Он, понятно, все еще на адреналине - чужая боль заводит неслабо, как и чужой страх, хоть баба и держалась - и, наверное, ему бы подумать, а не нестись в медблок, но это вроде как по пути, Джерри так и думает, завернет он на пять минут проведать Дока, так вреда не будет.
И ему бы успокоиться, да - успокоиться, чтобы Расту все внятно доложить, а лучше всего его успокаивает, если он Холли потискает, так что идея заскочить в медблок ему со всех сторон удачной кажется, ну и понятно, когда Док свою книжку откладывает и лицо ему навстречу поднимает, подставляя губы, Джерри окончательно уверятся, что идея и правда отличная.
К тому же, сегодня его смена торчать на стенах, так что он ее с самого утра, как из-под одеяла вылез, а она еще спала, не видел.
- Занят, киска, все так - но тут случилось кое-что... Ты что, ничего не слыхала? Не слыхала, какие у нас гости? - болтает Джерри, а сам притискивает ее посильнее, вытаскивает из кресла, притащенного сюда из офиса какого-то бывшего недо-начальника завода, садится сам в это произведение сраного гения от мира делового интерьера, тянет Холли себе на колени. - Давай-ка посмотрим, выдержит эта херабора нас обоих...
Пока выдерживает - протестующе скрипит кожзам сиденья, металлопласт всей конструкции, но выдерживает. Джерри отталкивается пяткой, раскручивая кресло влево-вправо, оглядывается - пусто.
Впрочем, ничего удивительного - Док тут кроме Джейн особо ни с кем дружбы не свела, а когда он на дежурстве, вообще старается не отсвечивать лишний раз, и это правильно, это Джерри прямо по многим причинам устраивает. Правила правилами, но ему все равно спокойнее, когда она торчит в медблоке, читает одну из тех книжек, что Джерри ищет за стенами как проклятый, и, как ему кажется, даже не особо в курсе, откуда на складе Уайт-Бэар появляются те или иные вещи, и что случается с теми, кто правила нарушает.
Ну в курсе, конечно, ладно, она у него не идиотка, чтобы совсем ничего не понимать - но если может это игнорировать, считает Джерри, так пусть игнорирует. Хватит с нее и остального - всех этих мертвых тварей, изменившегося мира, а живых тварей Джерри вывезет за них обоих, ему не проблема.
Но сегодня его так и распирает - так и тянет с ней поделиться: новости одна фантастичнее другой - и то, что Ленни жив, и то, что та община, где они весной шухера навели, все еще стоит, и то, что эта баба всерьез хотела на Ленни своих заложников выменять...
- Помнишь, весной мы наскочили на каких-то ребят на востоке - в больнице они торчали, мы еще оттуда людей привели? Ну так там по-прежнему все - и сегодня к нам от них посол, мать его, доброй воли явился, выменивать заложников, а знаешь на кого? Ты не поверишь, киска, - на Джейме Ленни, - фыркает Джерри. - Живой, почти целый, если ты понимаешь, о чем я - ничего его не берет, вот эта везучесть у мужика, а... Если у него есть какой-то гребаный секрет, я бы не отказался узнать о нем побольше...
Подошва левого ботинка у Джерри в крови - через помещение тянется смазанный ржавый след. Костяшки на правой руке разбиты - бил он от души, кайфуя от этого дела, такого простого и понятного. И Холли он тискает сильнее, чем обычно, на границе с грубостью - перспектива стычки его заводит, тут ничего не попишешь, Джерри из породы бойцовых собак, его будоражит мысль о том, что завтра-послезавтра, когда там еще никто не спохватился, они отправятся в Сент-Луис.
Да, будет много сказано - про необходимость пополнять ресурсы, про необходимость новых людей, про то, как сделать Уайт-Бэар сильнее, но на это Джерри по большому счету плевать. Ему просто нравится рвать по команде, нравится, когда все просто и понятно.
Сейчас все проще простого - и Джерри делает ровно то, что было его работой раньше.
Гребаное везение, все так - и он так об этом и думает.

