За эти полгода Уорд убедился окончательно, что его сосед мудак, которому в самом деле насрать на людей вокруг. При этом каждый раз, когда он напивался, ему так и хотелось сесть на его член. Какая-то мания просто. И ведь ему даже не нравилось, как Вуд с ним обходился в постели, он был все еще груб и эгоистичен. А Джонни снова и снова сдавался и соглашался на секс.
Но последние несколько дней ему было не ло размышлений о сексе с соседом. Его любопытный нос сунулся в дела подпольной клиники и чуть не оказался прищемленным.
Сказать, что Джонни пересрал, значит не сказать ничего. Он уже примерно понял, во что влип и кому наступил на хвост. Да, он боялся не вернуться. Да, запаниковал, поэтому написал Чарли, в надежде, что тот правда сможет его найти и вытащить из беды. На самом деле надежды на Чарли было очень мало. Он никогда не проявлял себя честным копом, которому есть дело до чужих проблем. Но не оставить отметку, где искать его он тоже не мог. А кому еще ее оставлять, Пауле?
В итоге Джонни выбрался, живой и здоровый, а Чару он просто не стал ничего говорить, вернулся же. А тот и не спрашивал. Так что вопрос замяли, и Джонни пошел отсыпаться. Никто не знал, что Джонни несколько дней работал на Оливию Блайт, притворяясь санитаром по имени Хьюго. Он уставал, как падла, и еще должен был принести хоть какие-то сведения женщине. Поэтому сейчас он пришел усталый, вонючий и слегка охуевший по жизни, и сразу вырубился. Джон даже не собирался выяснять волнует Чарли его смс, или ему насрать. Скорее всего насрать. Так что он даже голову не забивал
А утром он встал с большим трудом, и только тогда принял душ, и сейчас, глотая мерзкий кофе, слушал Чарли. Тот считал, что с его соседом что-то не то, потому что он не трещал без умолку, как обычно. А Уорд даже не знал, как это объяснить, кроме как того, что он просто заебался.
- Угу... - невпопад отвечал Джонни, и понимал, что, кажется, он выгорает. Не из-за своей работы, а просто так. Кажется,  он понял, что попросит у Оливии в качестве награды. "В пределах разумного", да? Что там его хорошенько встряхнет и взбодрит? Мет? Экстази? Спиды? Что вообще есть в этом городе? Поговаривали о небесно-голубом, но слухи были слишком пугающие и настораживающие.
Он заметил на себе взгляд Чарли, и понял, что не слушал его.
- ... что? - переспросил Джонни.

Опять Чарли смотрел на Джонни, словно на умалишенного. А тот только вздыхал и виновато опускал голову. А что он скажет? Что он устал? Что изнурен настолько, что все чаще думает удариться в грехопадение, начать употреблять какие-то запрещенные вещества, забить болт на свое здоровье, на свою жизнь, и на людей вокруг? Что хочет быть как Чарли, которому на всех насрать? Бред чистой воды. Он не такой, он по натуре не такой, и не стать ему таким. Даже сейчас, сделав заказ у Оливии Джонни все думал написать ей о том, что передумал, и ему ничего не нужно.
Нет, он уже решился на этот шаг, и не стоит отступать. Чарли был прав в одном: их мир обречен, и люди сожрут друг друга внутри собственной клетки, или зомби однажды проломят эти стены, или войдут через тоннели, коих, он слышал, тут было много. Один зараженный, всего лишь один разрушил один из подобных городов до основания. Что будет, если их прорвется сюда десяток или сотня? Как быстро город падет? В каких муках они погибнут? Да и стоит ли ждать атаки зомби, если скоро люди сами тут все разнесут? Сколько уже было восстаний в третьем? Сколько раз уже Джонни прилетало в башку на улицах, просто потому что его сметало то толпой, то силовиками? Сколько он еще продержится в таких условиях? Сколько еще таких стычек будет? Он хотел больше этого не видеть, или не понимать того, что видит.
Вуд спрашивал, что случилось, а Джонни отвечал мимо кассы:
- Нет, все нормально.
