На кабана, говорит Клэнси со знанием дела, надо идти зимой. Вот как снег ляжет, так и идти.
Снег лег давно, их не спросил, они тут как на необитаемом острове - то есть, как раз очень даже обитаемом. Джерри так-то ничего, все ровно - его не напрягает в толпе сидеть, уж после года-то взаперти в тюрьме, но, понятно, выйти тоже хочется.
После того, что они с Растом у того каньона увидали, Джерри вечно на измене - а сейчас это вообще некстати, а особенно то, что он про те головы на палках помалкивает, как Раст ему и велел.
Он бы с Холли поделился, может - поспрашивал, это что за болезнь такая, как в голове должно быть насрано, чтобы такое учинить - но сейчас никак: Холли считает, их в сентябре уже трое будет, и Джерри вот вообще ее напрягать не в тему.
Он раз в неделю выбирается за ворота - разведка, все дела, но чтобы у ребят вопросов лишних не возникало, какого это хрена Кейтель каждую неделю по сугробам скачет, когда последнему кретину понятно, что никто по снегу незаметным к заводу не подгребет, Джерри всем рассказывает, что хочет, значит, кабана добыть.
Прямо как будто кабан этот у него навязчивая идея - но Холли с ее токсикозом пока не до навязчивых идей Джерри, к тому же, он надолго не уходит, возвращается засветло, да и убедил ее, что тут в округе безопасно.

Обычно они с Клэнси выходят - прошвырнутся по окрестностям под охотничьи байки Клэнси (Джерри даже не уверен, что тот хоть раз на охоте был, но, по крайней мере, болтать тот горазд), Джерри убедится, что никаких сюрпризов в ближайшее время можно не ждать, и возвращаются. Холли, он надеется, даже особенно и заметить не успевает - ее сейчас все равно вечно в сон тянет, в сон и блевать, даже секс у них пока на паузе.
Джерри не в претензии - понимает, что у Дока сейчас самая что ни на есть важная миссия, и ему не вопрос перетоптаться, пока она не в настроении, вот и сейчас, он наскоро ее облапывает, еще сонную, теплую, пока она сильнее в одеяло заворачивается, осторожно выбирается из койки с их роскошного матраса, сгребает шмотки и вытаскивается из комнаты, осторожно прикрывая за собой дверь.
Обычно Клэнси уже ждет его в столовой - но сегодня Джерри первым приходит, как раз попадает на пересменку охраны: помещение наполняется болтовней, запахами кофе и яиц с сосисками.
Джерри наваливает себе полную тарелку, оглядывается, выбирая себе место - Клэнси по-прежнему нет, зато он замечает Мэйдэй.
В смысле, Лену Мэй - пора бы ему и перестать звать ее порно-псевдонимом.

Она ничего, вроде как освоилась тут, прижилась - два месяца с ними, уже как полноправный член группы, даже на охоту ходит с парнями, как будто всегда с ними была, с самого Висконсина.
Джерри ставит тарелку, кружку с кофе - дерьмовым, но вот кофейной плантации у них тут не завелось - садится напротив: они вроде как ладят. Не друзья, понятно, да и чтоб Дока не нервировать, Джерри лишний раз на Лену Мэй и не смотрит - однако сейчас Дока не ожидается, а ему вроде как не все равно, как дела у киски, которую он сам сюда притащил.
- Как оно? - спрашивает Джерри, занимаясь своим завтраком. - Все ровно? Клэнси не видала?
Они, кажется, подружились с Клэнси - Джерри, понятно, в чужие дела не лезет, но тот с первых дней сторожить Лену Мэй напрашивался. Не то пал перед ее чарами - а там есть, на что запасть, Джерри-то знает - не то профессиональная деформация после нескольких лет работы надзирателем: хлебом не корми, дай посторожить кого.

И, будто по волшебству, появляется сам Клэнси - бледный, смурной какой-то, в поту весь.
Падает на стол рядом, мрачно смотрит на Джерри, на Лену Мэй:
- Утра. Что-то мне хреново, Кейтель, - едва языком ворочает. - Съел какую-то дрянь, всю ночь с...
Осекается, скорбно качает головой, а затем лицо у него становится такое сосредоточенное, как будто внутри Клэнси играет музыка и он пытается расслышать мелодию.
- О черт, - говорит тихо. - О черт!
Вскакивает и семенит прочь, выскакивает из столовой, хлопая дверью.
Джерри хмыкает:
- Киска, - говорит, - а ты на кабана ходила? На кабана охотилась?

Подпись автора

you play stupid games, you win stupid prizes

+

Джерри все смотрит вслед унесшемуся Клэнси, отламывая кусок от сосиски — здоровой дуры, прямо посмотришь на такую сосиску и сердце радуется: голод им пока не грозит. Не так, как той осенью, когда они на этот завод натолкнулись, еле унеся ноги из тюрьмы — не случись с ними такого везения, Джерри тут иллюзий не строит, хрена с два они бы протянули ту, прошлую зиму. Пушки и пара грузовиков с оружием и боеприпасами, конечно, тепло ему на душе делали, но пушкой голод не утолишь, в каше не сваришь.
В общем, Джерри завтраку должное отдает — даже злоключения Клэнси ему аппетит не портят — и на слова Лены Мэй только головой машет, пережевывая кусок сосиски.
Вопросы у нее по существу — ну и отдельно ему по шерсти, что она про Холли спрашивает. В смысле, понятно, что из вежливости — но это ему и заходит: вот они решили вроде как дружить, и она четко задачу поставленную выполняет. Никаких больше двусмысленных ситуаций, никаких разговорчиков насчет того, как это его так угораздило, запасть на доктора Дюмон, ничего такого — крепкое приятельство.

