Хижина, в которой, наверное, прежде жил какой-нибудь охотник, выезжая на выходные - грубая одноэтажная и однокомнатная постройка, вытоптанная площадка перед ней, небольшой навес ровно чтобы уместить автомобиль - стоит на своем месте. Границы частной собственности больше не играют никакой роли, дорога к хижине, и без того достаточно заросшая, сейчас едва проглядывает сквозь голый ноябрьский лес, Джерри ориентируется больше на инстинктивную память - окрестности завода он изучил хорошо еще перед штурмом, и по рассказам парней, хижина до сих пор цела: месяц назад Бриенна Мартин оставила в ней связанным Ленни, вряд ли за месяц строение могло исчезнуть, а мертвецы, прошедшие по округе частым гребнем, совершенно равнодушны к крыше над головой, если оттуда не слышны звуки человеческого присутствия.
Наверное, им стоило сделать это раньше - ему стоило сделать это раньше, еще летом, но летом они предпочитали ездить подальше, к озерам, а не в пыльную и заросшую травой хижину, зато сейчас и она может сойти за экзотику.

Джерри паркует пикап возле облетевших кустов, сейчас похожих на торчащий из земли веник, открывает дверь, прислушивается, готовый к тому, что какой-нибудь заплутавший мертвец пасется неподалеку - но вокруг тихо: ветер ноет в ветвях деревьев, поскрипывает полуоткрытая дверь хижины, окно, затянутое мутным пластиком взамен стекла, подслеповато таращится на приезжих.
Джерри встает возле двери Холли, не давая ей выйти, ищет под ногами какую-то мелочь, подбирает крепенькие желуди, швыряет в деревянную стену хижины, но даже на этот звук никто внутри не подает признаки жизни, не вытаскивается, хрипя и рыча, чтобы поприветствовать незванных гостей.
Ну, значит, чисто.
Они подходят к хижине - Док удивленно оглядывается, но не противится, не устраивает ему допрос с пристрастием, мол, зачем они здесь или все такое. Может, догадывается, а может, играет по правилам - когда он тащил ее в Дулут, то не слишком-то делился своими планами, и все больше требовал, чтобы она молчала.
Низкое крыльцо - скорее, просто настил, чтобы весенняя и осенняя грязь не ползла внутрь хижины - скрипит, когда Джерри ставит на него ногу, скрипит, но выдерживает. Подхватывая Холли на руки, Джерри ботинком открывает дверь шире, чтобы они смогли пройти, и вносит ее в пыльное помещение.
Здесь на удивление тепло - сказывается то, что стены защищают от пронизывающего ноябрьского ветра. а толстый настил на полу - от промерзающей земли. Пыльно, темно - но не воняет гнилью или чем похуже, так что не самое плохое место на земле.

- Не "Ритц", конечно, - соглашается Джерри с невысказанным замечанием Дока, - просто хочу побыть с тобой вдвоем, знаешь. Без того, чтобы кто-то шаркал по коридору или спорил из-за какой-то херни...
Она может и не хотеть - Джерри такую возможность в уме держит, что ей сейчас может быть вообще не охота, у них так себе разговор вышел в подвале, и у него нет уверенности, что он сумел объяснить, как оно все для него. Нет уверенности, что она поняла, перестала загоняться, перестала думать, что она для него не самый лакомый кусочек, особенно на фоне Мэйдэй.
Джерри бы такое быстро заебало - если бы вокруг нее крутился кто-то получше, зато он знает, что ему бы помогло, и хотя они с Доком разные, настолько разные, что поначалу он вообще не врубался, о чем она ему говорит, чего хочет и что имеет в виду, кое-что, думает Джерри, у них общее.
Она ему прямым текстом, считай, сказала - хочет быть особенной, ну и вот.
Остальное, значит, его забота, и это проще, чем сорок раз ей повторить одно и то же.

Под окном, забранным полупрозрачным пластиком, едва пропускающим свет, диван, широкий разложенный диван, чуть отсыревший, наверное, но, по крайней мере, им не придется сидеть на голом полу, думает Джерри, направляясь к этому дивану со своей ношей, и тут ему прямо под ноги бросается серая тень.
- Блядь! - роняет Джерри, спуская Холли на ноги и хватаясь за пушку сзади под расстегнутой курткой.
Какое-то животное - дикое, наверное, впрочем, сейчас все животные дикие, если им не повезло с самого начала попасть в какую-то общину, не быть съеденными и не потерять хозяев.
Зверек ныряет в раскрытую дверь, Джерри дергает следом.
- Это кошка, Док. Просто кошка.
Кошка - маленькая, какой-то дикой расцветки - мчится через крыльцо, на удивление неуклюжая, но полная желания удрать, и прячется под днищем пикапа.
- Ничего себе, сто лет кошек не видел, не считая Боба - как она сюда забрела, интересно, откуда.

Подпись автора

you play stupid games, you win stupid prizes

+

Существование в шаговой доступности кошки приводит Холли в невероятное волнение - так-то она спокойная, рассудительная, даже его через раз урезонить может, когда на него находит, но сейчас просто девчонка девчонкой. Падает на замерзшую грязь, заглядывает под пикап, счастливо сообщает, что кошка с начинкой.
Джерри уже и не рад, что им кошка эта попалась - у него так-то другие планы были на ближайший час, вообще с кошкой не связанные - но Док поднимается, отряхивается, смотрит на него этак, что сразу понятно: без этой кошки им теперь не жить.
Не то что Бобу без подружки - Джерри бы не удивился, если бы узнал, что эта наглая усатая морда ебет волчиц всех окрестных лесов - а всему лагерю без этой кошки.
- Хочешь эту кошку сраную, Док? - уточняет Джерри для уверенности - ну да, да, хочет.
Хочет взять с собой эту беременную кошку, которая устроилась вот, наверное, к родам в хижине.

Ну ладно, Холли совсем нечасто его о чем-то просит - вообще не часто. Так-то Джерри не дурак, понимает, почему - апокалипсис внес существенные коррективы в стандарты ухаживания, женщины сейчас больше ценят непросроченную банку консервированных персиков или автоматический пистолет с хорошей кучностью и парой полных магазинов к нему, чем брильянт в уши или спортивную тачку, и ему это прямо кстати, как нельзя кстати, потому что на ветеранские выплаты было особо не разгуляться и до того, как его лишили их после ареста, но его это все же нет-нет да дернет, то, что ему свою женщину вроде как и порадовать нечем.
У него мозгов не хватает придумать что-нибудь - ну вот книжки ей таскает, ортопедическую подушку, пушистый халат как после душа, который даже с трупа снимать не пришлось, крем для рук, от которого она в полном восторге была, но этого мало, даже Джерри понимает, что мало, что это даже десятой части его благодарности не передаст, так что он старается, если уж она просит, выполнять.
Лучший мужчина в мире, вспоминается ему.
Стандарт, конечно, задран до небес - но если он хочет, чтобы Холли не пожалела. забеременев и позже, придется постараться.
Да и просьбы-то пока - не убивать без необходимости и теперь вот эта кошка.
Он не уверен, что завтра с первым пунктом справится - зато кошка тут, прямо перед ними.

