Геката нанесла очередной удар, болезненный и обидный, члены группировки и раньше были в черном списке SOC, а теперь на них была открыта охота. В районах, то и дело, проводились рейды, все, у кого была символика террористической, - но только по заверениям правящей верхушки и её псов, - ячейки подвергались немедленному аресту и последующей казни. По уму, стоило бы затихнуть, скрыться в тоннелях, подальше от ищеек, идущих по следу. Да вот только Декстер говорит, что они не должны показывать свой страх, им нужно быть на виду, не буквально, но, чтобы жители Дистрикта I говорили о них, подхватывали знамя и несли. В этом был смысл.
По мнению Фэлсворт, вся эта жестокость и риск не стоили короткой вспышки популярности. Она видела раненых, несколько тел и помогала, как могла, но бойцом едва ли доктора можно назвать. Вот и сейчас, придерживая Венецию за талию. Ей досталось и сильно, кровь удалось остановить, но в ране застряла пуля, которую Жаклин не рискнула вытаскивать на улице. А мороз крепчал, обещая скорый снегопад.
- Потерпи, скоро доберемся до спуска, а там рукой подать и до штаб-квартиры. – Обе знают, что это ложь. Тоннели, конечно, скрывали перемещение, но не всегда сокращали путь. Но её долгом было поддерживать не только жизнь, но и надежду.
- Женева, - тихо выдыхает шатенка, спотыкаясь. – Заткнись, пожалуйста, мне и без тебя хренова.
Джеки кивает, поджимая губы. Никакой обиды или раздражения, она знает, что девушке тяжело и больно, потеря крови сказывается не лучшим образом, да ещё и нужно попытаться удержать сознание, не уплыть в темноту, безвольно повиснув в руках врача, которая точно своего не бросит, чем очень рискует.
Впереди маячит свет, неоновая вывеска, - тот самый пошарпанный бар, полный работяг, что заливают свою дерьмовую жизнь алкоголем, - перед ним была подворотня, куда, обычно, перепившие бедолаги ходили справить нужду, вот только чуть дальше, под мусорным контейнером, находился люк. Именно туда они направлялись, когда из-за угла, в квартале от них, вывернуло два агента SPC в форме, чеканя шаг. Женщина выругалась, в панике осмотревшись. Нет, конечно вряд ли их узнают в лицо, все-таки суматоха та ещё, а раздевать среди зимы каждого встречного в поисках татуировки – такое себе занятие, но Венеция была ранена, а это уже косвенное доказательство того, что она участвовала в бунте.
Внутри сжимается холодный комок, она чувствует подступающую тошноту, голова кружится. Женева едва ли знает, как вести себя в подобной ситуации. Закусив нижнюю губу, она ускоряет шаг, лелея хрупкую надежду, что им хватит времени скрыться в тоннелях.
- Не успеем, - хрипит девушка. Дыхание клокочет где-то у плеча Фэлсворт и она понимает, что все стало хуже. Нужно бы заняться раной поскорее, но теперь это кажется вообще невозможным.
- Я отвлеку их, - сама того не ожидая, произносит Жаклин, - а ты иди к люку, как все успокоится – спущусь и помогу дойти.
Шатенка пытается возразить, но они уже сворачивают в переулок, двигаются к спуску, скрытому за мусорным баком. Венеция пытается сопротивляться, скорее всего, сил ей хватит лишь на то, чтобы спуститься вниз, потому что попытки были не просто вялыми… Пусть, внизу тепло, иногда даже жарко, да и далеко она точно не успеет уйти, если вообще останется в сознании. Ничего, доктор верила, что поставит её на ноги, пусть и придется повозится, такое не впервой, да и вряд ли это станет последним случаем в её практике.
- Не дури, с тобой нас точно раскроют, у тебя вся куртка в крови, видно дырку от пули. – У стены, пошатываясь, стоял пьяный пацан, едва, наверное, получивший разрешение на работу, но уже просадивший первую зарплату в этом баре. На женщин он внимание не обратил, а вот Женева приметила, что он ростом лишь чуть выше шатенки. Обогнув его, они доковыляли до угла дома, уперев свою ношу в стену, убедившись, что она не удумает заваливаться на грязный асфальт, Джеки налегла на бак, сдвигая его с места, а затем с трудом вскрыла люк специальным ключом. – Давай! Справишься?
Венеция не ответила, со стоном начала спуск. Светловолосая с замиранием сердца считала секунды, думая, что вот-вот увидит агентов SPC, но нет. Она даже успела все вернуть на место, подхватить мальчишку под локоть, направляя в сторону выхода из проулка. Двое стояли на противоположной стороне узкой улочки, допрашивали бедолагу, который моментально протрезвел, стоило только ему понять, кто оказался, напротив. Тихо выругавшись, Жаклин толкает послушную тушку к дверям «Queens Head», только здоровенный амбал на входе, останавливает их, сообщая, что парню уже хватит, но если красотка захочет войти без него, то он препятствовать не будет.
Доктор кивает, убирая руки от своего временного сопровождения и толкает двери. Реакция помогает увернутся от мужчины, что материться не так рьяно, как хотел бы, а затем осматривает помещение. Стойка на самом виду, то есть со стороны входа её будет слишком хорошо видно – плохо, взгляд движется дальше и спотыкается об освободившийся, пошарпанный столик неопределенного цвета, с лежащим на боку стуле рядом. Отлично, это вполне ей подходит.
Быстро проходя вперед, уворачиваясь от экспрессивных взмахов руками рассказчиков, которым не хватало оборотов речи, потому что голова была замутнена алкогольными парами и не слушая сальные шуточки в свою сторону завсегдатаев, которые не привыкли здесь видеть женщин в принципе, разве что изредка, да и то те приходили с определенными целями.
Фэлсворт поднимает стул, усаживается так, чтобы видеть входную дверь и вытаскивает пачку сигарет. Она не курит, но после первого тяжелого случая в интернатуре, её наставник предложил покурить, признаваясь, что делает это лишь когда нервы начинают сдавать. Вот и сейчас, вспомнив его слова, она зажимает зубами фильтр и шарит по карманам в поисках зажигалки, которую выронила ещё во Втором районе.