— Да вроде пару раз видел, — осторожно говорит Джерри — ну то есть, Клэнси ему говорил, что здесь кабанов должно быть дохера, потому что почему бы и нет, и даже пару раз и правда какие-то следы показал. Ту вылазку за периметр Джерри надолго запомнил — так-то они добредали до ближайшего поселка,  Джерри с крыши обозревал окрестности, убеждался, что все чисто, и домой можно, но Клэнси, как следы те увидал, сразу перевозбудился, загорелся, и они в тот день с Джерри целый день по лесу таскались, высматривая, где этот чертов кабан засесть мог.
Не нашли — впрочем, не нашли и следов готовящегося нападения, и то хорошо, Джерри не привередлив, только вот опять яйца морозить по пояс в сугробах ему не вот как улыбается.
С другой стороны, если он сейчас заднюю даст, Лена Мэй наверняка смекнет, что вся его болтовня насчет кабана только болтовней и есть — так что Джерри кивает с деланным энтузиазмом.
— Можно было бы отложить, но тут как с погодой сложится — сегодня день потеряем, а завтра как на неделю метель зарядит — так и все, сиди и в стену пялься.
День с точки зрения охоты и правда удачный: от ветра и снега на снегу появился этот хрупкий наст, любые следы издалека видны будут, выследить кого — раз плюнуть, хоть кабана, хоть человека, да и мертвые твари заметнее.
Они зимой скучные, вроде как в спячку впадают — Док ему объяснила, что это никакая не спячка, что-то там сложное про метаболизм и все такое — но согласилась, что зимой гнилушки не такие резвые, и это с одной стороны хорошо, а с другой стороны, нужно глядеть в оба: они, может, и скучные, и предпочитают на одном месте торчать, а не таскаться туда-сюда, но если ты рядом с ними поссать остановишься, с хером можешь попрощаться, и когда снег метет, вдвойне опасно, того гляди прямо на мертвяка наступишь.
А вот когда ясно, разговор совсем другой — ну и Джерри так-то больше эти кочки в округе и выглядывает, чем кабана ищет.
— Ну так что, если у тебя других планов нет — идем? — Джерри дожидается ее согласия — ну тоже, поди, скучновато — торопливо допивает свой кофе. — Тогда пойду за пушкой схожу и готов. У ворот встречаемся, ага?
Ну, думает, если она прошлой зимой на кабана охотилась, то смекает, как в лес одеваться. Все у них сейчас пешком — снега на четыре фута намело, и дорогу, ясное дело, никто не чистит — ни техники, ни коммунальной службы — ну и ладно: прогулки на свежем воздухе вообще полезны.

Морозец прихватывает голую кожу лица, когда Джерри чешет к арсеналу — он по привычке бреется как следует, будто завтра в почетный караул, ну и Холли не любит, когда у него морда щетинистая — но если шапку натянуть пониже, а шарф и воротник куртки, наоборот, поднять, то вроде и ничего. Перчатки у его тоже годные, из какого-то магазина туристического снаряжения, одни, сверху, плотные, хоть в костер суй, вторые, под ними, тонкие из шерсти, и Джерри привнес и свое дизайнерское решение: отрезал по вторую фалангу пальцы у этих вторых перчаток, как раз на случай, если винтовка не только для красоты потребуется.
Для него это вообще все еще в новинку — боевые действия зимой, так что Джерри предпочитает всякие мелочи наперед продумать, вот вроде как с перчатками, но тут дело такое: всегда будут какие-то сюрпризы.
Сюрпризы всегда будут, такая уж их природа.
Ну, вопроса, что с собой брать, у Джерри даже не встает - может, и не ходят на кабана со снайперской винтовкой, но хрена с два Джерри со своей М40 на охотничий карабин пересядет, и тут даже другие парни над ним прикалываться перестали, да и какая разница, из чего Джерри своего кабана подстрелит, пусть хоть с ножом на него идет.
Ну, с ножом не с ножом (который у него тоже при себе), а топор свой Джерри тоже подвешивает к поясной разгрузке - и под рукой, и почти и не мешает, так что когда видит Лену Мэй, оглядывает ее придирчиво.
- Не на час идем, киска. Если отморозишь зад, придется терпеть.
Впрочем, думает, Мэйдэй не из таких - то есть, она может вид сделать, мол, ни о чем, кроме ебли, не думает и голова ей только для этого самого, но это просто декорация, вроде как роль, которую она играет, а сейчас в этой роли вроде как и нужды нет, и времена такие, что бабу даже красит, если у бабы в голове есть что.
Ну и естественный отбор свою лепту внес - те, у кого в башке только конфетти и статьи из модных журнальчиков были, давно уже либо обглоданы так, что и не подняться, либо таскаются, кряхтя и рыча, в поисках жратвы, и так-то Джерри помнит: Лена Мэй эти три года не на курорте провела.
Не на курорте, да - ему даже интересно, не вот у них как вышло подробно поболтать, то одно, то другое, да и кажется ему, она тоже не горит желанием вдаться в байопик по реальной жизни, где, поди, и секса поменьше, и красивых кадров не густо, и вот это - ну, что она вроде как на кабана охотилась - он вообще впервые слышит.

Подпись автора

you play stupid games, you win stupid prizes

+

Лес по зиме голый, никакой листвы, чтобы солнце закрыть, так что снег аж глаза слепит, такой яркий, блестящий, как толченые елочные игрушки. Джерри беззлобно матерится, когда Лена Мэй ему между лопаток снежком заряжает, обещает ее головой в сугроб воткнуть и посмотреть, что из нее весной вырастет - она хохочет так, что, наверное, каждому кабану в округе слыхать, но пока можно, Джерри даже не дергается: они и на милю от завода еще не отошли, это еще безопасная зона, зона Уайт-Бэар.
Через этот разросшийся лесок, потом мимо давно брошенного пригорода, в котором осенью им пришлось искать укрытие во время нападения Сент-Луиса, когда зомби привалили - и вот там, после этого пригорода, безопасной зоне конец. Граница, так сказать - ее Джерри и патрулирует, прикрываясь легендой о кабане.
Вот там придется и следы изучить, и вообще, что к чему, и проверить кое-какие ловушки - а пока что, можно и расслабиться.
Ну и Лене Мэй, наверное, кажется, что можно расслабиться - вообще, Джерри все чаще даже удивляется, как это он ее узнал, как вообще понял, что это она и есть.
Сейчас на нее посмотри - ну в жизни не скажешь, что она та самая Мэйдэй, с которой они ненадолго в чикагском Центре психического здоровья пересеклись. На ту достаточно было раз взглянуть, чтобы понять, что у нее проблемы - не то что она невменяемая, себе не отдает отчета в том, что делает, как ему тогда Док напела, но другие проблемы, с самой собой проблемы, а сейчас - ну, баба и баба, разве что погорячее прочих, этого-то она не потеряла, держится так, что без слов ясно: горячая киска и себе цену знает, но не вот психичка, ничего подобного.
Впрочем, тот Центр - любого с ума сведет, объясняет себе Джерри этот феномен так, да и то кстати: в первые недели пребывания Лены Мэй на заводе он, понятно, к ней приглядывался, держал в уме, где они познакомились, но она на людей не кидалась, дерьмом стены не раскрашивала, в припадках не билась, чем там еще психи занимаются, так что после некоторого сомнения он постановил считать ее к воинской службе годной.
Док, понятно, была чуть более скептична - но Лена Мэй вела себя хорошо, к Джерри больше не льнула, ну и вскоре у Холли дело поинтереснее появилось, чем к бывшей пациентке приглядываться, так что тут, считает Джерри, вопрос тоже закрыт.