- Ну ладно, малыш, хочешь - возьмем с собой, - да попроси она луну - Джерри и то бы пораскинул мозгами, как бы все сделать.
Шеви, конечно, на высокой подвеске - не вот малолитражка, которая на бездорожье встрянет, Джерри за то пикап и любит, но все же забраться под него не выйдет.
Ну пока не выйдет. Джерри тоже наклоняется, сгибается в три погибели, чтобы точную дислокацию кошки этой выяснить, затем перегибается через борт пикапа за водительским креслом и шарит под плотным брезентом. Так и есть - домкрат на месте.
Сейчас, когда не вызвать эвакуатор и с ловлей попутки проблемы, они стараются, чтобы такие вещи всегда с собой были: запаска, домкрат, канистра с бензином. Может, и место занимает - зато больше шансов, что не проебешься, случись что с тачкой.
Джерри вытаскивает домкрат, подсовывает его под подножку пикапа подальше от кошки - черт знает, могут ли кошки стрессануть и выкинуть, но если могут, Доку такие впечатления уж точно ни к чему.
- Киска, ты встань там, с ее стороны - я отсюда ее шугну на тебя, а ты лови, - говорит он, подкачивая домкрат. Со скрипом пикап чуть приподнимается, оба правых колеса отрываются от земли и зависают в добром полфута.
Джерри наклоняется, собираясь сделать то, что собирался - и тут это ебнутое животное, вытаращив глазищи и растопырив усищи, скачет прямо на него.
Джерри успевает зажмуриться - иначе эта сука могла бы его и без глаза оставить - и ухватить тварьку за тощую лапу. Кошка вцепляется ему в руку, извивается, такое впечатление, что принимается втягивать эту лапу обратно в туловище, оставляя Джерри только скользкую шерсть в пальцах, а еще будто отращивает парочку новых ног, и на каждой пяток рыболовных крючков, которыми она его полосует от костяшек до самого запястья.

- Ах ты сука! - не сдерживается Джерри, да только это все, что он может - боится до смерти пальцы крепче сжать, чтобы этой четырехлапой дуре ногу не вырвать, вот тут у Дока точно еще полгода никакого романтического настроения не будет, если он кошке этой ебнутой ногу выдерет...
Ну и отпускает - а что еще.
Усатая мразь, распушив хвост что твой парус, несется обратно в дом, залетает внутрь как ракета.
- Осторожно, Док, она кусачая, - предупреждает Джерри, ломясь следом - ну нужно как-то поймать дуру-кошку, где он другую искать будет, да еще беременную.
Кошка, взлетев на подоконник и прижавшись спиной к пластику, прижимает уши и утробно рычит: явно собирается подороже продать свою жизнь.
- Заходи, заходи сбоку, только осторожно, и дверь, дверь прикрой, чтоб она снова не драпанула, - командует Джерри, стаскивая с себя куртку. - Сейчас я ее курткой, дрянь такую!..

Подпись автора

you play stupid games, you win stupid prizes

+

Холли в своем репертуаре - Джерри практически уверен, что она пыталась и с мертвыми тварями поговорить, пока он не видит, когда торчала там, еще в тюрьме, у решеток, отделяющих безопасную зону от обиталища мертвецов. В ней это есть - вера, что словами можно многое, если не все, решить: с ним, с другими, даже с этой чертовой кошкой.
Джерри, понятно, не лезет - его методы киске точно не по нраву придутся, она уже полюбила эту кошку, как родного ребенка, уже и имя ей придумала, и воркует с ней, как будто та поймет.
Поймет и сама добровольно согласится с ними поехать.
Это вряд ли - но Джерри не вмешивается: понятно, что в итоге все равно придется кошку ловить, но Доку, наверное, без практики совсем несладко приходится.

Кошка к психотерапии тоже не расположена, дыбит шерсть, шипит - даже такая славная девчонка, как Док, понимает, что с терапией пока не лезть, предлагает подождать, пока кошка к ним не попривыкнет, не убедится, что они ей зла не желают, и Джерри чуть расслабляется: прямо к кошке Док не суется, и то славно, а потом вовсе отходит.
Не похоже, что она торопится возвращаться - ну и Джерри обнимает ее, когда она лезет к нему поближе, тычется лицом ей в волосы, цепляя отросшей щетиной, ухмыляется ей в висок, даже глаза закрывает на минутку, так ему нравится это слышать, так ему надо это слышать, верить, что Док и думает так, как говорит.
- Ну девочки-то пусть лучше на тебя похожи будут, малыш, - фыркает довольно, - красивые и умные, да и пацаны тоже...
Он лучше всех, значит. Для своей бабы он лучше всех - ну, Джерри цепляется за эти ее слова, кидает куртку на диван, садится сам и тянет Холли на колени.
Кошка торопливо убирается по подоконнику подальше от них, лохматая, грязная, не столько на тыкву, сколько на комок мусора похожа, косится с явным подозрением, впрочем, Джерри платит ей той же монетой, но быстро отвлекается, когда Док ерзает в него в руках, устраиваясь поудобнее

