Вскоре после той безумной ночи к ним и правда кто-то приехал из города - военные медики в пластиковых костюмах на двух военных внедорожниках, сопровождающих большой грузовик. На этот раз, к счастью, не с трупами - а с картонными коробками с армейскими маркировками. Не слушая возражений Сэма о том, что еды у них хватит надолго, уточнили, сколько живых в лечебнице, выгрузили двадцать больших коробок прямо перед открытыми воротами - двое вооруженных солдат стояли на дежурстве, пока остальные таскали коробки на крыльцо - затем выгрузили еще две коробки, куда меньшего размера, уже под роспись: там находились кое-какие препараты из особенно необходимых, чьих поставок они ждали с начала лета. От их вида Сэм вздохнул с облегчением - Агнесс без медикаментов агрессивна и беспокойна, Сесиль плаксива и подвержена галлюцинациям, да и остальным не помешает регулярный прием успокоительных, но затем, пока медики проводили краткий осмотр, заглянул в коробки и разочаровался: ничего узко-специального, рецептурного, самые общие вещи, которых хватит только для того, чтобы женщины на его попечении не првратились в бесноватую толпу, но ни о каком лечении речи уже не идет.
- Извини, приятель, - оборвал его расспросы тот главный, которого Сэм догнал на пути обратно к воротам. - Привез все, что тебе выделила ваша главная больница в городе, и, скажу так, там дела не лучше. Через неделю привезем еще, так написано в бумагах, а пока держитесь здесь.
Он козырнул Лене Мэй, которая не осталась в крыле с пациентками, а тоже вышла проводить военных - Сэму больше в голову не приходит ее запирать, к тому же, с ней вдвоем они организовали хоть какое-то функционирование лечебницы, с регулярными приемами пищи, дежурствами и присмотром за пациентками, одному Сэму не вышло бы справиться никак - запрыгнул во внедорожник и велел Сэму закрывать ворота, пока "на обед не подтянулись голодающие".
Так и сказал - как будто знал, что троица таких голодающих блокировала ворота вплоть до вчерашнего утра, пока потерявшая терпение Лена Мэй не разобралась с ними по своему.
Ну, оружие по-прежнему оставалось в сейфе кабинета главврача, зато они выяснили, что воткнутый в глаз прут работает не хуже пули в голову, а еще то, что у мертвых начисто отсутствует инстинкт самосохранения: последний так и продолжал тыкаться между прутьями ворот, даже когда двое остальных уже окочательно мертвыми лежали на асфальте, а Лена с прутом направлялась к нему.

Коробки с провизией - сухие пайки, в каждой коробке двадцать упаковок, в упаковке по пять порций, высококалорийная пища в батончиках, пакетах и тюбиках, которую отправляют в качестве гуманитарной помощи или поставляют в армию - они составили в кухню, в кладовку не влезало. Две тысячи порций - с учетом, что в лечебнице осталось всего восемнадцать человек - запас на месяц с лишним: неужели требуются такие меры, если через неделю им пообещали очередной визит?
Но, видимо, требуются - потому что через неделю грузовик не приезжает, никто не приезжает, и Сэм уверяет Лену Мэй, что беспокоиться не о чем, но каждое утро они начинают с того, что выходят к воротам и разбираются с одним или парой мертвецов, задержавшихся на своем пути куда-то.
Пока это были полицейские, военные и врачи - это хоть как-то укладывалось в логику: пострадали в первую очередь те, кто разбирался с проблемой - но затем среди мертвецов в форме стали появляться другие: женщина в деловом костюме, мужчина в домашнем халате, подросток...
Прошла одна неделя - и никто не приехал, прошла вторая с тем же результатом, и Сэм начал беспокоиться, они вновь урезали дозы успокоительного, начали чаще проветривать внутренние помещения в надежде на благость свежего воздуха и здоровой пищи.
На середине третьей недели - над востоке, над городом, к прозрачному небу снова тянулись толстые столбы дыма - пришлось принять давно назревающее решение: кому-то нужно было отправиться к город, чтобы выяснить, ждать ли помощи.

И тут Сэма ждет первый сюрприз: Лена Мэй категорически отказывается отпускать его одного.
В ее аргументации есть логика: пациентки, запертые и, по всей видимости, не заразившиеся этой напастью, находятся в относительной безопасности в своих палатах за толстыми стенами, а вот Сэм, в одиночку отправившийся в город - вам повезло, что вы в тридцати милях от города, в котором сейчас настоящий ад, вспоминаются слова того врача, что первым осматривал их с Леной той первой ночью, когда для Кейн-Каунти все началось - рискует и не вернуться.
И что мне тогда делать, спрашивает у него Лена Мэй, стоя подбоченившись перед выходом из лечебницы.
Что мне делать, если ты не вернешься? Я такой же пациент, как и они, я не знаю, что делать, если они начнут беситься, я не знаю, сколько и чего давать этим женщинам - и, Сэм, просто подумай: где мне тебя искать, если ты не вернешься? Что мне тогда делать?
А если не вернемся мы оба, вместо ответа спрашивает Сэм.
Лена Мэй пожимает плечами: о них же всем известно, так? Вся информация у руководства больницы, у военных. Их не бросят просто так.
Уже бросили, думает Сэм - но отмахивается от этйо мысли: конечно же нет. Конечно, не бросили - просто произошла какая-то техническая накладка. Нужно разобраться.
- Хорошо, - соглашается он - спорить с Леной Мэй ему не нравится, между ними до сих пор сохраняется привкус той неудобной ситуации в душевой, и не то чтобы Сэма не посещали сомнения, верно ли он поступил и в самом ли деле было бы больше вреда, уступи он. - Только тебе нужно во что-то переодеться - не в больничной же пижаме ехать.

Сэм выводит из-под навеса сбоку от главного здания лечебницы свой "триумф" - на крошечной парковке за зданием у служебной двери стоят додж Ноа и миникупер старшей сестры Рэтчед, только вот ему не удалось найти ключи, пока он переодевался в свое, а взламывать чужую машину, пусть даже ее владелец мертв, совсем не хочется.
К тому же, транспорт есть - и тридцать миль для "триумфа" на ходу сущий пустяк, а Сэму, если уж на то пошло, не терпится очутиться в седле: поездки его успокаивают, куда больше, чем чашка чая, а "триумф" будто создан для загородних прогулок, если оставить скобками саму причину необходимости выбраться за ворота.
Сэм заводит двигатель, бросает взгляд на датчик топлива - больше почти полный, он заправился незадолго до той ночи, как раз когда ездил в центр за губной помадой для Лены Мэй - и подъезжает к крыльцу, чтобы дождаться попутчицу.
Осматривает здание лечебницы - вот так, утром, в этом августовском сиянии, особняк по-настоящему красив, но, честное слово, если бы Сэм мог, он бы не вернулся.
Так и ехал бы дальше, не остановившись в Элджине, проехал бы его насквозь, держа путь на запад: каких-то пару лет назад он всерьез об этом думал, о том, чтобы продолжить это путешествие между побережьями, но тогда он только встретил Кристин, и получил постоянное место в Кейн-Каунти, и планы были отложены, но, может быть, теперь.
Раз уж он все равно намерен посетить их центральный офис - главную психиатрическую больницу штата, чьим филиалом является Кейн-Каунти - не попросить ли ему расчета, передав пациенток на чужую заботу?
Может быть, даже отправиться в Вегас - как предложила Лена Мэй, и, наверное, прислать ей оттуда пару открыток, если он достигнет пункта назначения.
Вот только вопрос, на какой адрес - Кейн-Каунти временный пункт ее приписки, и Сэм напоминает себе об этом: вместе в Лас-Вегас им едва ли выйдет отправиться.

Подпись автора

you play stupid games, you win stupid prizes

+

"Триумф" - его первая и пока единственная серьезная покупка, что, по мнению родителей, выдает в Сэме определенную незрелость и инфантильность - по управляемости не знает себе равных даже в крутых заносах, не то что на сухой дороге между Элджином и Кейн-Каунти, однако это приходится очень кстати, когда Лена Мэй, не то от переизбытка впечатлений, не то в целом довольная происходящим, недвусмысленно гладит его живот, прижимаясь к спине покрепче. Гладит через майку, вполне одобрительно: Сэм решает списать этот жест как комплимент мотоциклу - попытайся она сказать что-нибудь, встречное сопротивление ветра без какой-либо лобовой защиты все равно оставит ее слова позади раньше, чем Сэм услышит, но он помнит, каким красноречивым взглядом она окинула "тандерберд", когда появилась на крыльце, и прибавляет скорость.
До Элджина около получаса - или около сорока миль, и на семидесяти милях в час ветер в лицо еще не так докучает и не срывает солнцезащитные очки, но лоб и подбородок начинают гореть довольно быстро, так что красоваться приходится перестать, и Сэм сбрасывает скорость перед закрытым поворотом, входя в него с совсем небольшим уклоном, давая "триумфу" подстроиться к двойному весу и иному, нежели обычно, распределению.
Мотоцикл не подводит - дело в другом: сразу же за поворотом на спуске с небольшого холма прямо перед ними оказывается человек.
Резкий сброс скорости, объезд - и вот сейчас только кстати, что Лена Мэй так тесно к нему прижимается, будто они все трое - она, Сэм и "триумф" - одно живое существо.
Не глуша двигатель, Сэм плавно разворачивает мотоцикл поперек узкого шоссе, соединяющего несколько мелких городков, среди которых Элджин с его девяносто пятью тысячами жителей самый крупный, и смотрит на этого... Ну, человеком назвать его будет уже неправильно - разве что мертвым человеком, одетым в потертые джинсы, легкую охотничью жилетку со множеством карманов. Его лицо покрыто толстым слоем высохшей крови, и он развернулся и уже торопливо и неровно шагает к Сэму и Лене Мэй, и теперь между ними нет толстых прутьев ограды вокруг территории лечебницы.
Пистолет у Сэма с собой - он же не дурак - но, должно быть, немного дурак, потому что пистолет в седельной сумке, и кобуре, и даже скорости мертвеца хватит, чтобы оказаться рядом быстрее, чем Сэм наконец-то вытащит оружие, разберется с предохранителем и выстрелит.
Впрочем, этот вариант у Сэма не приоритете - и когда мертвец подходит так близко, что можно разглядеть, что у него изгрызены руки, Сэм решает, что в этой стоянке нет необходимости.

