Первый ажиотаж спал - поваленный ураганом забор уже чинили, двоих раненых доставили к Амелии, и пережившие потрясение люди постепенно начали оглядываться без панического ужаса в глазах: ураган умчался дальше, можно было возвращаться к уже ставшей привычной жизни.
Фрэнк смотрит из дверей склада на вырванное с корнем деревце, отброшенное стихией поперек прогулочной аллеи между зданиями - склад выстоял, хотя крытая металлом крыша громыхала так, что слышно было и из жилой зоны, только разбилась пара окон и кое-где на бетонном полу подсыхают лужи дождевой воды. Фрэнк не строитель, даже близко, но думает, что большого ума не потребуется - просто затянет оба разбитых окна брезентом и укрепит гвоздями. Света станет поменьше, но это рациональнее, чем в самом деле искать подходящие по размеру стекла, а потом ковыряться с рамами.
Шагающую к складскому помещению Веру он замечает издалека: по его мнению, это  - быть заметной - она умеет. Он с легкостью представлял ее членом какого-нибудь совета директоров небольшой, но процветающей компании - строгая темная блузка, узкая юбка ниже колен, смесь деловой агрессивность и ненавязчивой сексуальности, и то, что здесь она была в числе членов очередного совета, его ничуть не удивляло. Всего лишь фермерша - но сейчас, когда посещение ближайшего Уоллмарта вполне могло стать концом всего приключения, недооценивать фермеров настроения не было: они обеспечивали укрывшихся в больнице пищей, и хотя Фрэнк не допускал и мысли, что Сент-Луис станет конечной точкой его маршрута, в организации местной иерархии все же дал себе труд разобраться.

У нее хорошая улыбка. Профессиональная - дружелюбная, открытая, искренняя, будто она снимается в рекламе. Фрэнк первоначально и заинтересовался этой улыбкой - тогда она улыбалась пореже, что было неудивительно с учетом обстоятельств, но так же профессионально: американцу, возможно, это не бросалось в глаза, но Фрэнка, выросшего вовсе не в Стране Вечной Улыбки, эта профессиональность зацепила.
И цепляет до сих пор.
- Более-менее, - отвечает он на вопрос о головных болях - для их с Фордом неприятного приключения в прошлом месяце, отделались они практически удачей, по крайней мере, оба живы, а этого уже не так уж мало. - Ваша медсестра просто сокровище, нашла мне неплохие таблетки, не уверен, что и три года назад кто-то справился бы лучше.
Медсестра нет, но компьютерная томография и консилиум наверняка успокоили бы его куда сильнее, отметя даже гипотезу черепно-мозговой травмы - но Фрэнк об этом молчит: ему ничего не стоит похвалить Амелию, она славная девочка и с пальцем его очень выручила, а люди любят, когда хвалят их близких. Возможно, любит и Вера Моррисон.
- Так чем я могу вам помочь, Вера? Большинство заняты у забора - торопятся восстановить, пока не появились мертвецы. Те, кто не занят в непосредственном ремонте, следят за окрестностями, я и сам собирался отправиться туда, но если вам нужна помощь...
Фрэнк пожимает плечами: она член совета и знает этих людей дольше, чем Форд.
Ему интересно, что она думает о том, чтобы дать отпор тем, кто однажды уже напал на больницу. Что думает о возможности новых потерь, о том, насколько обитатели Сент-Луиса готовы к бою, как оценивает нападающих.
Может, она всего лишь фермерша, но Фрэнк с легкостью может представить ее членом совета директоров - в его прежнем мире это кое-что да значило.
- Только скажите, что брать. Я оставлю записку, чтобы меня можно было найти, если потребуюсь, и буду рад быть полезным.
Повязка на глазу контрастирует с ее улыбкой. Фрэнк знает, что это иллюзия, просто мнительность, котоаря вполне может быть симптомом чего-то более неприятного, но ему интересно, что более настоящее, более подходит ей настоящей - повязка или улыбка.

- Морковь и лук, - повторяет Фрэнк, затем оборачивается к соседнему стеллажу - тут все обустроено на совесть, металлические основы, поддерживающие полки, прикручены к стенам на толстые саморезы, этот склад выглядит так, как будто может быть подхвачен ураганом здесь, в Миннесоте, и отправлен далеко-далеко. - Как насчет редиса? Не уверен, но, кажется, за теплый сезон можно собрать пару урожаев, если не наступит серьезная жара. Рискнем?
Морковь, лук, редис - Фрэнк не слишком хорошо разбирается в огородничестве, чтобы предполагать, какие еще культуры успеют взяться заново и созреть до наступления холодов. Не слишком разнообразный стол, но не ему, несколько месяцев после падения Пятого питавшегося куда скуднее, жаловаться - здесь, по крайней мере, выжившие организовали хозяйство.
Жаль, что не организовали оборону и стены, которые способны остановить не только безмозглых мертвецов - но и это мнение Фрэнк придерживает: насколько он успел понять, Веру и бывшего главу Сент-Луиса связывали личные отношения, едва ли она нуждается в непрошеной критике действий своего покойного друга.
- Азофоска... Это же удобрение, да? Нитроаммофосфаты, - терминология не то, что может его поставить в тупик. - Пойдемте, для пожароопасных веществ есть свое место - согласитесь, у нас тут не та ситуация, чтобы позволить себе потерять половину оставшегося в пожаре из-за загоревшегося фосфора.
Он ловит себя на мысли что немного красуется - комплименты Веры тому, как он тут все организовал, приятны: не то что бы Фрэнк относился к ним всерьез, не больше, чем к ее дежурной улыбке, но здесь склонен с ней согласиться - ему тоже нравится упорядоченность вокруг, особенно на фоне опустошительного и разрушительного зомбиапокалипсиса, уничтожающего даже краеугольные представления и нормы.
Может, отчасти поэтому Фрэнк старается не изменять своим привычкам - и, как ему все сильнее кажется, Вера бы его тут хорошо поняла.