Вообще-то, вот теперь намного ближе к тому, ради чего Джерри ее сюда потащил - вот ради чего-то такого.
Здесь, по крайней мере, его точно никуда срочно не сдернут, и ее тоже - и Джерри это прямо надо. Нет, он командный игрок, все дела - и ему нравится быть частью группы, частью команды, но иногда, типа, нужно время и для себя. Для них - Карен его постоянно пилила по первости, что он мало времени с ней проводит, а потом решила проблему, и последнее, что Джерри нужно, чтобы у Дока к нему те же претензии появились.
- А я хочу в той старой теплице - ну той, дальней, за озером, которая с дырой в крыше и не используется, сделать игровую площадку, - делится Джерри, оттягивая ворот свитера Холли и потираясь подбородком о ее шею. - Ну, знаешь, для детей. И для тех, что уже есть, и для будущих...
Она не передумала  - ну и он, само собой, тоже.
- Ну, знаешь, когда зима или дождь, а там можно качели поставить, песка навалить, ну и чтобы по территории не носились и под присмотром были. Да, малыш? Это же теперь наш дом, вот завтра еще окончательно вопрос порешаем - и все. Мы год здесь - и все местечко получше, чем тюрьма, да, киска? Хорошее место не только для нас, но и для детей. Я, конечно, в Миннесоту за другим хотел - но не жалею, как все обернулось, а ты?
Пустой эвакуированный еще первой осенью апокалипсиса Дулут стал, конечно, тем еще испытанием - и Джерри запретил себе об этом слишком думать, о том, что пришел слишком поздно, запретил думать о Саре иначе, чем кроме как о живой, эвакуированной вместе с другими куда-то под защиту высоченных стен Миннеаполиса - и не думает, сейчас особенно не думает, дышит Холли в шею благодарно, забираясь ей под свитер, под майку, прямо к горячей коже живота.

Подпись автора

you play stupid games, you win stupid prizes

+

Джерри фыркает на это смешное заявление, мол, сцену она устроила - сцену, подумать только. В его представлении, сцена - это когда крики, и вещи по всей комнате летают, и все это на высоких температурах, угрозы, обвинения, может, даже драка, а Док ему вежливо и тихо все по полочкам разложила, мол, так и так, и решать ему.
Ну Джерри и решил - еще там, в подвале, когда Мэйдэй на него запрыгнула, что ручная кошка, да и до того: вот как у них с Доком все закрутилось всерьез, так и решил, но ему все равно - совсем чуть-чуть - нравится, что Док его ревнует. Не то нравится, понятно, что она из-за другой бабы дергается, а то, что хочет его только себе, потому что Джерри-то ее хочет только себе, ее одну и себе одному, и вот так, как по нему, самое правильное.
И когда она его целует, глубоко так, с языком, это ему вместо ответа на вопрос, который он вслух не задает - да, она хочет его для себя, прямо сейчас.
Им не так уж часто выходит вот так, подальше от всех сорваться - не очень-то безопасно, да и у Джерри душа не на месте, когда он надолго завод оставляет, но сейчас, вроде, другое дело: вокруг завода сейчас пусто, а мертвецы уже заторможены ноябрьскими заморозками, так что Джерри своими двумя часами собирается распорядиться как следует, ну и Дока тоже успокоить на тот счет, достаточно ли она для него особенная.
На него такое хорошо действует - это Джерри про себя знает - но и Холли вроде как к его рукам сама прижимается, ерзает на нем с намеком.
Ему нравится, когда она вот так показывает, что не прочь - вот так недвусмысленно, и не ломается, не набивает себе цену. И заводит его это, может, почище каких-нибудь кружевных трусов - и тут, как ни крути, Док и Мэйдэй похожи, и Джерри, может, на это и ведется, но только не совсем уж он кретин, и одно от другого отличит.
Мэйдэй в целом похер, кто ей вставит - он или кто другой, она всегда в настроении ноги раздвинуть, а вот Холли - Холли другая, Холли его выбрала, из всех его выбрала, и Джерри думает, он ей за одно это благодарен будет до самой смерти.
За это и за то, что она его сокровенное желание готова исполнить - настоящую семью.

- Да, мэм, есть, мэм, - фыркает Джерри снова, стаскивая с нее куртку, бросая сюда же, на диван, поверх своей, потом стягивает с нее свитер.
Его это каждый раз завораживает - раздевать ее, вещь за вещью, пока она не останется совсем голышом в его руках, под ним. Нравится, какое у нее лицо становится, какая она вся становится - немного удивленная, сосредоточенная, даже жадная, но в другом смысле, не как Мэдэй-  да что такое, он теперь всегда будет Мэйдэй вспоминать?
Джерри выкидывает эти мысли из головы, укладывает Дока на диван, в ворох их снятых курток, торопливо стаскивает свитер с себя - ему хочется трогать ее всю, всем телом ее чувствовать.
- Может, даже пару попыток, да, киска? Чтобы вернее? - болтает, забираясь сверху, нашаривает пуговицу ее штанов. - Или сколько успеем, а? Не будем торопиться - хочешь, не будем торопиться?
Вообще-то, она даже любит, когда они не торопятся - это Джерри уяснил. Любит, когда они неторопливо начинают, немного потрепаться, пообниматься, целоваться вот, пока Джерри дымиться не начинает - а последнее время им все не с руки было: то одно, то другое, да и к зиме подготовка немало времени жрет, но зато сейчас Джерри готов наверстать, все в лучшем виде сделать, чтоб Док больше не засомневалась в том, что она для него особенная, самая расчудесная.
Он устраивается на локте, снова принимаясь ее целовать, чтобы ей как следует захотелось, гладит живот, ребра, подсовывает пальцы под резинку лифчика, тянет вверх, косится на высвобожденные ее сиськи, просто альфу и омегу всего, будь у Джерри хоть толика художественного таланта, он бы, наверное, целыми днями Дока голышом рисовал, такой она ему охуенно красивой кажется.
- Скажи-ка еще разок, малыш. Скажи, что не сердишься за Центр, и что веришь, что я одну тебя хочу, - бормочет ей в губы, продолжая наглаживать - про кошку уже и не помнит. - И что не жалеешь. И что не пожалеешь. Я не дам тебе повода пожалеть, Холли, не дам повода жалеть.
Ну, придется постараться, конечно, но прямо сейчас Джерри очень конкретные вещи имеет в виду - и если Доку не по душе его прямолинейность в некоторых вещах, вот таких, между ними, то она очень искусно делает вид, что это не так.