Он ел кого-то, думает Сэм, пока "триумф" покрывает оставшиеся мили и пустошь сменяется небольшой промышленной зоной, данью, уплаченной Элджином промышленной революции.
Его искусали, он заразился, а затем восстал - и кого-то ел, вот почему у него на подбородке запеклась кровь, чужая кровь, и эта мысль, простая, но этим и шокирующая, никак не отпускает Сэма, даже когда они въезжают в город, кажущийся странно-пустым, оставляя позади огромный пожар, бушующий вдоль реки, в доках. Дым от него, по всей видимости, и заметен из Кейн-Каунти, и даже здесь, в паре миль от пожара, сложно дышать и режет глаза от пепла и дыма.
Они сворачивают на Мэйн-стрит, держат путь мимо библиотеки Линкольна, и здесь, уже на улицах города, Сэм сбрасывает скорость до более чем приемлемых десяти миль в час.
Ему случалось видеть города после артобстрела - и Элджин, несмотря на то, что здания целы, производит ровно такое же впечатление: вот автомобиль, врезавшийся и снесший несколько выставленных на тротуар столов возле пекарни, вот разбитая витрина торгового центра, как будто кто-то надумал поживиться бытовой техникой, виднеющейся в торговом зале через пролом.
И повсюду плакаты - о карантине, об эвакуации, с призывами соблюдать комендантский час, не выходить из дома без средств индивидуальной защиты, не собираться более чем тремя гражданами, сообщать обо всех случаях заражения или контакта с зараженными...

- Как будто город-призрак, - говорит Сэм, пользуясь тем, что теперь скорость позволяет разговаривать.
Впрочем, это не так - он замечает нескольких людей, живых людей, которые спешат мимо с коробками вроде тех, что в лечебницу привез грузовик больше двух недель назад.
Сэм окликает парочку, но настроения общаться у людей нет, а впереди нарастает шум - голоса, повышенный тон, чьи-то неразборчивые команды в громкоговоритель.
"Триумф" снова поворачивает - до больницы остается не больше мили - и натыкается на препятствие: дальше улица перекрыта, просто перекрыта фурой, а перед фурой целое заграждение: два внедорожника, не меньше пяти грузовиков, с откинутых бортов которых военные в костюмах химзащиты раздают уже знакомые Сэму и Лене Мэй коробки толпящимся вокруг взволнованным людям.
За заграждением виднеются верхние этажи центральной больницы, высокого светлого здания, недавно отремонтированного на деньги города - но как туда попасть, Сэм не знает, и не уверен, что возможно ли это в принципе.
- Давай осмотримся, - предлагает он, вставая на асфальт и придерживая мотоцикл, давая Лене Мэй слезть. - Больница сразу за грузовиком, может, ограничили посещение?
"Триумф" благополучно заваливается на боковую подножку и послушно замирает, Сэм снимает очки и трет лицо, снимая зуд от ветра и солнца, но с еще большим удовольствием расстегивает куртку: жарковато для нее, а на обратном пути будет еще жарче. Вытаскивает из кармана две новые защитные маски, одну протягивает Лене Мэй, мельком проходясь взглядом по ее накрашенным губам.
Он впервые видит ее не в больничной пижаме - одетую во что-то кроме неброской широкой куртки и штанов, и, что удивительно, она выглядит совершенно нормально, как будто только пижама определяет диагноз или сам факт психического расстройства.

- Встаньте в очередь и наденьте маску, сэр! Мэм, сэр, пожалуйста, встаньте в очередь! - вежливо, но непреклонно требует от них вооруженный военный, держа, впрочем, автомат стволом в землю.
- Мы не за едой, нам нужно в больницу, - пытается Сэм, но военный, кажется, его даже не слушает.
- Встаньте в очередь! Еды хватит на всех, не нужно паниковать! Не затрудняйте нам работу, сэр, отойдите!
Вдруг из толпы возле одного из грузовиков доносится надсадный хлюпающий кашель - и это что-то делает с людьми, как-то влияет, Сэм и сам отступает на шаг, отдергивая за собой и Лену Мэй, подальше от кашляющего.

Подпись автора

you play stupid games, you win stupid prizes

+

- Да, есть, - отвечает Сэм, крепко сжимая ладонь Лены Мэй в своей - опасается, что в толпе они окажутся разделены. - Только не думаю, что от него сейчас будет толк... Офицер! Офицер, пожалуйста, послушайте, нам нужно попасть в больницу!..
Его не слышат.
Кашляющего уводят куда-то за грузовик, в сторону - он странно выглядит между двумя упакованными в химзащиту военными, и Сэм сначала пытается высмотреть, куда его ведут, но быстро теряет уходящих за толпящимися и переругивающимися между собой людьми.
- Мы все здесь умрем! - кричит женщина, только что стоящая возле Лены Мэй, а теперь лезущая вперед, под самый откинутый борт. - Нам все обещают эвакуацию, где эвакуация?! Почему нас не эвакуируют? Этот город ловушка, почему вы ждете, пока мы все заразимся?!
Ее шумно поддерживают, со всех сторон слышно ворчание, а затем происходит то, что оказывает на толпу эффект разорвавшейся бомбы: в одном из грузовиков заканчиваются коробки.
- На углу Десятой и Элм два полных грузовика, - звучит над толпой - и часть людей разворачивается и устремляются прочь под напрасные заверения военных из опустевшего грузовика в том, что сейчас подъедет новый, следует лишь немного подождать и, ради бога, дать пустому выехать.
Часть людей бежит прочь - но оставшиеся, кажется, полны намерения получить свое во что бы то ни стало: молодой мужчина в тканевой маске с символикой популярной компьютерной игры подтягивается, забирается в кузов грузовика, хватает коробки, кидает в толпу одну, вторую своим друзьям под их радостные крики. В толпе завязывается потасовка - та самая женщина, которая требовала эвакуации, пытается отнять у рослого мужчины коробку.
- Они вчера приходили! - кричит пожилая чернокожая женщина, одна из тех, кому не хватило еды из опустевшего грузовика. - Они спекулянты! Требуют по триста долларов за коробку, на прошлой неделе моему мужу пришлось покупать еду у них, потому что нам не хватило!.. А!
К ней подскакивает тощая девушка с дредами, что крутилась рядом с бойкими ребятами, бьет ее по лицу, толкает чуть ли не под колеса выезжающего грузовика - женщина каким-то чудом удерживается на ногах, отступает прямо к Сэму и Лене Мэй.
- Еще раз увижу тебя, старая сука, и пеняй на себя! - обещает женщине подруга спекулирующих на еде и снова замахивается.
- Эй, эй, - Сэм перехватывает ее руку, несильно отталкивает, пока военные наводят порядок, очередью в воздух заставляя мужчину спрыгнуть из грузовика, а его друзей убраться и пропустить других. - Достаточно. Она все поняла. Все поняла.
Мимо пробегают, волоча подмышками коробки, друзья этой девушки. Тот, что забрался в грузовик, прихрамывает, оборачивается:
- Кейт, бросай ты это, валим, валим, посмотрим, как дела на Элм.
Как скоро доведенные до отчаяния люди перестанут бояться выстрелов в воздух, думает Сэм, помогая женщине отойти чуть в сторону и опереться о пожарный гидрант. Пустой грузовик наконец-то пробирается через толпу и уезжает.
Женщина - невысокая, в дорогом спортивном костюме ярко-желтого цвета, роется в поясной сумке, вытаскивает платок. Сбившаяся маска пропитывается кровью, она принимается промакивать рассеченную губу, покачивая головой. Волосы у нее седые, серебристые, но стрижка модная, и произношение, когда она принимается говорить, правильное - как будто она профессор колледжа или член городскго совета.
- Благодарю... Никак не объяснить, что массовая эвакуация требует серьезной подготовки - многие уверены, что где-то их ждут готовые центры, оборудованные всем необходимым вплоть до спа, но ведь даже палаточный лагерь нужно сначала построить. Страх и паника заставляют людей сходить с ума, где взять вакцину от этой болезни?
- Мэм, - спрашивает Сэм, - вам не известно, можно ли попасть в Центральную больницу? Мы оба там работаем, в одном из ее филиалов, но вот уже три недели не можем связаться с руководством - а у нас кончились медикаменты, которые необходимы пациентам.
Женщина смотрит на него с легким удивлением:
- Центральная психиатрическая? О, боюсь, у меня для вас дурные новости, - она по очереди оглядывает их обоих. - Она закрыта с конца июля, там было несколько крупных вспышек почти одновременно, городской совет принял решение полностью изолировать больницу и зараженных внутри, это рациональнее, чем пытаться ее зачистить... Вы никак не сможете туда попасть - а если попадете, то...
Она умолкает, снова качает головой - в мочках ее ушей блестят крупные бриллианты, и Сэма вдруг пронизывает ощущение нереальности происходящего: эта женщина явно вышла из выше среднего класса, и сейчас стоит в очереди за раздачей бесплатной еды.
- Вы уверены? - переспрашивает Сэм.
Женщина мягко улыбается:
- Уверена ли я? Я уже тридцать лет работаю секретарем городского совета, я печатала приказ о закрытии больницы, который полковник Хэнгроув практически продиктовал исполняющему обязанности мэра. Можете мне поверить: там только смерть.

Подпись автора

you play stupid games, you win stupid prizes

+

Сэм никак не может понять, что им делать дальше. План, который казался таким замечательным на втором этаже лечебницы - отправиться в город самим, объяснить руководству больницы, что Кейн-Каунти недостаточно обеспечена медикаментами - на самом деле оборачивается... Ничем. Просто ничем.
Кабинет администратора лечебницы Сэм взломал в начале августа: сотовая связь окончательно прекратилась, он надеялся добраться до интернета из кабинета, но значок соединения показывал отсутствие сигнала, а почта не обновлялась несколько дней. В папке отправленных было полно высланных запросов на пополнение медикаментозного фонда, ответы не радовали - ждите, ждите, а затем и вовсе прекратились.
А теперь стало понятно, почему - никто уже не выходил на связь, потому что некому было.
Сэм отгоняет от себя эти мрачные картины - мертвецы, запертые в больнице, предоставленные сами себе, бродят по коридорам, пациенты, врачи и медперсонал, все, чья смена пришлась на начало вспышки этого нового заболевания - и поворачивается к Лене Мэй, не уверенный, что расслышал ее.
Сходим в кино? Она сказала - сходим в кино?

