Их лица сменяются на экране монитора телевизора одно за другим. Берген, Вегас, Монако... их настоящие имена, профессии, чем они занимались до всего этого, кем стали, что творили... она встречается глазами с собственным взглядом на фото, взятом из ее документов, и внутри у нее все переворачивается. Их раскрыли. О них знают. Обо всех них теперь всем все известно... или, минутку, не обо всех? Каридад хмурится, пытаясь припомнить, видела ли Хьюстона и Атланту среди прочих, но новостной выпуск подходит к концу, завершается еще одним предупреждением в виде надписи "Особо опасны" на весь экран и переходит в начало рекламного потока. Кари замирает. Внутри нее творится нечто неописуемое: самая настоящая буря из чувств и ощущений. Мысли ее, подобно пылинкам, танцующим под счет Броуна, толпятся в голове, натыкаясь друг на друга и на стенки черепной коробки, грозя самым настоящим образом свести ее с ума. Что теперь делать? Как быть дальше? Что будет с Родриго и как она сможет вытащить его из приюта, если отныне она едва ли не враг номер "Один" всего Дистрикта? Террористка... такая себе строчка в резюме, стоит признать. Отец вряд ли бы гордился ею, даже учитывая то, кем всю жизнь был сам. Но отца здесь нет. И никого другого - тоже. Она одна. И в этой квартире, и в этом чертовом районе, и в этом городе, который вместо убежища стал тюрьмой. Так было всегда и глупо было надеяться, что может быть иначе. Не в этом мире, не тогда, когда он стал вот таким. Еще более жестоким и беспощадным, чем когда-либо. Разве могли они когда-нибудь представить, что все обернется вот так? Нет, Каридад не могла. Она верила, что сможет оставить картель где-то в прошлом и заживет нормальной жизнью, что ж, нужно было чуть более подробно описывать, что конкретно она считает нормальным.
Она не замечает, как ее рука берет пульт, как пальцы нажимают на кнопку, как экран телевизора гаснет и изображение, что еще мгновение назад светилось электроникой, остается призрачной рябью на темной поверхности, пока полностью не растворяется в темноте. Вместо этого Каридад сжимает кулаки, так сильно, что ногти впиваются в кожу ладоней, оставляя следы полумесяцев, которые заполнятся красным, стоит ей разжать руки. А еще она кричит. Громко и отчаянно, ругаясь на испанском всеми известными ей словами и еще парой десятков выдуманных. Там что-то про задний проход Дьявола и это вроде бы даже не направление, куда могут пойти все, кто ее достал. А достали ее действительно многие. И SPC, и Геката, и Совет, но, что куда важнее всего остального, она сама. Уж как она бесила саму себя... и как она самой себе надоела. Потому что ничего, ровным счетом ничего у нее не получалось, как надо. Хотела покинуть картель и забыть о наркотиках? Уехала в другую страну и подсела на них сама. Хотела спокойной жизни вдали от неестественных кошмаров в лице восставших зомби? Поселилась в Дистрикте, который был похож на какую-то чертову постапокалиптическую утопию больше, чем на что-либо еще. Хотела вернуть сына и исправить ошибки прошлого? Спуталась с террористами и стала одной из них... Чтобы так лажать, нужно было, конечно, стараться, но Кари даже не напрягалась. Быть неудачницей удавалось ей легко и естественно, словно так и надо было, будто так и должно было быть. Но она устала. Устала от этого всего и больше так не могла. От одной мысли о побеге, о том, что придется скрываться, рисковать своей жизнью и жизнью сына или, что еще хуже, оставить его, чтобы никогда больше не увидеть... нет, это было уже слишком. Это все не для нее. Это для красивых героинь приключенческих фильмов, а не для женщины, которая хочет вести простую жизнь, держать на руках сына и знать, что сделала для него все, что могла. Игры в революцию для нее закончились. Ничем хорошим и ничего хорошего ее теперь не ждало, так что лучшее, что она могла сделать, по ее скромному мнению, это закончить все. Ведь так у нее еще мог сохраниться шанс выжить... в тюрьме, вероятно, но, может быть, когда-нибудь Риго навестит ее. И, может быть, даже поймет. Что все, что она делала, она делала только с одной целью - вернуть его. Снова стать для него матерью. И ради этого она была готова на все.
Видеть лица полицейских, что, лишь увидев ее, сразу превратилась в разъяренную стаю псов, набросившихся на Кари, словно на брошенную кость, было до странного забавным. Страшно, разумеется, но и забавно. Они кричали, тыкали в нее автоматами, велели лечь на землю, грубо сцепили руки за спиной наручниками, заставив ее вскрикнуть, когда поднимали на ноги, чтобы усадить в автомобиль, а она боролась все это время не со страхом, а со смехом. Потому что знала, что это может понравиться им куда меньше, чем неожиданная покорность. Ее привезли в ближайший участок, выпустили на улицы всю мелкую шушеру, которая дожидалась разбирательств своих мелких проступков, усадили в одиночную камеру с охраной и смотрели так, будто она готова была взорваться сама и прихватить всех в этом здании вместе с собой прямо сейчас. А у нее не было с собой даже маникюрных ножниц, не то, что взрывчатки или хотя бы пистолета... На что она надеялась? Не на то, что ее выслушают, поймут и отпустят, конечно, но такого горячего приема тоже не ждала. Неужели, они действительно настолько ее боятся? Неужели "Геката" в глазах жителей не настолько уж невинна и чиста? У нее не было ответов, но они были у тех, кто окружал ее. Жаль, что разговаривать с ней никто не собирался.
- Вставай, идем, с тобой хотят увидеться, - мужчина, что направлял дуло винтовки на нее, был напряжен и это сложно было не заметить.
- Кто? - Кари не хотела напрягать его еще больше, но от неожиданности не успела прикусить язык.
- Молчать! Разговаривать только, когда разрешат! - она вздрогнула от резкости в его голосе, но сделала, как ей велели, хотя так уж кричать было совсем необязательно.
Конвой провел ее по коридору до комнаты, где проводили допросы, усадили за стол и оставили в одиночестве. Запястья в жетских кольцах наручников затеки и саднили. Хотелось пить, но гораздо больше хотелось узнать, ради чего и кого ее сюда привели. Когда дверь в комнату отворилась и в нее вошел некто иной, как мистер Прайс, брови Каридад помимо ее воли поползли вверх. Вот уж кого она не ожидала здесь увидеть, так это члена городского Совета. Было время, когда она сама собиралась встретиться с кем-то из членов Совета - у нее даже была назначена встреча, на которую Кари так и не смогла явиться из-за дел "Гекаты, хотя ей и пришлось отдать многое Ивану, чтобы он договорился об этом ради нее, но она никак не планировала устроить эту встречу сейчас, здесь, при таких обстоятельствах. Жизнь, конечно, бывала крайне удивительной.
- Да вот, зашла опрокинуть пару стаканчиков, - отвечает она, позволяя себе шутить, потому что, какая, собственно говоря, уже разница? Если ее казнят на городской площади, то точно не за паршивое чувство юмора, - компания, правда, попалась не очень, все какие-то нервные, - она приподняла руки, звеня цепью, что соединяла наручники на запястьях и металлическую раму, сковывавшую ноги, - а вас каким ветром сюда занесло, мистер Прайс? - да, ему не нужно было представляться. Она знала его, как и знала о нем. Если не все, то многое.