Вообще, там и без Джерри справятся - Клэйтон и Диккенс не придурки какие-то, знают, с какой стороны за пушку браться, так что Джерри в это во все обычно не лезет, но тут пошли разговоры насчет того, чтобы перейти к следующему этапу, тренировкам с движущимися мишенями, ну и Джерри интересно самому оценить, от кого из желающих пушку получить в самом деле может толк быть. Он, понятно, не ждет ничего особенного - но упорными тренировками можно многого добиться, как минимум в обороне, а если у завода появится хотя бы с десяток новых защитников на время атаки на больницу, то, считает Джерри, и уже хорошо.

У пары человек и правда неплохо выходит: у той крепкой бабы, которая за животными присматривает, хорошо выходит, по-настоящему хорошо, и стойка, и пушку она уверенно держит, и еще у одной, со злым худым лицом.
Ярдах в тридцати от стреляющих на старых покрышках выставлен разный хлам - жестянки от томатных супов, наверняка с кухни принесенные, пустые бутылки, это добро точно автомастерская пожертвовала - и по этому хламу они обе попадают почти всегда, но Дик считает, пора переходить к усложненной программе, никто же в самом деле не стоит на месте, не ждет, пока ему пулю в башку засадят.
Так что Джерри дает отмашку прекратить огонь - все как полагается, поставить пушки на предохранитель, опустить вдоль бедра, выйти из огневой позиции - и Диккенс резво чешет подшаманить у покрышек, привязывает к веткам дорожный указатель, специально ради этой цели привезенный, матерится так, что и здесь слышно, хотя ветер, уже по-зимнему холодный ветер, относит его слова в сторону.

Джерри все мониторит окрестности, не хочет, чтоб к ним мертвые твари без предупреждения подвалили - и раз за разом наталкивается взглядом на нее.
На рыжую, в общем.
У нее, он слышал, ни хрена не вышло - Диккенс молчать на вышке не любит, треплется почем зря. А еще Пабло вернул свой револьвер - Джерри не в курсе, при каких обстоятельствах, просто принял как данность: со стрельбой у рыжей не задалось и револьвер ей вроде как дальше и ни к чему.
Тем неожиданнее видеть ее здесь - стоит себе в великоватой куртке, замоталась в нее как гусеница в кокон, Джерри ее и узнал-то так... Чисто случайно, можно сказать - просто потому что она для него не одна из многих, чьи имена он даже выучить не удосужился, из тех, кто тут до прихода Пирсона жил.

В теплицу она больше не приходит - и кроху не приводит, а Джерри возле целый наблюдательный пункт себе устроил, хотел еще разок их там на горячем поймать, потолковать насчет качелей и всякой хераборы, и ему бы подумать, может, она от него прячется, но с чего бы. С чего бы ей от него прятаться - последнее, чего Джерри хочет, это каких-то неприятностей для нее, и думает, что рыжая это тоже понимает. Они, понятно, не друзья - но Джерри от нее и не дружба нужна. Что-то другое - знать бы еще самому, что именно.

Ну и пока Диккенс возится с указателем - потускневшим, но вполне узнаваемым - Джерри на время оставляет занятых обсуждением своих успехов свежеиспеченных стрелков, идет к рыжей, гадая, сбежит она или нет.
А впрочем, куда ей бежать - и это он тоже в голове держит, так что не особенно об этом беспокоится.
И помнит, что ей тогда сказал - что если она захочет научиться не просто так с пушкой нянчиться, а действительно захочет ее в дело пускать, то чтоб его нашла. Ну, считай, нашла, нет?

- А где малая? - спрашивает вместо приветствия - как-то глупо кажется начинать с чего-то другого, у них и так что ни разговор - как пунктирная линия, того гляди совсем оборвется. - Хочешь попробовать еще раз?
Там, за его спиной, кисло пахнет порохом и оружейной смазкой, в ушах гудит от выстрелов и щелчков бойка, в пожухшей, прибитой первыми заморозками траве блестят стреляные гильзы - и здесь, в паре десятков шагов, тишина кажется совсем ненастоящей, а его собственный голос - слишком громким, слишком хриплым, как будто он пересек какую-то невидимую границу и оказался там, где ему совсем не место.
- Слыхал, у тебя не вышло. В первый раз бывает, надо попробовать еще.

Подпись автора

you play stupid games, you win stupid prizes

+

Джерри, кажется, впервые видит ее без крохи поблизости, на руках или за спиной. Это понятно - стрельбище, даже такое, из говна и палок, не место для совсем уж ребенка, но ему больше интересно, что тут рыжая забыла.
Он фыркает на ее задиристое "где надо" - ну конечно, где надо. Если бы его ребенка одичавшие шавки чуть не разорвали, он бы, наверное, его к себе страховочным тросом привязал, а значит, то, что привело сюда рыжую, кажется ей важным, действительно важным.
Например, научиться стрелять - ради чего еще здесь торчать можно? Научиться стрелять, чтобы - случись что - защитить Шарлотту. От собак, от мертвых тварей, от любого, кто захочет ей вред причинить. Отца-то у нее нет - эта мысль отдается где-то в подвздошье коротким болезненным уколом, Джерри сглатывает, глядя прямо бабе в переносицу.
Отца-то у нее нет - а значит, все на рыжей.
Ладно, вряд ли бы она бросила малышку одну - Джерри достаточно на них двоих насмотрелся, после инцидента с собаками-то, так что, думает, нет. Она, может, стерва, и с башкой у нее не все ладно, учитывая, как она на него огрызается, зная прекрасно, чем это закончиться для нее может, но за деткой своей ходит хорошо: та одета-обута, да не в обноски какие-то, доедает, судя по всему, и не сказать, что прямо совсем забитая. Зашуганная, может, недоверчивая - но это как раз нормально, другое хуже было бы.