- Спасибо, - вежливо благодарит он секретаря городского совета. - Вы нам очень помогли... Не хотите, чтобы мы проводили вас до дома?
Она смотрит на грузовики, с которых еще продолжается раздача коробок с сухими пайками, мягко и отрицательно качает головой:
- Нет, я попробую выстоять очередь и принести домой хоть что-нибудь... Это так глупо, - ее лицо вдруг оживает, по настоящему оживает. - Этим мальчишкам нужна наличность. Триста долларов за коробку, вы представляете? Ни один банкомат не работает, у нас с мужем общий счет, мы кое-что скопили, но сейчас эти деньги в банке все равно что на дне морском...
Она пожимает плечами, как будто не в силах поверить в происходящее:
- Мы просто не можем себе позволить покупать еду.
Сэм участливо кивает:
- Может быть, скажете, где вы живете, мы могли бы предупредить вашего мужа, сказать ему, где вы...
- Нет! - женщина перебивает его так неожиданно, что Сэм удивлен. - Не нужно. Мой муж... Не нужно его беспокоить. Я сама.
Она берет себя в руки.
- Спасибо за предложение, но я справлюсь. Просто немного постою в очереди, представлю, что покупаю билет на популярный концерт.
Она улыбается. тщательно сворачивает испачканный кровью платок и, прихрамывая, бредет в толпу.

Сэму нравится идея вернуться в Кейн-Каунти, к привычной и спокойной обстановке Кейн-Каунти - но они и так слишком многое пропустили, сидя там, и наверняка пропустят и начало эвакуации, не говоря уж о том, что вопрос с медикаментами все еще не решен.
- Мэм, - окликает он уходящую женщину, - а вы не знаете, те люди, которые торгуют едой, не продают лекарства?
Она оборачивается:
- Продают, у нас здесь настоящий черный рынок, как будто снова времена сухого закона. На Восемнадцатой, в зоопарке. Мой муж ходил туда. Но раньше двух-трех идти бессмысленно, там все закрыто. И если соберетесь, то имейте в виду - мастеркард и америкен экспресс они не принимают.

Сэм смотрит на часы - нет еще и полудня - и тянет Лену Мэй к мотоциклу, оставленному у тротуара.
- Попробуем купить хоть что-то с рук, может, самое ходовое, а пока ждем, может, придумаем, что делать. Можем подождать у меня, я живу в десяти кварталах отсюда, заодно соберу кое-какие вещи, - делится Сэм единственным планом, который у него пока есть - заглянуть в квартиру, которую они снимают с Ларри, собрать вещи, раз уж он осел в Кейн-Каунти.
Это дело не хитрое - он в Элджине уже почти четыре года, но так и не обзавелся многочисленными пожитками, и основное может поместиться в багажные сумки "триумфа", сейчас закинутые под кровать в его комнате.
Если в городе дела плохи - и вообще дела плохи - и, возможно, впереди эвакуация, стоит, наверное, собрать самое необходимое и быть готовым.
Он косится на Лену Мэй, задаваясь вопросом, который всерьез его начинает беспокоить: а что будет с пациентками Кейн-Каунти, если город эвакуируют? За ними вообще кто-нибудь приедет? Кто-нибудь вспомнит о них, чтобы перевезти в безопасное место?
Как им вообще узнать, что происходит, без какой-либо связи с внешним миром?
Каждый день ездить в Элджин?

Подпись автора

you play stupid games, you win stupid prizes

+

Почтовый ящик забит: "Хастлер", на который подписан Ларри, в черном плотном пакете, счета, несколько писем из городского управления, штрафы, рекламная рассылка, на дне даже открытка из Тенерифе от одного из многочисленных друзей Ларри, рассыпанных по всему свету.
Сэм удерживает всю эту кучу в одной руке, открывая замок, плечом толкает дверь.
- Каждый день, - отвечает он прежде, чем понимает, что Лена Мэй может неверно его понять. - Но я так не сделаю. Не беспокойся. Не сделаю, пока не буду уверен, что в Кейн-Каунти все будет в порядке.
Он их не бросит, вот что имеет в виду Сэм.
Не бросит - хотя бы до тех пор, пока в лечебнице не появятся те, кто там за всем присмотрят, хоть врачи, хоть военные, кто угодно.

Лампа в прихожей не горит, но света из кухонного окна прямо по коридору достаточно, чтобы не толкаться в потемках, однако первое, на что обращает внимание Сэм - это на запах. Какой-то затхлости, или чего-то подобного - не слишком сильный, но достаточно неприятный.
Дверь в комнату Ларри закрыта - по переполненному почтовому ящику Сэм судит о том, что сосед давно не появлялся в квартире, впрочем, для Ларри это в порядке вещей: они с Сэмом оба перекати-поле, разве что у Сэма в планах было пересечь страну с востока на запад, а потом, возможно, повторить путь Че Гевары, отправившись на юг, а Ларри предпочитал по нескольку месяцев, пока не кончатся деньги, зависать где-то в Марокко, пробуя местную кухню и соблазняя местных девчонок.
Что примечательно, на двери Ларри все аксессуары трудного подростка: табличка, оповещающая, что за дверью "опасная зона", на ручке висит наверняка прихваченный из какого-нибудь хостела флажок с надписью "не беспокоить".
Вторая дверь - почти напротив - без каких-либо опознавательных знаков, ведет в комнату Сэма. Он кивает на нее, проходя по коридору дальше, на кухню:
- Чувствуй себя как дома, - они ненадолго, и это вовсе не приглашение в гости, но Сэм все равно больше по привычке ведет себя как гостеприимный хозяин. - Хочешь чего-нибудь? Я не знаю, правда, что есть, но, может, содовой или воды...
На кухне, вопреки его ожиданиям, запах не становится интенсивнее, хотя перед холодильником пятно высохшей воды, натекшей из морозилки во время отключения электричества. Сэм проверяет, есть ли вода в кранах - есть - и открывает холодильник. На нижней полке упаковка пива, почти нетронутая, в  сковороде под крышкой на средней полке явно завелась новая жизнь, зато в дверце есть пара непочатых бутылок воды. Сэм забирает обе, собираясь предложить Лене Мэй, как слышит негромкий шум в коридоре, а точнее, в комнате Ларри.
Как будто тот с глубокого похмелья услышал возвращение Сэма со смены и сейчас появится на пороге своей комнаты с просьбой кинуть в него холодной банкой пива.
- Есть вода, есть пиво, правда, все теплое, - Сэм обрывает себя, ставит обе бутылки воды на стол, обходит Лену Мэй и дергает за ручку дверь в комнату Ларри.

Это ошибка, конечно, ошибка, Сэм понимает это в ту же минуту, как дверь открывается и в коридор вываливается Ларри.
Мертвый Ларри.
Мертвый и вернувшийся Ларри.
Сэм едва успевает отшатнуться, отступить обратно в кухню - Ларри тащится за ним, полный решимости, и Сэм понимает одновременно две вещи: во-первых, Ларри отрезает их от выхода из квартиры, а во-вторых, Сэм, наверное, больше никогда ни единой двери не распахнет наугад, даже если сегодня же вечером объявят, что лекарство найдено и жизнь вернется в свое прежнее русло.
- О черт! - а Ларри ломится следом, уже почти на пороге кухни, и голос Сэма будто придает ему энергии. - Ларри! О черт, Ларри!..
И что им делать, третий этаж, эдвардианская постройка, высокие потолки, прыгать не вариант, а пистолет - единственное оружие, в чью важность Сэм никак не поверит - надежно заперт под сиденьем "триумфа".
Ларри доплетается до кухни и Сэм реагирует автоматически: распахивает дверцу холодильника и бьет ею мертвого соседа, отбрасывая того обратно в коридор.

Подпись автора

you play stupid games, you win stupid prizes

+

Табурет заставляет Ларри отступить еще немного в полутемный коридор, и вот теперь это и правда похоже на сцену из настоящего фильма ужасов: по узкому неосвещенному коридору на них ковыляет неуклюжая фигура, ведомая лишь одним желанием.
Лена Мэй оказывается быстрее  - соображает быстрее, быстрее принимает решения. Сэм все еще занят попытками осмыслить произошедшее с Ларри - как тот заразился, почему не позвонил, почему никто его не нашел до сих пор, неужели он так и провел здесь почти месяц, мертвый и не-мертвый одновременно.
Даже будь у него ответы, они сейчас совершенно бесполезны - нет никакой разницы, в конечном счете, что случилось с Ларри, раз уж в итоге оно случилось.
Сэм встряхивается, заставляет себя встряхнуться, пока Лена Мэй удерживает Ларри в узком коридоре, воспользовавшись короткой заминкой, пока тот вставал на ноги после столкновения с табуретом.

Нож, повторяет Сэм про себя, нужно найти нож.
Пока из них двоих больше опыта у Лены Мэй - и Сэму не приходит в голову усомниться в ее словах, а еще он помнит, что остановить мертвеца можно, только повредив или уничтожив мозг, все остальное будет только небольшой задержкой. Об этом уже постоянно твердят по телевизору: бейте в голову, цельтесь в голову, не допускайте укусов, а если вас укусили, немедленно обращайтесь к представителям властей или военным. Допустить, чтобы его или Лену Мэй укусили, Сэм не собирается, так что выдергивает из-под столешницы выдвижной ящик с кухонными приборами, не отрывая взгляда от схватки в коридоре.
Наощупь обхватывает рукоять ножа для стейка, тут же отпускает - слишком короткий, нужно что-то длиннее.
Это невозможно, твердит что-то у него в голове - невозможно всерьез выбирать, каким ножом ударить Ларри, чтобы убить. Ударить человека, чтобы убить - но именно это Сэм и делает: выбирает нож.
Ножи гремят, Ларри рычит, Сэм ругается сквозь зубы - и наконец-то выдергивает из ящика поварской нож: лезвие две трети фута, хороший вес.