На выручку приходит коренастый мужчина, пододвигает свой стул, поворачивая его так, чтобы руками облокотиться на спинку.
- Огоньку, красотуля? – Не дождавшись ответа, он подкуривает её сигарету и с хищной улыбкой наклоняется вперед, обдавая Женеву коктейлем из запаха гнилых зубов, перегара, курева и пота. Она морщится, выпуская в его сторону дым, стараясь хоть как-то перебить амбре…

Отредактировано Geneva (2021-09-01 10:58:51)

- Я бы сказала: «нет, спасибо», но ты же все знаешь сам, верно? Именно поэтому я просто скажу: «отвали», идет? – Она редко бывала такой грубой, но сейчас ситуация и внутреннее напряжение, заставившее нервы натянуться, словно струна, вынуждали не сдерживаться. Пытливый взгляд, не замутненный алкоголем, мог заметить, как подрагивает сигарета в её пальцах, как бледно её лицо и как она поглядывает на двери, словно ожидая, что вот-вот в них ворвется монстр.
- Между прочим отказывать невежливо, и я предложил тебе помощь в конце концов. – Продолжает гнуть свою линию нарушитель личного пространства и уединения. Не вовремя она решила зайти сюда, уйти бы, но пока это не безопасно. Татуировки у неё нет, Декстер посчитал, что некоторым членам Гекаты она ни к чему, особенно тем, кто не участвовал в вылазках и вообще пока старался не высовывать носа за территории баз. Надо было так и сделать…
- Может мой ответ слишком длинный для тебя. Скажу иначе: «нет»! – Более твердо, уже злясь, обрывает мужчину Джеки. Просто уйди, просто отстань и прекрати привлекать ко мне внимание. Но дешевый алкоголь придает уверенности в своей неотразимости и в том, что все женщины безотказны, поэтому три простые буквы не складываются в отрицательное слово, а пролетают мимо, будто адресованы вовсе не ему. Живая пародия на шпалу отмахивается.
- Зачем ты тогда сюда вообще пришла? – Голос взвивается вверх, он перестает играть с зажигалкой, хлопает её об стол, придавливая ладонью, приподнимается, нависая. Ноздри раздуваются, мужик явно не был настроен на такой диалог, вот дура же, эта баба, а ведь мог её угостить.
- Ну явно не на твою рожу смотреть. – И кто её тянул за язык? Человеку, который так напоминал то ли спилберговских инопланетян, то ли богомола, решившего защищать свою голову от съедения самки, не понравился ответ. Совсем не понравился. Он рычит и резко поднимается. Фэлсворт никогда не жаловалась на реакцию, но сейчас она не успела отпрянуть, забыв о разнице в росте.
Её грубо хватают за лацканы пальто, резко дергают вперед и вниз, словно пытаются уложить животом на стол. На секунду доктора пробивает настоящий страх, и она дает слабине, мысленно молясь, чтобы SCP-шники вошли прямо сейчас… Реальность окатывает звоном монет, ключей и маникюрных ножниц, вывалившихся их не глубоких карманов. Вот тут-то её и начинает трясти от злости. Женева дергается, обхватывает его запястья, впиваясь ногтями в кожу, пытаясь сделать больно, раз уж сил не хватает, чтобы разжать хватку. Сигарета давно затоптана, где-то на полу, вдавлена тяжелыми ботинками в щели между половицами.
Она не знала, что хотел сделать этот человек: ударить, перетянуть через стол, как следует встряхнуть, чтобы у девки мозги встали на место, да и уже точно не узнает, так как один из посетителей, наплевав на апокалипсис и новые правила, где каждый пытался быть сам за себя, пусть за стенами Дистрикта и было спокойнее, куда как более цивилизованнее, решил вмешаться. Ну, прям рыцарь в сверкающих доспехах, жаль дама в беде не оценила.
Стоило хватке ослабнуть, и Жаклин вырывается, встает на ноги, автоматически одергивая полы пальто, осматривается, делая шаг назад. Внимание выпивох медленно переключается с неё на героя этого вечера. Драка начинается столь же внезапно, как и нападки говорящей шпалы.
Вот только Джеки понимает – ни к чему хорошему поднявшийся шум не приведет. Каждый пытался помочь драчунам, советуя бить в жбан или уклоняться, словно бабочка от сачка. Рев возрастает по экспоненте, заглушает ор бармена. Такой шум явно привлечет агентов, а значит нужно было уходить, пусть совесть и планомерно пыталась заставить вернуться, чтобы помочь своему спасителю.
Разум взял верх, когда двери распахнулись, пропуская внутрь уже зимнюю прохладу и двух мужчин в форме. Голоса начинают затихать, но не сразу, словно удаляясь. Те, кто сидел дальше всех от входа, умолкли последними, уставившись на широкоплечие фигуры. Женева прижалась к стене, надеясь, что за спинами вскочивших гуляк, болевших за своего чемпиона, её будет незаметно.
Двигаясь в противоположную сторону, надеясь проскочить в дверь, пока внимание SCP-шников приковано к дебоширам. Все-таки, нужно было сказать рыцарю спасибо. Придерживаясь спин посетителей и полутени, она, наконец-то, оказывается у двери, приоткрывает её ровно настолько, чтобы не звякнул предательский колокольчик над головой, и выскальзывает наружу.
Глоток морозного воздуха кажется таким сладким, на секунду впав в лирическое настроение, Фэлсворт нарекает это вкусом свободы, но настроение развеивается, и она быстро идет в переулок.  Венеция где-то внизу, ждет помощи, если, конечно, все ещё в сознании и жива. Эта мысль подгоняет, она вновь отодвигает мусорный бак и открывает люк. Её встречает чернота, тишина и тепло. Черт с ним. Джеки спускается и на последней скобе, которой она касается, что-то липкое и холодное. Ей не нужно искать свет, чтобы понять, что это кровь.
- Венеция? - Тихо зовёт, прислушиваясь. Ответа нет, лишь какой-то удалённый гул. Замирает, попутно вытирая ладонь о полы уже испачканного пальто. Запах сырости и затхлости бьёт в нос, и, какое-то время, дышать тяжело, но она быстро привыкает. Жаклин не любит тоннели, они вызывают приступ клаустрофобии, хотя она никогда за собой ничего такого не замечала. Наверное, появляется первобытный страх быть погребенной заживо. Но сейчас где-то в этом лабиринте потерялась раненная девушка, одна из Гекаты. - Венеция!