Но, может, Холли к Лене Мэй интерес и потеряла, а вот Лена Мэй к ней - нет.
Джерри, в общем-то, ждет и какого-то подъеба - ну вот вроде тех ехидных расспросов, которые Лена Мэй ему прямо в лицо зарядила, когда только услышала, что он, значит, их докторицу к рукам прибрал, но она вообще с другого начинает.
С такого другого, что Джерри даже смешно становится - придумала тоже, кольцо, замуж...
- Ага, - хмыкает Джерри, отыскивая, куда ногу поставить, чтобы по самые яйца в сугроб не ухнуть - они как раз к шоссе подходят, на открытую местность вышли, и тут снег другой, не такой, как между деревьями. - Конечно, а как же. Опустился на одно колено и попросил у духа ее отца позволения взять его девочку в жены, чтобы трахать до конца жизни на матрасе, из-за которого я чуть почки не лишился.
Ну и смотрит на Лену Мэй - думает, она сейчас шутку поддержит, засмеется, сама поймет, как это даже звучит глупо, но к собственному удивлению ловит на ее лице что-то другое.
Вот на миг, может, на секунду, не больше - но Джерри прямо поклясться готов, что ничего смешного она в его словах не видит - и в своем вопросе тоже.
Ну и ему тоже валять дурака как-то больше не хочется.

- Да тут все знают, что мы вместе, - пожимает он плечами, вроде как брак - это про то и есть, более цивилизованная форма клеймения собственности, - и без кольца понятно. Я ж тебе объяснил, у нас все серьезно - а теперь, ну вот раз дети, еще серьезнее стало, серьезнее просто не бывает. Я знаю, что серьезнее не бывает - и она тоже знает, я ж у нее сам этого ребенка просил.
Ну вообще-то, она первой речь завела - но это потому что Джерри давить на нее не хотел, после того, что в тюрьме у них случилось, после ее выкидыша. Они тогда вроде как осторожно об этом поговорили, о том, что оба хотели бы - не прямо сейчас, не тогда, когда она только-только эту фасолинку еще потеряла, переволновавшись, перепугавшись, но попозже, когда они из тюрьмы выйдут, когда место получше найдут, такое место, где можно ребенка растить не среди решеток и камер - но дальше не зашли, два с половиной года это так и висело между ними, и когда она заговорила насчет ребенка... Черт, да Джерри и сейчас, стоит вспомнить, в восторг приходит - а уж как подумает, что их с Доком ребенок уже здесь, у нее в животе, и скоро его присутствие можно будет увидеть, потрогать даже, так вообще заходится этим чувством, которому и названия не знает.
Может, счастьем?

Когда он узнал о Саре, это совсем иначе было - Джерри снисходительно смотрит на самого себя тех лет, на то, каким он дураком был, и сейчас собирается каждый момент прочувствовать, каждый месяц ожидания, все-все-все.
Дока, наверное, даже бесит это - ну, Джерри думает, что его бы на ее месте бесило, если бы кто-то восторгом лучился, пока он блюет - и он старается ей сочувствовать и все такое, ей, в конце концов, досталась основная работа, но восторгу это никак не мешает.
- И не одного, - признается он - лес этот, шоссе, укрытое под снежным ковром, тишина такая особенная, все это вроде как ему язык развязывает. - Скольких она захочет - столько и будет, понимаешь? Все серьезнее некуда. Она хочет мне ребенка родить - какое кольцо с этим сравниться может.
Он так и думает - куда уж серьезнее, никакие слова, никакое кольцо, ничто не встанет в один ряд с этим фактом: его женщина хочет родить его ребенка, и нечего даже пытаться.
- У тебя такое было? - спрашивает - она, вроде, говорила, что замужем побывала, но это, как по Джерри, еще ничего не значит: он тоже женат был, и где теперь этот брак.
И в этом смысле с Холли у них все честнее - и ребенок этот от него, и она сама так захотела, сама его выбрала.

Подпись автора

you play stupid games, you win stupid prizes

+

Она, кажется, это имя уже называла - ну, по крайней мере, эту часть истории, о том, как она выжила в первых год, Джерри уже слышал. Помнит, что она рассказывала, мол, сошлась в психушке с санитаром, так и устроилась - ну и так и понял, что сошлась, что тот решил, что зомбиапокалипсис веселее переживать, когда тебе порно-актриса яйца до блеска полирует, но оказывается, что дело было в другом. Не только в том, что, значит, санитар ее моментом воспользовался - скорее, значит, наоборот: старался о кучке безумных баб позаботиться, не свалил в закат с самой горячей девкой.
И Лена Мэй тут же подтверждает его догадку, когда рассказывает об этом своем санитаре - и как рассказывает, а Джерри в голове держит, что Лена Мэй уж точно не девчонка, которая купится на болтовню.
Ну и что скрывать, апокалипсис этот сраный все из человека достает, все нутро заставляет вывернуть, самое худшее, и если этот парень, Андерсон, вроде как и после апокалипсиса умудрился остаться таким, как Лена Мэй рассказывает - вовсе не склонная идеализировать мужиков, даже тех, которые ее трахают, а может, особенно тех, которые ее трахают, Лена Мэй - то, наверное, это и правда был хороший мужик.
Был - да помер.