Ларри терзает рукав плотной куртки, но специальные вставки от предплечий до самых плеч, защищающие в случае падения с мотоцикла, не дают прокусить кожу и добраться до человека. Сэм примеривается и так, и эдак - выбирает момент, тычет ножом, но лезвие распарывает синюшную одутловатую плоть натыкается на надбровную дугу и уходит по кости вбок, не нанося серьезных повреждений, а только превращая лицо Ларри в хэллоуинскую маску с этим болтающимся куском кожи, к тому же, тянуться через Лену Мэй так себе затея, потому что Сэм вовсе не хочет зажимать ее между собой и мертвым соседом.
- В сторону! - просит он, тяжело дыша и перехватывая нож удобнее - со стороны, наверное, эта возня в узком коридоре смотрелась бы даже элементом комедии, только Сэму не смешно, совсем не смешно, как, он уверен, не смешно и Лене Мэй.
Ларри тоже не смешно - а еще он явно без энтузиазма воспринимает идею отпустить рукав, продолжая что есть силы вгрызаться в плотную кожу, и тогда Сэм идет на риск: подхватывает с пола табурет, о который они все трое сейчас отчаянно рискуют перецепиться, и, подгадав к рывку Лены Мэй, бьет этим табуретом сбоку наотмашь.
Голова Ларри чуть разворачивается, нижняя челюсть бессильно свешивается на грудь, хотя он тут же снова рвется к выбранной жертве, но тут уж Сэм в более удачном положении, и две трети фута острой стали входят Ларри в правую глазницу. Глаз лопается, течет на ободранную щеку, Ларри будто по щелчку волшебной палочки превращается в мертвое тело - теперь по настоящему мертвое.
Тяжело оседает, валится на спину, прямо в свою комнату, только босые ноги торчат из дверного проема.
Сэм отпускает рукоять ножа, даже не пытаясь ее удержать - и но остается в глазнице, не выпадает даже тогда, когда голова Ларри ударяется об деревянный пол, прикрытый тонким ковриком с логотипом футбольной команды старшей школы Элджина.
И в квартире становится тихо - очень тихо, только слышно, как тяжело дышат живые, и Сэм цепляется за этот звук, смотрит на Лену Мэй, которая выглядит так, будто подсоединилась к источнику высокого напряжения и сейчас полностью заряжена, смотрит на рукав своей куртки, изгвазданный в том, что натекло из пореза на лице Ларри, на упавший перевернутый табурет...

- Нужно кому-то позвонить, - выдыхает Сэм, на некоторое время теряясь в происходящем. - В полицию, или в Службу спасения, или еще куда-нибудь... Тем, кто этим занимается, должен этим заниматься, чтобы они приехали и...
И все сделали, вот чего не договаривает Сэм, открывая дверь в свою комнату - темно-синие шторы, не слишком аккуратно убранная кровать, брошенный поверх покрывала ноутбук, - проходит к окну. Сотовая связь за эти недели то восстанавливалась, то падала - как будто ребенок играет с пультом, и не факт, что сейчас у них выйдет позвонить.
- Надо вернуться к тем военным на грузовиках, съездить за ними, - говорит Сэм. - Рассказать о Ларри, объяснить, что это была самооборона... Побудь здесь, хорошо? Никого не пускай, я быстро вернусь...
У Сэма нет инструкции на такую ситуацию, но это не значит, что ее нет вообще и ни у кого. Нужно просто мыслить здраво.
Как ему кажется, он мыслит очень здраво - только сейчас пользы от этого здравомыслия ноль, а любая инструкция стоит меньше, чем бумага, на которой ее напечатали.

Подпись автора

you play stupid games, you win stupid prizes

+

Сэм говорит "самооборона", Лена Мэй говорит "самооборона" - они оба говорят "самооборона", как будто это волшебное заклинание, способное все исправить.
Но ведь так и есть - им твердят по телевизору, что это самооборона, что эти люди представляют серьезную опасность, что, оказавшись в подобной ситуации, следует сделать именно то, что они - он - сделали.
Ты все сделал правильно, говорит Лена Мэй, прижимается к его спине, обнимает, гладит - это похоже на то, как она прижималась к нему в душевой Кейн-Каунти той дикой ночью, только сейчас Сэм рад этому прикосновению, а еще больше рад тому, что она настояла на том, чтобы отправиться с ним, потому что сейчас - вот именно сейчас - только присутствие Лены Мэй рядом, совсем близко, не дает ему совсем потеряться, а помогает хотя бы частично прийти в себя.
Да, да, ему нужно собрать вещи. Нужно попытаться купить лекарства, если у тех людей в зоопарке Элджина есть то, что нужно хотя бы самым тяжелым пациенткам лечебницы. Нужно вернуться - и Лена Мэй права, когда говорит, что им нужно делать то, что они запланировали.
Ларри заболел - и с ним произошло то, что происходило со многими, очень многими, даже на глазах Сэма, а вот женщины в Кейн-Каунти еще живы, живы и ему нужно туда вернуться. Накормить их ужином, развести по палатам - и да, уже никто в целом мире не сможет помочь Ларри, ни военные, никто.

Лена Мэй не дает ему продолжить думать об этом - о теле соседа в другой комнате, о том, что сейчас, наверное, никто не позаботится о теле, о том военном грузовике с трупами, который увозил тела от лечебницы...
Не дает, притягивает к себе, глубоко запуская язык ему в рот, дергает молнию, забирается ему в джинсы.
Это чертовски неправильно - его реакция, чуть ли не моментальная, какая-то неожиданно острая, и то, как быстро она остается без брюк, как продолжает жадно прижиматься, расставляя ноги, выгибаясь, чтобы прижаться еще теснее.
Она живая, теплая, очень реальная, и ее рука в его джинсах тоже реальная - сейчас невероятно реальная посреди того, что происходит вокруг, и Сэм вцепляется в эту реальность, вцепляется в эту женщину рядом с ним, и даже мысли нет отказаться.
Ни отказаться, ни оставить ее - и хотя ситуация невозможно неправильная, Сэм никак не может собраться настолько, чтобы остановиться.
Не может, да и не хочет - правильное и то, чего ему хочется, сейчас находятся на противоположных концах спектра, и Лена Мэй ждет его на одном из них, раздеваясь с той же уверенностью, с которой поцеловала его.

Без больничной пижамы, которая никак не давала Сэму забыть о ее диагнозе и причинах, которые привели ее в лечебницу, все иначе - то есть, буквально все, и Сэм больше не может относиться к ней как к пациентке, только как к пациентке, игнорируя все прочее. В первую очередь то, как его к ней тянет - а его тянет, и, хоть он и пытается это контролировать, сейчас, когда на ней ниже пояса остаются одни только трусы, все выходит из-под контроля.
Сэм не святой - и как бы не смеялась над ним Лена Мэй, желания у него тоже вполне себе земные.
Земные, и все сейчас сосредоточены на ней, на ее теле, ее ярко-красных губах в размазанной помаде, высокой груди, белых простых трусах, оттеняющих еще не полностью исчезнувший загар на бедрах.
Ему даже нравится, как она раздевается - вовсе не так, как демонстрировала себя тому военному медику в сторожке, забавляясь производимым эффектом.
Сейчас она раздевается, чтобы заняться сексом - не чтобы ее захотели, в этом нет необходимости, потому что, видит Бог и она это знает, он уже хочет.

Сэм торопливо стаскивает через голову рубашку, не тратя времени на пуговицы, тащит с ее плеч блузку, бросает на полдороге, теряя терпение уже окончательно. Подхватывает ее под бедра, усаживая на стол возле окна - на нем, кажется, что-то лежало, да, совершенно точно что-то лежало, выписки с карты, кажется, и рекламные буклеты пиццерии, перепрофилирующейся на доставку в условиях пандемии...
Плевать - на все, кроме ее груди под его ладонями, вкуса помады с губ, ее языка у него во рту.
Почти на все - с расставания с Кристин в апреле Сэм ни с кем не спал, и все презервативы, что у него оставались, отдал Ларри, когда тот попросил в начале лета, и дело не в том, что Сэм опасается что-то подцепить, пациенток Кейн-Каунти проверяют в том числе и на венерические заболевания, чтобы оказать максимальную врачебную помощь, и у Лены Мэй не было никаких специфических назначений, это, скорее, вопрос воспитания: быть вежливым с окружающими, тормозить на красный сигнал светофора, надевать презерватив, если девушка не объявила недвусмысленно, что не против забеременеть в любой момент.
- Подожди, - просит он, отстраняясь от ее подставленного горла, чуть отступает, окидывая взглядом комнату - может быть, он все же оставил парочку, случайно позабыл? - У меня нет... Ну ты поняла. Нет презервативов.
При мысли, что в комнате Ларри вполне может быть искомое, ему становится не очень - обыскивать комнату, пока ее хозяин, человек, которого он звал другом, лежит мертвым прямо на полу с торчащим из черепа ножом... От такого любому настроению конец - средство куда вернее, чем холодный душ или мысли о предстоящем экзамене.

Подпись автора

you play stupid games, you win stupid prizes

+

Она не дает ему слишком отстраниться, тут же снова притягивая к себе, обхватывая за бедра, дергает его расстегнутые джинсы, спускает их вниз, говоря это все - не парься, все нормально, я не залечу.
Очевидно, она не собирается делать вид, что уступает его желанию - вообще-то, если начистоту, Сэм впервые имеет дело с женщиной, которая настолько откровенно хочет заняться с ним сексом, настолько инициативна и прямолинейна, и это, что бы там ни было, льстит ему, в самом деле льстит, может быть, потому что ему больше не кажется, что она его дразнит или развлекается, убивая время в лечебницею
За прошедшее с той ночи, когда Лена Мэй, пусть и непреднамеренно, вышла из роли пациентки, время Сэм тоже перестал воспринимать ее как пациентку Кейн-Каунти - они дежурили по очереди, по очереди успокаивали женщин, беспокойных из-за недостатка лекарств, по очереди присматривали в общей комнате за порядком, пока второй отсыпался после ночной смены, и еще больше делали вместе: готовили, водили пациенток в душевые, уговаривая тех, кто упрямился, обходили периметр территории, отыскивая все новых мертвецов, пригнанных к забору лечебницы тем, что не давало им спокойно лежать в месте смерти, смотрели все менее утещающие новости по центральным каналам, единственным, сохранившим вещание...
Стали если не друзьями, то приятелями - и ему все сложнее было игнорировать тот факт, что она кажется ему привлекательной женщиной. Веселой, сохраняющей бодрый настрой и при этом здравомыслящей - и Сэм даже думать не хочет, каково ему было бы одному в лечебнице, не будь помощи Лены Мэй.
Он много о чем не хочет думать - например, о том, что сейчас он все же нарушает основополагающее правило работника Кейн-Каунти - и Лена Мэй облегчает ему задачу, стаскивая трусы и с себя, откидываясь на стол, приподнимая бедра, чтобы стянуть скрученную ткань с бедер, демонстрируя Сэму лобок и впалый живот, роняя на пол снятые кроссовки Энни.