Голос звучит громче, она боится, что может не успеть. К рассеянному, тусклому свету, давно запыленных ламп, натыканеых в узком коридоре настолько редко, насколько это вообще было возможно, она привыкла, поэтому начала различать на стенах кровавые отпечатки. Шатенка явно прошла здесь, но впереди маячиоа развилка, окутанная темнотой. Фэлсворт едва ли сразу уловила, что шум стал громче.
- Венеция! - Зов эхом катится по тоннеля.

Жаклин погружается в темноту, почти физически ощущая, как она смыкается за спиной, пробуждая древние инстинкты. За последние десятки тысяч лет, а может и больше, в виду сообразительности древних предков и их стремлению облегчить себе жизнь, они лишили себя многих способностей. Например, сейчас женщина про себя сетовала, что видит в темноте не так хорошо, как некоторые животные. А вдруг она упустит очередную кровавую метку, свернувшую вправо, хотя сама выберет иной путь.
Но кровавый узор, разбавленный капельками конденсата, вьется дальше, иногда обрываясь, чтобы начаться на противоположной стене. Венецию шатало, и она искала опору, вот только что её погнало дальше без Женевы? Метки Гекаты в тоннелях появятся через пару месяцев, когда, воспользовавшись знаниями Кеннета, группировка выберет самые безопасные маршруты в этих крысиных лабиринтах, а пока, приходилось полагаться на свою память и, кажется, она подводила. Фэлворт казалось, что на этой развилке нужно было повернуть налево, а след вел направо. Может она, конечно, ошибалась, забылась, да и с ориентированием у неё было не особо хорошо, вот только лево и право светловолосая редко путала.
Выдохнув, она вглядывалась во влажную черноту, вслушивалась, игнорируя вновь усилившийся гул, пытаясь различить человеческий голос, слабый, ведь вряд ли шатенка могла с такой кровопотерей тратить силы на крики. В этот самый момент её и застал врасплох преследователь.
Джеки вздрагивает, сдерживая рвущийся крик, из-за чего лишь сдавленно пискнула, сжавшись и резко развернувшись, пусть инстинкты вопили: «беги». Она могла бы его услышать, не так уж и бесшумно можно было пройти по катакомбам, учитывая отсутствие нормального освещения и избытка мусора, который тут оставляют некоторые личности, не относящиеся к Гекате.
- Какого черта?! – Голос не взвивается вверх она его контролирует. Опуская настолько, насколько это было возможно, чтобы мужчина услышал, не сокращая дистанцию, оставшуюся между ними. – Ты следишь за мной?
Она пропускает иронию мимо ушей, дергает плечом и делает короткий шажок в сторону, как бы перекрывая ему путь дальше. Как Жаклин не заметила свет, идущий от его фонаря? Увлеклась, да, она увлеклась, это вовсе не паника, дернувшая доктора вперед, даже не посмотрев назад, не убедившись, что она в переулке одна.
- Ха-ха, - наигранно произнесла Женева, лицом оставаясь серьезной, - смешная шутка. Вот только вряд ли от неё что-то осталось.
Игнорируя вопросы, произносит с нажимом, вряд ли он ответит честно, но, с другой стороны, был в праве разозлиться на наглую девчонку, в глазах которой только раздражение и ни капли благодарности. Конечно, светловолосая его узнала, сложно забыть лицо человека, отвлекшего от тебя беду. Но это ведь не значит, что он не представляет опасности, а Фэлсворт не хотела стать причиной падения Гекаты.
Она улавливает не высказанный вопрос, зависший в воздухе, но предпочитает сделать вид, что не понимает недосказанности, да и те, что были вслух произнесены оставляет без ответов – это не его дело. Впрочем, после такого лучше не рассчитывать на честность со стороны мужчины. Хотя, разве сейчас это важно? Нужно его спровадить и найти Венецию пока ещё не слишком поздно.
- Люди живут там, - Джеки указывает пальцев вверх, внутри, конечно, зашевелился червяк подозрения, словно он прощупывает почву. Напряжение охватывает плечи и спину, выравнивая осанку и делая её совершенно неестественной. – Только за стену не ходи, там люди тоже живут, но немного мертвые и жаждущие мозгов. Если тебе было интересно только это, то я пойду в эту сторону, а ты – в ту, идет?
Жестами рук она указала более точное направление и криво улыбнулась, совершенно искусственно и натянуто, впрочем, в полутьме вряд ли можно было что-то разобрать, особенно искренность выражений лица.
Она почти уже развернулась, когда он что-то кинул. Реакции хватило, чтобы поймать брелок, громко звякнувший при ударе о ладонь, – пережиток прошлого, но она не смогла заставить себя выбросить ключи от родительского дома, может быть, в тайне надеялась, что однажды сможет вернуться туда.
- Это уже два вопроса, - дублируя его мысли, произносит Женева, убирая связку в карман, надеясь, что в этот раз не потеряет их. Теперь этот человек знал её настоящее имя, пусть и сокращение, но ведь догадаться не сложно, стоит только вспомнить одну из самых знаменитых Первых Леди Америки. – Понятия не имею, может это был клюквенный сироп?
Она пожимает плечами и отворачивается, идет в тот рукав, куда сворачивало кровавое пятно, вот только внезапно останавливается. Кажется, что кружится голова, хотя она быстро вспоминает похожее ощущение лет десять тому назад, когда впервые почувствовала землетрясение. С потолка на головы срываются крупные капли конденсата, следом осыпается из трещин бетонная крошка, а потом их едва не сбивает сильный поток воздуха с резким, удушающим болотным запахом. И лишь после они слышат грохот надвигающегося потока.

Нет, быть благодарной долго, особенно в нынешней ситуации, оказалось не так-то просто. Мужчина, то ли все ещё под действием алкоголя и сильного удара в лицо, то ли в угоду природной вредности, просто так отстать не захотел, более того, каждым своим жестом и словом подчеркивал не просто заинтересованность в раскрытии маленьких тайн женщины, на защиту которой он встал, но явное желание. Не хватало только топнуть ногой и сообщить, что она ему обязана, так пусть будет любезной и уважит его любопытство.