- Толку от рам практически нет, - вступает Фрэнк в разговор, рассматривая тяжелые рамы - тяжелые, но все же рамы, и стекло, кое-где потрескавшееся, бликует на солнце. - Мертвецы проломят стекло, а живых оно тем более не остановит.
Те, что разговаривали с Верой, переглядываются между собой - они местные, как Фрэнк про себя называет тех, кто выживал на территории больницы до присоединения группы Форда. Местные, но, судя по всему, авторитет Веры для них неоднозначен, как и его - пришлого, чужака.
По крайней мере, Фрэнку кажется, что без помощи миссис Гудсворд ситуация могла бы сложиться по всякому, но та берет дело в свои руки.
- Рой. Ты слышал, что сказала мисс Моррисон, - несложно представить, как в относительно недавнем прошлом - когда Рою Гудсворду было лет восемь или десять - этот тон заставлял его вспомнить если не о ремне, то, как минимум, о долговременном лишении сладкого, так что он хмыкает, к немалому удивлению Фрэнка, и опускает свой конец рамы на землю.
- Ладно, Гэри, серьезно, - он поглядывает на второго, на свою бабку, потом на Веру. - Но там с забором неладно...
- Можно временно разобрать укрепление на служебной парковке, - предлагает Фрэнк. - Хотя бы на первое время, чтобы завалить самые большие дыры. с той стороны нет жилых помещений, там всегда тихо, даже если мертвые окажутся поблизости, их не привлечет шум так, как с восточного края. Может быть, это решит вашу проблему?
- Вот, вот, - поддакивает ему миссис Гудсворд, даже если не представляет, о чем он говорит. - И можно забрать еще несколько кроватей из больницы - тех, которыми сейчас никто не пользуется. Фрэнк верно предлагает - вы, мальчики, сейчас, главное, залатайте пробоину, а там Совет что-то придумает.
Он уже Фрэнк, отмечает Фрэнк с легким удовольствием, наблюдая, как миссис Гудсворд гонит рослых строителей прочь от отвоеванных теплиц.
- Ну, сегодня границы вам удалось отстоять, мои поздравления, Вера, - улыбается он Вере, не зная, как она отреагирует на эту шутку - они не друзья, едва пересекались друг с другом. - Некоторые стекла побиты во время урагана, но у меня есть листы пластика и ножовка по металлу. Не совсем стекло, конечно, но парниковый эффект обеспечит, так что не придется начинать все сначала и искать целые рамы - достаточно будет восстановить то, что разрушено. Управимся за день, не думаю, что я кому-то сегодня буду сильно нужен на складе - всем хватит работы.
Фрэнк оглядывает так называемые теплицы - вывернутые рамы, полотна агроволокна, зацепившиеся за деревья вокруг, голые ветви - осенний урожай яблок, наверняка ожидаемый, почти весь под ногами, в примятой мокрой траве.
- Нелегко, наверное? - спрашивает он. - Столько сил - и вот каков исход.

Отредактировано Frank Whittaker (2021-03-20 18:51:30)

К запаху пищи, поднимающейся от подноса, пластикового больничного подноса, примешивается запах мыла - Фрэнк работал в перчатках, наученный горьким опытом, из-за которого едва не лишился пальца, а затем как следует отмывал руки у крана, и теперь ему кажется, что и сок, и тыква, и фасоль пахнут антисептиком, стойко ассоциирующимся для него с врачебным кабинетом Амелии.
Это не отбивает аппетит - мало что сейчас действительно способно отбить аппетит - но превращает прием пищи в некую обязательную процедуру, как, должно быть, к ней относились пациенты больницы.
Впрочем, фасоль потушена с луком и морковью, отличный источник белка для вегетарианцев, и Фрэнк не без сожаления думает о том, что не может причислить себя к вегетарианцам и не проникся как следует идеями здорового питания в прошлом, несмотря на все старания покойной жены, противницы трупоедения.
В этом есть некоторая ирония, признает Фрэнк с цинизмом, которым не мог похвастаться прежде, до апокалипсиса.
Как будто трупы наконец-то взбунтовались и теперь сами пожирают живых - наверное, какие-нибудь зеленые радикалы пришли бы в восторг от этого нового витка развития человечества, которого больше не интересует истребление флоры и загрязнение атмосферы.

- Вам повезло, что они не забрали и семена, - замечает Фрэнк, когда Вера впервые за целый день касается в разговоре недавних событий, и не кривит душой - он действительно считает, что обитателям больницы повезло.
Да, может быть, это и похоже на то, будто их оставили на разведение, а сам Сент-Луис превратили в сырьевой придаток, лишенный оружия и понесший потери - но альтернатива могла быть куда хуже.
Кем бы не были эти люди, о которых весь этот трудный день сохраняющая спокойствие Вера говорит с такой ненавистью,  Фрэнк вполне способен представить, что ими двигало. Это не оправдание, разумеется - но Фрэнку хватает все того же цинизма, чтобы признать: в условиях избытка оружия вопрос с нехваткой еды можно решить, отыскав группу, у которой оружия или людей как раз недостаточно. Отнимать проще, чем выращивать самим - это придумано задолго до краха современной цивилизации.
- Повезло, что среди них нет человека вроде вас - такого, кто смог бы с ноля организовать целое хозяйство, способное прокормить людей длительное время, если бы получил то, что есть здесь, - Фрэнк не вкладывает в эти слова какого-то особенного комплимента - это не комплимент, это трезвое признание заслуг Веры и ее команды. С его точки зрения, она сделала больше, чем те, кто сумел решить первоочередную проблему безопасности: мертвые не умеют проходить сквозь стены, несмотря на всю сверхъестественность собственного существования, но устроить огород, дающий пищу, под прикрытием этих стен - вот то, что Фрэнка действительно восхищает.
После судьбы, постигшей Пятый, кто бы не стал фанатичным сторонником самообеспечения, считает Фрэнк.