Отредактировано Jerry Keitel (2021-04-30 10:57:26)

Подпись автора

you play stupid games, you win stupid prizes

+

- Ну, - посмеивается Джерри. - Всех на одного Ленни, уж не знаю, что он наболтал тем ребятам, раз они решили, что его тут будут рады видеть, но, что бы не наболтал, те, по ходу, совсем дебилы, раз всерьез думали, что мы тут на это поведемся...
Для Джерри все очевидно - есть правило, которое гласит, что член группы получает помощь от группы, все так, но ведь и шутка в том, что Ленни больше не член группы. Выбился наверх, а потом все проебал - ну что же, в этом смысле мир остался прежним: надо вертеться, если не хочешь снова отправиться на дно, вертеться и не допускать ошибок.
Ленни забыл об этом, ну и поплатился - Джерри забывать не собирается. Не собирается распускать сопли из-за того, что они когда-то вместе на воротах стояли и тварей мочили - люди это ресурс, и, что уж говорить, не самый ценный, а потому за Ленни, тем более однорукого, сейчас и козу не выменяешь, не то что пятнадцать человек, которые свою полезность доказывают на грядках или занимаясь той херней, которой больше никто заниматься не хочет.

Джерри в самом деле смешно - ну, не вот прямо до слез, но он как представляет, что Ленни, может, тем ребятам рассказывал, сколько им лапши навешал, так по-злому смешно и становится: это кем надо быть, чтобы и правда решить, будто можно прийти сюда, в Уайт-Бэар, со своими гребаными условиями.
Ничего личного, понятно - это Джерри умеет, очень хорошо умеет, чтобы ничего личного. Психика у него под это заточена, типа - под такое вот упрощение: свои - чужие. Своих защищай - чужих убивай, и без лишней рефлексии. От лишней рефлексии только голова болит, ну и начинаешь забывать о вещах, о которых забывать нельзя, а Джерри тем более забывать никак нельзя: за ним еще Док.

Ну, Док с него слезает, тянется к шкафчику этому - Джерри хмурится, останавливая верчение кресла, чтоб она не навернулась, смотрит на кулак, сжимая и разжимая пальцы.
- Да жив, конечно, - отвечает.
Ну то есть, это, наверное, ненадолго, но это Джерри при себе оставляет - Док баба нежная, хочет, чтобы все люди были друг к другу добры и ласковы. Ну, может, не все и не со всеми - потому что смертям Зандера и Боба она вот уж точно нисколько не огорчилась, но в целом - в целом да, может и расстроиться. А Джерри не очень любит, когда она расстраивается - в нем все еще сидит то, как она полтора года назад расстроилась, когда думала, что его мертвая тварь укусила. Джерри все помнит, что она ему наболтала - это в нем занозой засело - и помнит, что потом было, ночью, когда она в луже крови проснулась. Помнит, а потому не против, если она побольше времени в своих книжках проводить будет - целее останется, и ему спокойнее.
- Жив, и Ленни жив, не парься, Док, - Джерри обтирает кулак о майку, чувствуя жжение в ссаженной коже, тянет Холли за край свитера - это ему жарко, понятно, он кулаками намахался, а ей тут скучно и холодно, поди. - Да брось. Брось, киска, я в порядке. Ну малость да, пришлось намекнуть, как у нас тут устроено, дать понять, что мы тут нянчится не будем, и что пытаться нам скормить дезу тоже не стоит... Ты в голову-то не бери, киска, они оба в порядке, и Ленни, и баба эта... Посол-то - вот самая мякотка, Док, я не успел рассказать - баба. Ну, здоровая, как шкаф, честное слово. Выше меня, киска, и в плечах, может, пошире будет - гребаный шкаф, я не вру. Настоящая боевая амазонка, киска, только тупая, - пожимает Джерри плечами.
Он все думает, что Холли тоже повеселит рассказ - ну, может, не повеселит, не правильное слово, ее такие вещи редко веселят, но, типа развлечет. Развлечет мысль, что Ленни обратно притащили - да еще и с предложением меняться. Как по Джерри - ситуация-то блеск, хоть в книжке прописывай, ну а все остальное - то, что там с Ленни и этой бабой случилось и уже случится - это дело другое. Не такое смешное, понятно, но Джерри этим голову не забивает: они все равно чужаки, и Ленни, и баба эта, посол недоделанный. Что они есть, что их нет - один хер.

