Небо мрачнело и за ним лица присутствующих в комнате. Грудная клетка Мэдди поднималась и опускалась размеренно и ровно – на нее не распространялась тревожность, витающая в воздухе, может дело в зажатой сигарете между пальцев, и изредка указательный пальчик постукивал по ней, стряхивая пепел на пол коридора, по стенам которого размазались обитатели отеля «Маллхоланд». Прежние устои – соблюдать чистоту и курить только в специально отведенной комнате – больше не работали, и все же, ее пальцы инстинктивно сжимали рубашку, когда рука в сгибе прижималась к талии, а вторая свисала спереди, удерживая летящий дым от сигареты от себя подальше, потому что Амалия – сорока двухлетняя уборщица – сверкала неодобрительно своими не менее недобрыми глазками. В ответ – холодящий взгляд, проходящийся по ней с головы до самых пят, ибо нечего пялится.

Все изменилось. Стерлись должности, привязанные к ним обязанности, навешивающие на них определенные правила – они больше не хостес и не горничная, тот мужчина правее Амалии – Джордж - и не консьерж теперь вовсе, мужчина в костюме – Эллиот – не постоялец, Клео – не менеджер, Банди – не охранник. Они – небольшая кучка выживших, собственноручно вырубивших других, тех, кто заразился и превратился в нечто пугающее – они ходили со сломанными шеями, руками, пальцами, тянули последние к живым в желании впиться ими и зубами в плоть, разорвать на части, и от них пришлось избавиться. Вышибить пулями мозги, снести головы топорами, швабрами Амалии, и немногих удалось спасти – они теперь под наблюдением, запертые в комнатах и «полулюкс» ли это, и есть ли обзор во двор, тоже потеряло важность.

Но недавно кто-то новый пришел к ним и вызвал горячие обсуждения, от которых голова трещала. Он внес правки в уже устоявшийся Новый мир, из-за того, что появился на пороге их отеля раненным, и никто не знал, что можно ожидать от него – будет ли идти он плечом к плечу, словно он один из них, или же, обратившись, поднимет хаос. Амалия кричала, что надо перерезать ему глотку и делов-то, а простыню она постирает; Банди наглаживал тряпкой топор, вычищая его, и во всем ей поддакивал; Клео прижимала руку к сердцу и сильно потела от переживаний.

- А ты что думаешь, Билли? – спросит Мэд, отталкиваясь плечом от стены и пепел слетел с сигареты без указания на то ее пальца.

Билли – управляющий их отеля и единственный им и остался, когда все устои пали. Ему не перечили, уважали, во всем прислушивались и не делали без его ведома ни единого шага. Поэтому горячность споров спадет, как только он раскроет рот и хрипотца его голоса заставит всех умолкнуть:

- Сначала узнаем, как он и кто он.

- Ну воот! – воскликнет обиженно Банди. Уже четверо суток его топор стоит без дела и мается. Амалия по-дружески хлопнет его по плечу. Правда со стороны казалось будто она просто хотела не поддержать его, а хорошенько так пиздануть.

- Мэдди, ты пойдешь к нему.

Ну да, конечно, не здоровяк Банди или Эллиот, а доходяга Мэдди, подумает про себя она же, но вслух скажет: - Ладно, - вытащив пистолет из-за пояса джинсов.

С другой стороны, она понимала, что эти двое с большой радостью вышибут тому новенькому мозги, а это не сыграет Билли и его политике на руку – вдруг он не обратился и остался жив? Банди не спросит, разрубив его голову надвое топором до того, как парень «привет» ему скажет.

Мэдди осторожно открывает дверь, зависнув на пороге и пробегая глазами по парню. Он потрепанный, но очень даже живой и ее замечает. Еще у него мокрое горло майки – с манерами у мальчика так себе. Когда он начинает с ней разговор, Мэдди проходит в комнату дальше, подходит к его кровати и молчаливо над ним зависает, оглядывая его и выцепляя признаки возможного обращения. Но кроме мокрой майки с ним все было в порядке.

- Мэдди, - поэтому скажет, теряя на минуту к нему интерес, чтобы обернуться и затем перехватить свободной рукой спинку стула, стоящего недалеко от кровати, и разворачивает ей к нему лицом, чтобы сесть на него, будто коня оседлала, но зато так можно удобно и ненавязчиво разместить руки впереди, с зажатым пистолетом в ее пальцах. Стреляла Мэд так себе, но попасть в него с такого расстояния – вполне себе мастер.

- Меры предосторожности, надеюсь, ты понимаешь, - укажет пистолетом на наручники на его к руке, приковывающих его к прутьям спинки кровати. – Ведь я не знаю тебя, а ты не знаешь меня, - отличие лишь в том, что не она на чужой территории оказалась. – Познакомимся? Что я должна знать о тебе перед тем, как сниму с тебя наручники?