Что, не может у человека быть плохого настроения? Или, пожалуй, депрессии? Когда он вдруг слишком четко увидел картину внутреннего устройства. Когда та клиника, которая, якобы помогает тем, кто не зарегистрировал во "Флоре"по сути своей отмывает какие-то дела мафии, добывает органы простодушных дурачков, является неплохим филиалом экспериментальной эвтаназии, да и просто показывает всю суть людей этого города? Мир и раньше был полон ублюдков. Но сейчас было ощущение, что выжили только они. А может Джонни тоже ублюдок, а? Просто еще не понял этого?
Его грустные размышления прервала перепалка между Паулой и Чаром. Она не орала. Она всегда так шумно говорила. И судя по тому, что она сейчас произносила, Джонни понял только про то, что открытое окно не помогло и запах табака оседает на постиранных вещах, развешенных в длинном коридоре на бельевой веревке. Черт, да она просто просила открыть пошире окно, если Джонни правильно смог понять то, что она говорит. Но Вуд показал ей фак и нагрубил. Уорд шлепнул себя ладонью по лбу и повернулся к женщине:
- Это... lo siento mi amigo - спотыкаясь, произнес Джонни, старательно выговаривая слова. Да, пока Паула учила английский, чтобы суметь общаться с местными, мальчики немного выучили испанский. Чарли, чтобы хамить, а Джонни, чтобы извиняться за Чарли.
Паула все равно уже убралась отсюда, Чарли ее пугал. Джонни он тоже пугал, если честно, но с ним он хотя бы на одном языке говорил. А бедняжке просто не удавалось никак с ним сконнектиться.
- Когда ты перестанешь вести себя как говно? Она тебе нихера не сделала, чтобы ты так ей отвечал, - не уставал за полгода повторять Джонни. Да, он будет заступаться за Паулу, кажется, даже если твердо решит в этот день суициднуться. Так сказать, последнее доброе дело перед самым смертных грехом.

Джонни покачал головой. Ему ли осуждать в целом? Он сам ничем не лучше. Подставил бабу, которую десять минут назад трахал и даже ничего не ответил на ее "помоги". Она была в отчаянии, она понимала, что ее ждет, а он просто стоял и смотрел, как последняя тварь. И ничего не делал. Не решился. Так что он теперь не имел морального права осуждать кого-то. Но за Паулу все еще пытался заступаться, наверное уже больше по привычке.
Перед ним поставили бутылку пива. Джонни даже не удивился в этот раз. Это из той жизни, не местная брага. Раритет считай. Откуда он это все достает? Думалось, что это снова взятка. Но Уорду уже наплевать на это. Он взял пиво, и сделал долгий глоток, наслаждаясь вкусом. Ему было не понятно только одно: разве Чарли есть до него дело? Он столько раз давал понять, что срать он хотел, если труп Уорда однажды найдет на улице, это даже не испортило бы ему аппетит. Но нет, смотрите, сидит, в глаза заглядывает, спрашивает о той смске. Джонни уже жалел о том, что вообще поддался страху и написал ему. Словно больше не на кого надеяться. Но юмор в том, что и на Вуда надежды нет, Уорд один в этом мире, от него даже собака убежала.
Джонни мрачно молчал, не отвечая на поставленный вопрос. Просто не видел в этом смысла. Что он скажет? Что крупно влип и какие-то бандиты теперь будут очень пристально за ним следить? Чтобы никуда информация не просочилась о клинике и ее деятельности. Что он видел, как одну из сотрудниц этой клиники душат ее же колготками?
Чарли все же коп до мозга костей. Он буквально чуял, что это криминал, и говорил об этом, что не сможет помочь. Думать башкой уже поздно, каяться и жалеть тоже. Так что Джонни просто пил пиво и вздыхал. В кухню вошёл Рауль, что-то бормотал, глядя на Уорда, но то не совсем понимал, что он хотел. Чарли огрызнулся в ответ парнишке и пояснил Уорду, что Рауль просит карандаши. И еще что-то. 