Отредактировано Jerry Keitel (2021-04-26 12:00:13)

Подпись автора

you play stupid games, you win stupid prizes

+

Джерри вот не считает, что ему надо что-то там обрабатывать, ну сбил немного кулаки, делов-то - он к ней вообще не за этим пришел, а так, заскочил повидаться. Ну проведать, как она, все такое. Не к доктору, а к своей подружке, типа того - а вот она что-то не в настроении, по ходу. Не как подружка, в общем, а как самый настоящий доктор - а сперва-то обрадовалась, не возражала, как он ее тискать принялся, расспрашивать начала, что да как и про Ленни.
А теперь нет, как-то так вся подбирается, как чужая, приходит Джерри в голову, и он сперва хочет опять ей сказать, мол, что за глупости, от сбитого кулака никто еще не помирал, но у нее лицо такое становится...
Чужое.
Джерри не спорит, когда она тянет его руку к столу, не спорит, заглядывает ей в лицо за волосами - что это она притихла?
Ну да, женщина - почему бы в той группе не быть женщине. Там полно было баб - некоторых они сюда привели, да и здесь женщины были, а она так спрашивает, как будто поверить не может.

- Да нет, не сильно, - дергает Джерри плечом - ну жива же. Раз жива - значит, ничего уж прямо такого, у него не было задачи ее забить насмерть. Так, превентивно побеседовать и разъяснить наглядно, что к чему.
- Ну не вот цветет и пахнет, но жива, я ж говорю, - смешок у него выходит какой-то стремный, Джерри резко затыкается, смотрит, как Док промакивает ему ссадины.
А потом, значит, до него доходит, чего она притихла.
Сама она ему и объясняет.

Джерри как сидит - так и охуевает: это что за претензии? Она никак не может поверить, что он бабу избить может? И главное, почему - потому что та настолько тупа, что сама сюда за этим, можно сказать, и пришла?
- Правильно? - переспрашивает Джерри, выдергивая руку - проходит у него настроение играть с ней в больницу. - В смысле, блядь, правильно? Много ты сейчас правильного видишь? Все эти твари дохлые - это, что ли, правильно? Или вот это? Вот это все - где мы живем, на этом чертовом заводе, это правильно? Это нормально?
Весь мир пошел по резьбе - а она дергается из-за какой-то бабы, которую в глаза не видела, которая сама себе это все устроила, и Джерри это прямо цепляет, всерьез цепляет.
Ну то есть, понятно, что она вот такая - что ее все эти вещи, наверное, и правда дергают, и так-то Джерри хватает мозгов понять, что ему и это в ней отдельно заходит, но, ей-богу, лучше бы она умела это по кнопке отключать, самой же легче же было бы.

Он очень старается не злиться - очень, а это вообще задача для продвинутого уровня, потому что он еще не отошел от всего, все это прямо под кожей кипит, злость вперемешку с желанием эту злость выплеснуть, вбить в кого-то, утопить в чужой боли.
И это все не то, что Доку нужно от него - и Джерри старается вот это держать от нее подальше, ну вроде как часть себя от нее прятать, такую часть, не самую симпатичную, что уж, и сейчас тоже старается, но тут ведь как, сколько ни старайся, а она все равно вылезает.
Док не просто тупая девчонка, которая на его пушку повелась - Док о нем, может, знает, побольше, чем он сам, ну и Джерри даже задевает это, вот то, что она спрашивает.
Злит - вот как на самом деле. Его бесит, что она спрашивает - бесит, что задает этот вопрос, что ждет его ответа.
Не злит даже, а бесит - и бесит то, что у него против этого никакой брони нет, вообще ничего.

Джерри поднимается из гребаного кресла, прихватывает ее за руку, не давая отодвинуться, обхватывает свободной рукой затылок.
- Ну что ты несешь, Док. Нахера бы мне тебя бить. Ты же моя девчонка, киска, мы что, так не договоримся? - пробует пошутить, но что-то не то. Все равно что-то не то - и Джерри не уверен, но смотрит она на него так, как давно уже не смотрела. Очень давно.
С самой тюрьмы, с того, первого их года в Коламбии.
И он не врубается, что это значит, врубается только в то, что вряд ли что-то хорошее.