Джерри не отвечает на то, что Лена Мэй говорит - мол, мужик ее этот заслуживал кого-то получше. Ей, во-первых, виднее - может и да, и правда, заслуживал, почему нет. Док, например, тоже заслуживает мужика получше - поумнее, со всякими степенями, чтобы с ней разговаривать и не засыпать, когда она пытается что-то для нее интересное пересказать. Мужика, который точно ее никогда не напугает, руку на нее не поднимет, как бы зол не был - и все такое, а имеет что имеет, ну так и что. Зато Джерри знает, что любит ее так сильно, как только может - со всем вот этим вот, что к такой любви идет, ну и судя по тому, как Лена Мэй о своем Сэме рассказывает, у них тоже все серьезно было.
Для нее - для нее тоже все было серьезно.
А может, и для него - перстень, мужская печатка, из тех, которые заказывают себе выпускники или там члены футбольной команды, взявшей кубок штата - лежит на ее голой ладони напоминанием о чем-то важном.
Джерри рассматривает печатку, хмыкает негромко - от дыхания Лены Мэй на серебре появляется тонкая пленка и сразу же исчезает, печатка выглядит массивно, довольно симпатично, кажется, какой-то мотоклуб... Да какая, впрочем, разница - это кольцо стало символом того, как у них все было серьезно. Кольцо, церемония, платье.
Все, что любой бабе нужно.

Джерри опять хмыкает, пока Лена Мэй поправляет куртку, надевает перчатку.
Любой, значит, бабе.
- Вот уж не думал, что ты по хорошим парням, - роняет вроде как в шутку - ну ладно, знакомство у них так горячо прошло, что она потом неделю хрипела, а синяки на горле и подбородке и вовсе с месяц держались, сперва темно-бордовые, потом фиолетовые, затем синие, а потом Джерри ее больше не видел, потому что сбежал и больше в Центр не вернулся, загремел в место покруче.
Так что да, он не думал - но не это его сейчас занимает, а то, что она после сказала.
Мол, любой девчонке - а особенно правильной - нужна вся эта херабора со свадьбой.
- Жаль твоего мужа, - говорит просто. - Прими мои соболезнования.
И, что интересно, ничуть не кривит душой - ничуть не из вежливости это говорит, хоть и знает, что едва ли Лене Мэй от его слов полегчает или еще что.

Они опять идут - на одном месте стоять быстро холодно становится, ноги в ботинках тоже подмерзают, когда двигаешься, все получше.
Идут, а Джерри с этой мыслью так и нянчится - ну, насчет кольца и всего такого.
Думает - если уж Лене Мэй, которая своего мужа сама и кончила, чей брак удачным точно не назовешь, второй раз через все это пройти захотелось, то, может, зря он думает, что Доку измена ее жениха всю охоту отбила?
Может, зря он вообще думает вместо того, чтобы спросить у нее?
- И что, тебе прямо важно это было? Ну, все это - со свадьбой? - спрашивает Джерри после недолгого молчания - у кого ему еще-то спрашивать. - Чтобы кольцо, и платье, и клятвы?
Косится на идущую рядом женщину, решает про себя всякое, снова хмыкает, выдыхая облако пара.

- Слушай, чисто между нами - у Дока неприятная история с ее прошлым бойфрэндом выдалась, как раз той весной, когда мы в Центр попали - он все ей мозг клевал, что она больно много времени работе уделяет вместо того, чтобы на нем скакать, ну и после того, как я... Гм, как мы с ней из Центра свалили - ну помнишь, может, ты еще спрашивала, было у нас тогда что или не было - он ее бортанул. Может, тоже думал, что у нас что было - это, вроде, даже в каком-то журнале напечатали, уж не знаю, дали потом опровержение или нет, ну и короче, у них все уже на мази было - помолвка, кольцо громадное с камнем, может, даже дата, а тут он типа таймаут взял - знаешь, наверное, как это бывает. Она думала, это пауза - правда, так и думала, а потом узнала, что он ее подругу ебет... Это чисто между тобой и мной, - еще раз напоминает Джерри, чтобы Лена Мэй не решила об этом с Доком потрепаться как подружка с подружкой - вот той приятно, наверное, будет, - ну и я думаю, это не ее тема, понимаешь?
А еще больше не его тема, если уж быть совсем честным - не его это тема, не после Карен и того, что Карен с ним, с их браком сделала - но Джерри в рот ебал такую честность, и тут коней придерживает.

Подпись автора

you play stupid games, you win stupid prizes

+

И тут, походу, лучший мужик в мире, думает Джерри с чем-то вроде внезапного раздражения - помнит еще, что ему рыжая сказала насчет его расспросов, почему да как это она родить посреди зомбиапокалипсиса решила.
Потому что, мол, рядом был лучший человек в мире, и все такое, и вот и Лена Мэй, которую Джерри держит за бабу умную, умеющую устроить, как ей надо, а не вот на слово верящую, все про то же начинает, какой ее покойный муж был распрекрасный и как для нее готов был наизнанку вывернуться, лишь бы она счастлива была.
Это у них общее, у мужика Лены Мэй и мужика рыжей - но есть и еще кое-что общее.
Они оба мертвы, вот что, и Джерри, как бы то ни было, в эту компанию попадать ничуть не охота.
Много ли радости Доку с того, какой он замечательный, если он помрет? Много ли пользы и помощи с ребенком?
Да примерно нихуя, так Джерри рассуждает - ну и да, если выбор только такой, либо ты святой и лучший на всем белом свете, но мертвый, и либо кое в каком дерьме замазан, но жив и можешь за свою бабу и дальше постоять, то чего уж, он в ангелы никогда не напрашивался.