- Ладно, - говорит Джерри, как будто его разрешение бабе требовалось, разглядывает ее вздернутый выставленный подбородок, не выкупая за этим агрессии - она слишком вроде как мелкая, не его размера, не его породы, чтобы он так быстро врубился. - С патронами порядок, ты по адресу.
Не то что порядок - Джерри каждый впустую потраченный патрон как заноза в сердце, особенно с учетом, что даже их богатые запасы рано или поздно закончатся, а пока не слышно, чтобы какой-то завод возобновил изготовление боеприпасов, но толка от патронов, которые никто в дело пустить не может, тоже мало.
Мертвые твари не главная проблема - мертвой твари не принципиально, обойму ты ей в череп высадил, или топор загнал, она и так и сяк сдохнет, если мозг повредить, так что стреляют по мертвецам они уж и так только когда тех слишком много или иначе не разобраться, и в таком режиме, считает Джерри, еще некоторое время протянут.
Было бы, на чем тянуть - а если не отстоять завод, если не показать тем уродам, которые с весны урока своего не усвоили, что с группой Пирсона шутки плохи, то и похер, сколько там в ящиках патронов лежит, так что любой защитник на стены, любой свежеиспеченный рейдер, у которого рука не дрожит, в деле пригодится.

- Ну пошли, - зовет Джерри рыжую, как будто между ними все решено. - Билеты в первый ряд купила?
Дик как раз проверяет, как там указатель - раскачивается ли. Донна - та крепкая баба из коровника, у которой получается лучше всех - чуть не приплясывает от нетерпения, и Джерри даже слегка интерес разбирает: о чем эта баба думает, когда целится, о чем думает, когда пушку поднимает. Зачем ей это все.
- Эй, Кейтель, - орет ему Диккенс, толкая указатель, да так сильно, что у тот в веревках путается. - Ты куда? У нее не выйдет - спорим? Или, думаешь, ты ей присунешь - и она сразу десяточку выбивать станет?
И ржет - ну так-то да, нормальная шутка, Джерри обычно ничего, не в претензии, но отмалчивается: когда Дока поблизости нет, он так-то за словом в карман не лезет, может и в ответ пошутить, но сейчас как-то ему не заходит.
- Шутник херов, - ворчит сквозь зубы, вытаскивает из-за пояса глок - не свой, понятно, это они подбирали пушки бабам по руке, - на автомате проверяет магазин.
Диккенс еще разок толкает указатель, рысью возвращается к тренирующимся, теряя вроде как интерес к Джерри и рыжей, начинает что-то объяснять - ветер подхватывает его слова, рвет на части, как бумагу, уносит клочками в низкое осеннее небо.

- Или бери пушку, или возвращайся к своим горшкам и не приходи сюда больше, - идет Джерри ва-банк, оборачиваясь и чуть ли не тыча в рыжую глоком. - Этому не научишься, просто глазея.

Подпись автора

you play stupid games, you win stupid prizes

+

Да какого хрена ей все не так, думает Джерри, который так-то без привычки ко всему этому - и чтобы самому участие проявлять, и чтобы на это участие столько хуйни в в ответ получать.
На миг - ну вот хватит один раз моргнуть - ему даже кажется, что это все развод. Что она только прикинулась, будто ничего не может, а сейчас поднимет пушку и уложит его - с одного ярда-то чего бы не уложить, кто угодно справится, просто подними пушку и выжми спусковой крючок на полную, никакой мороки с предохранителем.
Достал и стреляй, да.
Чертовы глоки.

Еще одним морганием позже до него доходит другое: она же не в курсе. Для нее, поди, что глок, что выебистая "пятисотка" Пабло, что, может, любая другая пушка на этом стрельбище из говна и палок - все одно: много ли узнаешь, если пару раз постоишь в отдалении, наблюдая, как другие учатся стрелять.
Джерри считает, что примерно нихера - не то это занятие, чтобы учиться вприглядку, к тому же, как он в курсе, у нее уже раз не вышло.
Это, пожалуй, главный затык - то, что у нее не вышло с первого раза.
Нет, ничего такого, бывает, не выходит, только тут принцип тот же, как когда ребенка учишь на двухколесном велосипеде кататься. Вот этот самый принцип: упал - сразу же поднимайся и снова в седло, пока в голове не отложилось, что ни хрена ты не можешь.

Джерри помнит, сколько он времени Дока умасливал - уж как той не хотелось за пушку браться, прямо ни в какую не хотелось, и это несмотря на то, что Док мертвых тварей вблизи повидала, год, считай, по соседству прожила и не вот за высокими стенами. Все ей казалось, что пушка - это уже что-то такое, окончательное, что ли. Как будто станет признанием, что прошлый мир совсем кончился, а в новом нет больше места всякой хераборе, в которую она верила - рыжая за пушку хотя бы берется, и берется вроде как правильно.
Джерри смотрит ей на руки, потом смотрит в лицо - прямо разглядывает: еще что она скажет, может?

Он, в общем, подозревает, что она что-то доказывает - не ему даже, он так, просто под руку попался. Может, себе, хрен знает, чего у нее в голове и почему ей это важно, здесь торчать и смотреть, зачем она сюда таскается, ждет на ветру, оставив дочь с чужим человеком, чего ждет, чего хочет. Хрен знает - но для нее это важно, настолько важно, что она готова за это право здесь зад морозить сражаться, даже с ним, наверняка прекрасно зная, чем это ей обернуться может.
Джерри бы прямо всерьез думал пару раз, не поболтать ли ему с Холли - та же вот по всяким таким штукам, должна уметь такую ерунду по полочкам разложить, что к чему, что почему - но вспоминал, как она нервно реагирует, когда он о других бабах заговаривает, хоть в каком ключе, даже в самом невинном, а Джерри только в таком и заговаривает, как напрягается сразу, так у него сразу охоты убавляется. Ладно, сам разберется.

Он шагает к ней, стоящей в своей куртке, выглядывающей из нее - нос красный, щеки красные, и чего ей на теплой кухне не сидится - цокает языком.
- Или то. Вот чего ты начинаешь? Промолчать не можешь? Так говно и прет?
Знал он уже в прошлом такую бабу - вот которая берегов не видела, которая вовремя язык прикусить не могла. Знал - и, что уж там, женился на такой, и у них десять лет ладилось, пока он дома в году от силы пару месяцев проводил, а потом, как осел на гражданке на постоянке, так и года не протянул.
- Тут тебе не театр. Не хочешь учиться - я найду, чем тебе свободное время занять, пока вон та твоя подруга учится, - дергает Джерри головой в сторону Донны, внимательно выслушивающей инструктаж от Диккенсона, даже кивающей его словам, как будто и правда что понимает.
Ну, может и понимает; Джерри так-то далек от мысли, что пушки - это только мужские игрушки, и были у него курсанты-женщины, которые показывали результаты получше мужиков в своих группах, и ничего в этом такого, если девчонка стрелять умеет, тут половина дела вообще пушку правильную подобрать, не слишком тяжелую, под длину пальцев.
Собственно, для этого Джерри тут и торчит - ну и чтобы поглядеть, будет толк из этих самородков, или нет.

