его рука на шею ложится, и когда начинает слегка (и все равно многообещающе) ее сжимать. Лучше бы она вообще не знала, что оно по-другому бывает, что оно такое, когда ты не просто дырка для слива, но любимая, нужная, желанная - и сама любишь, нуждаешься и желаешь.
Но она-то знает. Теперь секс - он не только о чем-то, что ты “должна”, он и другим бывает, настоящим. Она сказала ему заканчивать, она велела ему заканчивать - но почему он этого не делает? Ворочает ее как куклу, ставит на колени (так ведь удобнее, так ведь приятнее), заставляет в спине выгнуться, заставляет, заставляет, заставляет…
Еще секунда, и Эдди закричит. Так оно собственно и происходит. Это глупо и постыдно, и она обязательно потом пожалеет, как уже жалела, не раз жалела, и все же - когда Бойд заставляет ее сильнее прогнуться в пояснице, не остается ни малейших сил.
-Я хочу, чтобы ты отъебался. - у него и без этого было достаточно времени, так? Он и без этого уже поимел ее и так, и эдак, и все лишь потому, что ей не повезло оказаться не в то время и не в том месте. Сама виновата, конечно, но ведь - ведь она ему сразу сказала. Она сказала ему закончить побыстрей, а не устраивать какой-то там траходром, они ведь не любовью занимаются, не сексом, даже не ебутся, он просто сливает сперму.
-Сам додрочишь. - надо просто вывернуться, это все, что ей нужно. Его рука на пояснице, но не прижимает, скорее просто контролирует, ее достаточно лишь стряхнуть, да податься вбок. Щеки горят, и саму Эдди трясет, и она пытается все трусы найти - трусы, и свитер, и джинсы тоже. Сам додрочит.
Вы здесь » NoDeath: 2024 » Pretty Much Dead Already » [15.11.2023] Look in the eye of the test