Подпись автора

you play stupid games, you win stupid prizes

+

Аргумент, значит, весомый - ну да, аргумент уже сложно игнорировать, Джерри неторопливо потирается о ее бедро, пока у него только что искрить перед глазами не начинает, от ее близости, горячего голого тела, податливо открывающегося под его ртом рта, под ее пальцами.
Ему нравится, когда она его трогает - везде, когда гладит татуировки, плечи в шрамах, ну и ниже, понятно, тоже. Нравится как она примеряется - он бы, наверное, мог кончить, просто гладь она его, ему с ней вообще много не надо, это все как будто в голове больше, иначе он, наверное, ни слова бы Мэйдэй против не сказал там, в подвале.
И Доку тоже нравится, когда он ее трогает - это прямо понятно: она выгибается, подставляется ему под руки, под губы, ерзает под ним, выбираясь из штанов, и Джерри от вида ее белых бедер отдельно уносит, такая она вся ладная и сладкая, так бы ее всю и облизать.
И ему, в общем, эта мысль - облизать ее целиком - нравится, всерьез нравится.
То есть, у них без изысков, все такое - по-простому, в общем-то, как Джерри нравится, и как ей, вроде, тоже нравится, когда можно целиком на процессе сосредоточиться, а не на том, чтобы удержать равновесие или там не промахнуться, и он-то считал, что его киске это все вполне, но вдруг нет?
Тогда, после трубы, она ему вон что устроила - в рот взяла, сверху влезла, это горячо было, горячо и прямо круто, и Джерри бы не хотелось, чтобы это все на тормозах сошло. Док девчонка скромная, это Джерри выкупает, скромная, очень сдержанная - от нее такие штуки вообще как подарок, и он так это и принял, как подарок, вовсе не обязательный, но оттого особенно ценный, только до него долго другое доходило: что Док вполне может решить, что он тот еще эгоистичный мудак.

Джерри опирается на локоть поудобнее, наглаживает киску по бедру, между ног наглаживает, выцеловывая мокрую дорожку от уха и ниже, по шее, через ключицу: знает, что ей нравятся такие штуки, но, может, ей не только такие штуки нравятся. Может, ей еще что нравится - а он и не в курсе.
Ладно, всякие жесткие штучки не по ней - не их вариант, они и так начали не слишком романтично, не слишком ласково, так что Джерри ставку делает на другое. Вот ей нравится вот это все - пока он ее наглаживает и целует, так ему в ту сторону и смотреть.
Она выгибается, подставляя сиськи, и Джерри со всем удовольствием обеим внимание щедрой сторицей уделяет: тут у них тоже все отработано, грудь у нее чувствительная, Джерри от этого бело-розового вообще балдеет, а пахнет она как - хоть разливай по флаконам и продавай по сотне баксов за флакон.
И ему, понятно, уже охота, завелся он что надо - но ему вроде как и другого хочется: вот насчет того, чтобы она поняла - она особенная.
Сейчас не то время, чтобы он ее на Гавайи отвез в отпуск или там в Париж, или куда там еще романтичные девчонки любили со своими бойфрендами кататься, и все, куда он ее свозить может, это сраная хижина в паре миль от завода, ну, значит, придется компенсировать чем-то другим.
У нее по ребрам мурашки бегут, когда Джерри ее целует под грудью, высовывает язык, лижет сверху вниз, прочерчивая мокрый след до впадины пупка, сдвигается по дивану этому чертовому под его скрип, еще ниже, пока не съезжает на колени на пол между ее ногами, целует прохладное бедро, сперва над коленом, потом выше, тянет ее к краю, к себе поближе, вминается лицом ей в лобок, потирается щекой о мокнущую ткань, придерживая ее под коленями - она вся перед ним, вот теперь точно. Вся для него, от макушки до пяток.
- Что, Док, - на ее бедре розовеет след от резинки трусов, когда Джерри тянет их вниз по бедрам, отстраняясь, - ты как насчет немного побездельничать? В настроении?

Подпись автора

you play stupid games, you win stupid prizes

+

Она смешно округляет глаза, приподнимается, глядя на него сверху вниз - смешно спрашивает, хочет ли он. Разрумянившаяся, тяжело дышащая - красотка, что есть. Не такая вот, глянцевая, ненастоящая, как с разворота журнала для взрослых - а лучше, настоящая и прямо тут, рядом, что Джерри может до нее дотронуться.
Он и дотрагивается: неторопливо избавляет ее от трусов, сначала с одной ноги, потом с другой, гладит лодыжки над высокими теплыми ботинками, круглые колени, подтянутые бедра, покрывающиеся мурашками не то от холода, не то от его касания.
Хотелось бы думать, что во втором дело - Джерри с опаской на неисследованную территорию, но она вроде недвусмысленно согласилась, вряд ли не поняла, о чем он, ну и Джерри обхватывает ее под коленями, тянет еще немного на себя, на самый край дивана, целует внутреннюю поверхность бедра, фыркает, когда она откидывается на куртки, вроде как отдаваясь, вверяясь ему в руки.

Это все о том же - о том, что она ему верит, подпускает к себе, и Джерри никаких слов уже не надо: достаточно того, что она раздвигает ноги, не пытается закрыться, не пытается отодвинуться. Он придерживает одну ее ногу согнутой в колене, нажимает на бедро, заставляя раскрыться, целует живот, поглаживает ниже, приминая светлый лобок, пока она ерзает, примеряясь к этому, но не сказать, чтобы ей не нравилось, и когда он гладит ее там, между ног, на пальцах остается горячая влага ее возбуждения. Все это в совокупности с видами, понятно, Джерри заводит дальше некуда, он отпускает ее колено, дергает джинсы на себе, оттягивая их в паху, чтобы не так давили.
Она мокнет еще сильнее под его пальцами, вздыхает громче, когда он целует ее чуть выше собственных пальцев, собирая влагу - вздыхает, сжимает кулаки, Джерри хорошо видна одна ее кисть, вцепившаяся в плотную ткань куртки.
Нравится ей, нет?
Черт знает - у Джерри не так чтобы много практики выдалось; не то что у него какие-то предубеждения перед этим, ну, перед тем, чтобы отлизать девчонке, но вроде как не его формат, и сейчас он даже слегка жалеет: вот окажется, что он хреново это делает, испортит киске настроение, испортит вообще нахер все, и что ему - просить у Мэйдэй краткий теоретический курс?

На вкус она ничего такая, солоноватая, как соленая карамель, и вся вроде поджимается, что ли, когда он ее там лижет - и Джерри приостанавливается, типа, ждет, что, как, отстранится или нет, но она не отстраняется, ну и он принимает это за знак: вперед, сержант, не облажайся, и все такое.
Собирает слюны побольше, раздвигает пальцами горячие внешние складки, вылизывает, прислушиваясь, что там Док, как, ерзает она одобрительно или нет, пытается понять, как ей больше нравится - поглубже, или наоборот, вокруг, язык мягкий или лучше напряженный, но, вот сюрприз, он думал, ему типа скучновато будет, ну, дело-то не вот какой глубокой сосредоточенности требует, а оказывается, что наоборот: ему и самому заходит, и даже то, что все это так чертовски медленно и в одни ворота - все равно заходит. Типа, заходит, потому что ей нравится, ну и как она течет на его языке, такая жаркая, мокрая, горячая девчонка, если правильно взяться, что и говорить.
Повезло ему с подружкой, эту мысль Джерри прямо как конфету во рту мусолит - повезло ему, и такое проебать - это просто дебилом быть, и если для того, чтобы не проебать, ему и нужно-то повнимательнее к Доку прислушиваться - то разве это проблема? Да хоть десять кошек, если ей так хочется.