- Давай, прикинь, как тебе - тяжело, не тяжело? Подними, примерься, - говорит он, будто оливковую ветвь протягивает - ну а что, его прямо и самого интерес разбирает, что там у нее за проблемы. - Вставать как тебе же Сэт показывал? Объяснял, как ноги ставить, как ствол держать?
Глок - хорошая модель, из пластика, легкий, прочный, четвертого поколения, в конфигурации под женскую руку, с задней пластиной минимального размера, чтобы обхватить рукоять нормально было - должен ей в руку хорошо лечь, но такое дело на глаз никогда на сто процентов не угадаешь, вот Джерри и интересно.
- Ты же за этим сюда ходишь? Научиться хочешь?

Подпись автора

you play stupid games, you win stupid prizes

+

Джерри приходится напомнить себе, почему въебать рыжей - это не вариант.
Напомнить себе, почему ему лучше бы так не делать - и дело даже не в том, что у нее в руках пушка, и нажми она на крючок, девятимиллиметровый вполне может проделать в Джерри неплохую дыру, с такого-то расстояния.
Лезет он, ты подумай.

Ну ладно, может и лезет, признает Джерри. Ясное дело, лезет - ну так это потому что ему не положить, что с девчушкой будет, и он так-то ничего плохого ни ей, ни ее матери не хочет...
Достаточно и того, что уже сделано, говорит кто-то прямо в его голове, и голос этого кого-то до смешного напоминает Джерри голос рыжей, Джерри даже на всякий случай ей в лицо глядит: она это сказала?
Нет, не она.

Один хер, то, что она ему говорит, немногим лучше. Не тогда, когда про Донну, или как там зовут эту пышную бабу из коровника, хотя тут Джерри приходится втянуть воздух сквозь сжатые зубы, блокируя смешок, а тогда, когда она по-всякому дает ему понять, чтобы он от нее отвалил.
Ладно, каждый раз обещает себе Джерри, это - последний раз.
Последний раз, когда он к ней подвалил - последний раз, и если она опять его пошлет, то так тому и быть.
Но потом случается что-то еще - или Джерри только кажется, что случилось что-то еще - и все по-новой, а все почему.
Потому что хрена с два она его убедит, что ей ничего не нужно. Ей, может, и правда ничего - а вот про кроху так не скажешь.
Джерри был отцом - короткое "был" отзывается в нем уколом нескольких рыболовных крючков, зацепившихся под грудиной - и знает: детка в момент из своей одежки вырастает, до хрена всего ей нужно, и чем старше она становится, тем больше нужно.
Маленькие детки - маленькие бедки, чем старше детки - тем больше бедки, и все такое.
И если бы кому еще было не насрать, Джерри бы, может, и не отсвечивал - но пока не сказать, что Пабло торопится вписаться в проблемы бабы, которую потрахивает, а уж со своим характером рыжая, наверное, друзей не особенно завела.

- Ты с ней так же разговариваешь? - ровно спрашивает Джерри, глядя, как рыжая встает в стойку - ну, даже если Сэт ей ничего не показывал, то ее торчание на стрельбище даром не прошло, потому что встает она почти как надо, не застывает дурной фанерной фигурой, и не вытягивает руки на всю длину, а локти сгибает, чтобы снизить отдачу. - Если так же, как и со мной, то ясное дело, подругами вам не бывать.
Обходит ее, убираясь с линии прицела - не то что она в него целилась, но и в руках у нее не плюшевая игрушка - оглядывает еще раз с головы до ног, ловит ее короткий взгляд на Донну, чего это она? Ревнует к успехам той?

Донна как раз делает свой первый выстрел по движущейся мишени - наушников у них тут не завелось, и на мгновение над полем повисает грохот выстрела, сменяющийся довольными воплями попавшей в качающийся знак Донны и одобрительным рокотанием Дика.
- А она ничего, - Джерри надеется разбудить в рыжей конкуренцию, даже не подозревая, на какое опасное поле вступает. - Продолжит такими темпами и поменяет коровник свой на должность охранника. А там, может, в рейды начнет кататься...
Он опускает взгляд, вздыхает.
- Ноги еще раздвинь. На ширину плеч, при отдаче не даст сильно сбиться с прицела... Это базовая стойка - самая быстрая, а то, что у тебя корпус открыт - это херня, дохлые твари все равно в ответ не палят.

Донна стреляет снова. Джерри отключается от того, что происходит за его спиной - у него тут свое дело.
- Возьми пушку обеими руками, выебываться потом будешь. Ты же правша? Вот правой рукой обхвати рукоять, указательный палец на рамку - вот эта херовину чуть выступающая прямо под пальцем, чувствуешь? - большой палец на другую ее сторону, оставшимися рукоять обхвати. Левую руку в поддержку, большой палец под правым большим, остальными подхвати рукоять снизу, а теперь выдвинь левую ногу немного вперед, это тебе отдачу скомпенсирует...
Глок в ее руках не выглядит небольшим - скорее, пропорциональным.
- Отклони слегка плечи назад, да слегка совсем, - в этой ее куртке нихера не разберешь, но Джерри далек от мысли заставлять ее раздеваться. - Жми на крючок, он прямо под пальцем у тебя.
Думает, может, она так выстрелит - просто следуя за указаниями: ногу сюда, руку вот так, стреляй.
Думает, это должно инстинктивно выйти - вот она встала в стойку и мозг уже сам нашел мишень, может, вон то дерево, а может, кучу мусора, потому что у него, у Джерри, это так и работает, как будто кто-то слайд переключает: вот просто картинка, а вот гребаный тир, и на каждой мишени подписана примерная дальность.
Профдеформация, наверное, но кто бы на месте Джерри жаловался.

Подпись автора

you play stupid games, you win stupid prizes

+

Джерри разочарованно хмыкает, наступает на выброшенную гильзу - ладно, сам виноват, что ждал успеха, это же ее первый раз, но у нее так ловко все выходило, и встать, и схватиться за пушку, и выглядела она такой сосредоточенной, даже не зажмурилась... Не зажмурилась - как по Джерри, это уже полдела, он успел налюбоваться на этих баб, которые зажмуриваются, когда спуск выжимают, а некоторые еще и отвернуться дергаются, как будто хотят притвориться, будто не имеют ко всему этому отношения.
Эта не отворачивается, не зажмуривается, и пушку держит хорошо - стойка, может, и базовая, но встает она в нее практически сразу, на каком-то интуитивном уровне, может, так хорошо запомнила объяснения Сэта?