Вот только, после всего пережитого, Женева обнаружила тихий голосок паранойи, вот и сейчас он упорно твердил стоять на своем и вообще объявить себя психически нездоровой особой, выбравшей для проживания сырые тоннели под Миннеаполисом, потому что ночами думала, будто она крот. Мало ли кем этот человек мог быть: шпионом Совета, рыскающим по районам, выискивая гекатовцев или агентом SPC. Оба варианта не устраивали доктора, и она не горела желанием выяснять, права ли в своих догадках.
- Спасибо, учту эту ненужную мне информацию, - помахав рукой через плечо, с легкими нотками раздражения сообщила светловолосая, надеясь, что вот этими фразами он прощался с ней и, очень скоро, в тоннелях наступит тишина, так необходимая в поисках пропавших. Остановившись и посмотрев через плечо, она увидела силуэт Мура, чеканящего шаг на каждом произнесенном слове. Голос взвивается вверх, эхом катится по каменной кишке вперёд, словно целью было не донести свою мысль до Жаклин и заставить её обратить внимание на себя, но сообщить всем, кто мог бы сейчас находится в этом лабиринте, где именно они находятся. Раздражение вновь зудит в затылке. – Ты их явно переоцениваешь!
Тихо фыркает женщина, продолжая свой путь. В спину бьет свет фонаря, что движется в такт шагов Кеннета, от чего её тень пляшет, прыгая от стены к стене, будто пытаясь оторваться и убежать. Это, надо сказать, тоже начинало выводить из себя, поэтому, отчасти, она была рада, когда он поравнялся с ней. Вот только облегчение сменилось тревогой, а после – паникой, вводящей в ступор. В голове мечутся мысли, мозг пытается отдавать телу приказы, но оно не слушается, ноги словно вросли в бетонный пол, а взгляд следит, как медленно подбирается струйка воды словно щупальце чудовища из рассказов Лавкрафта.
Фэлсворт едва ли понимает, о чем ведет речь её вынужденный напарник, только пятится, будто, коснись её темная жидкость и все, она тут же упадет замертво или растает, как злая ведьма. А боятся было чего. Джеки совершенно не умела плавать и это при том, что выросла в доме у озера. Её лицо отражает страх, когда она переводит взгляд на инженера, не понимая, к чему сейчас колкая ирония, когда они оба оказались в такой ситуации и будь Женева чуточку спокойнее, то заметила, насколько быстро тоннель начала заполнять вода, что уже ровными ручьями огибала обоих.
- Хорошо! – Она кивает и идет следом, оборачивается постоянно, ровно до того момента, пока под ногами не начинает хлюпать, а в ботинках не появляется ощущение влаги, холодной, пробирающей. – Мы сможем подняться?
Она готова бежать, но в голове выстреливает мысль – где-то здесь, в этих тоннелях, есть ещё одна живая душа, - о других членах Гекаты она не знала, но шатенку отправила сюда лично, дожидаться её.
- Нет, стой, нужно найти Венецию! Она ранена и вряд ли могла уйти далеко, понимаешь? – Жаклин хватает его за рукав, останавливая в тот момент, когда он почти готов был свернуть в служебный карман, заставляя развернуться к себе лицом. Может быть, кто-то другой уже посчитал бы девушку покойницей, но доктор на то и доктор – пока не увидит тело, не сможет его реанимировать, будет надеяться. – Помоги мне, пожалуйста!
Она не торговалась, просто просила, надеясь, что мужчина, который заступился за незнакомку в баре, хотя никто другой и не торопился этого делать, обладает достаточным уровнем альтруизма, чтобы не просить чего-то взамен. С другой стороны, он рисковал своей жизнью.
Наверное, Кеннет бы отказался, предложил бы ей сходить куда-нибудь далеко и надолго, раз она решила плюнуть на свою безопасность и его ради какой-то полудохлой девахи, что блуждала в лабиринтах, а может и вовсе лежала где-то остывающим трупом, вот только случай решил, что им не суждено было так просто выйти из миннеаполисовских катакомб.
- Эй! Вы двое! – На противоположной стене заплясали их подрагивающие тени, когда два ореол света вспыхнули, рассеивая темноту. Два агента SPC решили проверить, какого черта происходит внизу и спустились вслед за Муром, голоса в правом коридоре привлекли их внимание.
- Бежим! – Выдыхает Джеки, утягивая его за собой, пускаясь наутек от поднимающейся воды и вооруженных мужчин.
- Стойте! – Крик догоняет и в голове Фэлсворт вспыхивает картинка, как на бегу, оба мужчины выхватывают пистолеты. - Будем стрелять!
Словно подтвердив её мысли, вдогонку несется слово, а впереди коридор сужается и здесь вода сочится через щели в кладке.

Гулко колотится в груди сердце, ему вторит вода, заливающая уровни ниже – они ведь тут есть, верно? Иначе потоком их бы смыло к чертовой матери. Истеричные мысли, совершенно ненужные в такой ситуации, подбрасывающие дров в пламя паники, медленно расползающейся от груди, раздражают и веселят одновременно. В голове мелькает что-то вроде: «отличное место, чтобы умереть в пальто» или «хорошее время, чтобы резко научиться плавать». Наверное, за то время, что она провела в Гекате, путешествуя этими катакомбами, самым большим страхом было именно погибнуть где-то здесь, когда тебя, кроме крыс, никто обнаружить не сможет. И сейчас у Женевы появилось ощущение, будто она сорвала джекпот, радовало, что была не одна.
На мокрые ноги уже и внимание не обращает, бежит вперед, сворачивая за угол. Как объяснить мужчине, что агентам будет все равно знает ли он её всю жизнь или же даже не уверен, что детское «Джеки» на брелоке ключей, лишь отсылка к какому-нибудь кумиру? Вряд ли он захочет слушать, вот только заражается её страхом и припускает, не отставая, правда, не долго, стоит только им укрыться, оградиться от преследования стенами и проходами, как бег сменяется шагом и запыхавшийся голос с присущей иронией начинает пережевывать факты.