Подпись автора

you play stupid games, you win stupid prizes

+

Ну, когда она его тянет за волосы, это уже вроде как и без слов понятно, что нормально ей. Он под ее ладонью головой куда-то ведет - она прижимается сильнее, приподнимает бедра, ага, все понятно, он же не дурак. То есть, конечно, не помешала бы карта, что ли, или четкие указания - правее, выше, левее, Джерри по четким указаниям вообще хорошо работает, это у него с импровизациями не очень, но, вроде, и так справляется. Они справляются, потому что Док не вот лежит бревно бревном, вообще нет, и ему от этого ее "мне нравится" как-то тоже еще сильнее нравиться начинает - не то что его это всерьез парило, как ей с ним в койке, последние года два у них, вроде, полный срост, они довольно быстро приноровились друг к другу, к темпу друг друга, но Джерри, имея в анамнезе свой не самый удачный брак, особенно его финал, к таким вещам вроде как чувствителен, к тому, чтобы Доку с ним во всех смыслах хорошо было.
Ну вот, хорошо - наверное, и правда хорошо, и стонет она так сладко, что ему аж по позвоночнику продирает от этого стона, и бедрами ему навстречу двигает, чтобы у него во рту больше этого горячего и мокрого оказалось. Он еще дергался насчет слюны, но зря - полный порядок, Док течет ему на язык, на пальцы, еще шире разводя бедра, реагируя на каждое прикосновение к набухшим складкам, и Джерри полон рот ее возбуждения, ее кайфа и тела, и это вот вообще по-другому, совсем по-другому, но охренеть как горячо, и ему бы не торопиться, но как тут не торопиться, и он прибавляет к языку и губам еще и пальцы, потирает ее между ног, а потом двигает двумя пальцами внутрь - и, черт, до чего же она там мокрая, до чего же ему охота в ней оказаться.
Он свободной рукой так и держит ее под коленом, ловит эти слабые движения, когда она подается навстречу его пальцам, вот сейчас явно готовая, полностью готовая, и когда Джерри забирает в рот чуть выше, там, где складки горячо и мокро соединяются вокруг набухшего этого чувствительного местечка, которое типа у баб за самый кайф отвечает, и поглядывает на нее, она и выглядит такой: целиком готовой.
Уложи он ее сейчас на снег, они бы, наверное, и снег растопили - вот такой она выглядит, как будто ее в розовой краске искупали, и он сосредоточенно берется за это местечко, облизывает и обсасывает, пока она мягко и нетерпеливо на его пальцы сама насаживается, и сейчас вообще не скажешь, что ей его много или вроде того.
Ну и Джерри, понятно, не железный - это же сколько терпения нужно иметь, чтобы столько держаться, и ему уже так охота, что он реально больше ни о чем думать не может.
Отпускает ее, толкает повыше, не отрывая взгляда от ее раздвинутых ног, торопливо дергает джинсы вниз вместе с трусами, проходится ладонью в ее смазке по херу - и это вообще не то, собственное прикосновение вообще не то, но он и на него реагирует так, что аж пальцы в ботинках поджимаются.
- Давай, киска, перевернись, умереть как хочу тебя трахнуть.
Ей такие словечки не больно заходят - нежная, сложная баба - но иногда Джерри не до подбора выражений, вот как сейчас, например, когда он смотрит на нее, на ее выставленную задницу, расставленные мокрые бедра, выступающие лопатки под скомканной к шее майкой. Снова мажет ей между ног, собирая влагу - смесь своей слюны и ее смазки, и это такая мысль, заводящая, в общем, мысль.
Диван скрипит еще громче под его коленями, заставляя кошку дернуться, но у этой кошки, по ходу, нервы железные, так что она вскоре возвращается к своему занятию, но даже если бы и нет - Джерри все равно похер, он вообще забыл уже про эту кошку, и про то, зачем они сюда приехали, и что было до того, как приехали, слишком увлеченный тем, что прямо сейчас происходит, тем, какая она внутри под него, какая мокрая, неожиданно мокрая, и как сразу глубоко его впускает, сразу и целиком, чуть ли не сама насаживаясь, и это, наверное, лучшее, что может быть, то, насколько она готова и сама хочет.

Подпись автора

you play stupid games, you win stupid prizes

+

Ну, в общем, у Дока есть эта фишка - впечатление она производит то еще, и Джерри искренне совершенно считал, что им вообще в этом смысле не по пути, ну, чтобы в койку вместе прыгнуть. Вообще бы к ней не подкатил, наверное, даже останься она единственной свободной женщиной в Коламбии - не потому что с ней что-то не так, а потому что уверен был: им не по пути. Что он ее напрягает, причем конкретно так напрягает - она при его приближении прямо сжималась, и не то чтобы у нее не было повода, но с таким багажом, вроде, у людей редко что-то складывается, и не подойди она к нему сама, не возьми, в смысле, дело в свои руки - ну, кто знает, как бы у них что случилось и случилось ли бы вообще.
Но она подошла - и, ей-богу, оказалось, что впечатление это ошибочное. Она, может, и выглядит недотрогой, но если ее правильно зажать, нацеловать и нагладить - то она на поверку очень горячая девчонка, прямо сексуальная кошечка, вполне под его аппетиты, поэтому, может, его и задела эта болтовня Мэйдэй: та-то что понимает, судит только по виду, причем, их обоих, и его, и Холли.
Нелепо, понятно, только Холли вот, вроде, как-то так же о себе думает - что она "ничего особенного".
Ничего особенного, блядь.
Видела бы она себя сейчас, вот как Джерри ее видит - уж наверное, поменяла бы мнение, и Джерри в душе не ебет, что там ее прежнему мужику надо было, какие съедобные трусы или горловой минет на десять минут в задержкой дыхания, но с высоты их с Доком трех лет, счастливых, блядь, трех лет, может только плечами пожать: как по нему, у них все отлично.
Все, как надо - им обоим, а это, в конце концов, самое важное.

