Чтобы Филипп Морино наверняка удержался на обшарпанном откосе наружного подоконника, Питер Уилсон страховал своего друга, стоя на мусорном баке. Ступни Фила не помещались полностью на тонкой бетонной полосе, стены крошились, а каменные осколки скользили, скрюченный юноша то и дело дрожал всем телом, чтобы сохранить координацию, пока просовывал линейку в щель верхнего яруса деревянного окна. Ещё и это слепящее отражение луны от стекла. Вытянувшийся в весь свой рост Пит придерживал Филиппа сзади: он держался как можно выше не столько из-за товарища, сколько из-за запаха вчерашнего школьного обеда, переваривающегося под металлическим брюхом бака. У мальчишки было стойкое ощущение, что школьников кормили смердящими бантами из Звёздных Войн (после прогремевшей во всех кинотеатрах джедайской истории он всё сводил к Звёздным Войнам). Наблюдающий за ними с земли Освин Бэйтс уже перепробовал все шутки про задницы, гомосексуальную ориентацию друзей — фантазия у него была невелика, поэтому на ВСЕ ШУТКИ потребовалось всего около минуты.
— Достал уже! Когда мы закончим, я сам тебя оприходую! — Не выдержал наконец-то Питер очередного выпада.
— Говорю же, я дружу с геем! — Освин ненадолго замялся, чтобы выплюнуть кусочек обёртки, который откусил вместе с батончиком «Topic». — И всё это время я даже не догадывался. Как ты мог столько времени обманывать меня!? — Он знал, что может продолжать сорить словами, пока руки Пита заняты. А потом? Потом он что-нибудь придумает.
Фил слушал пререкания друзей одним ухом, скорее разговаривая на ментальном уровне с этой чёртовой застёжкой. Линейка наконец-то поддела металлический язычок, и Морино просунул длинную руку через форточку, чтобы открыть всю ставню:
— Нет, нет, я не отвлекаю вас от вашего увлекательной беседы. — Изобразил старческий голос мисс Фрэнсис юноша, пока исчезал в открытом окне. — Продолжайте, пожалуйста, ох, молодость! Когда-то и я была такой, мальчики. А теперь я вынуждена подворовывать в школе ночью...
Питер хохотнул «мисс Фрэнсис» и спрыгнул с бака:
— Ну всё, держись о СВИН! — В темноте его глаза сверкнули вместо двух фонарей.
— Нет, блядь, нет! — Стал отступать Бэйтс, как только широкая фигура Уилсона поднялась после супергеройского прыжка. — Фил, скажи ему! Дай хотя бы батончик догрызть! Ну я же ем!
— В тебе итак уже тонна шоколада, ты на себя в зеркало давно смотрел? — Шутливо попытался поймать в захват Освина Питер, но тот слишком вёртко крутился на месте, поджарое тело выскальзывало в самый последний момент.
— Вы не можете подождать до вечеринки? — Скучающе перевесился из за подоконника Фил. — Я не могу делать ставки в одиночку. А так даже рекламная компания есть. Назовём бой СУПЕРМЕН ПРОТИВ ЧЕЛОВЕКА НЕВИДИМКИ. Разве что невидимость Освина действует только ночью.
— Вот, блядь, обязательно всё сводить к цвету кожи, да? — Фыркнул Бэйтс, обогнав Питера, чтобы забраться наверх. — Снежки, нах.
— Ты тоже не можешь устоять перед моими отношениями с Питером, даже если он влюблён в Шерон. — Фил показательно отправил воздушный поцелуй Уилсону, а тот так же показательно поймал его и приложил к пятой точке.
— Ладно, поржали и хватит. — Забрался последним Питер. Имя Шерон его как-то отрезвило. Да и с ней он водил совершенно другие шутки, удобные для её подруг, на розовой грани милого и доброго парня. С этим, как его... УВАЖЕНИЕМ.
— Это верно, впереди и без того будет поводов. — Подмигнул Морино. — Лоты наберём в раздевалке, учительской, кабинете психолога и директора. — Предсказал порядок их воровской миссии юноша.