Донна за их спинами хохочет - громко, пронзительно, триумфально даже.
- Э, подруга, ты че, крота надеялась подстрелить?
Донне, должно быть, бьет в голову ее успех - Джерри ли не знать, каково это, упиваться этим чувством, когда ствол продолжение твоей руки, когда ты попадаешь именно туда, куда метишь, когда промах - про кого-то другого, но не про тебя.
Джерри ли не знать - и когда он торчал на той базе в Афганистане, где тренировал рейнджеров в стрельбе, он даже поощрял здоровую конкуренцию, закрывал глаза на кое-какие вещи, вроде вот таких вот выкриков, и подливал масла в огонь, зная, что на злости тоже можно далеко уехать.
Только похоже, что рыжая на своей злости, на своей ненависти, уехала уже очень далеко - и едва ли подколы Донны, которую она и подругой не считает, ее заденут.

А что ее заденет, задается вопросом Джерри - он вообще-то сторонник более прямолинейного, даже топорного подхода, но кое в каких психологических штуках вроде как начал постепенно разбираться.
Кое в каких - может, и их хватит.
- Хорошо, - говорит он, пряча подальше разочарование - можно подумать, ему должно быть дело до того, попадает она в цель или нет. - Не так уж и проблемно, да? А куда целилась?
Он примерно прикидывает, куда, но ей виднее - может, и правда в крота.
К тому же, Джердит старательно держит в голове, что в прошлый раз она даже не смогла выстрелить - значит, прогресс налицо. Не вот повод закатить пирушку, но прогресс.

Глок пристрелянный, так что Джерри не тратит время на то, чтобы перепроверить, на одном ли уровне мушка и целик и не сбит ли центр. Прямо останавливает себя до того, как потянуться к пушке - и закладывает обе руки за спину, по по привычке, зато делает шаг и встает у рыжей за правым плечом, так близко, как будто хочет вместе с ней заглянуть в прицел, и полы ее слишком большой куртки мажут его над коленями.
- Смотри обоими глазами. Убедись, что мушка ровно в центре целика - вон в той прорези - и совмещена с целью. Теперь сфокусируйся на мушке, поняла? Не на цели, не на стволе - на самой мушке, как будто она и есть твоя цель. Если целик и мишень не в фокусе - считай, все правильно. Получается? Помни: твоя цель мушка, и не дергай стволом. Теперь опусти ствол, выдохни и сделай снова так, как я сказал. Не вздумай ловить прицелы - тебе кажется, что они двигаются по восьмерке или овалу, но это нормально, это твой пульс. Убедись, что мушка совпадает с целью. Убедись, что смотришь на мушку. Когда она плавно поедет вниз, нажимай спуск.
Джерри чуть отступает - ему не слишком нравится стоять так близко, он ее, кажется, этим напрягает, что, впрочем, не должно его удивлять.
- В стволе еще шестнадцать патронов. Попадешь пять раз - и заберешь эту пушку себе, совершенно законно. Как, нормальная сделка? - пытается он разрядить обстановку.

Подпись автора

you play stupid games, you win stupid prizes

+

Она как будто вообще его не услышала, стреляет хаотично, ствол так и прыгает в руках, Джерри готов поклясться, что она даже не целится, даже не пытается прицелиться, не то что на выдохе стрелять или когда прицел по низу этой воображаемой восьмерки пойдет, и эти два попадания - звук совсем другой, Джерри сразу понял бы, даже если бы дерево не затряслось - они прямо по чистой случайности.
По чистой, мать ее, случайности - но это так себе везение, из шестнадцати выстрелов попасть только дважды, а дерево даже не двигается, стоит себе на месте.
Джерри дает ей расстрелять весь магазин, уже зная, что ни хрена у нее не выйдет, так и стоит за ней, и только когда боек глухо начинает щелкать, протягивает руку и накрывает ее палец на спусковом крючке, не давая больше нажимать.

- Достаточно, - роняет сердито - прямо заставляет себя злиться, напоминает себе про патроны, за которыми сейчас в соседний магазин не сгоняешь, про то, что он тут распинался как придурок, а ей что в лоб, что по лбу, про то, что Дик над ним теперь месяц потешаться будет, мол, никакого у Джерри педагогического таланта.
- Да хватит уже!
Он выдергивает у нее этот чертов глок, наощупь находит кнопку сбоку, отщелкивает пустой магазин и оборачивается: Дик как раз учит Донну перезаряжать пушку, наверное, хотят еще с движущейся мишенью потренироваться, а рыжей бы научить не мазать по неподвижной, хотя бы раз из трех.
Раз из трех, думает Джерри - разве он так много хочет?
Раз из трех - и ему будет немного спокойнее.

- Эй, Дик! - окликает Джерри Диккенса, и когда тот поворачивается - улыбка до ушей, прямо лучится, сука, счастьем, и Донна эта тоже, как будто молодожены для свадебной фотосессии, Джерри прям смотреть неприятно - показывает глок. - Кинь-ка мне еще один магазин.
- Что, дело пошло? - спрашивает Донна с подъебкой, с этой своей широкой улыбкой, почти квадратной, как только человек вообще так широко улыбаться может, задается вопросом Джерри.
Дик, к счастью, шутку Донну не поддерживает, роется в куче этого добра, привезенной специально для тренировки, перекидывает Джерри - тот ловит, взвешивает привычно в руке, мельком оглядывает, подходит или нет.
Защелкивает полный магазин, разворачивается к дереву, в которое рыжая целилась, ловит в прицел выбоину, оставленную ее первым попаданием, светлую отметину на стволе, и кладет три выстрела рядышком.
Глок небольшой, вообще неудобно - но точно пристрелянный, так какого черта.

- Еще раз, - сует пушку рыжей, заводясь постепенно. - Тебе, может, и не нужна - а вот твоей детке не помешает, если ее мамаша с пушкой накоротке будет. Ты не врубаешься, что ли? Много ты сама можешь? Много, нет? Никого не подпускаешь и сама ни о чем - типа, нормально? Не хочешь, чтобы я терся вокруг тебя, так научись, блядь, стрелять. Стрелять и все остальное.