Он быстро теряет берега, совсем уплывает, когда она на каждое его движение в ней отвечает своим, ответным, сопровождая все это стонами, громкими, бесстыдными стонами, какими-то совершенно кошачьими - вот что значит, никаких соседей за стеной, разве что всех окрестных мертвецов соберет, и хотя Джерри так-то не слишком об этом парится: у него тут у дивана беретта валяется, три полных магазина по карманам распихано, да и хижина, если что, даст продержаться, пока за ними кавалерия не прибудет - он все равно наваливается на нее сильнее, упираясь кулаком в диван, закрывает ей рот ладонью, чувствуя, как она снова стонет ему в пальцы, вся вибрируя от накатывающего удовольствия.
- Не остановлюсь, - выдыхает Джерри ей в шею, вминая пальцы сильнее - это что-то новенькое у них, такая просьба, озвученная просьба, и он все избегал ей рот закрывать, памятуя о том их неудачном рывке до Дулута, но сегодня даже тот инцидент кажется не таким уж страшным, и когда он пошутил про похищение, она шутку поддержала.
Она и сейчас не против, прогибается еще ниже, двигаясь вместе с ним, прижимаясь бедрами еще крепче, резче как-то, голоднее, как будто сама его трахает, как будто хочет, чтобы это продолжалось и продолжалось, никогда не заканчивалось, как будто они заранее договорились развалить в хлам этот несчастный диван, так некстати попавшийся им под руку, когда они оба синхронизировались в этом горячечном и жадном желании.

Пусть они даже толком и не поссорились - но сейчас Джерри кажется, что они мирятся, продолжают тот разговор, начатый в подвале, за дверью, где осталась Лена Мэй, и даже если это все - работа на публику, ему все равно чертовски нравится это: то, что его Док его хочет, хочет так сильно, что готова это даже показать, раздвинуть ноги, дать себя вылизать, совершенно порнушно стонать, пока он ебет ее сзади, и так сильно ему верит, что не хочет притворяться хорошей девочкой, когда хочет быть плохой.
И не то что он не хочет ее по-другому - медленнее, спокойнее и лицом к лицу, но, наверное, ему нравится, что она не сдерживается, когда у нее другое настроение. Она не умеет орать на него, когда они ссорятся - так и не научилась - но тут да, тут у нее отлично получается ответить, и Джерри обхватывает ее за талию, гладит по ребрам, по тяжелым сиськам, прижатым к курткам, пропускает между пальцами торчащие соски, все это упругое и горячее, и сейчас ей не сказать, что не по душе эта неаккуратность, граничащая с грубостью, и Джерри кружит вокруг этого нового, лапая ее грудь, кусает выставленную лопатку, тут же зализывает укус.
И хотя вокруг ноябрь и по утрам лужи под подтекающими кранами у открытых грядок уже затянуты тонким ледком, сейчас ему так жарко, как будто он в полной разгрузке на бронежилете катит в хамви под пустынным палящим солнцем - и Джерри утыкается ей в позвоночник лбом, оставляя полоску пота, стискивает ее крепче и его как будто выносит куда-то на какие-то полсекунды, очень ярко и очень остро, соединяя их в единое целое глубоко внутри нее.

Звуки возвращаются - кроме их дыхания, сбитого и тяжелого, и скрипа дивана, когда Джерри тяжело валится набок, притягивая Холли за собой, слышно и другое: шлепки по деревянной стене совсем рядом с диваном, как будто кто-то, слишком деликатный, чтобы постучать как следует, осторожно пытается обратить их внимание на свое присутствие.
Только, конечно, деликатность тут не причем - мертвая тварь притащилась к хижине откуда-то и теперь бестолково тычется в поисках входа: Джерри приподнимается, мониторя обстановку за окном, и снова валится на куртки.
- Всего один, плевать... Наверное, пришел на брачные крики этой тигрицы, а, киска? - он шлепает ее по горячему бедру, ведет пальцами до талии и дальше, ловит в ладонь крупную грудь. - И почему мы в прошлый раз упустили такую возможность, скажи. Нам не попалась правильная кошка и ты еще не подпала под убойную силу моего обаяния?

Подпись автора

you play stupid games, you win stupid prizes

+

Она возится под его рукой, приподнимается, ищет кошку эту чертову - Джерри тоже следом поднимает голову, встречается с раздраженным взглядом прищуренных кошачьих глаз: кошку, кажется, напрягают и они, и тот приятель, что шебуршится снаружи, и на голос Холли кошка настораживает уши, как будто и впрямь слушает, но сразу видно, кошка не из домашних, даже если допустить, что где-то сейчас есть домашние кошки.
Боб - тот в целом знает, что люди - они ему скорее друзья, чем нет, хоть и держится на расстоянии во избежание, а вот эта лесная тварь, грязная, как пиздец, явно доверять двуногим не обучена, но и то верно: времена изменились, Джерри  ее в этом отлично понимает.
С другой стороны, у Дока же прямо талант подбирать уебищных - и Джерри тут без всякой скромности честно и себя относит к этой компании - так что и кошка впишется. Найдет на территории завода какую-нибудь нору - Джерри по наивности еще не понимает, что кошка будет жить с ними целиком и полностью, как член семьи - и заживет там, расплодится, в конце концов: вроде, животные должны инстинктивно угадывать, что им добра желают и все такое, и если она не дура, то не свалит беременная или с котятами зимой в лес подыхать.

- Ага, о нем, и не о нем тоже, - поддерживает шутку Джерри - одним из самых больших сюрпризов, что он получил, не считая, конечно, того, какая Док у него задорная девчонка, если ее правильно погладить, стало ее чувство юмора, ничуть не занудное, вполне себе с его схожее. - Но про цветы я постараюсь запомнить, Док, серьезно. Вообще не проблема - ну, не сейчас, наверное, не сезон, пораньше бы тебе сказать, но постараюсь.
Ему прямо бальзам на сердце, когда она вот это говорит - ну, что его заполучила, и все дела, и еще довольная такая, прямо все по ней.
И секс, и болтовня потом эта ненапряжная, и даже мертвяк этот возле хижины - все по ней.
Но может, так и есть - Джерри как бы в курсе, что некоторые вещи Холли в группе до сих пор напрягают, и не только в группе, но и в нем, и разговор их тот месячной давности, тоже не забыл, так что, может, ей и правда сейчас все нравится, ну вот что они сейчас только вдвоем, и нет всех этих спорных вещей, которые Джерри приходится делать, которые ей приходится делать.
И хотя Джерри вот вообще не особенно разговорчив, и после секса тем более, но знает - Холли это надо, может, не меньше, чем секс нужен, ну и потом, им есть, о чем поговорить.
- Ты права, киска, я, наверное, и правда днем как-то криво себя повел, - осторожно начинает Джерри, гладя ее бедро, аппетитную задницу, борясь с искушением сжать пальцы, так бы и лапал ее каждый раз, как она рядом оказывается, - ну то есть, не в том права, что придумала себе всякое, ну, насчет Мэйдэй, насчет меня и Мэйдэй, но типа, в том, что могла подумать... Только зря - я ей не потому обрадовался, что у нас там было что-то этакое, что я бы хотел продолжить, а потому... Как тебе объяснить-то, киска...
Джерри задумывается, рисует на ее голом бедре восьмерку, потом еще одну, потом трет лицо, подбирая слова.
- Тебе не кажется иногда, что мы как будто последние? Последние живые? Завод и те кретины на востоке, а больше никого, вообще никого, ни в Дистрикте этом, ни в других штатах? Как будто вся страна, весь мир - ковыляющие гнилушки, все постепенно разваливается и есть только мы?
Он всматривается в ее лицо, потом мысленно себя одергивает - ну, приехали, отличный способ отблагодарить девчонку за классный секс, проехаться по всем ее страхам, завести разговор о смерти.
Немного романтики, блядь.