Из женской раздевалки несло старым потом, приправленным дезодорантом, лаком и только Avon известно, чем ещё. Но даже так, в сравнении с мальчишеским отделением, здесь пахло райскими водами и эдемскими лесами. Помещение было чистым, а под скамьями не пряталось случайных кроссовок или бутылок: опрятность комнаты была настолько очевидной, что казалась даже неестественной, неправильной. Не может быть такое место настолько чистым и почти не вонючим. Парни разделились по рядам, наугад осматривая безымянные шкафчики:
— Чем тоньше, тем лучше. Выделения приветствуются. — Назвал очевидное Освин, искренне полагая, что таким образом закрепляет в себе лидерскую жилку.
Никто ему не ответил, только через несколько хлопков шкафчиков Питер подал голос, размышляя о «тонком»:
— Замечали, что Клэр всегда носит танга? — И штаны она тоже всегда носила, поэтому низкую полоску трусиков так отлично было разглядеть через обтягивающую ткань.
— Спрашиваешь? — Оживился Освин.
— Нет, это детские. — Донёсся голос из глубины раздевалки. — Они просто малы ей.
— А ты откуда знаешь? — Посмотрел на него Освин и тут же осёкся. — Ой, да иди на хуй.
— Ребят, а если найдём училки? — Перебил Питер, на этот раз поймав на крючок другую мысль. — Харт, так-то, хороша. — Все задумались. Они смотрели несколько кассет с порнушкой, чтобы представить себе сколько всего может делать взрослая, опытная женщина по сравнению с молоденьким поленом, закованным в либо в неуверенность, либо в уверенность какой-то божественной значимости себя. «Блядь, ещё не нашёл, а уже грузанул», — подумал Освин, в целом всё-таки соглашаясь, что Харт горячий секс. И что сегодня, пожалуй, Освин представит её перед сном и сразу заведётся.
Учительская таких сложных вопросов не задавала. Филипп возился с дверным замком чуть дольше, чем с окном, а потом ребята оказались внутри целой системы с надписями и подписями. Все классы, группы и учебные предметы были системно укомплектованы на своих полках. Плотно задёрнутые шторы были связаны между собой и, наверное, не размыкались даже днём, как в архивных помещениях. На скромном столике по середине стояло несколько перевёрнутых кружек на подносе, там же были сложены чайные коробки с ароматизированными отходами настоящего чая. Морино достал журнал своего класса и запрыгнул с ногами на стол, Питер оторвался от личных вещей преподавателей и присел рядом, вдыхая чернила широким носом.
— Ты только посмотри, это строчка вопит «А-А-А-А-А-А» не переставая. — Фил провёл пальцем следуя за полосой после женского имени.
— Дай угадаю: он всё ещё сохнет по Мередит даже после того, как она его отшила? — Поднял голову из кресла Бэйтс, листая альбом с маркером в руке. Чёрным контуром он дополнял недостающие фрагменты на фотографиях вроде бородки, выбитого зуба или члена. Воображение было слабым местом Освина.
— Что в общем-то забавно, учитывая, что она с Дэмьеном, а Дэмьен изменил ей с Эшли. — Сплетни заплелись в беседу сами собой.
— Эшли всем даёт, ты только попроси. — Ухмыльнулся ребятам Освин. Поймав его эмоцию, Фил приоткрыл рот и закрыл один глаз, изображая одну не самую приятную, едва ли осознаваемую самой девушкой привычку пошлой Эшли. Освин громко засмеялся, а затем продолжил, повторив, но несколько изувечив, добавив язык. Теперь смеялись все, кроме Питера.
— В смысле? — Кривляния друзей ни о чём ему не говорили, ещё и эта немота тускенских рейдеров...
— Ну, вот видишь, не всем. — Пожал плечом Фил, мягко толкнув Питера.
— Да о чём вы, чёрт, скажите?!
— Думаю, если бы за слухом о Дэме и Эшли действительно что-то стояло, Мери бы его бросила. — Заметил Морино, позволив ассоциациям унести его немного в прошлое, на театральную сцену, под репетицию этого дурацкого «Сна в летнюю ночь», когда Мередит позволяла называть себя Гермией, а в её тёмных кудрях застряли кружки конфетти. Как Пак, Филипп смеялся и шутил, дополняя развлечением не только сценарный план пьесы; сложно было выдержать его периодические импровизации, застающие врасплох, но Мери ловко развивала каждую. Кроме последней: она не поддержала поцелуй, вместо этого нанесла звонкое оскорбление с красным следом. — У неё есть гордость, которой нет у Эшли.