Подпись автора

you play stupid games, you win stupid prizes

+

В одном она права: он это знает, ну, что она его ненавидит. Ее ненависть растекается по ее коже, выплескивается с каждым словом, смотрит на него из ее глаз, так что да, все так, он знает, что она его ненавидит. Ненавидит, боится, наверняка с радостью бы увидела его мертвым - даже несмотря на те жалкие дары, что он пару раз притащил ее детке, несмотря на то, что он старается с ней по-доброму.
Джерри похер. Джерри заставляет себя поверить, что ему похер - пусть ненавидит, не она первая, не она последняя, какое ему дело.
Но, должно быть, какое-то дело ему все же есть, и было бы ему в самом деле похер, он бы, наверное, давно забил на нее вместе с ее ребенком, так какого черта, чего он от нее хочет, что хочет ей доказать.

- Это не так, - его слова мешаются с выстрелом, она его, наверное, даже не слышит, даже не слушает, так вернее, и эта мысль Джерри начинает бесить.
Разве он уже не доказал, что он не такой? Вот за эти несколько месяцев, разве ей все мало? Мало того, что он спускает ей с рук то, как она с ним разговаривает, то, что украла у Пабло пушку и прятала ее, то, что Пабло на ней так и не отыгрался? Она что же, спрашивает сам себя Джерри, не понимает, что будь он таким, как она говорит, все не так было бы?
- Мне не нравится.
Звучит как-то глупо, по-дурацки, идиотически - Джерри не любит, не умеет говорить о таких вещах, которые мало касаются бытовых моментов, а уж тем более не любит вот этого, у него никогда не получалось, всегда выходило только хуже сделать, и, может, он и к Доку так привязался поначалу, потому что с ней у него получалось, потому что она понимала, что он сказать хочет, и, что важнее, слушала его.

Донна разряжает второй магазин в качающийся указатель, теперь к ней присоединяется и вторая девчонка, Диккенс что-то ей втолковывает, выстрел за выстрелом, целая, мать ее канонада, они тут торчат давно и пора бы уже сматывать удочки, но у них с рыжей все еще никак.
Она снова промазала, и это тоже никуда не годится - то, что она не может не дергаться. Слишком отвлекается на него вместо того, чтобы сосредоточиться на том, что происходит у нее на прицеле. Никак не уяснит, как кажется Джерри, что у них тут вообще происходит - не прямо сейчас,а вообще.

- Смотрите! - вскрикивает вторая девчонка, тоже, вроде, из коровника, и в ее голосе страх пополам с азартом.
Джерри оборачивается на этот страх, который для него как сигнал тревоги.
Так и есть, из жидкого подлеска вытаскивается мертвая тварь, не обращая внимания на цепляющиеся за ее лохмотья сухие листья и ветки. Между ней и живыми ярдов сорок, она путается в жухлой траве, спотыкается, но сохраняет равновесие и целеустремленно двигается к цели.
- Дай я! Дай я его, Дикки! - Донна захлебывается от восторга, стреляет, и вторая тоже стреляет - они обе палят, как будто у них тут чертов форт Аламо, мажут, конечно, хоть и попадают в корпус, и гнилушка валится навзничь, но, судя по колыханию травы, еще двигается.
- Стой! - распоряжается Дик, но они обе его не слушают, захваченные, должно быть, происходящим, так и палят, пока обе не опустошают магазины, и только тогда Дик рысит к упавшему мертвецу, приканчивает его выстрелом почти в упор и некоторое время торчит на краю поля, разглядывая подлесок.

- Никого, может, залетная птичка, - кричит для Джерри под недовольное ворчание Донны, а потом взмахом руки призывает обеих своих рекрутов ко вниманию. - Все, хватит. Возвращаемся. Услышал один - могут услышать и другие, не будем добавлять парням работы...
- Мы еще задержимся, - говорит Джерри. - Скажи на воротах, придем через полчаса или вроде того.
Дик пожимает плечами - его дело маленькое, хочет Кейтель нянчится с Ньютон, флаг в руки - собирает разложенное в сумке добро, подгоняет свой курятник.

- Я не набиваюсь к тебе в друзья, - начинает Джерри потише. - Не лезу к тебе с этим, но я не такой, как ты думаешь... Да погляди на меня, что ли!
Он ее хватает, разворачивая к себе рывком, хочет заставить поднять голову, посмотреть на него - заебало его, как она отмораживается, как будто его и нет тут вовсе, как будто он дерьмо, прилипшее к ее подошве, и внимания она на него обращает ровно столько.
Как будто он дерьмо.
- Я не потому до тебя доебываюсь, - рычит Джерри. - Ты что, вообще меня не слушаешь? Вообще не понимаешь? Не нравится так - скажи, как надо. Скажи, что надо. Какие памперсы, одежду, игрушки, пушку. Через пару дней у нас большой рейд, я поищу, привезу вам - чего у нее нет, скажи, и я отъебусь, но какого хера ты вот так делаешь!..

Подпись автора

you play stupid games, you win stupid prizes

+

Одной из немногих вещей, которым Джерри научил Корпус и пользу которых он осознал не сразу, он считает навык прекращения огня по команде. Звучит дико, и на самом деле дико, и у него с этим были те еще проблемы, но после того, как генералы в верхах объявляют, что операция - война, почему это дело перестали называть войной? - закончена, ты должен забыть, что только что считал этих людей врагами. Просто забываешь об этом - те, кто не мог забыть, быстро шли в расход: агрессия против местных каралась на любом уровне, и Джерри это хорошо усвоил, так что с того момента, как Пирсон скомандовал, что все кончено, для него и правда все кончено.
Для него - да, и все выжившие обитатели завода для него контингент, гражданское население, за благополучие которых ты теперь в ответе: ты не всем доверяешь и, наверное, друзьями вам не бывать за очень редким исключением, но эй, все же кончено, и пусть даже некоторые вещи уже не поправить, но такова война, а сейчас-она-закончена.
Для нее, очевидно, нет - прошел год, ровно год с прошлого ноября, а она до сих пор дергается при его приближении, будто думает, что он в любой момент вытащит пушку и выстрелит ей в затылок.
Ей или ее дочери, так, что ли?