Джон поморщился и устало бросил:
- Твою мать, мало мне пять человек в квартире, которых я не понимаю, ещё и ты туда же, - он отставил в сторону пиво, поднялся из-за стола,  приблизился к Чарли, оставив легкий поцелуй на его щеке, и похлопал его по плечу, - Все нормально, не волнуйся за меня.
Он усмехнулся. Ирония в том, что он знал, никому он нахрен не нужен, чтобы волноваться за него. Джонни прошел в комнату и отдал пацану карандаши. А сам вернулся в кухню, забрал свое пиво, подмигнул Чарли и ушел в свою комнату, допивать напиток богов в уединении.

Прошло несколько дней. На дворе стояла поздняя безлунная ночь. В замке долго ковырялись. И когда входная дверь все же открылась, в квартиру ввалился плохо держащийся на ногах Джонни Уорд. Он был пьян, но еще более его не держало на ногах то, что он принял одну таблетку, которую достала ему Оливия Блайт по его просьбе. В награду за старания и слив бедняжки Анны. Анна тоже святой не была, так что жалеть о ней тоже было глупо. Уорд запутался, он уже не знал, кому верить в этом мире. Во что верить. И для чего жить. Может Чарли был прав? И этот мир уже не спасти?
Джон споткнулся в темном коридоре о чужие сапоги, и поднял грохот.
- Блять, кто наставил?.. - выругался он, и прошел в кухню, держась за стенку. Перед глазами все двоилось, а на полу чудились заросли травы с запахом мха. Прелесть этих таблеток в этих забавных мультиках, но они появлялись только если еще и выпить. Или нет? Или Джонни просто не принимал их трезвым? Это уже второй раз, когда Уорд возвращался невменяемым. Первый раз он почти бесшумно прошел в комнату и беспалевно уснул. А вот сегодня немного пошумел. Он немного похозяйничал на кухне, собираясь покушать. Взял кружку, кажется, это была кружка Чарли. Он не любил, когда ее брали, но Джонни так было наплевать на это. Кружка удобная. Налил в нее суп Паулы, расплескав немного по полу, взял печенье и сел за стол, ел печенюшку и запивал супом из кружки, чувствуя себя при этом адекватным.

Яркий свет ударил в глаза. Джонни болезненно поморщился и простонал. Свет разлился лиловыми танцами, окрашивая комнату цветными пятнами. Уорд рассматривал эти рисунки, замороженный видениями. Такого ему собственная фантазия не предлагала даже в самых ярких снах.
- Хы, - бросил Джонни, и вдруг услышал, что к нему обращаются. Кто это? Ох, кажется, это Чарли.
Он спрашивал, что натворил Джонни и был сильно недоволен, тот посмотрел в кружку с супом, пытаясь сообразить, может он не в той руке ее держит?
- Ой... - он поменял руку и блаженно улыбнулся, - не ругайся, я все исправил.
Претензии не закончились, Чарли вообще не нравилось, что его кружку взяли, а еще ему было интересно узнать, где носило Уорда.
- Какой ты жадный, Чаки, - протянул Джонни, впервые так нахально сокращая его имя. - Я же в нее не плюю!
Он махнул рукой в своем возмущении и снес кружку на пол. Благо, она не разбилась, но суп разлился по столу и полу.
- Блять, я ... уберу... - Уорд поднялся со стула и пошатнулся, хватаясь за скользкий от супа стол, и смахнулся и сам. Его крепко шибануло об стол. Но он мало расстроился, не чувствуя боли. Зато картинка поменяла цвет. Теперь все было красное, такое яркое. Джонни засмеялся, не чувствуя, как рассеченная бровь истекает кровью, заливая правый глаз.
Он добрался до раковины, ища среди горы грязной посуды тряпку, чтобы вытереть разлитый суп. Но никак не находил ее. Он рылся между тарелок, пачкая руки жиром и грязной водой. Густая дорожка крови стекала уже по скуле, а он все думал о своем. О тряпке, которой тут словно и не было.