- Ты умный, я в тебя верю. – Выдыхает Жаклин, слыша в своем голосе что-то от Хьюстона с его вечными подколками и острым языком. Приятно осознавать, что близкие тебе люди оставили след в твоей жизни, пусть даже такой, не то, чтобы это как-то смягчало мысли о возможной смерти, но зато будет что вспомнить перед тем как с ней встретиться. Почему-то, в патовых ситуациях люди впадали из крайности в крайность. То невероятная, всепоглощающая надежда, толкающая вперед, то из лексикона напрочь исчезало слово «когда» и даже «если», оставляя после себя лишь точку. Фэлсворт замедляется и поворачивается к собеседнику и вынужденному напарнику, вскидывая брови. Хочется так и спросить, какого, собственно, хрена он творит, но вовремя прикусывает язык. – Помочь? Ты хоть знаешь, зачем они здесь?
Во многих была эта вера в правительство, в тех, кто должен защищать интересы простых людей, но не здесь, за стенами Дистрикта. Вот и Мур едва ли мог подумать, что рейды в тоннели проводились, иногда SPC-шники вытаскивали бездомных, нашедших приют в каком-нибудь техническом кармане, - а что, тут вполне сносно: тепло, от осадков и ветра защищен, есть крысы, которых, при острой необходимости, можно съесть и дым от костерка едва ли привлечет власти. Но искали носителей татуировок, вот только Джеки подобной не могла похвастаться, в отличие от пропавшей Венеции, а значит девушку нужно было найти раньше, чем это сделают преследователи. И как это все донести до Кеннета, не озвучивая ему свою причастность к террористической ячейки, которую, в последнее время, обвиняли во всех грехах?  Вряд ли он запищит от радости, что столкнулся со знаменитостью, пусть никто и не знал её имя, а потом, пожав руку, побежит искать её подружку. Скорее огреет кулаком по затылку и подождет, когда их нагонят офицеры.
- Поверь, будь ты трижды самым уважаемым и известным представителем этого чертового места, который уже и городом-то не назовешь, они не будут думать. Повезет если скрутят и увезут в свою штаб-квартиру, а могу и просто пустить пулю в лоб да уйти, пока тут все к чертям не затопило, понимаешь? – Впервые за долгое время она говорит экспрессивно, помогая себе донести мысли яркими жестами. Ей бы успокоиться и прислушаться, вести себя осторожно, но все-таки, Женева была обычным человеком и когда ей было страшно, она не вела себя как герой кино или книги. Но голос мужчины охлаждает, дает то ли надежду в хороший исход, то ли веру в него. Она делает глубокий вдох и кивает. – А здесь такой есть?
Да, Геката скрывалась в тоннелях, использовала их как укрытие и безопасное место передвижения, но они не знали катакомбы как свои пять пальцев и многое оставалось тайным: срезы, короткие дороги, глубокие колодцы и глухие тупики. А вот сейчас визави явно объявил о своем знании и это хорошо, по крайней мере, так думала доктор.
- Я не знаю. Она ранена, потеряла достаточно много крови, возможно, у неё временное улучшение состояния и она решила добраться…, - Жаклин прикусывает язык, едва не проболталась. – До места встречи или у неё галлюцинации, поэтому я не знаю. Шла по отпечаткам, пока не началось вот это все.

Симмонсу идея не нравится, совершенно не нравится. Он вспоминает те самые фильмы ужасов, где самый треш начинался как раз с таких фраз. Но Колин пресек попытки возражать, он был старшим офицером, поэтому приходилось подчинятся, даже когда ты был не согласен. Настроив рацию, проверив сигнал, они разошлись и чем дальше уходил мужчина, тем больше понимал, что никого не найдет.
Тоннель шел под откос, уперся в приоткрытую дверь с кровавым отпечатком на ручке. Тут кто-то был! SCP-шник замирает, прислушиваясь к тому, что происходит из-за стальной створки, но слышит лишь стекающую воду, добравшуюся и сюда. Маленький, жидкий ад. По крайней мере там его не ждут зомби, ну, или он на это надеялся. Выдохнув, перехватив табельное оружие покрепче, Симмонс двинулся вперед, резко распахивая дверь. Заброшенный, аварийный рука метро встречает его темнотой и сыростью.

- Что? Не знаю, хотя, может видела генераторы, но не здесь, на сухих, больших площадках, подсоединенных к общим узлам электричества, что город питает. – Она не вдавалась в подробности, когда всем гекатовцам рассказывали, как запустить питание на той или иной базе, если в этом будет необходимость. Наверное, зря она надеялась, что ей не понадобятся такие знания. Впредь будет умнее, если это впредь будет, конечно. – А как нам это поможет? Или ты так удовлетворяешь свое любопытство?
Они идут в полутьме, здесь тоннель настолько широк, что рассеянный круг света фонаря едва задевает стенки и недотягивает до потолка. Кладка пропускает воду, слышно, как вздыхает камень, удерживая поток по ту сторону кирпича. Она уже по колено в воде, Кеннету везет с ростом, но ботинки полностью под черной гладью.
Внезапный крик несется вперед, обдавая новой волной страха, но кричит не женщина. Затем грохот выстрела, ещё одного и ещё. Тишина лишь временная, ровно до того момента, пока не раздается скрежет и впереди начинает проседать потолок, выпуская содержимое реки внутрь, словно кто-то проткнул гарпуном брюхо того кита, что съел Пиноккио…

Шум воды и её неумолимый подъем медленно вселяют панику, а холод постепенно забирает все чувства, кроме страха, грозившего превратиться в ужас. Она идет на автомате, то и дело замирая, боясь не обнаружить под ногами твердой земли и провалится в темную бездну. Сердце пропускает удары, дрожь охватывает все тело, продвигаясь к зубам, она не слышит ничего, кроме пульсации крови в висках. Венеция медленно, но верно меркнет перед перспективой утопления. Женева так и хочет зацепится за рукав Мура, словно она та самая соломинка, что спасет её. Вот только чем дальше они продвигаются, тем яснее становиться – лучше поторопиться и начать искать выход, а не девушку с именем города, что, наверное, уже ушел на морское дно.
- Я обязательно передам твои пожелания! – Синеющие губы едва шевелились, голос подрагивал в такт мышечным спазмам, призванных выработать чуточку тепла, чтобы согреться. – Думаю, будь тут все под напряжением, мы бы уже давно закончили свой путь лицом вниз и немного подзагорелыми.