Они сталкиваются пальцами, касаются друг друга - руками, языками, пока Сэм стряхивает джинсы все ниже, путаясь в штанинах, никак не в силах выпустить Лену Мэй из рук, чтобы вытащиться из штанов, да и это становится не важно: он гладит ее по бедрам, когда она разводит ноги шире, предлагая ему встать ближе, прижимается к ней между ног, полный решимости не спешить, дать ей время, чтобы возбуждение проявилось как следует, сжимает крепче, когда она лижет его чуть ниже подмышки, там, где только что гладила, лижет медленно и мокро, так, что Сэм передергивает плечами, подается ближе, потираясь ей между ног стоящим членом, целуя, когда она снова поднимает голову, зарывая пальцы ей в волосы на затылке, реагируя на ее слова и на это смешное прозвище всем телом.
И она тоже отвечает - двигается ближе, совсем близко, обхватывает его рукой, направляя, не желая больше ждать (и это все о том же, о том, что Лена Мэй получает то, что хочет, и терпением не отличается, и он еще вспомнит об этом много позже, много, много позже, больше, чем через год, когда мир окончательно сойдет с ума и редкие выжившие будут объединяться в небольшие общины, чтобы продержаться еще месяц, еще зиму, еще год).
Она куда уже, чем ему думалось - не то что бы он совсем не думал о ней в этом смысле, не после той душевой, когда она предложила ему заняться сексом, голая и мокрая, полная уверенности, что знает, чего хочет.
Это не она ошибалась - это он тормозил, но зато больше не тормозит, и сейчас он в ней, и она прижимается к нему бедрами так крепко, как будто хочет врасти в него, как будто хочет, чтобы он оказался в ней целиком, как можно глубже, и между ними ничего нет, даже тонкого слоя латекса, вообще ничего, кроме этого общего желания друг друга и желания утопить любую тревогу в нарастающем возбуждении.
Она тяжело дышит, Сэм ловит ее выдох, затыкает рот поцелуем, подается вперед, бедрами в край стола, глубже в нее, там, где она неожиданно узкая и горячая, и это даже лучше, чем казалось - потому что сейчас Сэм уже не помнит, почему им было нельзя, а помнит только, что они оба этого хотят.

Подпись автора

you play stupid games, you win stupid prizes

+

Они как будто в кино, в который уже раз за этот месяц думает Сэм - в самом настоящем "летнем блокбастере": немудреный сюжет, угроза всему человечеству, зрелищные монстры, тем более пугающее, чем сильнее похожие на людей. Главная героиня - кинозвезда, безуспешно пытающаяся выдать себя за девчонку из соседнего дома, длинные ноги, безупречная фигура, улыбка на миллион и ярко выраженная сексуальность.
Даже секс на столе - Сэм не какой-то ханжа и вовсе не считает, что секс возможен только в постели и ночью, но да, последнее, чего он ждал, отправляясь в Элджин пару часов назад, это секс на столе.
Секс с Леной Мэй.
Но это происходит между ними - вполне естественным, как кажется Сэму, продолжением симпатии, становящейся крепче с каждым днем, и это, вообще-то, тоже большой вопрос: между ними что-то есть? Симпатия? Отношения? Он хотел бы, чтобы между ними что-то было?
На последний вопрос ответ Сэм знает - но вовсе не уверен, что Лена Мэй придерживается такого же мнения и это не просто разовое приключение "как в кино", чтобы перекрыть мрачные впечатления от города и смерти Ларри.
Секс не всегда значит, что есть что-то кроме - Сэм не наивный деревенский мальчик, да и Лена Мэй не та женщина, которая не приемлет секс без любви или обручального кольца, в конце концов, секс был ее профессией, той картинкой, которую она продавала, но ему бы хотелось.
Не только торопливого секса, ее горячих влажных выдохов, когда он двигается в ней, того, как она прижимается крепче к его ладоням, притирается грудью к груди, обхватывает ногами, сжимая коленями - хотя и этого тоже.
И того, как она подается ближе, когда он кончает - так, будто не хочет, чтобы он выходил - и как выдыхает ему в плечо, обжигая горячей щекой, пока Сэм медленно погружается в посткоитальное расслабленное состояние.

Август, в квартире жарко - закрытые окна превратили спальню в теплицу, Сэму жарко, и даже выступивший пот не слишком остужает. Зато Лена Мэй каким-то образом умудряется выглядеть не хуже, чем до - встрепанная, с размазанной помадой, опухшими губами и блеском высыхающего на коже пота, и у Сэма как камень с души падает, когда она шутит в своем прежнем стиле, восстанавливая дыхание.
- На кровати точно будет удобнее, - соглашается он, отпуская ее, делая шаг назад и едва не запутавшись в спущенных до самого пола джинсах.
Во всем теле появляется эта ленивая слабость - хочется потянуться, у стола и правда было не слишком удобно, в коленях до сих пор напряжение, но все это тонет в другом.
Это может быть просто шуткой - а может быть не шуткой, и глупо, наверное, теперь возвращаться на прежние точки: начни он сейчас рассказывать, что ей стоит воздержаться от секса, это будет выглядеть по меньшей мере странно, и Сэму не хочется обидеть Лену Мэй, выставляя ее больной. Он хотел этого не меньше - и отреагировал сразу же, и какая разница, кто выступил инициатором, она же не подстерегала его за каждым углом лечебницы.
От того ее поведения, головной боли сестры Рэтчед, мало что осталось, и Сэм за прошедший месяц окончательно уверился, что это была лишь поза. Реакция на медикаменты, на разговоры с докторами, на обстановку психиатрической лечебницы - отчасти поэтому Сэм и не настаивает на том, чтобы Лена Мэй вернулась к роли пациентки, не запирает ее в палате и не дергается, когда она подходит к ножам.

Это приятно - ее слова приятны, и Сэм польщенно и чуть смущенно улыбается, надеясь, что не выглядит идиотом, стирает с живота дорожку пота, щурясь на узкую полоску солнца, перечеркивающую стол между сдвинутыми шторами.
- Выберешь кровать? - спрашивает он с намеком - не спрашивать же у нее номер, некоторые вещи сейчас точно потеряли свой культурный код, учитывая, что они все равно вместе вернутся в Кейн-Каунти. - Вода есть, я проверил на кухне - можно зайти в душ, пока я соберу тут кое-что... А в кухонных шкафах может заваляться что-то съедобное. В общем, торопиться особенно некуда - если та женщина говорила правду, то черный рынок работает после обеда, и на улице ждать не хочется.
После встречи с Ларри ему вообще не хочется ждать на улице - и в этом смысле квартира кажется более-менее полходящим местом, достаточно безопасным, потому что других соседей у него нет.
А еще, наверное, у него нет желания пускать дело на самотек и вооружаться терпением - и дело опять-таки в Ларри, в мертвом Ларри, который не упускал случая пошутить, что Сэм, наверное, из тех парней, которые настолько боятся надавить или показаться агрессором, что девушке иногда приходится брать дело в свои руки.
Ну вот Лена Мэй из таких - из тех, которые берут дело в свои руки, и Сэм считает, что ему не стоит представать перед ней совсем уж аморфным.
Так что он, подтягивая джинсы на их нормальное место, возвращается к столу, обнимает Лену Мэй - вот кто точно совершенно нормально чувствует себя полностью голой, с болтающимися на лодыжке трусами, остановленными остающимся кроссовком, совершенно нормально и совершенно уверенно - и фыркает:
- Даже если Центральная больница все еще продолжает мне платить, это лучшая причина для увольнения. Куда лучше, чем переезд или зомбиапокалипсис.

Подпись автора

you play stupid games, you win stupid prizes

+

Ну хорошо, развлечений у них в Кейн-Каунти не много - дел хватает, конечно, но пока есть электричество, ни стирка, ни приготовление пищи, ни поддержание чистоты больших усилий не требуют, так что в те дни, когда пациентки ведут себя спокойно, у них с Леной Мэй тоже полно времени: они смотрят телевизор, играют в карты, готовят что-то посложнее блюд из стандартного меню лечебницы, придумывают версии появления этого нового вируса, поднимающего мертвых (все они достаточно далеки от истинного положения вещей), иногда критерием лучшей версии становится правдоподобность, иногда - оригинальность, а иногда и фантастичность... Теперь появится еще кое-что - секс, и Сэм, здоровый молодой мужчина, не собирается делать вид, будто ему что-то не нравится, провожая Лену Мэй, которая чувствует себя как дома в этой квартире, взглядом.
Он ждет чего-то вроде чувства вины - какого-то укола из-за того, что ответил на ее провокацию, не смог - и не хотел - останавливаться, но, что удивительно, ничего подобного не появляется - все в полном порядке. Он в полном порядке и Лена Мэй, очевидно, в полном порядке, и вряд ли попытается вскрыть вены в ванной, разбив зеркало - Сэм прислушивается, но слышит только, как шумит включенная вода: душ барабанит по металлическому поддону душевой кабины.
То давнее дельце, ну да.
Сэм все крутит эту шутку в голове - это приглашение, совершенно точно приглашение, и сейчас он вроде как уверен, что оно адресовано именно ему, как и ее улыбка напоследок, широкая, полная довольства.
Никак не выкинуть из головы эту улыбку, темные волосы, контрастирующие с еще хранящими легкий загар плечами, покачивание бедер - так, как другие женщины одеваются в платья от кутюр, Лена Мэй заворачивается в секс, эту сексуальную притягательность, тянущуюся за ней шлейфом, но теперь Сэм знает, что под этой игривой соблазнительностью у нее еще и голова на плечах, твердый характер и способность не поддаваться панике, и это ему нравится ничуть не меньше высокой груди и узкой талии.