И если после ее первых слов - Джерри предпочел бы, чтобы она его молча ударила, ладно, кто угодно, наверное, на его месте предпочел бы это вместо того, чтобы услышать вот это обвинение в голосе, вот эту простую констатацию факта, что благодаря ему, не ему лично, но и ему в том числе, у крохи Чарли нет отца - ему хочется отпустить ее, уйти и больше никогда не подходить (желание это его посещает с завидной регулярностью, только быстро проходит, стоит ему подумать, что рыжая сама никогда не придет, не придет и не попросит его об услуге, даже если у нее будут проблемы или с крохой что-то случится), то после того, как она договаривает, Джерри больше не хочется ее отпускать.
В последние годы Карен говорила это ему регулярно - каждый раз, когда ему приходил официальный контракт, она говорила, что он должен подумать о ней и о Саре. Подумать о том, что его дочь может лишиться отца, потому что у ее отца не хватает мозгов найти себе другую работу, и с каждым годом они ссорились по этому поводу все чаще, пока он не вернулся полумертвым и Карен не получила все козыри, оказавшись права.
Но ведь он не был отцом своей девочке - настоящим отцом, и это ничего для них обоих, как хочет думать Джерри, не изменило, и эта мысль - что отец фигура довольно заменяемая, особенно если ребенок совсем маленький - она так и крутится у него на языке, но он пока никак не может ее сформулировать, никак не может собрать слова, которые царапают ему горло, чтобы выплюнуть их рыжей в мокрое лицо, кривящееся гримасой ненависти и горя.

Это - не может, зато может кое-что другое.
Джерри перехватывает ее за воротник куртки, сжимает сзади тощую шею под волосами, тащит ее за собой, широко шагая к мертвой твари в траве на краю поля - ей-богу, реши рыжая, что ноги ее не держат, потащил бы силой, наверное, поволок бы прямо по земле, так ему надо кое-что до нее донести.
Мертвец - подросток, девочка-подросток, но этот факт Джерри сейчас старательно игнорирует, заставляя себя думать о мертвеце просто как о мертвеце, никакой Сары, Сары не может быть на этом поле, Сара не может быть одной из этих тварей - одет тепло, даже шапка на голове, каким-то чудом держится на простреленной башке. Сразу понятно, что он помер не тогда, когда все началось, не летом, а позже, когда наступили холода и кто-то позаботился о том, чтобы у него было, что надеть - эта шапка, джинсы, хорошие ботинки, подходящие для туристических походов в прохладную погоду, а не сраные кеды, свитер с "хэлло, китти", сейчас больше напоминающий половую тряпку...
Длинные волосы, собранные в порядком растрепанную косу, давно переставшая кровоточить грызаная рана на шее и руки в укусах. После оно тоже ело - Джерри давно научился различать такие вещи, тут большого ума не надо, и к этой твари, уже окончательно мертвой, он тащит рыжую.

- Эта тварь тоже была ребенком! - он встряхивает Эдди, заставляя смотреть, едва удерживаясь, чтобы носом ее не ткнуть, как Холли тычет Тыкву, когда та путает угол в их комнате с туалетом. - Как думаешь, был у нее отец? Да уж наверняка был - и что? Наверное, сдох, а потом сдохло и это - с отцами такое, блядь, случается, постоянно случается, всегда случалось, и твоя детка не исключение, ни хера не сраное исключение, ну так что, хочешь, чтобы она стала такой? Вот такой вот стала, выбравшись в следующий раз за забор или потому что за ней некому будет лишний раз приглядеть - вот такое тебе нравится? Лишь бы не с нами? Лишь бы не со мной, лишь бы еще раз показать мне, как тебе это все противно и я противен?!

Подпись автора

you play stupid games, you win stupid prizes

+

Зомби, не зомби, как по Джерри, какая разница, что убило родителей мертвой твари, когда дело вообще в другом - в том, что кто-то о ней заботился, а потом не смог, и результат этого "не смог" лежит прямо перед ними.
В том, что рыжая будто намеренно сокращает и себе, и девчушке шансы, отказываясь от всего, от любой мелочи и не-мелочи, которую Джерри может им предложить - как будто это ее обязанность перед мертвым ее мужиком.
И это Джерри отдельно бесит - как будто мертвецам не похуй.
Но, с другой стороны, он кое-что знает о страхе, и о том, что делаешь, когда боишься, и это признание - наконец-то прямое признание, не то чтобы оно требовалось, не то чтобы у него были какие-то заблуждения на этот счет - для него разговор переводит совсем в другую плоскость.

Те несколько месяцев после того, как они были вынуждены оставить тюрьму, и до того, как наткнулись на этот завод, показавшийся на первый взгляд чертовой землей обетованной, какой, наверное, земли Палестины показались ушедшим из Египта евреям, Джерри тоже боялся. До усрачки боялся - что они так и не найдут ничего подходящего до наступления зимы, что у них не хватит еды и снова придется урезать дневные порции и терпеть холод на пустой живот, что закончится бензин и они окажутся в безвыходном положении с этими грузовиками, набитыми оружием, которым не утолишь голод. Та пара общин, что они встретили по пути, не была настроены дружелюбно - и это тоже прибавило новый страх: встретить лучше вооруженную, лучше подготовленную группу.
Боялся, что их найдет то огромное стадо - или они налетят на новое, и даже возможность того, что стадо существует не в единичном варианте, тоже была страхом.
Те несколько месяцев до сих пор отдаются у него в мыслях этим кислым привкусом, пусть прошел год - и, наверное, сейчас он чуть лучше понимает, в чем дело. Чуть лучше ее понимает - признаваясь себе, что у нее есть повод и для страха, и для ненависти.
До сих пор есть, никуда не делся.
Не назло, значит, так делает.