Странно, но ледяная вода явно забирала все, кроме негатива, вот и сейчас сарказм, вкупе с иронией, лились из неё сплошным потоком. Устав бороться с собственным телом, доктор обхватила руками плечи, баюкая остаточное тепло, что ещё удерживалось пальто. Пальцы ног уже не ощущались, но это ничего, главное успеть до того, как положение усугубиться. А потом эти мысли, как стайка испуганных крыс, разлетаются по черепной коробке, когда, прямо на её глазах, в ореол света обоих фонариков, с гулом и треском проседает потолок тоннеля. Будто пластилиновый, он выгибается внутрь и, наконец-то, не выдержав чрезмерного давления, лопается, выпуская грязный поток воды, вперемешку со строительным мусором и вот тут-то Жаклин оказывается в ступоре.
Она смотрит, как стремительно, бурля и пузырясь, поднимается уровень. Ледяная чернота касается колен, ползет выше. Кеннет что-то кричит, но ей кажется, будто они стоят друг от друга на расстоянии в один миллион световых лет. Страх туманит разум. И лишь спустя мгновение женщина соображает, что нужно двигаться. Тогда-то доходит и смысл сказанного.
- Я не умею плавать. - Выдыхает, глядя в глаза напарнику и в её зеркалах души стоит леденящий ужас. Кошмар, что начал воплощаться наяву. Инженер был прав, ей бы снять пальто, чтобы потом, если получиться, согреть себя сухой частью гардероба, но уже поздно, полы мерно покачиваются на волнах.
Крик по ту сторону водопада заставляет вздрогнуть и изменить вектор мыслей, пусть страх скребется в груди и затылке. Какофония из голоса смешивается с ревом изливаемой воды, половину слов не разобрать, лишь истеричные нотки, взвивающиеся вверх, а потом все это перекрывает поставленный оклик. Джеки резко разворачивается, едва не споткнувшись и оказывается почти нос к носу с агентом SPC. Растерянность мешается с другими чувствами в адский коктейль и, прежде чем понять, что происходит, Фэлсворт хватает кусок деревянного перекрытия, что плывет рядом с ней, как бы сам предлагая помощь, а потом швыряет, целясь аккурат в голову вооруженного мужчины. Грохочет очередной выстрел, но пуля уходит куда-то совсем в бок и вверх, вгрызаясь в многострадальный потолок тоннеля. Пусть её резкое движение и вывело его из равновесия, вынудив пригнуться едва ли не к самой кромке воды, но все-таки не дезориентировала, выплюнув, что-то вроде: «мразь», Колин обхватил рукоятки обеими руками и двинулся вперед. Хрен с ними, с приказами, ему плевать на то, что суке Морино нужны были живые свидетели, которых можно было допросить, эту девку он пристрелит, а потом и её дружка. Ведь именно из-за них они оказались в этой задницы, они виноваты в том, как страшно кричал Симмонс, захлебываясь грязной жижей.
Вот только палец не успел нажать на гашетку, откуда-то с боку, из темноты, на офицера вывалилась фигура, он только и успел, что сдавленно крикнуть, уходя вместе с ним под неспокойную поверхность.
Женева задохнулась, сделала два шага вперед и начала заваливаться назад, но вцепилась рукой в плечо Мура, удерживая хрупкое равновесие. Какого черта тут все так стремительно развивается. В воздухе, помимо болотного запаха, появляется привкус пороха и крови, если бы она не утопила свой фонарь секундой ранее, то увидела бы, как на воде расплывается алое пятно.
- Уходим, - сдавленно пищит доктор и не сговариваясь, они разворачиваются прочь от SPC-шника, по широкой дуге огибая все ещё не стихающий водопад. Впереди тоже не все спокойно, крики о помощи продолжаются, но уже больше смахивают на скулеж раненой собаки, а, когда беглецы достигают поворота, останавливаются. – Венеция…
Перрон только начала захлестывать вода, на самом краю, почти наполовину погрузив голову в воду, лежал человек в форме SPC, правда, синий цвет едва ли угадывался, ткань напитала кровь. Он ещё слабо подергивался и вскрикивал. Жаклин не верила, что можно жить в таком состоянии, но, видимо, парню мало было разорванного брюха и того, что его кишки держала в руках девушка, ставшая зомби, мерно откусывая кусок за куском.
Джеки замерла, наблюдая за ужасной сценой, агент вздрагивает в последний раз и его выдох булькает в мутной воде. Женщина всхлипывает, резко подавшись назад и это действие привлекает внимание ходячего мертвеца. Стоило, наверное, полагать, что тоннели небезопасны. Нелегалы не были полностью безопасны, они могли нести в себе как вирус, так и вакцину. Многие жили здесь, под городом, скрываясь от властей, и умирали. Видимо, кто-то обратился, а все обстоятельства, сложившиеся так неудачно, привели к локальной трагедии.

Наверное, действительно им нужно было вернутся туда, где вода, пока ещё, не смывала все следы человеческого присутствия, бережно накрывая их ледяным одеялом весом в пару тонн. Злость вынужденного напарника ей тоже понятна, наверное, Женева тоже бы злилась, окажись на его месте, вот только с собой ничего поделать не могла, кроме как пойти на дно даже не всплеснув руками или не вереща истошно, моля о помощи. Все, чтобы никого не напрягать. Вот только инстинкты бунтовали, заставляли паниковать, путали мысли и толкали к действию, бездумному, примитивному. Холод отошел на второе место, ровно, как и пальцы на ногах, которых она почти не чувствовала. Без конечностей жить можно, без воздуха – всего пару минут.
Ужас происходящего, кошмарность ситуации и нестерпимый лед зимней воды, так щедро заполняющей собой предоставленное пространство вводят в ступор, она едва ли слышит колкие фразы Кеннета, не обращает на него внимание, ведь во всем мире осталась лишь бедная, испуганная и замерзшая Жаклин с её оцепеневшей душой. Хочется остановится и прекратить этот бег, закрыть глаза и отвернутся от помоста в виде перрона и измазанного в крови лица некогда улыбчивой, боевой девчонки, выбравшая себе город, давно уже ставший мифом, как Колосс, чьи останки покоились на морском дне.