- Но даже если и так, - продолжает он свою мысль, - сейчас осталось не так уж много ценного. Еда и вода, оружие и укрытие. Очевидно, что ни во втором, ни в последнем эти люди не нуждаются.
Он использует ту же самую формулировку, к которой прибегла Вера - "эти люди". Коротко, обезличенно и очень понятно - эти люди. Другие. Враждебно настроенные чужаки.
В этом смысле западноевропейская цивилизация с ее расцветом толерантности и терпимости тоже дышит на ладан - нехватка ресурсов быстро заставляет вспомнить о праве сильнейшего, Сент-Луис испытал это на себе.
Фрэнка здесь не было, когда больница получила свой урок - все, что ему остается, это собирать и анализировать информацию, чтобы в итоге оценить риски, превратить трагедию в бизнес-решение. Практически то же, чем он занимался до того, как восстали мертвые - и хотя он не склонен связывать свое будущее с Сент-Луисом, эта привычка к анализу внешне казалось бы разрозненных фактов, все же напоминает о себе, как фантомный зуд в ампутированной конечности.
Он отправляет в рот следующую ложку фасоли, обильно приправленной луком и морковью, чтобы сделать блюдо не только сытным, но и хоть сколько-нибудт привлекательным с точки зрения вкуса - как считает Фрэнк, со стороны поваров это весьма трогательный жест заботы о своих друзьях - и жует, размышляя над сказанным Верой.
- Вы же знакомы с теорией Маслоу, касающейся пирамиды потребностей? - спрашивает, отставляя опустошенную тарелку - можно что угодно говорить о тушеной фасоли, но с голодом она справляется отлично. - До тех пор, пока не удовлетворены базовые потребности, человека мало интересует прочее. У этих людей есть оружие и их немало - это безопасность. Есть еда - благодаря Сент-Луису. Наверняка есть вода. Говорили, среди них были и женщины, простите за такую прямолинейность. Сент-Луису нечего предложить, как мне кажется - разве что бесплатные развлечения.

Отредактировано Frank Whittaker (2021-03-21 11:55:32)

Вера соглашается с ним, Фрэнка это не удивляет - она не похожа на женщину, которая будет игнорировать очевидные вещи, цепляясь за отжившие свое представления о мире, которого больше нет. Он не может с уверенностью сказать, почему так считает - но не думает, что ошибается в ее оценке: не то после того, как она вслух произнесла "апокалипсис", признавая новую реальность, не то после того, как согласилась, что было нелегко вместо того, чтобы из ложной скромности отрицать факт своих заслуг.
Здравомыслящая - вот какой она ему кажется, и Фрэнк медлит перед тем, как пододвинуть ближе тарелку поменьше, на которой истекает прозрачным сиропом тыквенный пирог.
С виду он у повара не удался, но на вкус действительно неплох, как Вера и обещала - сладкий, но без приторности, и песочное тесто подчеркивает эту тыквенную сладость. Фрэнк, в прошлом не большой поклонник тыквы и всего, что из нее готовят, отдает пирогу должное - быстро, тщательно, стараясь не оставить крошек, пока она поясняет свою мысль.

- Боюсь, что вы правы, Вера, - ну что же, он тоже считает, что в здравомыслии ему не откажешь. - Если можно просто прийти и взять, нет необходимости в обмене - и судя по всему, в этом и есть проблема. Сейчас весь Сент-Луис фактически оказался в положении наемного рабочего, который выращивает пищу для другого - более сильного, если позволите - а взамен фактически получает лишь возможность и дальше этим заниматься, но не свободу и не собственную выгоду. Им было невыгодно ничего здесь рушить или убить всех в больнице - куда удобнее оставить теплицы и грядки нетронутыми и достаточное количество обслуживающего персонала, который продолжит и дальше производить продукты.
Фрэнк подбирает с тарелки последние крошки, отправляет их в рот, аккуратно орудуя ложкой, и ставит тарелку из-под пирога, на вторую, пошире. У выхода из столовой стоит ведро для пищевых отходов, чтобы использовать их для кормления животных или удобрения растений, но в нем, думает Фрэнк, редко когда отходы прикрывают дно - голод больше не является жупелом из телепередач, посвященных бедам какой-то Республики Того или Сьерра-Леоне, сейчас смешно вспоминать, как когда-то он не ел слишком сухие корки от пиццы.