- Нет, ты не подумай, я не всегда так думаю, ничего такого, - торопливо поправляет сам себя Джерри - она вообще-то еще и его психотерапевт, а он тут вывалил и что надо, и что не надо. - И вообще так не думаю, никакой у меня там депрессии или вроде того - просто, знаешь, иногда. Очередной пустой город, брошенный и разграбленный в первые месяцы. Очередной мертвец в домашней одежде или с рюкзаком, с которым пытался уйти от смерти. Выпотрошенная скорая на обочине. Мертвый ребенок. Кости, обглоданные настолько, что там даже нечему встать... Короче, не похоже пока, будто это только проблема Миннесоты, так? Мы прошли через Иллинойс, Айову, Висконсин - не сказать, что где-то дела лучше, и хрен знает, что там с Дистриктом, может, там давно все перезаражались и превратились в таких же тварей, и когда я увидел Лену Мэй... Ну ты понимаешь, да? Мы не единственные. Есть другие - и даже те, кого мы знали когда-то, тоже вполне могут быть живы. Друзья, коллеги - кто угодно. Все, чью смерть ты не видел собственными глазами. Да черт возьми, разве это не новость дня? Как по мне, она и есть - и я теперь вот об этом думаю, малыш. Кто угодно - и, может, мы еще их повстречаем.

Подпись автора

you play stupid games, you win stupid prizes

+

Она, конечно, сразу выкупает, о чем он - и Джерри отрицать и не думает: ну да, он о Саре, она его волнует, она, его ребенок, пусть и не его, и да, когда он увидел Лену Мэй, это было как откровение, как молния - Сара тоже может быть жива. Все еще может быть жива - да, ребенок, но пережил же первый, самый страшный год Лукас, а он был ненамного старше Сары. И та девчонка, которую они с Шоном в октябре в лесу нашли. И те дети, которых потеряли в Сент-Луисе - тут Джерри торопливо сворачивает с этой мысли, фыркает в тон ее шутки, целует в нос: она сегодня прямо особенно ласковая, как будто месяц его не видала, так и льнет, забирается снова под него, прижимается голыми бедрами, голой грудью. Может, из-за завтра переживает, и Джерри это особенно ценит, что она его этим не напрягает, не дергает, старается держать лицо.
Только вот завтра все равно настанет, может, поэтому они сейчас здесь, в этой хижине в трех милях от завода - и поэтому Док не торопится трусы натянуть.
И то, что она ему говорит - Джерри часами бы слушал, потому что она вроде как говорит о том, о чем он тоже думает: им друг друга этот пиздец и подарил, и не случись этого, не застрянь они в Коламбии, не попади он к ней в пациенты давным давно - кем они друг другу были бы?
Никем.
Вообще никем, и Джерри эта мысль каждый раз в тупик ставит, он все пытается представить, что ну вот нет рядом Холли - и никак не может. Что бы он делал? Как бы жил?
Ну понятно, наверное, почти также - но Джерри об этом и подумать не может: все равно, что себя без руки представить, или без ноги, вот настолько она ощущается ему частью его самого.
Он однажды читал про таких вот рыбок - они срастались плавниками по какой-то там прихоти природы, а потом всю жизнь плавали вместе, даже не пытаясь разорвать эту связь, и вот такой рыбкой Джерри сейчас себя и чувствует, только как будто Холли не плавником с ним срослась, а целиком в него вросла, прямо внутрь, и ее никак не оторвать, потому что ему без нее тут же конец.
Все это, понятно, Джерри при себе держит - это даже по его меркам звучит маньячно, а ей уж точно должно тревожным звоночком показаться, потому что уж что-что, а циклиться Джерри умеет, и сам о себе это знает, и Док о нем это тоже знает, и ему совсем ее напугать не хочется, так что на все вот такие слова он отвечает другим: сгребает ее в руки, тяжело перекатывается, упираясь ботинком в кроватную раму, и когда она вот так вот сверху оказывается, ему нравится ничуть не меньше, когда она под ним, а может даже больше, потому что он ее видеть может, лапать ее может сверху донизу.
- Ты боишься, малыш? Передумала? - спрашивает осторожно - что это за разговоры, насчет того, в какой мир они детей родят.
Что за разговоры - но разве она не права?
Джерри заставляет себя подумать здраво, не быть козлом - это весь риск киске достается, все это удовольствие. Беременность, отеки, перепады настроения, токсикоз, больная спина, а потом и сами роды - роды, которые и до апокалипсиса не были плевым делом, даже с врачами, и перинатальными клиниками, и реаниматологами, да и родами дело не кончится, следом месяцы, годы...
Он в лучшем случае рядом будет - а так все на ней, и стоят ли все эти риски того, что их станет трое, а не двое?
Как по Джерри, да - но у киски другое мнение может быть, а рискует именно что она. Джерри бы с радостью снял с ее плеч эту ношу - но не может, зато может кое-что другое.
- Если и так - это ничего. Это ничего между нами не изменит, вот вообще ничего, есть у нас ребенок или нет. Кошку вот заведем, - Джерри дергает подбородком куда-то в направлении усатой твари, - или двух, или трех, или сколько тебе захочется, понимаешь, Док? Хочу, чтоб все по тебе было. Чтоб тебе нравилось - вот как скажешь, так и сделаем.
Он, понятно, уже про всякое говорит - знает, что кое-что ему никак не поменять, вот насчет того, из-за чего они в октябре поссорились, но есть же и другие вещи, между ними вещи, которые только их касаются. Ребенок, постель - и тут уж пусть все будет по ее