Подпись автора

you play stupid games, you win stupid prizes

+

Каким, блядь, таким, хочет спросить Джерри.
Каким это таким по ее мнению он становится.
Но, наверное, можно и не спрашивать, так? Понятно же, о чем она - ублюдком, уродом, мудаком, вот каким.
Вот каким в ее глазах он становится, и это еще ничего, Джерри положить в основном, что люди о нем думают, но то - люди, а это - Док. И тут все сложнее, потому что это то самое, отчего он старался от нее кое-что припрятать. Ну так, не особенно выпячивать - просто чтобы не казаться в ее глазах конченным ублюдком.
Только она не идиотка, да и прятать это сложнее - тут между ними нет гребаного океана, чтобы он надел форму, запрыгнул в транспортник, а в пустыне выскочил из хамви совсем другим человеком. Тут все рядом - иногда буквально в нескольких шагах, и это, наверное, с самого начала была так себе идея.
Но его это все равно бесит - вот то, что она об этом говорит. Бесит, потому что все так, он хотел спрятать, да не вышло, и теперь в каждом ее слове Джерри слышится это обвинение.
Он не справился. Он облажался.
Она думала, он такой - а на деле он другой, хуже. Конечно, хуже - ведь она именно об этом?

Призрак Карен - не так чтобы частый гость в его голове - насмешливо ухмыляется: снова на те же грабли, дружок?
А есть то, в чем ты не облажался, сержант? Хоть что-нибудь?

Джерри моргает.
- Что ты несешь? - резко спрашивает, еще крепче сжимая пальцы, натягивая светлые пряди у нее на затылке. - Ты про что меня спрашиваешь, Док? Про что вообще? Что ты услышать-то хочешь? Поссориться решила?
Потому что его бесит это - ее вопросы, то, что она имеет в виду, эти упреки. И стоит признаться, что его это бесит, как он больше не сдерживается.
Она же о нем все знает. Все - в смысле, то, что он не стал бы вываливать бабе, с которой в баре познакомился.
Все - и по большей части это "все" включает в себя разное дерьмо.
Десять лет в Ираке, а дальше сержанта не дошел, гребаный птср, убийство жены и ее любовника, побег из психиатрического центра - таким не гордятся. Нечем тут гордиться - ну, в ее мире. В ее красивеньком гладеньком мире, который треснет, если наступить на него посильнее.
Треснет, если Джерри на него наступит.
Это он знает - и не наступает. Таскает ей книжки, следит, чтобы она поменьше знала, как тут дела обстоят - чтобы сидела здесь, в чистеньком медблоке, как в стеклянном шаре с рождеством внутри.
Джерри дышать на этот шар боится, чего уж - но сейчас его прямо распирает все это, чему он так долго отказывал.
Она говорила про любовь - Джерри помнит, каждое слово, но в этом-то и вся проблема. Он даже тогда, полтора года назад, знал, что так и будет - ну вот как сейчас.
Когда она наконец его этим попрекнет.

- А ты, типа, не знаешь? - спрашивает грубо, подтягивает ее к себе, не дает ни отвернуться, ни глаза опустить, так вцепился. - Не знаешь, Док, или все-таки знаешь? Ты же меня за это и выбрала. Вот за это самое. Помнишь, Док? Помнишь, как я тому уроду руку сломал? Если бы они не свалили, я бы продолжил. Положил бы всех, я так думаю, Док. Всех пятерых. Грыз бы, если бы потребовалось. Ты же это знала - тогда знала, потому и трусы сняла, скажешь, нет? Ну и как ты думаешь - я это делал, потому что у меня приказ был, или потому что мог, потому что мне нравилось?
Она смотрит на него - и Джерри больше не хочет терпеть этот взгляд, не хочет больше вопросов этих дебильных.
Наступает на гребаный стеклянный шар, прямо топчется на нем, почти слышит, как осколки хрустят под тяжелой подошвой - в его голове.
Целует ее - ни разу не ласково, не давая отвертеться от этого поцелуя, не давая отстраниться, притискивает к столу, возле которого они возятся, а когда отпускает, встряхивает.
- Ну? Давай. Давай, Док, ответь сама на свой вопрос - ты же умная баба.