- Призывающие дать отпор этим людям - Медведям, хотя какая, в сущности, разница, как они себя называют, хоть гусями - рассуждают так же, - продолжает Фрэнк, не обращая внимания на то, как пустеет столовая, когда, поужинав, люди расходятся, зная, что забор вновь починен и защитит от мертвой напасти, но все же привычно приглушают голоса и следят за тем, чтобы не привлечь к стенам мертвецов. - Не спорю, рациональное зерно в этом есть - привыкшие просто брать не станут торговаться без серьезной на то причины, только вот силовой отпор - вряд ли та причина. Вы были здесь, видели все сами - поправьте меня, если я ошибаюсь, но разве эти Медведи из тех, кто пойдет на контакт, обнаружив, что противник тоже вооружен?
Фрэнк дает ей как следует обдумать свой вопрос, затем пожимает плечами, глядя прямо в единственный глаз своей собеседницы - сейчас, когда она не улыбается как телеведущая, можно заметить, что у нее упрямый подбородок, а на носу сквозь загар проступает несколько неярких веснушек от пребывания на солнце.
- Будет столкновение - вооруженное столкновение, но никак не обмен ресурсами или хотя бы попытка прийти к компромиссу. Примите мои запоздалые соболезнования, Вера, но я считаю, что отпор только усугубит ситуацию. В идеале, хорошо бы найти способ... Повысить в глазах тех людей свою ценность. Стать не просто наемным рабочим, но высококвалифицированным наемным рабочим, узким специалистом, который не просто избавляет от необходимости самому поливать грядки и следить за теплицами, но и обеспечивает тем, что иначе не получить, эксклюзивом...
Фрэнк замолкает, допивает из пластикового плотного стакана разбавленный водой сок, мрачновато улыбается Вере.
- Если вы попросите меня заткнуться, это будет заслуженно - я и сам не люблю тех, кто готов часами разглагольствовать, не предлагая ничего конкретного, а именно так все и обстоит: конкретного плана у меня нет.

Фрэнк заинтригован - не ее спокойной реакцией на ту неприглядную картину, которую он рисует, описывая взаимоотношения двух групп. Здесь его как раз ничего не удивляет, Вера произвела на него впечатление здравомыслящей женщины, не дающей воли чувствам, такая вряд ли захочет, чтобы ее ограждали от представления о реальном положении дел, берегли, как она бережет свои растения в теплицах. Интригует его то, чем заканчивается их беседа, это внезапное предложение...
Фрэнк даже не уверен, чего именно это предложение - и, признаться, рассматривает и тот самый вариант, при котором вечно занятая Вера Моррисон решила, что двое здравомыслящих взрослых людей вполне в состоянии обойтись без флирта и тому подобного, чтобы лечь вместе в постель.
Это не единственный вариант, который приходит ему на ум - но там, где Фрэнк вырос, именно такая формулировка чаще всего означала приглашение к сексу.
Он смотрит на нее над стаканчиком с соком, пытаясь прочесть по ее лицу, что же на самом деле она вкладывает в свое приглашение - но это все равно что пытаться угадать будущее по облакам: единорог означает зомбиапокалипсис в конце следующего месяца, будьте осторожны, носите с собой пневматический гвоздомет.
Но, в конце концов, какая, в сущности, разница, решает в итоге Фрэнк - она кажется ему достаточно привлекательной и достаточно рациональной, практически идеальной партнершей, и к его собственному удивлению, отсутствие глаза ее совсем не портит. Делает необычной, пожалуй - и хотя это вовсе не является какой-то тайной фантазией Фрэнка, он думает, что она действительно привлекательна.
- С удовольствием, Вера, я совершенно свободен.
В темное время суток люди стараются не перемещаться по территории, склад закрыт - а на крайний случай, дубликаты ключей есть еще у пары членов Совета. У него нет ни единой причины отказаться - зато хватает и любопытства, и желания согласиться.

Реальность превосходит его ожидания. Фрэнк так удивлен, что даже забывает почувствовать разочарование - дело вовсе не в сексе, дело совсем в другом.
Фрэнку прежде не приходилось видеть само растение - хотя, наверное, как и любой урожденный ливерпулец, чья юность пришлась на взрывные нулевые, он имел дело с травкой в ее уже готовом к употреблению виде - но он сразу же узнает то, что видит, эти пять кустиков марихуаны в аккуратных горшках, их характерные листья, сейчас кажущиеся темно-зелеными в темно-розовом свете.
Это специальная лампа. Она раздобыла специальную лампу - ему нравится такая дотошность, действительно нравится.
Розовый свет бросает отсвет на лицо Веры, скрадывает жесткую складку у губ, скрывает садовый загар и тени под глазами - Фрэнк переводит взгляд с кустов на женщину, улыбается на гордость в ее голосе.
- Мои поздравления, Вера. Вы умеете удивить. Признаться, сейчас я чувствую себя глупо - распинался перед вами, говорил об узких специалистах, о конкурентности и пирамиде потребностей, а вы, оказывается, подумали обо всем этом задолго до нашего разговора и позволяли мне болтать, - он говорит это без укора - совсем нет. В конце концов, сейчас он здесь - она поделилась с ним своим секретом, и это его интересует куда больше: вряд ли ей захотелось похвастаться. Насколько Фрэнк знал, о ее мини-ферме в группе никто ни сном, ни духом - не было никаких слухов, никаких разговоров, никто не собирался в нежилых комнатах отдыха персонала, чтобы выкурить косячок - а теперь знает он.

- Полагаю, вы едва ли привели бы меня, если бы хотели только похвастаться, - прямо высказывает Фрэнк свои соображения - ему на ум приходит ассоциация с игрой в покер: карты розданы, дело за последней сдачей. - Собираетесь пообещать Медведям нечто эксклюзивное? Отличное от овощей и фруктов, которыми можно утолить голод, то, что напомнит им о следующей ступени пирамиды?
Разведение марихуаны - дело не трудоемкое, но требует немало внимания к деталям, это Фрэнк помнит. Судя по рассказам тех, кто пережил нападение Медведей, они могут и не захотеть утруждать себя заботой о кустах, поисками нужных ламп и подкормок, а также дальнейшей обработкой урожая. При определенном везении у Веры есть шанс - выторговать Сент-Луису новое место в пищевой цепочке, на шаг ближе к вершине, и этот способ с точки зрения Фрэнка заслуживает внимания ничуть не меньше, чем план вооруженного столкновения.
Все, что они увидят, они заберут - но если пообещать что-то ценное наперед, возможно, это станет ключом к переговорам, поможет вернуть заложников, превратить унизительную ситуацию во что-то более приемлемое для Сент-Луиса.
Фрэнк напоминает себе, что судьба Сент-Луиса не должна волновать его слишком уж сильно - он все еще планирует добраться до Первого - но ничего не может поделать с интересом к тому, как собирается разыграть свои карты Вера.