- Я понял, - говорит он, ухмыляясь, когда Лена Мэй вроде как его пугает гормональными бурями в исполнении Дока. - Нет, серьезно, понял, ты нормально изложила, что к чему.
Ну и правда, нормально же - не слишком сложно, Джерри сразу врубился, о чем она.
Может, вся эта херабора тема Дока, может, нет - он все равно не узнает, если не спросит, и так-то Лена Мэй права: лучше спросить.
И если хочет Док всякой поебени с кольцом и музыкой - значит, все это будет.
То есть, Джерри бы с большим удовольствием босиком по раскаленным углям бы прошел, прямо милю пробежал бы, чем вот это, но его дело маленькое: сделать, как Док хочет.
Впрочем, думает, пока не сказать, чтоб Док слишком уж насчет видимости парилась - чтобы они на людях миловались, Джерри может по пальцам одной руки сосчитать, да и вообще, не похоже, чтобы Док хочет побольше внимания к себе привлечь, пусть хоть в группе Раста не последнюю роль занимает и не вот должна держаться тише воды и ниже травы.
Просто она вот такая - не напоказ, в отличие от той же Лены Мэй, и Джерри в ней это нравится, и не то чтобы он не знает, почему, но об этом вообще не парится: какая разница, почему и как она ему нравится, если нравится, если ему никто больше не нужен, и в этом смысле Джерри согласен с тем, что Лена Мэй насчет бывшего хахаля Дюмон сказала.
Если надел девчонке кольцо на палец - то хер держи при себе и на других баб не заглядывайся.

Он, конечно, Доку никакого кольца не надевал - и сейчас Джерри уже не уверен, что и не стоит. Про всякие разные церемонии он, понятно, не думает - это только их с Холли дело - но, может, ей бы тоже хотелось, чтобы он не только на словах показал, мол, больше никого не хочет.
Кольца и все прочее - они же как раз об этом, чтобы всем видно было, что вы друг для друга, а больше ни для кого, ну, допустим, тут и правда все знают, что Холли - девчонка Кейтеля, а он только с ней, но, может, ей и самой хотелось бы чего-то. Подтверждения, что ли.
У нее вот татуировка есть - она сделала, для него, и Джерри знает, что для него - и ребенка ему родит, потому что знает, что он этого хочет, так, может, неплохо бы и ему как-то подвинуть свое благоприобретенное неприятие брака?

Джерри так уходит в эти свои размышления, что вопрос Лены Мэй его прямо врасплох застает - он оборачивается удивленно, плечами пожимает:
- Да мне все равно, веришь, нет?
Вообще, конечно, это не совсем так - не вот ему прямо все равно, и он бы, наверное, больше девочку хочет, но Джерри подозревает, что это из-за Сары, так что держит это при себе - не хватает еще, чтобы Док об этом парилась, понравится ему результат или не понравится. К тому же, неважно, кого он больше хочет, обрадуется-то он и мальчишке, и девчонке - а больше тому, если Доку все понравится, если она не пожалеет.
- В смысле, это же все равно...
Он не договаривает, проваливается-таки в сугроб - вот, стоило сойти со смутно угадываемого асфальта, который сейчас, под снегом, и не отличишь от лесной тропы.
По левую руку остаются пригороды, давно необитаемые, туда Джерри на прошлой неделе сунулся, и дорога к лесной хижине. где они с Доком кошку нашли - по правую лес становится гуще, Клэнси там те следы видел, говорит, там кабаны и торчат.
Ну, может и так - за три с лишним года живность эта расплодилась как следует, мертвецы им мало беспокойства доставляют, слишком медленные и без ружей, а уж зимой и вовсе хорошо: будь Джерри кабаном, то, наверное, тоже считал бы, что пришли его денечки.

Но Джерри не кабан - он с трудом вытаскивает ногу из-под колкого наста, матерится, обращая в ноль любые попытки Лены Мэй оставить в тайне их приближение от потенциальных жертв, замечает ее недовольный взгляд.
- Что? - спрашивает, отряхивая снег со штанины перчаткой, пыхтит как тот кабан. - Они так близко не подходят же. Не любят человеческий запах.
А тут человеком должно хорошо пахнуть - осенью, уже после разборок с Сент-Луисом и до самого настоящего снега они тут настоящую вырубку устроили, дровами запасались, на тот случай, если котлов хватать не будет, да и на вышках и у ворот греться надо чем-то... Снег до сих пор плотный. пройти можно - до сих пор виднеются припорошенные следы от полозьев, вот как бревна перевозили вязанками, а иначе бы по пояс в сугробе ковыляли.
Джерри во время вырубки, понятно, на стреме был - на тот случай, если мертвецы из каньона все же где-то неподалеку пасутся - так что местность хорошо знает, не вот сразу же потеряется - хотя вокруг, понятно, стоит от ворот отойти и чуть в лес углубиться, такое все одинаковое.
Но если знать, куда смотреть - то не потеряешься, и Джерри ищет взглядом навязанную на стволе выцветшую ленточку, лениво на ветру колыхающуюся -  они размечали квадраты, когда прочесывали лес после явления Мартин еще в октябре... Всего в октябре - а кажется, будто жизнь прошла.
- Туда нам, - машет Джерри толстой перчаткой между голыми деревьями, прочь от когда-то широкого шоссе. - Там следы были.

Подпись автора

you play stupid games, you win stupid prizes

+

- Я тебе что, охотник? - беззлобно огрызается Джерри в ответ - ну понятно, черпанул в ботинок снега, вон, уже чувствуется, как носок мокнет, удовольствие то еще, как ни зима, он с тоской Ирак вспоминает, и Афганистан, и даже чертов Йемен, и Сирию, будь она неладна.
Прямо даже думает иногда, когда торчит на вышке, не собрать ли им с Доком вещи и не дернуть ли в Мексику.
Ну, то есть, не сделает он так, само собой, пока не выяснит, что с Сарой - ну а теперь не сделает и по другой причине.
Как там Раст ему сказал? Случись что - ты будешь Уайт-Бэар вывозить, больше некому.
Джерри, может, не вот согласен, что больше некому - полно тут парней, которые и не глупее, чем он, а есть и поумнее, и с пушкой на "ты", и со всей этой стратегией-хуегией, - но у него же мозги как работают: приказ получен - выполняй.
Ну вот, приказ, считай, получен - так что какой им с Доком романтичный побег.
Впрочем, Док тоже игрок командный - это он еще в тюрьме уяснил, когда они первый раз всерьез поссорились уже после того, как спать вместе стали, когда она поперек его тактики пошла и вылечила нагноение тому пацану, как его звали, Кидала, что ли... Давно уже нет Кидалы, не пережил он их исход из Коламбии, а вот случай тот Джерри помнит, и помнит, что Док ему сказала: не будет она сидеть, когда может что-то сделать.
Ну и, наверное, идея сбежать в Мексику не на пару недель ей тоже не понравится, не говоря уж о том, что они момент удобный проебали.
У нее вот-вот живот на нос полезет, а потом с маленьким возни сколько - никаких авантюр с поисками другого места безопасного, пусть и в теплых краях.
Так что Джерри свою любовь к теплу до лета на паузу ставит - ничего, все равно он не так уж и мерзнет, просто снег не слишком жалует, хотя зря - стоит оценить то, что зимой мертвецы вообще не проблема.