Подпись автора

you play stupid games, you win stupid prizes

+

На поцелуй она не отвечает - высвободиться не может, но и рот не открывает, сжимает крепче зубы, губы под его языком, ну Джерри и не удивлен. Вот вообще не удивлен - потому что чему тут удивляться. Только полный дебил мог думать, что такого не случится, а он все же не полный дебил. Может, был таким, но теперь-то он дебил ученый.
У него, сука, настоящий опыт в таких вот вещах имеется, чего уж там. Опыт в таком вот дерьме - когда ты нравишься бабе и все у вас зашибись, свадебные колокола, рис в трусах, и ты для нее любимый и единственный, на словах-то, а потом проходит пара лет, ну и все, приехали, слазь.
Сладкий период заканчивается - и начинается вся вот эта хуйня: упреки, нравоучения, капризы, требования, а потом это все переползает в койку и тут уже конец, прости-прощай.
Они с Доком еще долго продержались, растравляет себя Джерри - почти три гребаных года она каждый день его видела, видела то, что он делал, так что, можно сказать, неплохой рекорд. Не десять лет, но зато без перерывов на туры в Ирак - можно сказать, полной ложкой черпала, и вот, надоело.

Она упирается ему в грудь - ага, ну конечно, как будто думает, что правда может его отодвинуть, и что-то внутри Джерри хочет показать ей... Ну, кто тут хозяин. Показать, кто решает, как все будет - это же не сложно.
Джерри даже не про то думает, чтобы избить ее или еще что - но и не отпускает, даже когда она просит.
Не отпускает - просто берет и не делает то, что она хочет.
Маленький, как сказать, сюрприз для Холлидей Дюмон, если она вдруг забыла - она сама его выбрала. Вот такого.
Такого, которому плевать на просьбы остановиться, на просьбы отпустить.
Ему даже не нужно ничего говорить - он видит, как в ней нарастает паника, возвращая их обоих на три с половиной года назад.
Возвращая их обоих в тот день, на память о котором у нее на подбородке остался шрам.
Паника и страх - и не иначе как этот коктейль заставляет ее попросить вновь, начать болтать всю эту заумную херню о том, что он делает это все специально.

Джерри становится по злому смешно: специально? Нет, такое действительно могла только Док придумать, это же надо. Так хочет увидеть в здесь какого-то другого парня, которого никогда и не существовало, что придумывает разное, но только при чем тут Джерри-то?
Он старался - старался как мог, старался не выпячивать то, что, он знал, ей не понравится. Не хотел, чтобы она его боялась - вот реально, старался даже не орать, не говоря уж о чем похуже, и когда требовалось выпустить пар, искал, с кем бы подраться, но с ней не задирался, вообще, отбегал подальше, как пес, чувствующий, что заразился бешенством.
И все равно мало - все равно ей мало, но ему что теперь, наизнанку вывернуться? Да и то не поможет - нет в нем того, чего она ищет. Нет и никогда не было - и она-то, зная о нем всякое, должна была это получше понимать, нет?

- Я что, плохо с тобой обращаюсь, Док? - хрипло и зло спрашивает Джерри, все же отпуская ее, переставая прижимать к столу. - Что у тебя за претензии-то? Что я, блядь, не так делаю? Ору на тебя? Строю? Или, может, руку на тебя поднял? Ну давай, давай, скажи, что я сделал! Что я, блядь, сделал, а?! Нет? Не в этом дело? В том, что я отсыпал заслуженного бабе, которую ты в глаза не видела?!
Джерри прямо никак с этим смириться не может - что вот из-за этого все. Не с тем, что это происходит, тут он иллюзий не строит и никогда не строил, но, думал, если как следует постарается...
Оказалось - показалось, и его это прямо с ума сводит: он старался, реально выкладывался, и все пошло по пизде вот так, вот из-за такой херни.
- Наоборот, Док, как ты не врубишься! Мы потому и живые, что это делаем - и будем делать, если выжить хотим, пойми ты уже! Не мертвецы проблема, а живые - потому что это конкуренты, Док! На все - на убежища от мертвых тварей, на жратву, на оружие, на медикаменты... Даже, блядь, на вот это - на эти сраные книги!
Джерри оборачивается, смахивает со стола книгу, которую Холли читала, когда он пришел - та задевает миску все это летит на пол, грохот, лязг, из миски все разливается...
- Хочешь, чтобы мы с тобой сели среди ебаных цветочков, держась за ручки, и ждали, откуда явится пиздец? Вот такого ты хочешь?