— Сейчас расплачусь. — Ехидствовал Освин.
— Ты тоже это видишь? — Спросил у Питера Филипп, когда его палец упёрся в критическое неудовлетворительное.
— Да, ты же не знаешь. — Питеру сложно давалось формировать пересказ событий. Поддерживая самого себя, он схватился за шею. — Пока ты был в больнице, у нас замена случилась. Спенсер заболел и его подменяла какая-то...
— Шмара. — Вставил Освин.
— Ну, можно и так сказать. — Кивнул Пит. — Короче. Ну, с ней поцаплись почти все в классе, и вот такие теперь у всех, кто поцапался, оценки на контрольной.
— Умничали много. Но американская система образования поставила их на место.
— Простите, молодой человек, это вы об этих оценках говорите? — К старческому голосу мисс Фрэнсис добавилось её болезненное дрожание руки, и на страницу журнала пролилась клякса чернил.
— О, да! — Спрыгнул с кресла Освин, отбросив альбом. Вытащив какую-то стопку, он принёс её к столу и остаткам чернил. Чтобы не осталось никаких зафиксированных результатов. — И вот про эти контрольные.
— Вы что, придурки? — Схватился за голову Питер.
— Расслабься, Спенсер проведёт контрошу заново.
— Для чёрного ты шибко умный. Мудак. — Складывал снова и снова ситуацию Питер и постепенно стал понимать, зачем ребята это делали. К лотам на праздник это правда не относилось. И, кажется, ему придётся снова писать контрольную.
Со школьной миссией они закончили только через сорок минут, а до вечеринки в доме Присциллы добрались и вовсе к часу ночи. Богатый дом гудел громкой музыкой издалека, но отсутствующие соседи не могли пожаловаться на громкий шум и это вопиющее (все действительно много выпили и много вопили) безобразие. Студенты начинали толпиться со двора, где ветер раздувал их угли, набирался из лёгких к сладострастной душе. Сигаретные кончики вместо светлячков. Пьяный взгляды пресыщены тривиальным, тошнотворным желанием.
— Фил! — Заметил троицу развитый студент, протянув руку. — Как ты себя чувствуешь?
— Как человек, который свалился с высоты четвёртого этажа. — Филипп захватил его ладонь, встретив такой же крепкий хват.
— Жесть, но тебя не долго продержали на койке, всего полторы недели ведь?
— Просто шучу, Гэри всё отлично, ни одна кость не сломана. Я же говорил, мне везёт.
— И всё-таки это звоночек по крышам не бегать, мне кажется. Зачем ты там оказался? И тебе привет, Ос. — Он пожал руку и Освину, но не Питеру. Спортсмен Уилсон вместе с выкраденными лотами навис над своим братом, можно было лишь отдалённо услышать что-то вроде: «...деньги будут, но если ещё раз, Боже, если я только узнаю, как ты снова вляпался...».
Филипп стал отводить Гэри подальше от личных разборок товарища и от прошлого:
— Как-нибудь я расскажу тебе всю историю. Смотрю, много народу пришло.
— Почти все. Присцилла бы иначе и не стала бы заводить это всё. — Гэри потёр переносицу.
Практически вся старшая школа магическим образом умещалась внутри владений Присциллы. Магия состояла в том, что родители девочки были крупными предпринимателями — эдакий родовой вид колдовства, доступный далеко не всякому смертному. На вечеринке Филипп уже встретился со многими друзьями и знакомыми, кивнул он и Дэмьену Маккою. Обоюдное приветствие, от которого за шиворот, а затем прямо в грудину, набиралось горячее чувство. Обоим парням не хватало только чуть более открытого повода, чтобы сцепиться по настоящему. Пока они врезались друг в друга только словами, броскими жестами, фривольными вызовами, набирая оценку своим действиям у окружения. Вдруг оно что-то бы, да сообщило Мередит? Забираясь на стойку, Морино снова посмотрел на Дэма: капитан футбольной команды стоял рядом со своей девушкой внутри очередного круга из лиц, отвечая каждому Гэри и каждой Эшли. Иронично, что он почти не отвечал самой Мередит.