- Ты посади кабана этого в бронетранспортер, наряди в мундир - и я ему голову снесу с расстояния в милю, если нормальный корректировщик попадется, - продолжает Джерри свою мысль развивать, чтобы заставить Лену Мэй забыть о его позорном попадании в сугроб. - Вот на такую дичь я охотился, а не по лесам жопу морозил.
Лена Мэй полна скепсиса - она вообще девчонка боевая, это Джерри в ней нравится.
Палец ей в рот не клади, все так - и пока не сказать, что кладут что-то другое.
То есть, Джерри не вот присматривается - но был готов, что из-за нее проблемы могут быть, памятуя, как она себя в Центре поставила, подсознательно ожидая от нее вот таких авансов, не то что в его сторону, но тут и без него парней хватает, и Шону она в том лесу улыбалась вполне себе с намеком, Джерри ли не заметить было, и Клэнси все о ней расспрашивает... Однако - нет. Если она с кем и спит - то пока обошлась без ажиотации, без вот этого всего, и обиженные кавалеры, вдруг уяснившие, что не единственные пользуются ее расположением, поножовщину не устраивают.
Даже странно, темперамент-то, как Джерри помнится, у нее ого-го - но сейчас он думает, что за три года могло всякое случиться.
Вот, например, большая любовь - и теперь она, может, на все это как-то иначе смотрит.
Но, в общем, хочет изображать из себя своего в доску парня - Джерри только за: ему до сих пор не по себе, что Док его приревновала. И приятно с одной стороны, а с другой - ну нет, волноваться Доку сейчас вообще лишнее.

Ну и они идут себе - так и быть, Джерри старается потише, а когда он старается, то "потише" у него хорошо выходит: дальняя разведка это вам не в тапки срать.
Только, походу, Лена Мэй считает, что они уже о своем появлении объявили, так что больше не парится насчет соблюдения режима радиомолчания.
- Что? - вот теперь Джерри резко останавливается, поворачивается к Лене Мэй, цепляет ее взглядом. - А что, кто-то подкатывает?
Что это за вопросы вообще, ну и Джерри сразу напрягается: думает, может, Лена Мэй что-то знает, что-то видела или слышала.
Ему даже думать о таком никак - ну то есть, в нем сидит этот страх, что Док все же поймет, что есть мужики и получше, поинтереснее, ей больше подходящие, но случись такое на самом деле, встреть она на самом деле такого, Джерри и не знает, что...
Чушь. Херня.
Все он знает, что сделает - и Лена Мэй знает, что он сделает.
И, ладно уж, это один из немногих плюсов этого сраного нового мира - то, что он может это сделать и не сесть.

- Да, - коротко отвечает Джерри, в это словцо вкладывая сразу все: да, хотел бы, да, убил бы, и да, тема эта закрыта.
Идет дальше, сосредоточенно себе под ноги глядя - и ты только посмотри, чертовы следы от копыт, да еще глубокие, снегом не присыпанные, а в вокруг деревьев, у которых сильнее всего натоптано, еще и подкопано: точно кабан, поди, искал в корнях, чем поживиться.
Джерри смотрит на эти следы, а видит вообще другое - то, что предпочел бы забыть.
Бывшую жену свою - мертвую жену, вот что.
- А с хера такие вопросы? - поднимает он голову, поворачивается к Лене Мэй. - Давай, киска, если есть, что сказать - говори. Где "а", там и "бэ", и не корми меня чушью этой, что так просто, вот ты шла по лесу и тебе в голову стукнуло это спросить, мол, разговор поддержать.

Подпись автора

you play stupid games, you win stupid prizes

+

Джерри даже шутка насчет того, чтобы им в засаду залечь, не заходит, так у него из головы ее слова не идут.
Она, конечно, сказала, что о себе - но что-то это Джерри ничуть не убеждает: он, конечно, не вот из себя мастер логических цепочек, но что-то тут не складывается. Не складывается, что ее мужик этот, Сэм Андерсон, который первым не ударит и вообще лучший человек на земле - ну, или для той ее части, которая не знакома была с мужиком рыжей - убил того, кто к ней яйца подкатывал. Или, вдруг доходит до Джерри, это тот второй его убил? Хотя нет, опять не складывается - про какого-то еще одного мужика она не упоминала, только про Андерсона, что с ним была, как это все началось, еще с психушки...
Словом, ничего не понятно, а Джерри, когда ему непонятно, сразу злиться начинает - не любит, типа, себя дураком чувствовать, а кто любит-то? Док из-за этого, конечно, тоже получала, пока не догадалась, что к чему - но Лена Мэй, может, потому что интуитивно больше приспособлена к таким вот как Джерри, врубается быстрее.
Ну и рассказывает.

История, понятно, не слишком длинная - но и не вот на ходу придумаешь. И рассказывает она ее так, что Джерри даже в голову не приходит усомниться.
Так оно и есть - вот как она рассказывает.
Была какая-то баба, которой тоже понравился веселый, добрый и красивый парень с принципами - да только он был уже занят, и его законная половина решила, что этот третий элемент в их жизни лишний.
А у вас уже все серьезно было, чуть было не спрашивает Джерри - а потом сам соображает: да, она же ему про прошлую зиму рассказывает, про зиму, до которой они с ее мужиком уже два года крутили.
Как по Джерри, срок более чем достаточный; он не из тех, кто кто серьезность отношений по дням высчитывает - Карен его научила тому, что все в жопу послать можно и через десять лет брака - но, как ему кажется, вполне себе срок, чтобы считать, что другой бабе рядом с твоим мужиком не место.