Фрэнк разглядывает небольшое помещение ванной комнаты, прежде безликое той функциональностью, которую можно встретить в любой больнице, а сейчас превращенное в оранжерею. От ламп в комнате жарко, несмотря на вечернюю прохладу в основном помещении госпиталя, переоборудованного в жилой блок - но не чрезмерно, судя по всему, для конопли температура подходящая, потому что темно-зеленые листья выглядят свежими и насыщенными, отливают темным глянцем.
Всего пять кустов - но да, Вера угадала: Фрэнк догадывается, для чего она его пригласила.
Это демонстрация, возможно, прямо сейчас она отрабатывает свою презентацию, обкатывает кое-какие мелочи, которые позже использует в переговорах с другими. С теми, кому захочет продать свои компетенции - ну, Фрэнк не считает этот подход глупым.
Впрочем, он пока не понимает другого - чего она ждет от него в качестве ответа. Считает, что он сможет договориться с Медведями успешнее и выгоднее чем те, кто пытался до него?
Фрэнку льстит это мнение - если она вообще думает именно об этом - но он вовсе не уверен, что сумеет оправдать подобные ожидания.

Вера продолжает говорить - кратко объясняет историю появления этих кустов в ванной, затем упоминает, что не собирается делиться своим секретом с Джо, но цепляет Фрэнка другое - то, что она без обиняков заявляет, что собирается получить выгоду.
И предлагает ему сотрудничество. Партнерство.
- Хотите стать наместником этого маленького королевства с благословения лидера Медведей? - спрашивает Фрэнк без обиняков.
Его собственная амбициозность пока дремала, убаюканная целым складом, где он может устраивать все в соответствие со своим представлениями об оптимизации и удобстве, но сейчас просыпается, поднимает голову, заинтересованная перспективой.
Жара начинает действовать на нервы. Фрэнк делает несколько шагов назад, выходя из ванной в кажущуюся куда более приятной прохладу палаты, превращенной в жилое помещение, с интересом рассматривает Веру, думая о ней в этом новом качестве, качестве не просто члена Совета, но лидера всей общины.
Пожалуй, договорись она с Медведями мирным путем, ее авторитет возрос бы среди тех, кто не хочет или боится столкновения.
Риски велики, Вера хочет их минимизировать - подход, который самому Фрэнку понятен и близок, кроме одно момента, который требовал прояснения.
- Разве вы не хотите мести? - задает он прямой вопрос - ее откровенность требует того же взамен. - Если я не ошибаюсь, лидер Медведей убил мистера Дэшворта, и тот стал не единственной жертвой, не говоря о тех, кого увели насильно в качестве заложников. Мне казалось, мистер Дэшворт был вашим близким другом - создалось такое впечатление по рассказам других и по вашим собственным словам. И, невзирая на это, вы не требуете крови?

Фрэнк кивает на это короткое уточнение, но не говорит ни слова - куда большее впечатление на него производит то, что Вера говорит о своих планах на палку и голову лидера Медведей. И то, как она это говорит - все так же ровно, сдержанно, будто они обсуждают погоду.
Значит, бизнес - ничего личного. Картины жестокой мести, может, и будоражат Веру, когда она остается наедине с собой, но она не собирается рисковать всем, чего достигла здесь, ради удовлетворения этой жажды - и это ему импонирует.
Как импонирует и ее предложение.
Фрэнк не собирается оставаться в Сент-Луисе надолго - его интересует Первый дистрикт, а не мелочные дрязги с другой группой тех, кому не повезло оказаться под защитой стен, но продолжать путь одному больше тянет на самоубийство, к тому же, нет никаких оснований считать, что в город, даже доведись ему найти вход, впустят. С правилами Фрэнк знаком, помнит, что случилось с Пятым - едва ли ему достаточно будет просто постучать в ворота, чтобы Изумрудный город распахнул перед ним двери.
Одного желания и упрямства недостаточно - и хотя именно желание и упрямство оказали ему хорошую службу, доведя до Миннесоты, дальше предстоит самое сложное, а значит, ему понадобятся все ресурсы, которые он сможет найти.
Например, люди.
Авторитет. Статус.
То, чем Вера машет перед ним, как морковкой перед лошадью.
Ну что же, морковка его вполне устроит.

- Мне по вкусу ваше предложение, - обдумав ее слова, говорит Фрэнк. - И по вкусу ваши намерения. Играем в команде и получаем в два раза больше очков, так, кажется, говорят?
Если она с выгодой разберется с внешней угрозой, то наверняка станет популярнее последнего президента - и получит свою общину на блюдечке, а он, Фрэнк, получит место в Совете и право совещательного голоса. Перспектива интересная, а все благодаря врожденной любви американцев к демократии.
Фрэнк протягивает руку:
- Договорились, Вера. Можете на меня рассчитывать.
Рукопожатие у нее крепкое, уверенное - снова наводит Фрэнка на мысли о том, кем она была до того, как живые мертвецы превратили привычный мир в жалкую пародию. Наверняка занимала какую-то ответственную должность и руководила людьми - может, не топ-менеджер, раз оказалась здесь, а не в одном из Дистриктов, но едва ли стояла на кассе в Уолмарте.