Филипп застучал каблуками по столу, набивая ритм, и пара ребят тут же присоединилась к нему:
— Сегодня не Рождество, и тем не менее у нас для вас есть подарки. — Обратил на себя всеобщее внимание собравшихся Фил. — Платные подарки, но и вы, если честно, вели себя просто дерьмово! — Кто-то рассмеялся. Реакция усиливалась с голосом Морино, и его выставкой украденных вещей. С успехом были разыграны психологические тесты отдельных учеников, ответы на контрольные, нижнее бельё Харт (на самом деле нет, но кто бы проверил) и факсимиле с росписью директора (чему было посвящено отдельное вступление — и отдельное предупреждение).
— Разыграй красавчиков, Фил! — Выкрикнули из толпы, когда Морино уже хотел было присоединиться к хаотичным ритмам снизу. Заслышав предложение, застопорились многие взгляды, выжидая продолжения. Розыгрыш людей как розыгрыш комплиментов и внимания, особенно, сексуального. Это не обязывало ни к чему, но в большинстве случаев сулило обязательный успех.
— Я не отдам тебе Питера, Шерон, даже не надейся! — Отшутился Фил, но слезать со стойки уже не спешил. Выпнув на пол салфетницу, он спросил. — А кого бы вы захотели? Начинаем с дам!
Голоса разделились и соединились заново, чтобы выкрикнуть МЭШРЛИДИТ. ЭШЛИ. МЕРЕДИТ. Иногда можно было услышать тонкое Кларисси или пристыженное Присцилла. Точно им было стыдно, что хозяйка такого дома была обделена вниманием, в отличие от её XXL в семнадцать лет. Питер порой выкрикивал имя Шерон (когда она на него смотрела и нельзя было называть другое).
Филиппу не потребовалось звать Эшли наверх, она сама побежала к стойке, сверкая подолом своей мини юбки. Мередит же не спешила. Фил присел и вытянул руку в сторону Мери, готовый помочь подняться, если она всё-таки задумает вступить в игру:
— Это не для робких, поэтому приглашение в силе. — Он подмигнул.

Отредактировано Kenneth Moore (2021-09-26 16:56:20)

— Даже не думай, слышишь? Я запрещаю! — Морино не слышал повелительного наклонения Дэма; в толпе он не смог бы прочитать послание по губам даже если бы умел — достаточно было ответного взгляда Мередит, которым она порезала касание молодого человека. Щедрая улыбка Морино эгоистично замялась в своих уголках. Он не оправдывал злорадство, как и не противился откровенным желаниям.
— Ассоциация обидчиков устроила вечеринку через улицу. — Убаюкивающе произнёс Филипп, пока Эшли на сцене нервно подпрыгивала, смеясь каждому слову и шутке. Возбуждение пропитало девочку насквозь. — Спокойно, Дэм, никто не причинит никому вреда. — Замерший подросток разительно отличался от неугомонной участницы в мини. На каждый прыжок упругая грудь Эшли немного задиралась вверх, а соски сильнее упирались сквозь ткань — задумаешься над этим чуть дольше и пах придётся прижимать рукой. Студентка кружилась в эмоциях, приправленных пуншем; студент стоял уверено опираясь на свою мечту, протягивая руку вперёд, выдавая себя только лишь с широкой улыбка маленького рта.
— И что ты задумал? — Ладонь у неё маленькая, но вытянутая как у пианистов. Филипп прогладил касание вдоль бархатной кожи большим пальцем, провожая гостью на сцене.
— Это даже не было моей идеей. — Тихо заметил Морино, гам вечеринки легко цензурировал его слова для всех остальных. По выражению бровей-капелек он понял, что её это не убедило. — Украсть тебя. — Сознался юноша.