«Хороший парень» - проговаривает про себя Мэдди, не шевеля губами и не сводя глаз с Тайлера. Что заложено в это понимание? Открывает двери дамам, переводит через дорогу бабушек, оставляет щедрые чаевые [коих в «Маллхоланде» практически не бывало], не бросает баб по переписке? Все сейчас чрезмерно размыто, еле разглядишь стертый контур границы, отделяющий «хорошее» от «плохого», как зерна от плевел, как выборочно моет полки Амелия [так, здесь не видно, а если не вижу, значит не было]. Лязг звеньев об железный поручень кровати не бесит. Мэд не дернется, не скривит нос, не сделает что-либо, что выдает её истинные мысли, а думает она о том, что Тайлер совершенно безобиден [пусть и волосы взъерошены, стиль растрепанный, уличный, будто он нью-йоркский бомж], и он ей сейчас совершенно точно не врет. Характер не мягок, голос требователен, вызов во взгляде, но не говно он – будь Мэд хоть на толику, да азартная, поставила на голубое [цвет глаз его] все.

Расценивать это, как Мэд для себя сейчас все раскладывает, никто за пределами комнаты не станет. Лучше побудь еще дольше прикованный, глупый, «хороший» Тайлер.

Не разрывает зрительного контакта. Мэдди выдерживает, Тайлер – тянет его дальше. Азарта может маловато, но проигрывать вне игорного стола – Мэд не предпочитает. Поэтому подбородок чуть вверх, сжать посильнее пальцы на прохладной рукоятке, выпрямится [спина предательски третий день побаливала], но как только губы дернутся, чтобы раскрыться и выпустить обратную реакцию, которую ждет от неё их новый постоялец, дверь откроется быстрее и половицы скрипнут под лакированными туфлями.

Мэдди может не оглядываться. Присутствие Билли ощущается невербально – ее мышцы напрягаются, она как будто струна сильнее вытягивается, усиленно размягчает лицо, чтобы не выдать волнение, прильнувшее к двум сторонам ее щек. Он тоже знает, что она не обернется, потому что их разыгрывающаяся приветственная партия перед Тайлером отнюдь не дебютная. Все проигрывается не впервой – Мэдди прощупывает постояльца, располагает к себе [со стороны Тайлера вряд ли сейчас так казалось], Билли – обрабатывает дальше. Выбор Мэд в коридоре – не случайность. Реакция Амелии и Банди – привычка, точно такая же, как та, что заставляет тянуть всех сигарету в плотно сжатые губы, а обжигающий виски вливать в горло через рот. Просто обстоятельства немного изменились. Проверка – расчетливее. Отягощающих факторов – хоть жопой жри. Импровизации – больше.

- Нет, мы вовсе не намерены держать вас так долго, - спокойно, мягко, не сдавливая скрипом уши, произнесет Билли, проходя по комнате и становясь к Мэд ближе. – Мэдди, отпусти Тайлера, пожалуйста, - конечно, он все слышал. И имя, и профессию, и этот геройский выпад в стиле «все-го хо-ро-ше-го». Она не ответит, поднимаясь и снова перекидывая ногу [хотя сиделось так классно], спрячет пистолет обратно за пояс, доставая следом ключи из заднего кармана. Её всегда холодные пальцы прикоснутся к коже Тайлера бесцеремонно, Мэд не топит за аккуратность, учтивость, и всю ту баламуть, которую Тайлер, определенно, вкладывает в понимание «хорошего парня». Она немного наваливается на него, чувствует мокроту его майки сквозь ткань своей свободной футболки, дышит его запахом, но работает быстро – наручник снят с его запястья, затем с поручня кровати. Лязг металла прозвучит очень близко к уху Тайлера, когда одно кольцо коснется другого, но вот уже Мэдди стоит рядом Билли, по пути цепляясь взглядом за его спокойные карие, не выдавая, что почувствовала неловкость рядом с Тайлером.

- Но нам надо было убедиться, что вы останетесь живы и самим собой, а никто из нас, увы, так еще и не понял, как работает вирус. Мы вас, конечно, заштопали, но отель – это не больница, сами понимаете, - он занимает опустевший после Мэдди стул, но разворачивает его, садясь человеческим образом, а не в стиле Мэддисон «сделаю так, как никто другой» Браун. Протягивает руку Тайлеру. – Билл Крамер, я – управляющий этого отеля. Вы голодны? Мы недавно пообедали, но оставили порцию и для вас. Наша горничная Амелия может принести вам, - глаза сойдут с лица Тайлера, пробегая по комнате, - И считайте, что эта комната ваша. С тех пор, как мир… изменился, мы помогаем другим людям быть в безопасности.

Отредактировано Scarlett Clayton (2021-09-15 20:34:11)