- Послушай, просто послушай меня, - Джерри отпускает ее шею, чуть ли не отдергивая руку, но перехватывает за толстую ткань куртки на плече, в самом деле не уверенный, что она сейчас не кинется от него бежать, петляя как заяц. - Не надо. Нет, серьезно, не надо. Никто тебе зла не желает, ни тебе, ни твоей детке - да послушай же ты, наконец.
На ней громадная куртка, а Джерри, кажется, все равно чувствует, как ее колотит. Стискивает пальцы на ее плече крепче, не задумываясь, чтобы прекратить эту ее дрожь - у него все плохо с личными границами, Док ему это сумела донести, но Джерри до сих пор в личные границы не верит, зато верит в другое: словами мало что объяснишь. Слова - всегда не так, всегда не то, но рыжая даже слов от него не хочет, и что ему сделать? Двинуть ей, чтобы до нее дошло?
- Я тебе зла не желаю, - находит он наконец то, что хочет объяснить. - Не хочу тебе вреда, наоборот. Да блядь, да, твой муж мертв - кто-то из нас это сделал, нажал на спуск и он мертв, кто-то из нас, я или кто-то другой, но это не значит, что ты... Что тебе бояться надо. Нам нужен был этот чертов завод, понимаешь ты, нет? Мы всерьез думали, что нам придется к зиме город зачищать - какой-нибудь из этих сраных городов, в которых мертвецов поменьше, ни жратвы не осталось, ни живых, думали, придется зимовать в холодных домах, жрать сухари и птиц стрелять, и ваш завод...
Джерри мотает головой, помня то, годовой давности - да он бы голыми руками десяток человек положил бы, загрыз бы, если бы это дало ему уверенность, что Док в зиму не будет мерзнуть и голодать. Что никто не будет мерзнуть и голодать. Что они выживут - переживут ту чертову зиму.
Ну, пережили.

- Мне не жаль, не жаль, что так вышло, и если бы твой мужик меня подстрелил, моя бы женщина сейчас одна была, вот как ты, боялась бы и ненавидела, и знаешь что? Знаешь, что я тебе скажу - да я бы рад до смерти был, если бы ей кто-то пушку дал и забегал узнать, как она и что ей нужно. Безо всякого, хоть кто - понимаешь? У меня дочь есть, я не знаю, где она сейчас - но если ей кто-то лишний кусок хлеба приносит и проверяет, в порядке ли она, мне похуй, кто он и скольких человек убил, похуй, что он сделал и сделает, лишь бы к ней был нормально, думаешь, твоему мужу не похуй было бы, будь он жив? Ну не знаю, может, если он не человек вообще, может и да, может, он бы как ты думал - но если человек, то уж наверняка хотел бы, чтоб кто-то тут за тобой приглядывал, за вами обеими, раз он не может. Для него это сделай, раз для себя не хочешь. Для него и для девочки своей.
Джерри не знает, дойдет ли до нее - не похоже, что она сейчас хоть что-то способна воспринять, слезы делу вообще не помогут, но ему, наверное, надо было это сказать - вытащить из себя и сказать, иначе чем еще объяснить, что он как рот открыл, так и заткнуться не смог, пока не договорил. Пока не облек в слова то, о чем постоянно думает - и про Сару, и про Холли, и про Эдди с ее дочерью. И про то, как сейчас все стало просто - в какой-то степени.

Подпись автора

you play stupid games, you win stupid prizes

+

Может и могли, правда, может, они в самом деле могли бы просто присоединиться, почем ему знать - может, ей виднее и их бы с радостью впустили и позволили остаться, всем десяти дюжинам, практически без еды и с тюремным прошлым у почти половины. Может и так, а может и нет - Джерри не знает, помнит только, что рисковать, просить они себе позволить не могли.
Не после тех двух общин по дороге, не после того, как месяц за месяцем в пути приближал их к зиме, а пайки становились все меньше.
Ей, понятно, положить на это, ей-то что до его рассказа, до его страхов и его проблем - и это тоже понятно, Джерри и сам не знает, зачем попытался ей это все объяснить, зачем вообще начал. Хотел, чтобы она перестала его бояться? Ха! А заодно, может, луну с неба и чтобы все эти чертовы дохлые твари в один миг сами закопались в землю и сдохли?
Почему нет-то, если у него тут день невыполнимых желаний, и эта мысль его даже смешит, так, по-злому, по-плохому смешит, и он даже не мешает ей, когда она вырывается из его пальцев, выдергивается, отшатываясь, и пищит ему это в лицо: лучше бы вы все сдохли.
Пищит, визжит, отступает, как взбесившаяся кошка, и Джерри делает шаг к ней, чтобы схватить - схватить, зажать, держать, пока она не перестанет, не перестанет выкрикивать все эти вещи, которыми, наверное, хочет его задеть и задевает.

Не сравнением со своим мужем - тут Джерри и не против проиграть, что ему до этой борьбы с мертвецом, а тем, что не слышит его. Не хочет, не слышит, истерит - ей бы пощечину, думает как-то тяжело и тупо, даже руку поднимает, думает, вломит ей - она хоть визжать перестанет, вспомнит, что ей дышать нужно, вспомнит, что крики ее ничего не изменят, мужа ее не оживят, разве что хуже сделают.
Медленно, тяжело - она его все же достает, глубоко достает, он сам виноват, подставился как последний кретин и она тут же нашла его уязвимое место с каким-то невероятным звериным чутьем и загнала пулю прямо туда, и Джерри так и чувствует, как будто его подстрелили: в первый момент все тело будто немеет на миг, а потом вдруг становится жарко-жарко, когда организм все резервы мобилизует, когда адреналин сразу в голову бьет...

Они так и торчат на краю поля, и Джерри уже забыл, как, походу, и она, что они тут не за забором, не под прикрытием крепких стен, на чье укрепление несколько недель потрачено, так что когда за ее спиной кусты качаться сильнее начинают, и ветер тут не при чем, Джерри даже не сразу на это обращает внимания, не сразу выкупает, что к чему.
Вообще не до того ему сейчас, хоть снова к заводу весь Сент-Луис в полном составе прикати - он разжимает кулак, дергает к ней быстрым, резким движением, она, поди, и не ждет от него такой скорости, обманутая размерами, и обхватывает ее лицо, грубо сминая щеки под растопыренными пальцами, чувствуя ладонью мокрый горячий выдох, ее мокрые, в слезах и соплях, губы.
- Моя дочь жива! - рычит Джерри в ярости, вжимая пальцы крепче, не обращая внимания, как от хватки на ее красных от ветра и слез щеках появляются белые пятна. - Не смей говорить, что она мертва!
Он столько месяцев носил это в себе - столько месяцев выстраивал эту хрупкую мысленную конструкцию, в которой прятался, как дурной поросенок из той детской сказки, что теперь, когда она обрушилась прямо на него, не выдержав слов этой рыжей суки, не знает, куда деться, не знает, что сделать, чтобы дать выход этой боли, и она, боль эта, вполне предсказуемо переплавляется в ту эмоцию, с которой Джерри умеет, с которой Джерри давно ладит.
В злость.