Он вытаскивает из-под кровати мотокофры - вместительные, кожаные, как следует пропитанные непромокайкой, далеко не новые, но в отличном состоянии - затем заглядывает в узкий шкаф, прикидывая, что взять с собой. Не стоит забивать оба кофра - он все еще надеется, что им повезет и на черном рынке выйдет достать лекарств, значит, стоит ограничиться самым необходимым, другой вопрос - как скоро все вернется в нормальное русло? До холодов - или стоит взять еще и теплые вещи?
Элджин не так уж далеко - но это все равно означает, что на несколько часов лечебница остается без присмотра, и вот это Сэму не слишком нравится.
Стоит, пожалуй, взять пару свитеров - исключительно на всякий случай, а затем решать проблемы по мере поступления.
Он принимается раскладывать отобранное - пару рубашек, еще одни джинсы, оба имеющихся свитера - по сумкам (распределение веса та еще задачка), и справляется с этим неожиданно быстро: вещей у него и в самом деле немного, особенно тех, без которых он не смог бы провести пару месяцев, а в лечебнице хватает носков, маек и форменных курток, чтобы не заботиться еще и об этом.
Сэм смотрит на часы - час, слишком рано, чтобы отправляться к зоопарку на востоке города, и, в конце концов, едва ли кто-то из спекулянтов так проникнется историей Сэма, чтобы отдать ему медикаменты бесплатно.
Наличности у него не слишком много - конверт под дном тумбочки совсем тонкий, Сэм выгребает из него не слишком внушительную пачку купюр, считает: одиннадцать сотен, и он бы никогда на такое не пошел, если бы эти женщины в Кейн-Каунти не нуждались в лекарствах, хотя бы в простом успокоительном.
Ларри все равно мертв, говорит себе Сэм. Все равно - для него мало что можно сделать, разве что сообщить кому-то о его теле, чтобы он не гнил здесь, как забытые пищевые очистки, зато есть другие - те, кому нужна помощь, можно помочь.

Зимой вся квартира, как правило, была в распоряжении Сэма - Ларри предпочитал отправляться туда, где потеплее, к Мексиканскому заливу или в грецию, а то и на южный берег Африки. Небольшой трастовый фонд, которым Ларри распоряжался с совершеннолетия, с трудом мог вытягивать этот образ жизни - так что Ларри нашел себе источник регулярного дохода: студенты Элджинского колледжа охотно скупали травку и экстази у загорелого дружелюбного парня, между делом травящего байки о зажигательных вечеринках на Ибице или пляжах Канкуна.
И так уж случилось, что Сэм знает, где Ларри хранил запасы и вырученную наличность.

В ванной влажно и пахнет цитрусом - на плитке брызги мыльной воды, зеркало запотело, несмотря на приоткрытую дверь - Лена Мэй не солгала - дверь.
- Хочу кое-что проверить, - предупреждает Сэм на всякий случай - хотя, наверное, ее не смутит его появление. - И принес тебе чистое полотенце.
Вешает полотенце на крючок на двери, наклоняется, открывая ящик под раковиной, прячущий хитросплетение труб и бытовую химию, вытаскивает несколько больших бутылок, освобождая доступ к стене. Там, даже если присмотреться, невозможно заметить, что за одной из плиток тайник - если бы Ларри сам по телефону не рассказал Сэму однажды, прося отдать деньги мрачным излучающим угрозу ребятам, которые заявились прямо к квартире в его отсутствие, Сэм бы никогда не обнаружил этот схрон, и сейчас ему остается только надеяться, что после того случая Ларри не сменил место тайника.
Как выясняется, не сменил - должно быть, доверял, приходит в голову Сэму, старающемуся не думать о том, что сейчас Ларри - совершенно и окончательно мертвый - лежит в своей комнате.
Сэм опускается на колени, вытаскивает один за другим два плотных черных пакета - один, судя по шуршанию, совершенно точно с травкой, второй - и это куда лучше - с деньгами. Ларри распродал только часть партии и еще не отдал деньги поставщику - к тому же, думает Сэм, может, ребята в зоопарке не чужды натуральному обмену?
Он мельком заглядывает в пакет с травой - все так, фунта полтора, не меньше - и с куда большим интересом раскрывает второй пакет, вытряхивая аккуратно сложенные - в делах Ларри предпочитал аккуратность - рассортированные пачки: все больше двадцатки и десятки, но попадаются и полтинники.
- Ладно, наверное, кое на что денег у нас хватит, - подытоживает Сэм, наскоро пересчитывая содержимое пакета. - Хорошо бы предложение не ограничилось аспирином и валиумом.

Подпись автора

you play stupid games, you win stupid prizes

+

Из тайника Ларри тянет сыростью - за вынутой со своего места плиткой в углублении, где раньше хранились оба пакета, видны металлические трубы и кирпичи междуквартирной перегородки, дом старый, неоднократно ремонтировался, и Сэму даже интересно, в каждой ли квартире есть подобный тайник.
Он придвигается ближе к шкафчику, по самые плечи заглядывая внутрь, прислушивается - кто-то навнрху использует смыв, в трубах шумит, как будто на голову Сэма вот-вот низвергнется настоящий водопад, и хотя ничего подобного не происходит, Сэм все равно поспешно высовывается из шкафа и ставит плитку на место.
Конечно, ему не по себе - он только что ограбил мертвого товарища, иначе это не назовешь, но Сэм старается думать о другом: если он не заберет эти деньги, они, скорее всего, останутся тут и если кому и достанутся, то какому-нибудь приятелю Ларри, который знает о тайнике, и который имеет на эти деньги прав не больше, чем сам Сэм, а ему нужно подумать о пациентках лечебницы.
В Кейн-Каунти не отправляли тех, кто нуждался в экстренной помощи - только выведенных из острых состояний и поддерживаемых в относительной вменяемости медикаментозно. Не было ни кататоничек, ни буйных, которым приходилось бы колоть рисперидон ежедневно - однако без лекарств состояние многих женщин ухудшалось, та же Агнесса все чаще проявляла характер, обругивая Сэма и Лену Мэй по любому поводу, Сесиль жаловалась на галлюцинации, загоняющие ее по ночам под кровать... Сэму нужны лекарства - хотя бы успокоительные посильнее тех, что нашлись в косметичке Энни, а значит, нужны и эти деньги.
Все, что он сумеет найти - и в итоге у него на руках почти семь тысяч долларов наличными, больше, чем он когда либо держал в руках, и слова Лены Мэй кажутся ему не лишенными смысла: где гарантия, что те ребята, которые решили подзаработать, не захотят получить деньги, ничего не отдавая взамен?
По пути сюда Сэм не заметил ни одного полицейского - ни автомобилей, ни офицеров, да и военные явно не патрулировали город, обеспечивая безопасность, и хотя элджинской зоопарк располагался в приличной части города, не в каких-то трущобах, стоит признать: порядок в городе едва ли кого-то сильно заботит.
И это еще один тревожный звоночек; то есть, да, атмосфера приключенческого кинофильма имеет свое очарование - и что говорить, кого никогда не посещал соблазн почувствовать себя главным героем блокбастера, преодолевающим любые трудности в компании сексапильной горячей подружки, только вот Сэм не теряет связи с реальностью: это не кино и у них большие проблемы, у них у всех.

- Это просто трава и он никогда не продавал школьникам, - пытается Сэм спасти репутацию Ларри и только чуть позже до него доходит, что едва ли Лена Мэй осуждает заработок его соседа. - Но да, это в самом деле забавно - если у кого-то и были запасы на черные дни, то самое время распаковывать кубышки. Может, за травку удастся выручить еще немного чего-то полезного, но я бы придержал пакет - доктор Робертс не был сторонником медицинского использования марихуаны, но у Лили мышечные спазмы, которые не удается снять тем, что в нашем распоряжении, а Сесиль отказывается от еды... Да, наверное, это не лучшая мысль и нужно будет изучить медкарты каждой из наших женщин, чтобы не спровоцировать острый психоз, но кому-то, возможно, от каннабиода станет лучше, пусть и в краткосрочной перспективе.
Лена Мэй, впрочем, беспокоится о другом - и ее беспокойство вполне оправдано и совпадает с тем, что беспокоит Сэма.
Он выпрямляется, ссыпает деньги обратно в пакет, складывает оба пакета в сухую раковину и поврачивается к женщине.
Значит, плохие ребята - и она права, конечно, и, наверное, по нему видно, что он не крутился в среде плохих ребят... В отличие от нее.
Ее прошлое явно имеет куда больше темных пятен - Сэм не может похвастать практически ни одним, и не то чтобы его это как-то беспокоило, но вот сейчас, пожалуй, совсем некстати. Сейчас было бы лучше, если бы он вырос на окраинах Чикаго, а не в чистеньком богатеньком пригороде Бостона - это дало бы ему кое-какие навыки, которые сейчас ему пригодились бы, но все, чем он располагает, это пара лет в таком же приличном мотоклубе Бостона - ничего криминальнее, чем косячок пару раз в месяц и никаких заездов в пьяном виде, а автомастерская, где располагался штаб, была больше похожа на диллерскую точку таких же приличных мотоциклов.
Они, конечно, гоняли с пробегами, распугивая собак и будоража воображение подростков - но половина парней не употребляли спиртного, а вторая голосовала за либералов и против Второй поправки.
Так что если Лена Мэй считает, что у нее опыта общения с плохими ребятами больше, возможно, так оно и есть - только Сэму не очень по душе, что они оба будут подвергнуты возможной опасности.
- А ты умеешь управляться с полицейским оружием? - спрашивает Сэм с любопытством - они так и стоят в ванной, и вода с мокрых волос Лены Мэй стекает в ложбинку между грудей  и исчезает под полотенцем, и Сэм следит за этой мокрой дорожкой, думая - почти неосознанно, скорее, образами, чем словами - что это все между ними значит для них обоих. - В смысле, это же не охотничье ружье и не реквизит для съемок.
Он не то что не доверяет ей - просто удивлен: знание повадок плохих парней, предложение прикрыть ему спину - она явно не склонна недооценивать потенциальные проблемы.
- Думаешь, это будет нужно? - Сэм сомневается - не в ее словах, а в своем плане: впервые, пожалуй, думает, что их могут не только ограбить. - Мы просто хотим заплатить по сходной цене, никаких проблем - думаешь, все уже настолько плохо, что люди уверены в своей безнаказанности?