— Фил! — Питер припал к стойке всей своей мышечной массе, что та немного затряслась от силы и инерции. Уилсон протянул наполненный доверху стакан. Судя по липкому блестку на картонных краях, прежде стакан умудрился в себя залить ещё больше. Освин стоял рядом, укрывая свой очередной шоколадный батончик от брызг.
Морино наклонился к товарищам:
— Прими эстафету, Ос. — Слишком быстро проговорил школьник, перенимая стакан с пуншем.
Смысл сказанного до Освина дошёл не сразу: потребовалось какое-то время, чтобы различить в беглом «бла-бла-бла» хоть что-либо через накатный шум толпы. Оставшись же с откровением, чёрнокожий студент запоздало фыркнул: «Да почему всем от меня что-то надо!». Питер вылупился на друга.
— Чтобы они все без меня делали, а? — Шоколадный батончик был собеседником иной раз лучшим, чем Питер. — За очередной задание белый человек должен будет мне магнитолу. — Бэйтс покачал головой. Никто его не слушал: все были увлечены продолжившимся шоу и безумным настроением Эшли.
Как только Филипп поднялся, девушка потянулась к стакану в его руке, намереваясь если не выхватить, то проглотить ещё немного горячего зелья сразу так. От пунша сердце билось как ненормальное, но там же в груди было так хорошо и благозвучно — Эшли боялась потерять внутренний танец, дарованный ей выпивкой. Морино тут же увёл руку, оценивая состояние блондинки.
— Ой, да брось, Фил! — Повела глазами Эшли, закатывая зрачками банку реальности.
— Ты просишь у меня выпить, но делаешь это без уважения, ты даже не говоришь «пожалуйста». — Разыграл Морино, но девушка только обиженно заломила руки. — Эш, чёрт знает, что эти двое добавили туда пока несли, ты доверяешь этим мордам? Да они сегодня женские трусики из раздевалки таскали. Давай лучше попросим принести тебе новый. — Филипп вложил всё своё убеждение. — Чуть позже, милая. — Лучше настолько позже, насколько закончится эта вечеринка. Ласковое обращение сработало на Эшли, как заклинание, Филипп умел подбирать именно то слово, которое хотел слышать от него собеседник, особенно одинокий и закомплексованный.
Филипп посмотрел на Мери жестом спрашивая у неё — ЧТО С НЕЙ ТАКОЕ? — рука отрезала невидимую часть у самой шеи.
— Вот такая она, взболомоченная Эшли. Непредсказуемая для всех, кроме, разве что, каких-нибудь замудрённых колдунов вроде майя. Пожалуйста, Эшли, не планируй ничего серьёзного на дветысячи двенадцатый. — Морино смочил горло разбавленным пуншем. — А что вы смеётесь, вы все завидуете её смелости! — Юноша перешёл к представлению иной участницы. — У всех в классе есть отличница у которой списывают и красотка, перед которой все робеют — слова не выдавить; вот же неловкое чувство, когда идёт контрольная, а отличница и красотка это один человек. Мери, я просто скажу сейчас от всех нас: не закрывай свою тетрадь локтем. — Звучание Мередит его устами было совсем иным, нежели часть Эшли. — Правила просты. Поочерёдно мы будем поднимать ставки, хотя курс на двоих девушек будет один, помните об этом подвохе. По крайней мере, пока не окажется одна, на которую ставки всё равно смогут продолжить расти. — На этих словах Эшли заметно напряглась, словно соперничество придавало ей трезвости. Может быть ей всё-таки следовало надавить и выпить тот стакан...
Поднимаемая с десяти центов ставка очень быстро и ожидаемо подскочила до доллара, хотя Морино и пытался стопорить движение острыми комментариями.
— Восемь зелёных. — Вмешался Освин, когда Дэму перестали так же активно возражать с Мередит. Как и сам Дэм он поднимал на немного, памятуя сколько шоколада можно купить на эту цену.
Теперь за восемь долларов предлагали свидание с Эшли. Цену подняли до восьми с половиной. На Мередит планка снова поднялась до девяти.
— Мне что-то не хорошо... — Почти неслышно проговорила блондинка, покачнувшись перед Дюпен.
— Десять на Эшли! — Тем временем выкрикнули из зала и на этом был максимум для Эшли.