И когда Лена Мэй долго молчит прежде, чем перейти к короткой завершающей части, Джерри тоже молчит, не дергает ее, так они стоят и молчат оба, выдыхая замерзающий и оседающий на воротники и шарфы влагой белый пар, а высоко над ними тянутся друг к другу голые ветви деревьев, как охотничья сетка-ловушка, натянутая над головами незадачливых жертв.
- Понятно, - говорит Джерри после того, как Лена Мэй выдает этот некрасивый, но закономерный итог.
Его уже попустило насчет Холли - ну, раз речь не о том, чего он, походу, все еще боится и всю жизнь бояться будет, - и до кабанов пока дела нет, хоть соберись они за его спиной всей стаей, или стадом, или чем там они живут, как их группа называется.
Это Лена Мэй и правда о себе - а что он ей еще скажет, кроме этого тупого какого-то "понятно"?
- Нет, правда, я понимаю, - пробует Джерри еще раз - ему же и правда кажется, что он понимает.
Понимает, как это бывает - наверное, понимает. Должен понимать.
Проблема в том, что он ни черта тот день не помнит - не помнит, как взял ствол, не помнит, как ехал за тачкой Карен, не помнит, как вломился в номер отеля и как его пыталась остановить горничная, которая и вызвала копов... Не помнит, как врезал горничной кулаком в лицо - ей накладывали швы, она свидетельствовала в суде, так Джерри с тупым удивлением рассматривал ее, пытаясь вспомнить, но безрезультатно.

Как-то это неправильно - он нихера не помнит, а Лена Мэй, видимо, помнит все, хотя вот из них двоих именно она считает, что зря это сделала, что надо было как-то по-другому все порешать, как будто в таких делах ты и правда можешь что-то решать, на что-то влиять.
- Да как по-другому-то? - спрашивает Джерри, но на самом деле, его не это интересует.
Вот совсем не это.
- А он? Ну, муж твой - он как к этому? Ты ее убила, а его?
Ей-богу, Джерри хотел спросить - как ее муж по этому поводу отреагировал, но, наверное, слишком задумался над тем, что сам сделал, что в том номере было двое людей, когда он пришел, и оба они мертвы, убиты, если уж начистоту, им убиты, вот и спрашивает так, как спрашивается.

Подпись автора

you play stupid games, you win stupid prizes

+

Джерри разом охуевает, когда разбирает, что Лена Мэй говорит, да еще тихо-тихо так говорит, будто и не хочет, чтобы он слышал.
А может, и сама слышать не хочет - но вот же оно, говорит.
И его, мол, мужика этого своего.
Убила и его.
Вот тебе и большая любовь. Вот тебе и церемония, платья-кольца.
А заканчивается все ссорой, той самой ссорой, в которой ты говоришь то, чего, может, и не думаешь, и она говорит всякое, и когда вдруг вы оба понимаете, как далеко зашли, то понимаете и другое - уже не вернуться.
Сказав некоторые вещи, вернуться невозможно.
Это как спусковой крючок - ты можешь нажать на него случайно, задеть и выстрела не будет, потому что сработает вот этот предохранитель "безопасного действия", никаких тебе глупостей, вроде чистил и он сам выстрелил, но когда ты нажимаешь достаточно долго и достаточно сильно, то уже все.
Процесс запущен, хрена с два ты его обратишь.
Слово такое еще есть - необратимость. Как по Джерри, от него воняет, и плевать, что от слов вонять не может. Для Джерри слово "необратимость" воняет запахом лака для волос Карен, его собственной пеной для бритья, сандалом от аромалампы в спальне, лимонной отдушкой жидкости для мытья ванной, а еще спертым запахом собственного пота, мочи и дезинфицирующих салфеток, этой смесью запахов чикагского Центра психического здоровья.
Для него необратимость пахнет вот так, а на слух - как голос Карен, говорящий о разводе, о том, что Сара не его дочь, о том, что с нее хватит притворства и игры в брак.
Для Лены Мэй необратимость, наверное, пахнет гнилыми досками, слежавшимся за зиму птичьим пометом под стропилами навеса того моста, а звучит Сэмом Андерсоном, говорящим ей, что он пожалел.
Джерри считает, что много знает об этой херне - о том, что становится твоим триггером, топит тебя в плотном горячем мареве, в котором больше ничего не существует и в котором ты хочешь только одного: избавиться от этой боли, заставить голос умолкнуть.
И делаешь то, что может дать тебе желаемое.

И вот сейчас Лена Мэй больше не шутит, и не изображает, что ей все по плечу, и совсем не похожа на Мэйдэй. И, если честно, этой женщине Джерри намного легче сочувствовать, намного легче симпатизировать - может, потому что он видит сейчас, что в них куда больше общего, чем он думал.
Например, они оба убили не только третьего лишнего.
И Джерри очень хорошо слышит то, что она еще не сказала.
Что она хотела убить этого своего лучшего мужчину в мире - за то, что он сказал. Хотела сделать что-то, что хотя бы немного облегчит эту боль внутри нее, думала, что знает, что облегчит - и сделала именно это, а в итоге стало только хуже, и сейчас она стоит прямо перед ним, и Джерри кажется, он точно знает, что она чувствует. Где у нее болит.
И слышит, как она сожалеет - у нее прямо в голосе это, то, как она сожалеет. То, что она бы и правда поменялась местами с этим своим Сэмом - и это Джерри тоже знакомо.