Подпись автора

you play stupid games, you win stupid prizes

+

И вот это опять происходит - напоминание о том, что где-то совсем рядом с его довольно приятным, упорядоченным миром существует и всегда существовал другой, тот, в котором красивой женщине был нужен телохранитель, потому что какой-то человек - не знакомый с ней лично, которому она ничего не сделала, ничего плохого уж точно - слал ей письма с угрозами. Письма, в которых обещал ее порезать - и ей пришлось, видимо, нанять телохранителя, научиться пользоваться оружием, не для стрельбы по кроликам или тарелкам.
Интересно, думает Сэм следом, ей было страшно?
Ну конечно, было, отвечает он сам себе - кому угодно было бы страшно, получать угрозы от незнакомца, не знать, исполнит ли тот то, о чем писал, попытается ли, нападет ли однажды, проникнув в дом или затаившись на парковке, выследив ее автомобиль.
Кому угодно было бы, и ему, наверное, не следовало ставить под сомнения ее слова - просто он не ожидал, что она действительно не преувеличивает, когда собирается с пушкой проследить за ходом торговли, и это неизбежно приводит его к другому вопрос: а в чем еще она не преувеличила?
За время, что он ее знает - считая те месяцы, когда она только появилась в Кейн-Каунти - она рассказала ему немало, в том числе довольно личного, и Сэм все же считал, что некоторые вещи являются частью образа, а не деталями настоящей биографии, но вот - оружие, телохранитель, угрозы от незнакомца.
Таким действительно не хвастаются на первой встрече - и, наверное, охотно никогда не вспоминают, и Сэм чувствует себя немного виноватым: его любопытство заставило ее вспоминать не самые лучшие дни.

И, конечно, она права, когда говорит, что им лучше перестраховаться. Это единственные деньги, которые есть в их распоряжении  где взять еще, Сэм понятия не имеет, а любая попытка отправиться в город покрупнее в надежде, что там все еще работают аптеки и больницы, вовсе не гарант успеха: многие из медикаментов, которые им нужны, являются сильнодействующими и не продаются не то что без рецепта, но и в какой-нибудь аптеке торгового центра.
Им лучше перестраховаться, и да, Сэм ничего не имеет против того, чтобы сделать так, как предлагает Лена Мэй - она рассуждает здраво, и даже если и сгущает краски, не то чтобы у нее не было для этого никаких оснований.
Так что Сэм согласно кивает - и да, это и правда отличный первый пункт их отличного плана: он не показывает всех денег, разведывает обстановку, покупает сперва немного, а затем, если выяснится, что есть еще, возвращается, а в это время Лена Мэй прикрывает его с пистолетом мертвого офицера Гаррисона под рукой.
От всего плана отчетливо тянет душком крепкого боевика - но кто, в конце концов, сказал, что в боевиках показывают только полную чушь.

- Ты права, - соглашается Сэм. - Так и сделаем. Возьму пару тысяч, скажу, что ищу кое-какие лекарства и постараюсь осторожно разузнать, что и сколько у них есть. Если что-то пойдет не так, они заберут только эти деньги и у нас еще останется шанс найти другого продавца.
Другой вопрос - где, но это уже второй пункт, и то только если первый пройдет неудачно.
Да, приходится быть осторожнее - Лена Мэй права, снова думает Сэм, и - тоже снова - думает, что ему повезло.
Повезло, что она не сумасшедшая, повезло, что она попала в Кейн-Каунти, повезло, что участвует во всем этом, хотя совершенно не должна.
Сэм вытирает руки - ну, мятые купюры не кажутся ему такими уж чистыми, пусть пакет и защищал от сырости труб - о джинсы и подходит к Лене Мэй. Запах цитрусов становится сильнее   она как будто выкупалась в апельсиновом соке.
- Извини, - говорит Сэм, обнимая ее поверх влажного полотенца, притягивая к себе, - не хотел напоминать тебе о том человеке и о том, что он тебе угрожал. Честное слово, больше не усомнюсь ни в одном твоем таланте - это все восточное побережье. Там время течет так медленно, так однообразно, что практически невозможно представить, какой насыщенной может быть жизнь.
Отчасти поэтому он и уехал - и что? В итоге застрял в Элджине, который даже по меркам Бостона не тянул.
Зато сейчас, кажется, Сэм участвует в этом глобальном квесте вместе со всеми остальными - и это не совсем то, чего бы ему хотелось.

Подпись автора

you play stupid games, you win stupid prizes

+

Деньги они разделили - и то Сэм не собирается сразу в открытую доставать купюры. Большую часть - покрупнее - Лена Мэй припрятала во внутреннем кармане куртки, остальное - что-то около двух с половиной тысяч - Сэм сует к себе в карман, мучительно размышляя над тем, как себя вести, чтобы максимально убедить ребят, обосновавшихся в зоопарке, что это все, что у него есть.
Впрочем, это практически правда: тайник Ларри оказался полон по чистой случайности, и такая сумма наличности - это наверняка немало по любым меркам, а не только города вроде Элджина.
Не нервничать, говорит себе Сэм, останавливая "триумф" в нескольких домах от площади с центральным входом в зоопарк. Прежде этот район считался хорошим: не лучшее соседство, но и не самое плохое, рядом несколько детских игровых центров, боулинг, детская же библиотека, как будто нарочно располагающаяся поблизости к стольким соблазнам, и спортивный центр, самый крупный в округе, - так что прежде Сэм без колебаний оставил бы здесь мотоцикл, сейчас же район кажется совсем незнакомым, стены баптистской церкви изрисованы мрачными граффити, автобусная остановка разбита, лавки вдоль внешней стены детского парка выдраны с корнем и свалены в кучу, перегораживающую заезд на парковку зоопарка. Видно, что здесь постарались, причем отнюдь не военные.

  - И держим ушки на макушке, - в тон Лене Мэй отвечает Сэм. Ей, судя по виду, совсем не нужны заверения, что все будет в порядке, или другие успокоительные штуки - она держится так же хорошо, как и в ту ночь в Кейн-Каунти, и Сэму кажется, что она держится лучше, чем он, и, если честно, это его приободряет. Не то чтобы он склонен придавать значение гендерным ролям - не настолько же буквально, не в современном же мире, но, наверное, все же есть что-то, что дает ему дополнительный стимул собраться с мыслями и не передумать . То, что о нем подумает Лена Мэй - и то, что шестнадцати женщинам в Кейн-Каунти нужно все, что он сможет привезти из города.
- Наверняка все пройдет гладко, - больше для себя говорит Сэм, пока Лена Мэй поправляет пистолет офицера Гаррисона, пряча его под курткой - куртка легкая, летняя, зато хорошо скрывает эту выпуклость под брюками на талии, в отличие от короткой приталенной блузки. - К ним идут, чтобы потратить деньги - зачем им распугивать клиентов.
Все так - но что Сэм, по большому-то счету, знает о черном рынке?

Зато сейчас имеет все шансы кое-что узнать - например, то, что организовано все довольно дельно: стоит им с Леной Мэй пройти через импровизированную преграду с узким проходом, оставленным специально, на парковке к самому входу, как их уже берут на контроль.
- Встаньте в очередь, - командует им белый тощий паренек, которому едва ли лет двадцать. - Вон туда, в очередь.
Он указывает на небольшую очередь, выстроившуюся у боковой калитки, ведущей на территорию зоопарка - центральные ворота рядом закрыты и, кажется, заварены.
- А где все животные? - спрашивает Сэм.
Паренек - над черной маской с символом какого-то комиксного персонажа блестят внимательные глаза - хмыкает:
- Да все там, где им быть... А что, хочешь купить билетик и прогуляться? Так это можно устроить, договорись с Большим Ди о цене и гуляйте хоть до самой ночи, - он подмигивает Лене Мэй и бросается дальше, чтобы навести порядок в очереди, где две женщины, обе в дорогих летних костюмах, ссорятся о том, которой идти первой.

Стоять приходится долго - почти сорок минут, как засекает Сэм, беспокоящийся об оставленных в лечебнице пациентках и потому следящий за временем, на парковке людей все прибавляется и, судя по разговорам в очереди, некоторые из пришедших последними беспокоятся, что на них не хватит еды, как не хватило вчера. Сэм вертит головой, пытаясь рассмотреть в толпе ту женщину, секретаря городского совета, но ее не видно - может, ей все же повезло получить коробку с едой из военного грузовика, уговаривает себя Сэм, ведь военные обещали, что прибудет новый грузовик.
Однако судя по тому количеству людей, которое собирается на парковке зоопарка, хватает все же не всем: люди переговариваются, вполголоса делятся новостями - закрыли еще один район, закрыли еще один пункт ФЕМА, когда же власти уже наведут порядок...
Наконец калитка открывается - по парковке проносится краткое напряженное оживление. Первый человек в очереди - мужчина в свитере несмотря на жаркую погоду - входит в калитку. Минут через десять запускают следующего, а первый счастливчик уже выходит с другой стороны парковки и торопливо юркает в узкий проход между сваленных друг на друга лавок, прижимая к груди драгоценную коробку, только порядком потрепанную.
- Если все пойдет гладко, купим на все деньги сразу, - предлагает Сэм вполголоса, оглядывая почти наполовину заполненную людьми парковку. - Сначала я, а потом ты. Не уверен, что нас пустят второй раз в очередь, да и времени потеряем слишком много.