Машинально обхватывает предмет, пальцы почти не чувствуют рельефа, кожу покрывают иголки, прорастающие внутрь, словно шкура ежа. Вздрагивает ореол золотистого света, смещается ниже, и лишь спустя мгновение до врача доходит, что теперь она светоч в мертвом царстве Хель. Черное зеркало отражает и искажает рябью силуэт Мура, идущего вперед, так бесстрашно, будто перед ним не живой труп, сжираемый вечным голодом и жаждой человеческой крови и плоти, а злая собака, которую, в принципе, можно обойти, спрятав свои эмоции, играя с позиции силы, но не доминации. Мы с тобой одной крови, ты и я! Зомби кривит алые губы, в полутьме и неестественном освещении кажущиеся черными, наклоняет голову на бок и привстает, дёргано двигая то руками, то плечами, пытаясь выпрямится и вновь горбясь, потому что так легче держать хрупкое равновесие.
- Стой! Нет! Что ты делаешь? – Фэлсворт кажется, что он сошел с ума, а может, учитывая его знания, он и не сталкивался с живыми мертвецами, но разве он не видел последние судороги агонии, в которой умирал офицер? Как вообще в голову может прийти идея двигаться в сторону опасности, находясь по бедра в воде?! Знать не захотелось, в голове, то и дело возникала мысль бежать, бросить отчаянного мужчину тут, полагая, что так он хотя бы задержит Венецию, вот только с места светловолосая не сдвинулась. Лишь покусала губы, в надежде, что, когда прильет кровь, чувство, будто они слеплены из пластилина пропадет. Громко говорить она не могла, поэтому, чем дальше от неё отходил Кеннет, тем меньше она верила, что, в случае чего, успеет до него добраться раньше зомби. У них было преимущество – они не уставали, не боялись переохлаждения, им не нужно было дышать, чтобы поддерживать жизнь, они – мертвы. А эти две всего лишь корм, который сам решил подать себя к столу.
Словно дрессировщик тигров, шатен огибал угрозу по не широкой дуге, выставив вперед сумку, болтавшуюся ранее через плечо, о которой совершенно забыла Женева. Вряд ли она спасет ему жизнь, но, все-таки, это лучше, чем рисковать вообще без какой-либо защиты. Правда, женщина не понимала, на кой черт ему вообще нужно было подходить к перрону…
Внутри просыпалось тревожность, связанная не с происходившим вокруг, не с тем напряжением, которое поселилось в районе живота, в момент, когда они увидели шарящие по тоннелю круги света и услышали командный голос Колина, а с силуэтом на краю освещенной границы. Что бы не думал про неё Мур, он ошибался – Жаклин уже не видела свою подругу в жалкой пародии на человека, не спускающего расфокусированный взгляд с живого куска мяса. В это же время существо, некогда бывшее приятной девушкой с боевым характером и острым языком, резко бросается вперед, ещё свежее тело, не успевшее остыть, не сковывает движения, и она быстро оказывается рядом с предполагаемым десертом.
- Эй! Сюда! Ко мне! Эй! – Джеки с силой бьет зажатым в руке мусором по поверхности воды, кричит, что есть сил и дергает фонариком из стороны в сторону. Хрусталик не успел отмереть за столь короткий срок, значит в мозг ещё поступает визуальная информация. Судя по тому, как целенаправленно велась охота на мужчину, ходячий прекрасно ориентировался в пространстве и явно не только на звук. Первый окрик вынуждает сорваться с места, от безысходности она кидает зажатый в руке кусок чего-то твердого, что так и не удосужилась осмотреть. Он пролетает по прямой и падает в черноту с жадным всплеском, так и не достигнув цели. Врач тихо ругается, ускоряясь и помогая себе одной рукой, как бы задвигая жидкость за спину, словно это действительно поможет. Её попытки помогают, но она дальше, чем горячая плоть инженера в паре шагов впереди, поэтому бывшая гекатовец разевает рот и возвращает свое внимание ему, предлагая кровавые объятья и болезненный поцелуй, от которого и по его венам потечет яд. – Эй! Иди ко…
Закончить светловолосая не успевает. В шуме, когда её внимание было сосредоточено на двух фигурах впереди, она совершенно забыла и не заметила агента SPC. Раненный Колин озверел от боли и холода, а сейчас у него был вполне реальный шанс утянуть с собой на тот свет хотя бы одного виновника происходящего. Видимо, он тоже заметил тело Симмонса и то, как к нему, наплевав на опасность, пробирался мужчина из этой роковой пары. Он прыгает вперед, одна рука ложится на тонкую шею девицы, вторая цепляется за талию, и они стремительно уходят под воду, в тот момент, когда мир для Кеннета погрузился во тьму, все посторонние шумы заглушил выстрел, вспышка на мгновение ослепила мужчину и Венеция пошла ко дну…
Офицер выныривает через пару секунд и тянет за собой оцепеневшее от ужаса тело Женевы, насильно ставя её на ноги, продолжающую отплевываться и размахивать руками, будто она все ещё там, под ледяной толщей. Прижав к себе женщину спиной, он подставляет ей под подбородок дуло автомата. Теперь ему понятно, для чего гражданский рисковал своей шкурой.
- Бросай оружие, придурок! - Рявкает, встряхивая доктора, словно это в её руках был пистолет, хотя, она все ещё сжимала фонарь, который и осветил Мура. Не самое выгодное положение...

Отредактировано Geneva (2021-10-14 11:40:36)

Секунды ужаса, момента, что растянулся, казалось бы, на часы, наполняет изнутри. Ей все ещё кажется, что она в холодном, черном плену стихии, давящий на голову, затекающей в уши и нос, выдавливающей воздух из легких, заставляя напиться своей ледяной тьмой, чтобы сравнять температуры. Крепкая рука держит, давит, не дает подняться, хотя бы попытаться найти под ногами опору, чтобы побороться.  И, когда уже от паники и страха Женева делает выдох, понимая, что совсем скоро организм начнет настойчиво требовать порцию кислорода, а в легкие польется жидкость цвета литиума. Но внезапный рывок заканчивает череду кошмаров, случившихся наяву, и вот уже, ища равновесие, она пытается замереть, пока ноги, наконец-то, не упираются в неровный пол тоннеля и она выпрямляется, чувствую над ухом горячее дыхание. Голос оглушает, Джеки пытается отстранится, но Колин её снова встряхивает и прижимает к боку дуло автомата, естественно из-за тяжелого, напитавшегося водой пальто, она едва ли почувствовала прикосновение, другое дело, что ствол вышел чуть вперед, направляя черный зев в сторону единственного спасения – Кеннета.