Подпись автора

you play stupid games, you win stupid prizes

+

Она вздрагивает, как будто боится, что следом и ей прилетит - Джерри замечает, не слепой же, но, вместо того, чтобы его утихомирить, как обычно, его это только сильнее заводит.
Он упрямо мотает головой - нет, не врубается. Не понимает, что она говорит, не понимает, в чем проблема.
Смеется - коротко и невесело, как лает.
- Херня. Херня, Док, и ты сама это знаешь, - торопится ей объяснить. - И то, насчет детского лагеря... Я тебе тогда сказал и сейчас скажу: я этим не горжусь. Не горжусь тем, что сопли развез, что на тебя пришлось всю грязную работу перекинуть - и еще вот что скажу: ты врубись уже, что это может любому из нас жизни стоить. Не выстрелишь, потому что перед тобой ребенок - а вот он уже вцепился в тебя, пусть даже едва задел, и все, ты мертвец. Не выстрелишь, потому что пожалела чужачку - она выстрелит в тебя. Очнись ты уже наконец, Док. Да очнись же.
Нет, словами ему до нее не достучаться - Джерри в словах-то не особенно хорош, это у нее выходит гладко да ровно, но как - Джерри и понятия не имеет.
Он ее так и держит у стола, не дал отойти - а тут отступает, пинает чертово кресло, на которое едва не налетел, и то со скрежетом катится к стене. Пинает перевернутую миску, которая попалась под ноги.
Ей-богу, с радостью бы что-нибудь расхерачил вдребезги - сломал, уничтожил, разбил бы, а еще больше ему хочется ее схватить, схватить и трясти, пока у нее голова не оторвется.
А потом поднять эту голову, вытрясти из нее все эти херовы глупости, и поставить на место - но уже пустую.

- Может и были вещи, через которые я переступить не смог, - продолжает Джерри, вцепляясь обеими руками в тяжелую столешницу этого чертового стола, - но знаешь что, киска, я над ними работаю. Работаю, чтоб такого больше не осталось - и уж, черт возьми, не ради себя это делаю. Не прикидывайся, что ты не понимаешь, что не врубаешься - мы с тобой с того и начали. С того, что тебе от меня нужно было - чтобы я не дал мудакам Боба до тебя добраться, чтобы не дал мертвым тварям до тебя добраться, чтобы я, сука, никому не дал до тебя добраться, ну так я вот это самое и делаю. Ровно это самое - не даю до тебя никому и ничему добраться, сиди здесь, читай свои гребаные книжки, притворись, все это тоже одна дерьмовая книжка, а я обо всем остальном позабочусь, разве не так? Разве не поэтому ты со мной спишь? Не ради вот этого?
Он выдыхает, обнаруживая, что едва не сорвал голос - в глотке саднит, а глотка-то у него луженая, всегда думал, бьет раскрытой ладонью по столу: желание перевернуть здесь все никуда не ушло, желание трясти Холли, пока она не заберет все свои слова назад, тоже на месте, но кроме этого ему реально хуево, и Джерри вообще не врубается, что с этим сделать, чтобы стало как раньше
- Я не тот мужик, с которым сидеть в цветах, Док. И ты знала. Ты, блядь, это знала - какого хера ты мне сейчас это выкатываешь?! Чего ты сейчас от меня хочешь?! Хочешь меня нахуй выслать? Не хочешь со мной больше спать, потому что я, сука, думаю о том, как тебя получше устроить? Не хочешь, потому что ты, блядь, не желаешь со всем этим дерьмом больше дела иметь? Сейчас, когда все ровно, когда к тебе Раст нормально - думаешь, сама справишься?

Отредактировано Jerry Keitel (2021-04-29 06:57:47)

Подпись автора

you play stupid games, you win stupid prizes

+

Знает ли он, что дело не в этом?
Наверное, да, но сейчас это знание Джерри не радует: оно лишнее, колючкой засело под кожей. Все ее слова, то, как она смотрит на него сейчас, как боится его - все это вообще не то, не так.
Проблема в том, что Джерри знает и другое - "так" не будет.
Он старался, и она, наверное, тоже старалась, раз столько времени ни о чем его не спрашивала, раз этот разговор состоялся между ними только сейчас. Они оба старались, но, должно быть, этого старания не хватило - бывает и такое.
Всегда бывало, да и Джерри не так чтобы слушает, что она ему говорит: перед глазами пульсирует багряная пелена, кулаки сжимаются сами собой.
Не хочет ссориться? Не хочет, чтобы он на нее злился?