Чтобы не дергаться, он принимается думать о том, какие дела ждут в Кейн-Каунти - полить живую изгородь в глубине территории, попробовать снова отыскать ключи от автомобилей Ноа и Рэтчед, разобраться с кинопроектором, выяснить, почему он барахлит, и попробовать запустить его в общей комнате на втором этаже...
- Не хочешь завтра устроить день во дворе? - пытается отвлечься Сэм. - Если с утра все будет гладко, давай тем, ко в норме, предложим прогулку в саду? Мне рассказывали историю лечебницы, прежний главврач верил в целительную силу солнечных ванн, в том сарае за парковкой полно шезлонгов, наверняка часть из них можно будет использовать, если вытряхнуть пыль и протереть пластиковые рамы...
- Следующие! - гаркает уже другой мужчина, стоящий возле калитки, и машет Сэму и Лене Мэй, поторапливая. - Вы вдвоем? Проходите, проходите, сразу направо, к офису...
Сразу направо - ярдах в пятидесяти - прямо возле офиса администрации зоопарка обосновался обменный пункт.
Несколько сосредоточенного вида парней с битами обшаривают Лену Мэй и Сэма взглядами с головы до ног, пока они подходят к сидящему в плетеном стуле крупному чернокожему мужчине - наверное, тому самому Большому Ди, потому что Сэм - пусть это и ужасно расистки - не представляет, кому еще может принадлежать такое имя.
Большой Ди - если это в самом деле он - развалился со всем удобством, закинув ноги на выставленный перед ним стендовый стол, с которого раньше продавалась сувенирная продукция зоопарка: фото животных, игрушки, смешные шапочки с ушами и открытки. Сейчас на столе нет ничего из этого - зато полно коробок с уже знакомой Сэму маркировкой, и позади, за спиной Ди и его ребят тоже громоздятся башни из коробок.
- Три сотни, - показывает Большой Ди на коробку. - Две сотни - половина.
- Нам говорили, здесь можно купить не только еду, - говорит Сэм напряженно.
Несколько мужчин переглядываются, подходят ближе. Ди - толстая золотая цепь на бычьей шее, массивные перстни на пальцах и странно не вяжущийся с этим обликом вейп на столе - ухмыляется из-под широких бровей, на нем маски нет и это Сэма неожиданно удивляет.
- Не только. Есть травка, есть патроны, бухло, кокс, порно и таблетки... Тяжелые деньки, все так, самое время распечатать кубышки и скрасить вечерок косячком или бутылкой отличного виски. Деньги в могилу не унесешь, такова моя философия.
Сэм останавливает себя в желании указать на очевидные противоречия высказанной позиции, потому что, судя по всему, Большой Ди-то как раз не верит в близость могилы.
- Таблетки, - вместо этого произносит Сэм. - Нейролептики, нормотимики, антидепрессанты, транквилизаторы и ноотропы. Что-то такое. У меня есть список с названиями.

Подпись автора

you play stupid games, you win stupid prizes

+

Значит, есть и таблетки - Лаки деловито вчитывается в список, который Сэм (обстоятельно и аккуратно) набрал и распечатал на рабочем компьютере в кабинете доктора Робертса, постоянно сверяясь с назначениями и картами пациенток, и новости довольно радостные.
Есть не все из списка - но многое, а кое-что, думает Сэм, который за три года к своей работе относился внимательно, вполне себе взаимозаменяемое и выправляется с помощью других препаратов, которые за невостребованностью в лечебнице еще остались.
Словом, пока все складывается даже лучше, чем он ожидал - от одной мысли, что они смогут вернуть Агнессе ясность мышления и избавить ее от этих приступов истерической агрессии, которые сейчас он может снять только сильнодействуйствующим галоперидолом, превращающим ее в овощ, Сэм и вовсе готов возблагодарить любых богов, пославших им с Леной Мэй ту женщину, подсказавшую насчет черного рынка.
И даже можно будет наведаться еще раз - Лаки обещает поспрашивать, да и вообще эти ребята ведут себя по деловому. Может, и наживаются, конечно, на ситуации - но, по крайней мере, не похоже, будто собираются просто забрать деньги. А они могли бы - это правда. Сэм мимоходом насчитал около двадцати парней - некоторые с темно-синими банданами на предплечьях, символике местной уличной банды, самой крупной в городе, с такими ссориться себе дороже.

Он думает о том, что могло бы заинтересовать таких ребят, как Лаки или Большой Ди. Травка? Украшения? Кажется, в личном шкафчике Энни должны быть ее золотые цепочки с подвесками, она всегда снимала их перед сменой, инструкция на этот счет была недвусмысленной, но много ли на это выменяешь.
- Чем больше, тем лучше, - честно отвечает Сэм на вопрос о том, сколько ему нужно медикаментов - даже если кто-то из эвакуированных врачей из Центральной больницы или из властей штата и вспомнит о Кейн-Каунти, это явно будет не завтра: он разослал электронные письма с настойчивым напоминанием о нуждах лечебницы по всем адресам, забитым в почтовый ящик рабочей почты Робертса, и дождался только автоматических уведомлений о том, что письма доставлены, но это мало утешает, когда Сесиль ночь проводит под койкой, Кэрол расцарапывает себе запястье, потому что ей кажется, что у нее под кожей грязь, а Агнесс вопит не переставая час за часом и бросается на стены.
Женщинам в Кейн-Каунти нужны лекарства - и не только сегодня и завтра, а до тех пор, пока все не вернется в нормальное русло.
- Я могу оставить вам список и приехать через неделю, - предлагает Сэм. -  А пока забрать то, что есть...
Лаки подзывает другого парня - по имени Джефф, отдает тому список:
- Принеси, что у нас есть из этого...
Джефф, вот сюрприз, оказывается приятелем Ларри - Сэм пару раз видел его в гостях, они знакомы.
- Эй, Сэм, привет, - Джефф приостанавливается, оглядывает Лену Мэй, протягивает руку. - Как дела, братан, как сам? Раз видеть тебя здоровым, думал, ты давно свалил из города...
Они обмениваются парой обычных фраз, пока Джефф не спрашивает о Ларри - выслушав, что тот мертв, скорбно качает головой:
- Жаль это слышать... Ну а ты, значит, пока в городе?
Сэм инстинктивно не хочет распространяться о Кейн-Каунти, так что отвечает расплывчато - Лаки напоминает Джеффу, что у них тут не посиделки, к тому же, за Сэмом уже ожидает следующий клиент.

- В обмен берем пушки, патроны к ним, бухло, еду - словом, сам понимаешь, то, что спросом пользуется, - поясняет Лаки, пока ждет Джеффа с товаром. - Не знаю, насколько тут это все, как эвакуировать начнут - так весь бизнес и прикроют, это пока военные глаза закрывают, не хотят беспорядков, так что нам невыгодно брать то, что быстро сбыть не выйдет...
Джефф приносит черный мусорный пакет, вываливает прямо на высохшую клумбу рядом с вольером с енотовидными собаками, сейчас отсыпающимися в тени своего домика.
Сэм торопливо перебирает картонные коробочки, многие с аптечными штрих-кодами - только вот вряд ли их проносили через кассу.
- Сколько? - спрашивает он, опасаясь услышать ответ.
Лаки еще раз оглядывает содержимое мешка, шевелит беззвучно губами, явно прикидывая про себя, какую цену назвать, чтобы не продешевить.
Потом прищуривается, кивает сам себе.
- Ну, кайфануть на этом не особо выйдет, даже если мешать, не думал, что это вообще уйдет... Ну пусть будет за все три с половиной. Берете?
Как будто у Сэма есть варианты.
И хотя это запредельная цена - но некоторых препаратов хватит на два, а то и на три месяца, если экономить и использовать только при острой необходимости, чтобы купировать приступы... Не лечение - но поддержание на узком шатком мостике между безумием и нормальностью.
- Берем. - Сэм смотрит на Лену Мэй - у него только две с половиной тысячи, рассчитываться ей, если они не хотят засветить, что оба при деньгах.
Лаки согласно кивает, оборачивается на Большого Ди, взмахом руки дает понять, что они пришли к соглашению - значит, за ними наблюдают.
- И через неделю я приеду опять, как договорились, да? - уточняет Сэм. - Ты сможешь обратить внимание на некоторые позиции...
Джефф предлагает короткий обмусоленный огрызок карандаша, до сих пор торчащий у него за ухом, и Сэм обводит некоторые пункты в списке.
- Да без проблем, мой папаша учил меня заводить постоянных клиентов, - усмехается Лаки и убирает список в карман.

Они рассчитываются, Джефф провожает их к выходу и там ненадолго останавливается.
- Ну бывай, - он держится вполне дружелюбно и Сэм решает спросить кое-что.
- А ты не знаешь, куда... Если кто-то умирает на улице или у себя дома, а потом еще раз умирает - их кто-то забирает?
Джефф сопит, отводит взгляд.
- Ну вообще, да, - говорит неохотно. - Военные этим занимаются... Подходишь к любому и говоришь, и дальше все. Тут полно таких, запертых в квартирах и домах, иногда в своих комнатах, в первые дни настоящий ад был, стольких людей покусали, пока неразбериха творилась... Сейчас военные следят, чистят... Ну, когда не могут, не справляются, закрывают районы. Живых и неукушенных вывозят, район закрывают - так мы тут и оказались, это Большой Ди придумал, он же тут работал, смотрителем у обезьян, ну а что, полно пустых клеток, жить можно, все лучше, чем на улице...
Сэму даже нечего сказать - определенно, Кейн-Каунти по сравнению с этими условиями просто рай, и он кивает в ответ:
- Значит, к военным. Спасибо.
Джефф ему салютует, потом салютует Лене Мэй:
- Через недельку свидимся, может, пропустим по бутылочке пивка, а? Я угощаю.

Когда они идут через парковку, все еще заполненную людьми - очередь, кажется, стала больше - их многие провожают взглядами, но в руках у Сэма, кроме мотоциклетного шлема, только черный мусорный пакет, а не коробка с едой, так что внимания они привлекают не так уж много.
Зато облегчение, накатывающее с осознанием того, что у них получилось - получилось найти медикаменты - бьет в голову не хуже крепкого алкоголя.
- Поверить не могу, - говорит Сэм, делясь с Леной Мэй своим восторгом, который ощущается тем сильнее, чем сильнее он отчаялся, когда узнал, что Центральная психиатрическая больница вместе с администрацией недоступна, - поверить не могу, что у нас все вышло, что мы кое-что нашли, не все, но многое, многое, и эти деньги...
Он обнимает Лену Мэй за талию, прижимает к себе - но продолжить не удается: возле его припаркованного "тандерберда" крутятся два пацана гоповатого вида и, судя по всему, намерены слить бензин.
- Эй! - окликает их Сэм. - Эй, это мой байк! Отвалили, оба!
Они оборачиваются - оба черные, лет по восемнадцать, низко надвинутые на лбы бейсболки, спортивные куртки, повязанные на пояс, тощие плечи в майках, но вот во взглядах готовность к драке.
- А то что? - сипло спрашивает один, запуская руку в складки куртки, а в следующий момент в его руке блестит выкидное лезвие ножа. - А то что? Копам позвонишь?
- Лучше кидай сюда ключи от байка, - присоединяется второй. - Если не хочешь, чтобы мы твоей крале располосовали личико, или, может, поглядишь на свои кишки на асфальте? Ключи кидай, и мешки ваши, мудила, не тормози - язык проглотил, что ли?

Подпись автора

you play stupid games, you win stupid prizes

+