Подпись автора

you play stupid games, you win stupid prizes

+

Джерри единственный ребенок в семье - ну то есть, в той, в которой родился, и со сводными братьями и сестрами по матери, понятно, знакомства не свел - и знает, что Док тоже единственный ребенок, только вот не знал другого: не знал, что она понимает.
Он ей как-то пытался объяснить, давно, очень давно, когда чуть ли не врагом ее считал, когда она к нему в тюрьму каталась, раздражая и выбешивая этими своими вопросиками, псевдо-сочувствующими взглядами - но не был уверен, что смог, не был уверен, что донес до нее это: семья это люди, на которых ты можешь положиться.
Раст, Шон, Дебра, Клэнси, Кларк - далеко не с каждым Джерри сошелся легко и сразу, но сейчас, три года спустя, после процесса притирки и узнавания, мог бы назвать этих людей семьей, но Холли - его умная-разумная Док, сообразительная баба - хочет сдать их детям козыри с детства, родных братьев и сестер, чтобы это чувство локтя с малолетства выработать, и вот с этой точки зрения Джерри даже возразить нечего.
Да, роды - то еще дельце, та еще проблема, но если у них получится раз - почему не два, не три.
Может, он и романтизирует кровное родство, приписывает ему слишком большое значение - может, они оба это делают, но но на слова Холли Джерри отзывается с энтузиазмом.
- Да! Да, киска, черт, мне кажется, это здорово - много детей, столько, сколько ты захочешь.
Это же то самое, то, о чем та рыжая говорила - киска ему верит, верит, что он вывезет - что Уайт-Бэар вывезет. Может, излишне оптимистично - но почему бы и нет. У них есть шансы. Есть оружие. Есть запасы еды. Пресная вода и солнечные батареи, с которыми потихонечку начинают дружить их самые головастые парни. Они зачищают территорию вокруг - чтобы обеспечить заводу безопасность, так что да, как по Джерри: у них есть все шансы.
И у них с Холли тоже - и он реагирует с еще большим энтузиазмом, когда она устраивается поудобнее, ерзает по нему, задевая его член бедром, елозит мокрой промежностью.
В хижине заметно потеплело - не вот Гавайи, конечно, но и не ледник, так что Джерри не подрывается ее кутать и одевать: хочет продлить еще немного вот такого, как сейчас, голышом, наговорив друг другу всяких этих приятностей, нацеловавшись так, что у нее губы опухли и покраснели, и губы, и грудь, и шея, где он возил щетинистым подбородком.

Три года, конечно, их изменили - а может, такая вот особенность психики: ко всему привыкать, и Холли уже не дергается, несмотря на близость мертвеца, пусть и за стенкой, вообще не обращает на него внимания, и на дурацкий продавленный диван, видавший лучшие дни, пыльный настолько, что, кажется, весь состоит из пыли, и Джерри не знает, по себе сложно понять, изменился ты или нет, а если да, то в какую сторону и насколько, но вот Холли - Холли да, изменилась, и то, что он угадал в ней три с лишним года назад, там, на междуштатном шоссе из Чикаго в Дулут, проступило.
Эта какая-то внутренняя сила, умение справляться с трудностями - кто бы в ней такое заподозрил, разве что Джерри, который помнит, как она держалась, не зная точно, что он с ней сделает в конце поездки, и вот она держится, три года с лишним держится, черпает где-то силы, и если это так, то Джерри остается только молиться, чтобы там еще оставалось, чтобы надолго хватило, потому что ему от нее это нужно: чтобы она справлялась. Пусть вот так - игнорируя некоторые вещи, принимая их гомеопатическими дозами, но справлялась, и родила ему этого чертового ребенка, их общего ребенка, если им обоим этого охота.

- Я без ума от тебя, малыш, - хрипло выдыхает Джерри, когда она начинает двигаться, глубоко насадившись на него, глубоко забирая его в себя, плотно прижимаясь бедрами, откидываясь назад, как будто давая ему себя разглядеть, упираясь ему в раздвинутые колени. - Просто без ума, киска.
Ее бедра под его пальцами, когда он ее придерживает, кажутся горячими, сиськи выпирают вперед, когда она прогибается сильнее - Джерри уносит от этого зрелища, просто уносит, настолько ему нравится то, что он видит, и то, что чувствует, и это ему как отдельный сюрприз: этот второй раз, и то, что она сама этого захотела.

И они делают это снова - закрепляя, шутит про себя Джерри. Чтобы наверняка, вот как - и Холли сверху, и второй раз он не так торопится и она снова успевает первая, и кончает, позволяя ему смотреть на себя, ну и тут уж и Джерри приплывает - прямо как будто срабатывает внутренний механизм, запущенный ее вкусом, ее движениями.
Два часа истекают неумолимо, за окном темнеет, и в хижине тоже становится темнее, и хотя Джерри с удовольствием остался бы здесь еще на пару часов, трахаясь, пока голод и холод все же не выгонят их обратно на завод, пора возвращаться.
- Это чтобы мы наверняка, да? - делится он немудреной шуткой, пришедшей в голову. - Второй раз - чтобы уж точно, да, киска?
Откапывает в ворохе курток и свитеров ее лифчик, трусы, скомканные, зато теплые.
- Не замерзла? Сейчас приедем как раз на ужин, мигом согреешься, можем у себя поесть, - болтает Джерри, по привычке выстраивая планы на ближайшие пару часов, пока поднимается, натягивает спущенные трусы, джинсы, ищет свою майку - у него кожа так и горит этим теплом, как будто у него внутри батарейка, заряженная полностью, ядерный сердечник, так он себя чувствует, поэтому, может, и реагирует на каждое ее касание, как железо на приближение магнита. - Ладно, малыш, наш приятель сам не уйдет, а я не хочу стрелять, сама понимаешь... Давай-ка вот как сделаем - ты его подержи возле окна, чтобы он не сразу за мной попер, а я заберу из пикапа топор и положу его, лады?
Он натягивает свитер, шугает кошку, опасливо подбирающуюся к двери - нет уж, мразина хвостатая, посиди-ка пока, и та неуклюже, но довольно бодро шмыгает под кровать, теряясь в темноте.
- Только сильно в окно не высовывайся, Док, ага? Сама знаешь, они типа никакущие, а хватают будь здоров.

Подпись автора

you play stupid games, you win stupid prizes

+