- Тогда тебе надо было заткнуться еще пять минут назад, - огрызается Джерри.
Ну конечно, он не задумывается о том, каково ей - а с какого хера? Она в безопасности, у них есть крыша над головой, чистая еда, вода, есть эти гребаные книжки, которые ей так нравятся, и Джерри старается с ней по-хорошему, старается, сука, быть ласковым даже, хотя это вот вообще не его тема, а ей и того мало.
О чем еще тут думать. Ей - им всем - повезло, как мало кому, и Джерри так, в общем, себя и чувствует - избранным, типа того. Одним из хозяев этого нового мира, в котором правят ребята с большими пушками и достаточным количеством патронов.
Вот это ему нравится, и да, она права - в самом деле нравится. Он делает то, что умеет, то, что у него хорошо получается - разве его вина, что она не может найти свое место в этом новом мире? Он предложил ей место - рядом с собой, место своей женщины, и думал, что тут у них полное взаимопонимание, думал, что она всерьез насчет того, что сказала ему тогда...
Какой же кретин.
Какой же кретин - и когда он перестанет покупаться на сладкие бабьи песни? Когда перестанет покупаться на этот сладкий шантаж?

- Да, - рычит Джерри. - Да, черт возьми!
Он уже нихера не соображает - потому что это "давай поговорим спокойно" действует на него как красная тряпка.
О чем бы им спокойно поговорить?
О том, что она хочет себе другого мужика? Мужика, который, по ходу, будет полной противоположностью Джерри?
Или о том, что с того разговора прошло полтора года, они уже не в тюрьме, сейчас их положение даже лучше, но к разговору о ребенке они больше не возвращаются - Джерри ждет, но она молчит, молчит, и он тоже больше не поднимает эту тему.
- Да, мне нравится! - продолжает он, подходя ближе - как будто привязан, шаг назад, два шага вперед. - Мне, блядь, это нравится! Всегда нравилось. Это, сука, моя работа - то, что у меня хорошо получается, действительно хорошо получается! То, в чем я не лажаю, детка. Во всем остальном - да, да, сука, плевать! Плевать - жена от меня свалила, плевать, моя дочь на самом деле не моя, плевать!.. Какого хера ты от меня ждала? Чего? Что я построю нам дом на берегу, блядь, озера? Что у нас будет свадьба с музыкантами и прочей хуйней? Что я вдруг превращусь в парня, который не будет на тебя орать или пугать тебя?
Джерри толкает ее в грудь, на чертов стол, подходит еще ближе, грубо хватает за бедра, дергая к себе.
- Да, главное, чтобы ты спала со мной. На это ты и разменялась, мы так и договаривались, Док, и я не припомню, чтобы договор менялся. Не припомню, чтобы мы оговаривали какие-то другие условия, но знаешь, что. Знаешь, что, киска. Плевать. Не хочешь - не надо. Хер с тобой, я не стану заставлять, только вот что заруби себе на носу - я и никого другого к тебе не подпущу. Запомни это, и когда будешь искать себе другого мужика - вот со всем вот этим, который, сука, настоящий святой, который не марает рук и не получает от этого удовольствия, не забудь его предупредить, что сперва ему придется переступить через меня, а это, киска, не так-то просто, уж ты мне поверь!
После этой охуенно длинной тирады Джерри выдыхается - встряхивает ее посильнее, упирает ей в грудь палец.
- Запомни. Просто, блядь, имей это в виду.

Между ними нет и десятка дюймов, Джерри от ее близости, которая только что обернулась ядовитой ловушкой, чуть не отъезжает окончательно.
- Видишь? Мы не поссорились, - роняет со смешком. - Нихуя не поссорились же. Ты просто сказала, как обстоят дела, и я сказал. Ну и все. Зачем нам ссориться, киска. Совершенно же незачем. Незачем, блядь!
Он хочет сказать что-то еще - слова кипят в нем, раздирая горло, но наружу так ничего и не выходит. Джерри встряхивается всем телом, как большая собака, разворачивается и сваливает.
У него, в конце концов, есть дела - настоящие дела, а не вся эта болтовня, от которой только тошно, как будто в выгребную яму свалился.

Отредактировано Jerry Keitel (2021-05-01 12:19:34)

Подпись автора

you play stupid games, you win stupid prizes

+