- Главный аналитик отдела страховых выплат американского филиала "Ягуар Лэнд Ровер", - говорит Фрэнк - и название собственной должности, которое он не произносил вслух почти четыре года, звучит неожиданно пусто и пресно. - Вы спрашивали, кем я был до, так вот - я оценивал, во сколько компании обойдутся затраты по изъятию из продажи автомобилей неисправной серии, а так же подсчитывал приблизительные суммы страховых выплат за инциденты, связанные с этой неисправностью. Разумеется, я делал это не один - но я сводил итоговые цифры и давал экспертное заключение, так что не могу сказать, что работа на складе стала вершиной моей карьеры. А вы? Кем работали вы?
Люди любят поговорить о прошлом, Фрэнк это заметил - он не из таких, более того, старательно избегает подобных разговоров, которые, как правило, неизменно заканчиваются оплакиванием потерь, но Вера, как ему кажется, едва ли ищет сочувствия, к тому же, ему действительно интересно, как сильно он ошибся в своих предположениях, наделяя ее мысленно руководящим статусом несмотря на глубокие познания в фермерском деле и способность вырастить несколько кустов травки в собственной ванной.

Как и все люди, приведенные Фордом в Сент-Луис, после присоединения и до того, как им разрешили остаться, Фрэнк провел в главном здании больницы почти неделю - их подвергли этому аналогу "собеседования", присматривались к ним, решая, подойдут ли они уже сформированной общине, хоть и понесшей потери - однако сейчас он не узнает той части больницы, куда его ведет Вера.
Сюрприз за сюрпризом - на ум ему приходит Кэрролл и приключения Алисы, потому что примерно так он себя сейчас и чувствует: провалившимся в кроличью нору. Неизвестно, удастся ли выйти - неизвестно даже, какая королева из Веры, красная или белая, но, пожалуй, Фрэнку достаточно любопытно это выяснить, чтобы идти за ней.
Впервые за почти четыре года ему любопытно - его психоаналитик сказал бы, что это хороший знак, но вот беда, его психоаналитика съели. Ну, или он съел кого-то еще - если честно, прямо сейчас Фрэнк не видит большой разницы.
Смерть есть смерть - какая разница, как именно она является.

Но Вера права - хорошо, когда есть место, где можно побыть наедине с собой, и Фрэнк, сейчас обжившийся в одной из жилых построек на очищенной территории вокруг больницы и делящий комнату еще с двумя мужчинами, согласен: ему не хватает некоторой уединенности, а еще неспешности прежнего существования.
Неспешной комфортности, так, наверное, было бы вернее - а у него до увольнения не так уж много было свободного времени. Не так уж много он уделял его жене и дочери - но кто бы мог предсказать, чем все закончится, и сообщить Фрэнку, насколько сильную вину он будет чувствовать за то, что не проводил с семьей все отпущенные им дни?
Наверное, он не первый, кто задается подобными вопросами - но уж очень располагает обстановка: темное, будто кашемировое пальто, небо над ними, усыпанное звездами, выделяющимися особенно ярко без отсветов электрических огней над крупными городами...
Он отмечает, что ключ у Веры - значит, это чисто ее место.
Еще один штришок к портрету - а она, пожалуй, собственница. И умна - сохранить столько секретов, когда люди вынужденно живут так скученно, наверняка потребовало немалых усилий.

Фрэнк оглядывается - отсюда, пожалуй, неплохой вид, захватывающий большую часть теплиц и огородов. Наверное, Вере приятно отсюда наблюдать за плодами своих усилий.
Ближайшая смотровая вышка возвышается над зданием больницы.
Фрэнк обходит вентиляционный вывод под жестяным козырьком, инстинктивно не желая попадать на глаза дозорному: коли уж Вера таит это место для себя, с его стороны элементарной вежливостью будет сохранить ее секрет.
Но нравится ему не только то, что она поделилась с ним этим местом - ему нравится и ее деловитость. В то время, как многие - считая и самого Фрэнка - больше напоминают сбитых с толку детей, которые не знают, что делать, и ждут, когда кто-то объяснит им, как жить дальше, Вера не тратит время на стенания и сожаления о прошлом, а делит проблему на небольшие задачи, с которыми и работает в меру своих возможностей.
Это уже больше, чем делают многие другие - а еще, как подозревает Фрэнк, это и помогает Вере справляться со всем, что на нее навалилось.

Он усаживается на еще хранящее дневное тепло шершавое покрытие крыши, наощупь напоминающее шлифовальные насадки на дрель. Смотрит на Веру снизу вверх.
- Давно вы там были? - уточняет он.
Мертвецов было немного - но они не стоят на месте, и недельной давности "немного" вполне может превратиться в "чертову прорву" сегодня. Они перемещаются, наверное, в поисках пищи - и Фрэнк предпочел бы учитывать этот вариант при планировании.
Он раздумывает о том, что она сказала - да, пожалуй, им сложно будет покинуть Сент-Луис так, чтобы это не вызвало удивления. Они оба не рейдеры - что им делать за безопасным периметром?
Фрэнк смотрит в небо, ожидая увидеть мерцание огней пролетающего над ними самолета - раньше это было возможно, Мэй говорила, что это движущиеся звезды, когда они засиживались у костра в своем походе по Глейшеру. Сейчас, разумеется, картина неба остается неизменной - больше никаких самолетов, никаких рейсов "Бостон - Чикаго" или чартеров, никаких бизнес-классов и шелковых масок для сна в индивидуальных упаковках с эмблемой авиа-компании... Ничего, что прежде казалось таким естественным, таким постоянным - и Фрэнк останавливает себя прежде, чем начнет прокручивать в голове этот почти бесконечный список потерь.
Вера права - им следует сосредоточиться на том, что еще не потеряно.