- Да похер на справедливость, - грубо обрывает этот сеанс самобичевания Джерри.
Ну, наверное, будь тут Док, она бы сумела это все получше обстряпать, нашла бы правильные слова, дала бы выговориться, черт знает, как там мозгоправов учат, только вот по мнению Джерри, это все херня, если человек сам себя не простит.
Сам себе не скажет, что сделанного не воротишь.
Необратимость, напоминает Джерри сам себе, перебрасывает дробовик подальше за спину, неуклюже шагает к Лене Мэй, глубоко увязая в снегу, сгребает ее одной рукой за плечи с короткой опасливой мыслью: не решит ли она, что он задумал прежнее вспомнить?
Он не про это - просто смотреть на нее больше не может на вот такую, на то, как она голову опустила, чтобы, наверное, лицо от него спрятать, только слишком поздно, ему и мельком увиденного хватило.
- Похер сейчас на справедливость, - повторяет еще раз, как будто она с первого раза не поняла. - Нет сейчас никакой справедливости, такая взрослая девочка должна про эту херню кое-что понимать. И несправедливости тоже нет. Просто иногда вот так выходит. Вот так дерьмово.
Ладно, думает, они тут все не в рай отправятся - ну разве что Док и еще пара человек, но, по большому счету, какая разница, если сейчас они все все равно что в аду.
- Я в это во все не очень умею, киска, ну вот чтобы слова разные говорить, да я и не знаю, что сказать, но думаю так: ты верно говоришь - он мертв. Он мертв, а ты жива, и ты, конечно, можешь пустить себе пулю в лоб или там дать себя какой-нибудь дохлой твари укусить, только это его все равно не вернет, живым не сделает, просто вас таких мертвых уже двое будет, вот и все. И как себя наказать - решать тебе, сколько времени наказывать - решать тебе, и когда решать, что ты свой срок отмотала - тоже тебе.

Подпись автора

you play stupid games, you win stupid prizes

+

Он так и стоит, пока она собирает голыми пальцами - сняла перчатку, собирая кабанью шерсть с коры дерева, да так и не надела обратно, ну, блядь, умница - жесткую ткань его куртки так, будто порвать хочет, пока вцепляется изо всех сил, вминается лицом в рукав, чтобы этот вой заглушить.
Ну, может, плач - но скорее вой, и Джерри смотрит в сторону, от всей души желая оказаться где-нибудь подальше, как можно дальше, поменяться местами с человеком, от которого толка было бы больше, который знает, что говорить, как говорить. Который в самом деле утешать может - а не еще больнее сделать, потому что он, Джерри, походу, ей только хуже сделал.
Но стоит неподвижно, чувствуя, как снег стекает в ботинок, как Лена Мэй еще крепче вжимается ему в плечо - как будто в дерево превратился.
И когда она, наконец, перестает подвывать, расцепляет побелевшие не то от снега, не то от напряжения, с которым держалась за его рукав, когда отодвигается, шмыгая носом и пряча опухшие покрасневшие, но все еще сухие глаза, когда шутит, обращая все, что только что случилось, в какую-то ерунду, Джерри уже не обманешь.
Джерри уже кое-что в терапии сечет - и в том, как важно иногда сказать то, что внутри тебя зреет, прямо нарывает, как гнойник. Как важно сказать это кому-то, кому не плевать.

Он кривит рот, морщит лоб, потирая брови под низко натянутой шапкой, фыркает на ее предложение.
- Не, не предлагать... Да ты знаешь, не в тебе дело. Во мне, ну. С тобой все полный порядок, парни про тебя спрашивают, сама видишь, так что на свой счет не принимай. - Он издалека начинает - научился, все дела, научился издалека заходить, долго начинать, Холли его научила, а не сразу наскакивать, и так-то Джерри, может, даже считает, что это иногда и правильно: не рубить с плеча, а нормально объяснить.
Ну или так, как сможет - он еще в процессе учебы, не все сразу.
Джерри наклоняется, поднимает упавшую перчатку Лены Мэй - ну выронила от нервов, чего уж, спасибо, что не выстрелила, всякое бывает - протягивает женщине, вот сейчас еще сильнее желая вычеркнуть только что произошедшее из их общего прошлого: ну какой из него утешатель, какой слушатель.
Но вот чего ему не нужно, так это чтобы Лена Мэй считала, что ему должна - за этот момент. За то, что расклеилась на его глазах - это, как Джерри думает, дружбе их может и помешать.
- Считай, мы квиты. Ну, за Центр.
В этом лесу они одни - разве что кабаны еще, но кабанам-то точно наплевать, что там общего в прошлом Джерри и Лены Мэй, где они на саомм деле познакомились, что их связывало.
- Очень мне тогда хреново было. Вот очень, ну ты видела. Никаких дел, все одно и то же каждый день, я даже устать как следует не мог, эти жалкие семь часов в спортивном зале в неделю мне были что мертвецу припарка, да и зал-то - одно название... Я реально спать не мог, просто не мог, потому что не уставал нормально, не мог спать и все время был в напряге, все время ждал чего-то, сам не знаю, чего - и то, что ты... Что у нас... Что мы... Да блядь!
Он путается в том, как обозвать их еблю в Центре - ну не прямо же так, да? Счастливому мужу Дока и будущему отцу некрасиво так говорить - и он учится говорить по-другому, нормально.
- Короче, мне все очень заходило. Ты мне прямо помогла, вот я про что. Помогла не отъехать. Так что если что надо - в смысле, по-нормальному - всегда можешь ко мне прийти. Или к Доку - не смотри, что она сперва, как тебя снова увидала, вся распушилась, она на самом деле в эти штуки хорошо умеет, я серьезно.

Ну и разговорчик - как будто с него заживо кожу содрали, думает Джерри, который кое-что в физическом дискомфорте понимает, а в том, что с тебя кожу сдирают, ну пусть не кожу, но присохшие к ожогам повязки, так просто специалист. Ну и разговорчик - и это еще ему, а Лене Мэй вообще как пуля под ребрами, наверное.
- Ладно, пошли, что покажу - насчет засады ты дельную мысль подала...
Они еще с четверть часа идут по лесу, держась параллельно кабаньим следам, никуда не девающимся, а затем Джерри останавливается и указывает рукой между голыми стволами, расчерчивающими белый снег будто трассирующими очередями.
- Видишь?
Там стоит школьный автобус, такой желтый, ярко выделяющийся на фоне пейзажа. Что он тут делает, как здесь оказался и где водитель или пассажиры - Джерри понятия не имеет, но подозревает, что ничего хорошего с этим автобусом не связано: тот оставил после себя широкий прогал через лес, пока не врезался в огромный клен, который его и затормозил, да так и остался на этом месте, и прогал, отмечающий маршрут этой последней поездки, уже затянулся молодой порослью, а автобус этот так тут и ржавеет, и будет торчать здесь до скончания веков, пока не превратится в тлен.
- Можно на крыше устроить гнездо, - делится Джерри. - Поглядеть, можно туда залезть или нет, выдержит металл или нет - и чем тебе не засада.

Подпись автора

you play stupid games, you win stupid prizes

+