Женщина едва ли могла питать надежду на благополучный исход для себя, случившееся с Венецией выбило её из колеи, девушку она, конечно, знала не так давно, как Хьюстона, Гамбурга или Бергена, но их уже успел связать дружеские отношения и, как она часто любила повторять про себя: Геката – это семья, объединенная не только одной целью, но и узами куда более крепкими. Ошибаться всегда горько, но пока во рту стоит горечь вырвавшегося озера. Уши все ещё глохну, она чуть наклоняет голову сначала в одну сторону, затем в другую, надеясь, что её движения не разозлят окончательно мужчину, что с каждым своим словом, которым перечил здравому смыслу в лице Мура, встряхивал оцепеневшее и околевшее тело, разгоняя холод от прикосновения промокшей ткани и плеска воды, уже доходившей до её пупка.
Все её тело превратилось в камень, мышцы напряжены, скручены и, иногда, в лихорадочно работающий мозг вторгается мысль о скорых судорогах. А потом Жаклин ловит себя на том, что затаивает дыхание, то ли в попытке сберечь искорки тепла, то ли сдерживая возражения. И, наверное, она бы попыталась накинуться на агента SPC, вот только мальцы её не слушались, нижняя челюсть ходила ходуном и зуб на зуб едва ли попадал чаще, чем раз в минуту. Отражение своего состояния она видела в Кене, стоящем напротив, в ореоле тусклого света, от наплечного фонаря противника. Удобно, да, теперь можно было с сожалением помахать ручкой покоящемуся на дне устройству, что пыталось пробить лучом темную воду, но к поверхности доходил лишь слабый отблеск. Через пару минут и он захлебнется, навечно потухнув и оставшись воспоминанием.
- Не отдавай! Он нас убьет, как только ты приведешь… - Договорить врачу не дали, холодная рука обхватила горло и сдавили трахею, ей показалось, что в висках набухли шарики, готовые вот-вот лопнуть, глаза полезли из орбит и, наверное, светловолосая могла бы списать такое обращение на температуру, стремящуюся к нулю, но разум подсказывал, то дело не в этом. Колин плотно прижался к её спине, часть его лица зарылась во влажные волосы, он словно прислушивался к ней, так, обычно, делали любовники, беря девушку сзади… Она обхватывает запястья, непослушными пальцами пытается подлезть под ладонь, оторвать её от кожи, сделать свободный вдох. Сил не хватает, фаланги соскальзывают, а хватка лишь становиться сильнее, она привстаёт на носочки, едва вновь не падая. Разговор доносится откуда-то издалека, лишь рев пленителя раз за разом заставляет вздрагивать и замирать, бросая попытки освободиться.
Агент давит, используя свое положение и более мощное оружие, направленное в грудь Мура, ему нравится нынешняя позиция, пусть боль волнами растекается по телу, зато теперь он не чувствует ледяного прикосновения воды, лишь внутренний жар. Его глаза блестят, как у безумца, когда Кеннет подходит, кажется, что он наплюет на договоренность и выстрелит, переступи инженер воображаемую черту, отделяющую их пространства, но нет, сдерживается, толкает в объятья врача, а сам перехватывает оружие, убирая его в пустую кобуру подмышкой. Ствол все ещё смотрит на беглецов, в памяти свежи воспоминания преследования. Он никогда себе не признавался, но охотиться на людей любил, прикрывая свою жажду благородными целями и приказами, а эти двоя казались идеальной дичью – напуганные, ждущие подвоха, они даже, если постараются, смогут дать отпор и от этого становится ещё приятнее.
Женеву бьет крупная дрожь, стоит только ей столкнутся с Кенни и она начинает стягивать с плеч тяжесть пальто, которое тонет, оказавшись в воде, уносимый подводным течением. Его тихие слова почти не различимы за клацаньем её зубов, она обхватывает себя за плечи, пытаясь разжечь искорку собственного тепла и сберечь её хотя бы в этой колыбели из рук в районе солнечного сплетения.
- Й-а-а в-в-вооб-б-ще н-н-н-не м-мог-г-гу г-г-говори-ри-рить. – Выдохнула, подмечая, что в неровном, обрывочном конусе света не улавливает идущий изо рта пар. Видимо, ситуация совсем становится патовой, им бы двигаться, да поживее, подальше от этого места, где под водой медленно, но верно, набирал силу вирус, разнесшийся последними ударами сердца по телу Симмонса. Первые вспышки в умершем мозге совпали с громким выкриком бывшего напарника, все ещё желавшего спорить, пытаясь показать, что их свобода – временное явление, а за сохраненные жизни они должны его на руках носить, выполняя каждое поручение, каким бы бредовым оно не было.
- Вы сюда спустились не на свиданку и не чтобы потрахаться в экстремальном месте! Тебя я помню, - горит представитель нынешней власти Дистрикта, сверкая глазами и брызжа слюной, - но этой суки не было в баре! И ты побежал за ней, предупреждать, не так ли?
Доводы о тишине не кажутся сейчас весомыми, плеск воды из тоннеля не привлекает его внимание, а тело напарника, что внезапно изменило свое положение в прибывшей воде. Едва ли мертвые связки могут работать так же, как живые, зомби не издавали громких звуков и их рычание заглушала льющаяся вода, заполнявшая новую пустоту. А выше, где были инженерные тоннели обслуживания бывшего метро, часто прятались нелегалы, втайне пересекшие кордоны и стены, решившие отсидеться тут, в темноте и тепле, пока снаружи все не уладится. В их телах присутствовали вакцина или вирус и, когда тело умерло под гнетом озерных вод, они начали пробуждаться. Некоторых вынесло к провалу, тела, скрытые потоком, падали вниз. Именно таким попаданцем был ранен Колин, который совершенно забыл об укусе и не видел, что его начинала бить лихорадка.