- Из-за сегодняшнего урагана многое было уничтожено или поломано - в том числе и укрепления и баррикады. Вы едва не лишились теплицы, когда заявился Рой Гудсворд, горящий похвальным рвением, - Фрэнк говорит неторопливо, давая Вере догадаться заранее, к чему он клонит - но вот легкий привкус сарказма в голосе оставляет, уверенный, что Рой Гудсворд едва ли ходит у Веры в любимчиках. - Но и без мародерства многим теплицам не помешает ремонт - а вот все стройматериалы уже использованы для восстановления стен и укреплений. Нужно больше досок - и нужно больше семян, чтобы Сент-Луис мог прокормить не только себя, но и Медведей, и не почувствовать голода.
Это реальность - их сегодняшняя реальность, и Фрэнк перестает искать ответы среди звезд: все ответы здесь.
- В то же время Сент-Луис просто не может позволить себе снимать часть рейдеров с поиска ресурсов - если Медведи вернутся, а у здесь не будет собрано дани в достаточном количестве, они начнут убивать заложников. Полагаю, это соображение станет логичным обоснованием нашему желанию помочь общему делу и отправиться на поиски требуемых вещей. Насколько я помню, рейдерство все еще дело добровольное - вы знаете местность, а я провел немало времени за стенами. Наверняка меня найдется кому подменить на складе на один-то день - я начал работать над системой классификации, схожей с библиотечной, пары дней хватит, чтобы закончить, и тогда любой сможет найти требующееся за несколько минут, если даст себе труд прочесть обозначения и вникнуть в логику.
Он действительно начал этим заниматься -  больше от скуки в свободное время и чтобы не свихнуться, когда на смену путешествию по мертвым штатам пришло сравнительно сытое благоденствие Сент-Луиса. Фрэнк не считает это предметом гордости - любой здравомыслящий человек рано или поздно дошел бы до разработки классификации для склада, чтобы не таскаться в поисках часами - но сейчас с удовольствием рассказывает об этом Вере, утром впечатленной тем, как он навел порядок на стеллаже с семенами.
  - И мы сможем съездить и взглянуть на эту вашу ферму... Простите, у вас не будет сигареты? Отличный вечер, не хватает только сигареты - примерно так, я думаю, мой отец представлял себе отдых после полного забот дня.

Отредактировано Frank Whittaker (2021-04-07 09:25:41)

Полгода назад...
Да, быть может, фермы в самом деле уже нет, и хорошо, что Вера это понимает: по крайней мере, ему не придется иметь дело с ее разбитыми фантазиями.
Впрочем, судя по тому, что у нее в самом деле находится сигарета, да еще и не одна, едва ли Вера проводит много времени за бесплодными мечтами. За планированием - да, но не за мечтами.
Фрэнк с интересом рассматривает как сам схрон, так и его содержимое - и, что сказать, ему приятно, что Вера делится с ним местонахождением тайника.
- Торжественно обещаю, что не стану покушаться на ваше гостеприимство в ваше отсутствие, - говорит Фрэнк, садясь поудобнее - после полного труда дня плечи неприятно ноют, усталость отдается в спине, завтра наверняка будет хуже, но это будет завтра, а Фрэнк достаточно здраво мыслит, чтобы отдать должное вечеру.
Нужно уметь отдыхать - Вера, очевидно, умеет.
Фрэнк сомневается, что она напивается в одиночестве или перебирает с травкой - но, конечно, ему кажется привлекательной сама возможность выпить по глотку виски, наслаждаясь теплотой вечера и предвкушением крепкого сна за безопасными восстановленными стенами, а так же выкурить свернутый косячок.

Фрэнк забирает у нее подожженный косяк, крутит в пальцах, чтобы трава занялась получше - косяк хорошо скручен, не рассыпается, тонкая папиросная бумага, наверняка подобранная специально для самокруток, без бугров и прорех. Работа настоящего мастера - интересно, думает Фрэнк, ее или Дэшворта.
Наверное, ее - Вера говорит о марихуане так, будто занималась не только бумагами в бытность свою администратором целой сети эко-магазинов, но Фрэнк далек от мысли ее осуждать.
Он делает затяжку, задерживая дым в легких, с удивлением узнает этот кисловатый привкус - сколько лет он не курил травку? Около тридцати, признается сам себе. Что же, потребовался апокалипсис, чтобы он снова взял в руки косяк - но сейчас едва ли имеет значение, будет от накурен, когда отправится спать в дом, который делит с другими выжившими - выживающими, было бы правильно - или нет.
- Вы член Совета, - напоминает Фрэнк, передавая самокрутку - и чувствуя себя при этом невероятно, немыслимо молодым. Как будто удрал с уроков с симпатичной одноклассницей и вместо школы они накуриваются на крыше сарая за ее домом.
Она член Совета - и да, это не последняя причина, по которой он здесь. По которой он пошел с ней к теплицам и посвятил день сельскому хозяйству.
И едва ли она не понимает значимость своего статуса - слишком умна, чтобы не понимать, но Фрэнка это более чем устраивает.
Он сторонник рационального подхода к любым отношениям - и рад, что Вера явно придерживается такого же взгляда на вещи: взаимная выгода лучшая основа для любой дружбы.
- По нынешним временам этот карьерный рост значит даже больше, чем партнерство в прошлом.