Из кустов - этого невысокого жалкого подлеска - вытаскивается еще несколько тварей, покачивающихся, неуклюжих, с трудом волочащих ноги, но все же целеустремленно прущих вперед, привлеченных шумом выстрелов и их воплями.
Джерри отрывает взгляд от глаз рыжей, смотрит ей за спину.
- Тихо! - бросает хрипло, зажимая ей рот крепче, считая в уме - одна, вторая, пятеро... Нет, шестеро - шесть гнилушек выгребают к полю, наверняка надеясь пожрать, а за ними еще столько же на первый взгляд, наверное, отбились от того стада и все таскались по округе, пока не доковыляли к самому заводу.
- Заткнись, блядь, у нас зрители! Где твоя пушка? - впервые Джерри вспоминает, что у нее должен быть пистолет, хотя какая разница, она даже в чертово дерево попасть не может, много ли ему пользы с того, будь у нее в руках глок. Но, может, ей будет польза - может, может, может, его уже мутит от этого слова.

Он ее отпускает, грубо дергает назад, за себя, стараясь удержать в поле зрения всех тварей - да это и не сложно, они заметили живых и теперь прут еще целеустремленнее, если так можно говорить про долбаных мертвецов, стекаются к ним, а не рассредотачиваются, слишком тупые, чтобы сообразить насчет тактики, но от того не менее опасные, если все же дать им себя окружить.
Джерри отступает, искренне надеясь, что не споткнется о рыжую, тянет беретту из-за пояса, примеривается, выбирая первого.
- Так ты возьмешь пушку, или будешь ждать, пока хреновый бывший уголовник и убийца порешает? - огрызается сквозь зубы, пока ловит в прицел дергающуюся гнилую башку.

Подпись автора

you play stupid games, you win stupid prizes

+

Про то, чтоб она брала пушку, он, конечно, так, к слову - не слишком-то рассчитывает на нее, хоть с глоком, хоть без, помнит, что она так, ни о чем, на кухне помогает и ствол второй раз в руки взяла, так что ничего-то и не ждет, просто так она заебала его с грязью мешать, что Джерри никак не справится с искушением напомнить ей, что кое на что и он годен, не только на то, чтобы ей нервы мотать, или как там она говорит - лезть к ней.
В общем, ничего он от нее не ждет - думает, она сразу побежит за укрытие заводских стен, спасая свою шкуру, потому что с хера бы ей тут оставаться, с хера бы в этом участвовать, Джерри будет благодарен и за то, если она, вернувшись, парням на воротах скажет, что у них тут гости, чтоб ему тут одному не торчать... Он не слишком дергается - не вот его тут прижмут, отступить к заводу он успеет, даже если их тут больше этой дюжины, просто пока не все по кустам доплелись, тут, может, с полмили до воот, да и на вышках ребята тоже не просто так время проводят, вот-вот должны заметить. Тут в другом дело - хорошо бы, если мертвецов и в самом деле много, не вести за собой прямо к заводу, отступая, чтоб не пугать баб.
Ну и Джерри не торопится отходить к укрытию, следит только, чтобы твари его в клещи не зажали - вот это хуже всего, когда их много, когда толком не развернешься, когда они со всех сторон лезут, щелкают зубами над самым ухом. Он ничего, не боится близкого контакта - но предпочитает, ясное дело, издалека работать: один выстрел - один труп, выучка никуда не делась.

Он и сейчас к такой статистике идет - ну, понятно, не без накладок, твари идут не больно ровно, но он успевает троих положить прямо в головы, отступая еще немного, чтобы всех их скопом в поле зрения держать, чтобы никакая гнилушка не зашла с фланга, когда к нему рыжая присоединяется.
А кому еще-то - но Джерри все равно оборачивается, теряя пару секунд эту, вообще-то, не лишнюю ему вовсе, чтобы убедиться, и да, это рыжая. Нашла пушку, встала в стойку - Энни Оукли, ни дать ни взять, и на краткий миг Джерри снова посещает то неприятное чувство, которое накатывает, когда он в дуло пушки в чужих руках смотрит.
Он ближе к мертвецам, они, тупые, кучкуются, прут на него не рассредоточенно, так что это даже удобно - и выстрел ее, как бы у нее руки не дрожали, как бы слезы прицелиться не мешали, не впустую уходит. Тут даже особенно стараться не нужно, пали в их сторону, в кого-нибудь да попадешь - обычно Джерри против такой стратегии, против траты патронов, что мертвецам от дыры в плече или животе, если их только попадание в башку, только повреждение мозга остановить может, ничто другое не задержит, не тормознет, никаких расходов на лечение и реабилитацию, никакого подрыва морального духа остальной армии, но выстрел рыжей с любой точки зрения удачный. В гнилую голову она не попадает, зато попадает в ногу одного из ковыляющих на них тварей, и, может, энтузиазм тварь не теряет, но равновесие вполне - валится себе на подмерзшую землю, ползет,  а через него, вот удача, наворачивается та, что следом плелась, и Джерри их обеих сразу в конец очереди сносит - успеется - а пока занимается теми, кто их места в авангарде занял.

Ну, думает, сейчас. Сейчас парни на вышках или у ворот поймут, что у них тут не просто пристрелка. Сейчас, или, может, через пару минут - и кавалерия  выдвинется.
Но если и нет - Джерри кладет еще двоих, отступает еще на пару шагов, держа намеченную дистанцию, осторожно ставя ноги, чтобы не споткнуться, вот сейчас это вообще некстати будет - они, может. и сами справятся, и он так и думает "они". Они - в смысле, он и рыжая, и эта мысль его самого вдруг удивляет.
- Возвращайся на завод, - выдыхает Джерри вместе с облачком пара - ноябрь в Миннесоте берет свое, хоть ему и не холодно, он и не вспоминает об этом. - Скажи, мертвецы. Скажи, я велел, надо пошарить по округе, может, то стадо вернулось.
Может, просто остатки - но может и нет, и последнее, что им сейчас нужно, это обнаружить, что прямо под боком толкается пара тысяч дохлых тварей, готовая осадить завод, руша к чертям любые планы, загоняя в ловушку.

Подпись автора

you play stupid games, you win stupid prizes

+