Ладно, ему было страшно, правда страшно и нервничал он жутко, хоть и пытался это скрыть. Просто, потому что все произошло слишком быстро, к такому повороту событий он совсем не был готов. Рассчитывал, что его разговор с Ирен Хэмилтон закончится по сценарию, который он продумал задолго до того, как они встретились, где они болтают, она соглашается ему помочь организовать встречу с мужем, они прощаются и он как в кино растворяется в ночи, [прям как Бэтмен, честное слово], она такая смотрит ему вслед, а потом, когда она уже мужа успокоит и склонит того на сторону сотрудничества с Гекатовцем в лице Хьюстона, он вдруг появится из ниоткуда, [по закону жанра, когда она будет меньше всего этого ждать], и они уже договорятся о встрече в условленном месте, где сам Хьюстон будет чувствовать себя в безопасности.

Но все это разбилось на тысячи осколков тогда, когда прозвенел колокольчик над дверью кафе, в который они зашли с Ирен, и в проеме двери возник Рэймонд Хэмилтон, неся за собой холодный зимний вечер и стужу, застывшую на его плечах ледяными снежинками.  Этот холод передался и самому Хьюстону, ледяной рукой сжимая сердце парня, и до сих пор не отпуская. Тогда-то он и понял, что нет пути назад и возможности дать обратку, сказать, что он передумал, что все не так должно было быть, может, даже так по-юношески топнуть ногой, чтобы все напомнили ему, что так-то 30 лет скоро и взрослые мужчины так себя не ведут. Но он-то себя взрослым не чувствовал, просто потому что никто никогда не взваливал на него такую ответственность, а теперь вот он сам с этим отлично справился.

И тогда он понял, что все, что ему остается – это поддаться течению происходящих событий, и надеться, что смерть настигнет его быстро, без пыток. А еще решил, что надо бы находиться где-то поблизости с Ирен, как будто эта маленькая хрупкая девушка могла спасти его от всех неминуемых опасностей, и зверя в лице Рэймонда Хэмилтона, смотрящего на него злыми горящими глазами, как будто он любовник Ирен, а он застал их с девушкой в кафе не за беседой, а за всякими извращениями, о которых самых Хьюстон даже думать не хотел, потому что это не прилично и вообще.

Он старается стать как можно менее заметным, а лучше бы вообще слиться с окружающей обстановкой, или прикинуться официантом. Интересно, прокатило бы? Явно нет, официант же вот он, стоит рядом и одет по форме, а Хьюстон он же совсем не так выглядит, потому что явно не отсюда и вообще они тут единственные втроем стоят посреди помещения: он, Ирен и официант, который расплылся в улыбке при виде нового посетителя, но наверно внутри он совсем не рад, что под самое закрытие их так много стало, не зря же он так вот сразу подошел оплату взять, когда Хьюстон со стула поднялся, видимо ждал, когда же они наконец свалят. Но лицо его, конечно же, таких эмоций не выражает, прибыли то во втором вряд ли так много, как в том же Центральном. А вот Хьюстон конкретно не рад, более того напуган до чертиков, и удивлен параллельно, потому что слишком рано Рэймонд приехал, слишком.

Первая мысль, что мелькнула в голове – дать деру. Вторая, - что это неправильно, и у него вообще-то тут цель есть и миссия и вообще вон рука Ирен его рукав сжимает, поэтому куда он пойдет то, он же не зря все это затеял. Поэтому он мог только стоять и мечтать провалиться сквозь землю и не спускать взгляда с Рэймонда Хэмилтона, который в приглушенном свете ламп кафе казался еще страшнее, чем когда его лицо по телеку мелькало. И не то чтобы он уродом был, нет, как раз наоборот, симпатичный такой мужичок, подходивший под профиль основного персонажа всех любовных девчачьих романов, в которого обязательно влюбится ГГ, а он такой неприступный типо: «нет, я с тобой не буду, я слишком суров для любви», а она такая: «но Факундо, посмотри, вот она я твоя невероятная Эсмеральда», и он такой: «ладно, иди сюда, любить тебя буду». Да, Рэймонд Хэмилтон определенно был симпатичным для таких вот сценариев, но тем не менее Хьюстон находил это ужасающим. Ну, знаете, Ганнибал Лектер тоже был красив, говорят.

Хьюстон на миг задерживает дыхание, а потом, набравшись смелости, наконец-то произносит: - Рэймонд Хэмилтон, наконец-то нам довелось встретиться, а я именно вас и искал. – И как бы догадываясь, что скорее всего Рэймонд на это поинтересуется за каким хером, он добавляет: - Нам нужно обсудить сдачу террористической группировки Геката, желательно…в более подходящем месте. – На этой фразу официант за его спиной ахнул, а где-то у барной стойки раздался хруст разбившегося стакана. Вот и закончился первый акт, занавес сброшен.