- Я не понимаю... куда она ее положила? - бормотал Джонни, растеряным голосом. В этот момент, разбуженная грохотом, в кухню тихо заглянула Паула. Она спросила что-то на испанском.
- Переведи, что она хочет? - попросил Чарли Уорд, и добавил: - И спроси ее, где тряпка.
Паула, заметив кровь на лице Уорда, да и в целом бардак на кухне, схватилась за сердце, бросилась к Уорду, причитая на своем, достала домашнюю аптечку, убрала посуду, заставила Уорда помыть руки. Просила Чарли помочь ему с раной, а сама бросилась убирать полы.
Джонни опять спросил у Вуда:
- Че она хочет? - хорошо, когда не надо учить язык, если рядом теперь переводчик.

- А, тебя так и тянет меня выебать, да? - отзывался Джонни на угрозы, ему бы слушать хоть немного, что он говорит, но он не слушал и не думал. Слишком все вокруг казалось не реальным, и ему хотелось говорить то, что, казалось, завтра забудет не только он. - А моя мама умерла. Я сам ее убил, ты забыл, да?
Он наигранно вздохнул, а после смахнул кружку, и все пошло по пизде. Но в голове где-то осталась эта дырявая мыслишка о том, что он уничтожил последнего человека, которого мог бы убить на самом деле. Он разломил ей череп, ударяя ее снова и снова тяжелой клюшкой отца. Он убил женщину, которая его родила, воспитала, любила всем сердцем любым, чтобы он ни делал и ни говорил. Каждый раз его сгрызало чувство, даже не совести, не сожаления, не раскаяния. А то, что он сделал это вместо того, чтобы позволить ей атаковать. Другой, наверное, любящий сын, попытался бы обезвредить, успокоить, вылечить свою мать. Он столько видел страшилок, где зомби держали в подвале, прятали ото всех, потому что не могли убить, ведь это их родные. А он убил. Защищал самого себя. Просто уничтожил своих родных. И даже не сел поплакать над телами. Просто сбежал оттуда.
- Да хватит говорить на... этом... их... сука, я не понимаю вас, - выругался Джонни, слыша, как Чарли отвечает Пауле на ее языке. Как было здорово, когда он думал, что не единственный, кто ни слова не понимает из того, что говорит Паула.
Повозмущаться ему не дали. Вуд потащил его к себе.
- О, ну ты варвар, а как же ухаживания, - подначивал его Уорд, посмеиваясь, и пытаясь кокетничать, но больше получалось спотыкаться.
Его усадили на стул, и стали мыть ему морду. Чарли ругался, сильно ругался, и даже ударил Джонни, но тот снова ничего не почувствовал. Самое приятное - в душе тоже ничего не колыхнулось. Приятное чувство, когда можешь заглушить свои загоны, свою совесть, свои проблемы. Надо было раньше достать наркоту.
- А ты правда готов в меня выстрелить? - Джонни поднялся со стула, придерживаясь за Чарли. - М? Тебе не будет жалко патронов? Мы можем выйти... чтобы тебе не пришлось тут все отмывать...
Голубые угашенные глаза смотрели на него вполне серьезно, и, казалось, Джонни и правда горит этой затеей. Как здорово же. Выйти куда-то в переулок, покурить в последний раз и словить пулю в лоб. Это и есть милосердие, верно? Но видя в глазах Вуда некую растерянность, он откладывает эту идею под галочкой "обсудить позже". А пока он прижимается к Вуду крепче, и целует его. В нем пробуждаются иные желания, и он не собирается себе в этом отказывать.

Кажется, Чарли был слишком зол на Джонни.  Только тот мало отражал всю трагедию. И обещание пустить пулю в лоб воспринимал как услугу и одолжение. Как ему хотелось сейчас все закончить. Все свои скитания, мучения, депрессивные мысли. Прервать каждую, оборвать их с собственной жизнью. Забыться и сгинуть в забытие. Как соблазнительна была мысль истлеть где-то забытой кучей пепла. Больше не думать, не чувствовать, не видеть ничего, что стало с этим миром и его жизнью. Забвение казалось столь сладким, что хотелось ощутить на языке его тягучий кленовый вкус. В смерти было спасение, как смешно. От нее он всегда бежал, а теперь желал встречи. Накрыл на стол, зажёг свечи, надел свой лучший костюм.