Ее, кажется, что-то беспокоит - впрочем, как и их всех. Фрэнк подозревает, что отчасти дело в возрасте - технически они потеряли куда больше, чем те, кому нет и тридцати, больше на целую жизнь. Это простая математика - у них, у него, у Веры, у Форда, Риты Гудсворд, у многих других, разменявших пятый и четвертый десяток, выработалась определенная привычка, мир перестал быть местом загадочным и полным сюрпризов, а стал предсказуемым источником предсказуемых беспокойств и радостей, а потому апокалипсис нанес куда более сильный удар.
Когда рушатся иллюзии, вспоминает Фрэнк какое-то высказывание, чье авторство от него ускользает, самое страшное - это оказаться под обломками. Есть возраст, в котором это крушение просто закономерность, этап взросления, но чем старше человек, тем выше воздвигнутый на топях замок, и тем, соответственно, монументальнее разрушения.
Он пока справляется - Фрэнк намеренно оставляет это "пока", не желая искушать судьбу - Вера, очевидно, тоже. Возможно, они черпают силы в разных вещах - он в разработке занудной классификации для склада, она - в теплицах и семенах - но это не столь важно. Важно то, что они справляются.
Да, возможно, все не так, как они себе представляли - но кто бы мог похвастаться, что все в его жизни всегда шло по плану?
- Что поддерживает вас на плаву, Вера? - без обиняков спрашивает Фрэнк - он достаточно нагляделся на растерянных, потерявшихся людей, Вера же производит обратное впечатление с первого взгляда.
Он, пожалуй, может перечислить поименно не слишком многих, о которых у него сложилось такое же мнение - и до сих пор Фрэнк избегал задавать кому-либо этот вопрос, опасаясь узнать чье-то слишком личное или получить встречный вопрос.
Сейчас - ему действительно интересно.

Значит, дело. Значит, Вера трудоголик - это Фрэнка не удивляет, он достаточно наблюдал за ней сегодня, чтобы прийти к этому выводу и без ее ответа.
И в то же время это объясняет, почему она не опускает рук, не дает себе погрязнуть в жалости к себе и потерянному миру - дел-то сейчас хватает. И может быть, в выборе Веры нет какой-то дальней, высшей цели - если не считать желание обеспечить выживание всей общине, что, конечно, сложно назвать отсутствием цели, но что сейчас Фрэнку кажется само собой разумеющимся, - но зато ее цель понятна. Достижима - в отличии от, если смотреть правде в глаза, смехотворного желания Фрэнка добраться до тех в Первом дистрикте, кто принял решение бросить Пятый.
Как понятно и ее недовольство тем, что не слишком многие жители общины посвящают себя фермерству - наверное, в фермерстве мало героизма, а люди хотят чувствовать себя - или хотя бы выглядеть - героями?
Фрэнк фыркает, скрывая желание рассмеяться, за новой затяжкой - хорошей, длинной затяжкой, позволяя травке расслабить его после полного забот дня. Терапевтический эффект каннабиоидов уже дает о себе знать, в спине перестает тянуть, в голове становится свободнее - Фрэнк очень-очень редко чувствует себя настолько хорошо, если пользоваться привычной классификацией.

Они делят косяк - и делятся планами. Это начало прекрасной дружбы, повторяет Фрэнк про себя фразу из старого и хорошего фильма.
Он согласно кивает на ее слова о вознаграждении за работу - это просто, понятно и справедливо, именно то, что нужно им всем, а когда она задает встречный вопрос, берет небольшую паузу.
Она имеет право задать вопросы - он сам дал ей это право, начав задавать свои, к этому Фрэнк готов, однако не может отделаться от привычки обдумывать то, что хочет сказать.
То, что собирается рассказать о себе.
- Нет, по трупам я не иду - в последнее время это чревато тем, что тебе отгрызут ногу, - выгадывает он еще немного времени, подбирая слова.
У нее приятный смех - приятный смех, приятная женщина, отличный косяк.
Вдова, напоминает сам себе Фрэнк. Как и он - возможно, они смогут поговорить даже об этом: разговоры в прошлом были полезны.
Этот разговор тоже может быть полезным, и, судя по тому, что Вера все еще здесь, полезным им обоим.
Он может отделаться еще одной шуткой, свернуть разговор в сторону - но если Фрэнк верно все понимает (а он считает, что понимает все верно), то это проверка и Вера тоже составляет о нем мнение.
Провалит он тест - и не получит лояльности члена Совета Сент-Луиса, выходящей за улыбки и легкую беседу в очереди за обедом. Ответит правильно, так, что его слова устроят Веру - получит кусок, на который нацелился.
Фрэнк тоже верит в работу и вознаграждение согласно приложенным усилиям - но еще верит в доверие, основанное на взаимной выгоде.
Натуральный обмен - едва ли Вере неизвестно значение этих слов: ей нужен компаньон, ему - лоббист его интересов. В прошлом это называлось политикой и работало даже в Вашингтоне.

Фрэнк опять затягивается, отдает самокрутку, смотрит в небо, затем на запад, туда, где, невидимые сейчас в темноте, стоят высоченные стены, ограждающие Первый дистрикт от остального мира, пожирающего самое себя.
- Таран, - отвечает он, затем, понимая, что едва ли этот ответ устроит Веру, поясняет. - Таран или троянский конь - вот что мне нужно в Сент-Луисе. Что угодно, что поможет мне оказаться внутри Дистрикта. И нет, дело не безопасности, которую дарят стены. Дело в другом. В безнаказанности, понимаете? Никто не должен оставаться безнаказанным - те люди, которые построили эти убежища, которые сейчас там, если там вообще остались живые, а не толпа мертвых за стенами, должны были защищать всех, а не только избранных. Это написано в вашей Конституции - и это то, что создало вас как нацию: справедливость во всех смыслах этого слова. Я всего лишь хочу узнать, почему это не было сделано. И кто в этом виноват.
Фрэнк пожимает плечами, ухмыляется в ответ на взгляд Веры.
- Знаю, звучит как... Фантазия. Может быть. Может быть мне просто нужна цель, чтобы вставать по утрам с кровати. У вас есть Сент-Луис, а я хочу ответы. Разве у вас нет вопросов? Нет вопросов к тем, кто, возможно, знал обо всем до того, как вирус вышел из-под контроля?