Время неумолимо бежало, и сознание отсчитывало секунды – одну за другой.
Будь у этого сукина сына взрывное устройство, он бы уже успел, пожалуй, его активировать.
Находись здесь его пособники, они, по идее, уже должны были бы дать о себе знать.
Однако пока что ничего не происходило. И, пожалуй, Рэй уже сделал бы вывод, что тут всё чисто, и нового теракта не произойдёт – если бы не присутствие Ирен. То, что она отошла от подозрительно типа, уже хорошо. И нет, конечно, Хэмилтон не подозревал, будто незнакомца и его жену связывают какие-то особые отношения – это уже выглядело бы даже в его глазах откровенной паранойей – но то, что она так хочет помочь этому парню, немного напрягало. Хотя это напряжение отозвалось лишь лёгким уколом неудовольствия и почти сразу отошло на второй план. Сейчас следовало думать о безопасности – остальное подождёт.
Я что, на Мать Терезу похож, помогать первому встречному?
Если Рэймонд и злился, так лишь потому, что никак не мог точно определить – какого хрена тут происходит?
Ну, да, он допускал вероятность, что один из террористов, поняв, что каждый из их шайки вот-вот получит по девять грамм свинца – а, может, и куда больше, если почаще перезаряжать – захочет сдать приятелей, чтобы самому выйти сухим из воды. Более того, Хэмилтон был бы совсем не против обдумать условия, будь он уверен, что ему не пытаются повесить дерьмо на уши и стремятся выйти на честную сделку с правосудием Дистрикта. Но в данный момент подобной уверенности появиться было попросту неоткуда.
- Не дёргайся, малыш, - стоило парню отойти к стене – признаться, Реймонд  с трудом сдержал нервный смешок после его признаний – как он привычно вытащил левой рукой наручники. Их и надо-то было только снять с пояса, а потом застегнуть браслеты, сначала на правом запястье, потом на левом, не обращая внимания на то, что металл слишком туго сдавливает чужие руки, впиваясь в кожу.  Всё это было не очень удобно проделывать, держа парня на мушке, и у Рэймонда даже промелькнула мысль о том, чтобы отдать револьвер Ирен – но уже в следующий момент он эту мысль отбросил. Потому что человек, сжимающий оружие, всегда становится мишенью номер один для тех, кто хочет повернуть ситуацию в свою пользу. Ну, да, Хэмилтон уже почти не сомневался, что «парламентёр» пришёл один. И всё-таки ключевым здесь оставалось слово «почти». А он точно не готов был рисковать Ирен.
Ничего, как-нибудь и сам справится. А то, что получается не особенно аккуратно, так и плевать. С чего бы агенту Хэмилтону церемониться с человеком, который, так или иначе, был связан с «Гекатой», хоть и делает вид, что сожалеет об этом, поскольку чувствует, как запахло жареным?
- Чтобы стать таким, как я, дружище, надо завалить куда больше народа, чем твои подельники. Но мне приятно, что я тебе нравлюсь.
Он ударил тяжёлым армейским ботинком по щиколотке парня, заставляя его пошире раздвинуть ноги и только после этого, сняв револьвер со взвода, сунул его обратно в кобуру. Быстро и, в общем, довольно внимательно осмотрел карманы задержанного, несколько раз хлопнул его по бокам, чтобы понять, не спрятало ли чего под одеждой.
Затем вытащил рацию, что принимала частоту SPC.
- Можете заходить. Объект нейтрализован.
У его парней работа тут ещё будет. Надо перетряхнуть всё и всех, выяснить, не было ли и впрямь среди посетителей или персонала кафе затаившихся преступников, провести тщательный обыск, чтобы убедиться, не оставил ли их новый знакомый где-нибудь под столиком сюрприз типа пластиковой взрывчатки с детонатором. Да и у самого Рэя забот прибавилось. Раз уж этот малый так хотел пообщаться, стоит обстоятельно потолковать с ним по душам в тихом кабинете. Для того, кто служит в ОНБ, не могло быть секретом, что подобные разговоры частенько заканчиваются под утро. И не всегда задержанные после них сами в состоянии добраться до камеры. Но если парень действительно станет давать правдивые показания, что ж… Вполне возможно, он пригодится и в дальнейшем. Как бы Рэй ни ненавидел террористов – хотя бы за то, что они в угоду надуманным идеям социального равенства, а стало быть, в первую очередь ради дешёвой популярности готовы свести на нет все попытки возродить Америку – на собственном опыте он знал, что жизнь – штука сложная. И в число преступников попадают самые разные люди. Кое-кого из них вполне можно использовать. К тому же многие понятия относительны – некоторые умники, зная, что творили американские военные в том же Ираке, готовы были и их обвинить во многих преступлениях против общечеловеческих, мать его, ценностей. И, признаться, там, в пустыне, кое-кого из либеральных западных журналюг хотелось пострелять ничуть не меньше, чем долбанных сторонников Хусейна.
Впрочем, что уж, дело прошлое.
- Пошли, - он дёрнул парня за воротник, стараясь направить к дверям забегаловки. Обернулся к жене. – Ты в порядке? Я распоряжусь, чтобы тебя довезли до дома. Хотя, наверное, лучше было бы заехать для начала к доктору и убедиться, что всё хорошо. Позвони мне, Ирен, как доберёшься.
Потом – скорее всего, завтра – им ещё предстоит поговорить. И разговор в очередной раз коснётся безопасности, того, что если когда-то проявлять чудеса милосердия казалось похвальным, то в теперешней обстановке это просто недопустимо. И с предполагаемыми террористами не пьют кофе и не сидят за столиками. Их сразу сдают тем, кто может оперативно разобраться и устранить любую возможную угрозу.
Но пока он мог позволить себе просто радоваться, что для Ирен в этот раз всё закончилось удачно. Ну, почти закончилось – пока ещё она не добралась даже до Центрального района.
За это точно надо будет выпить…
Двери вновь распахнулись. Дежурившая снаружи группа захвата ворвалась в помещение кафе – шлемы, бронежилеты, штурмовые винтовки, всё как положено.
Где-то неподалёку завыла полицейская сирена, и Рэймонд раздражённо поморщился от чересчур резкого звука.
- Без глупостей. Давай к фургону перед входом. По пути как раз и поговорим.