Чарли бил его, а Джонни смеялся и смотрел ему в глаза. Кажется, он правда вывел Чарли из себя. Тот говорил с таким презрением, и смотрел с ненавистью. А Джонни было от этого смешно.
Вуд утащил его в спальню и приказал спать. Обещал убить, если ещё раз он придёт угашенный. Уорд лег в постель, не споря с Чарли, но заснуть еще долго не мог. В полубреду он бормотал сам с собой полночи, рассуждая о каких-то нелепых вещах, а к утру смолк, найдя покой в своих снах.
На утро Джонни было безумно плохо, его сильно тошнило, организм пытался избавиться от яда всеми силами. Паула к нему не подходила, не то, чтобы опасалась, скорее не хотела нарываться на раздражение человека, которому плохо. Отходил от своей попойки Джонни несколько дней, но к следующим выходным снова вернулся домой с неестественно широкими зрачками. Теперь он не был пьян, только под таблетками. Он казался нормальным, если не видеть его взгляда, как у кота, готового атаковать.
Он прошел в свою комнату, чтобы забрать немного денег и отправиться обратно гулять по району. Его ждали слабые на передок девочки и дешевое пиво местного производства. Он снова собирался убиться в щи, и желательно вообще больше не встать. Ну а пока Джонни искал деньги в ящике, а когда нашел свою заначку, развернулся и схватился за сердце.
- Бля, чего ты так подкрадываешься?! - возмутился он, глядя на стоящего в дверном проеме Чарли. Тот стоял, скрестив руки на груди и неодобрительно смотрел на Джона.
- Я уже ухожу, не смотри так, - улыбнулся Джонни, и, пряча взгляд, пытался пройти мимо.

Джон пожимает плечами. Да, может и он ничего не слышит. Кто знает? Он не спорил. Да и наплевать ему, что там Чарли о нем думает. Он обо всех думал только говно, вот и пусть плещется в своем дерьме сам, Джонни не станет с ним больше на эти темы говорить. За полгода их знакомства он уже убедился в абсолютной бесполезности таких разговоров. Что изменилось по сути? Чар стал хуже относиться к Джонни? Ну, он и раньше не был от него в восторге. Это его личные проблемы, что он не мог ужиться с соседями, и вообще среди людей. Ему бы сейчас за стеной бродить, убивать зомби и оленей на ужин. Там ему самое место, а не в этой клетке.
Уорд прошел мимо, его пропустили без проблем, только вслед ему доносится фраза с лозунгов.
- Наркотики убивают.
"Да, я знаю", - мысленно отвечает он, но молчит на слова Вуда. Однако встал в коридоре послушать его. Ничего нового не услышал. Он взрослый мальчик и прекрасно знал о последствиях.
Уорд попытался уйти, но был схвачен за рукав и втащен обратно в комнату. Какое дело Чарли до того, где он достал дозу? Коп проснулся? Ну, стоило ожидать, что быть обдолбанным в одной квартире с копом может нести какие-то проблемы. Только своего диллера он не выдаст. На это Чарли мог не рассчитывать.
Но Джонни знал, как можно закрыть глаза этому продажному копу. Дать ему взятку, и он отстанет от Оливии, и даже не станет ее искать. Она ему не нужна, ему не нужно ничего из того, что тут происходит. Ему ведь насрать на чужие жизни. Только своя имеет вес.
Мяса и пива у Джонни не было, так что он видел только один способ расплатиться с Вудом за его молчание. Он приблизился к Чарли, поцеловал его в шеб и шепнул:
- Забей на бабу с инициалами, - он положил руку на пах Чарли, поглаживая его через джинсы, - давай договоримся. Расслабься, ты такой напряженный...
Джонни подтолкнул Чарли в глубь комнаты, закрыл дверь на замок, чтобы никто им не помешал, толкнул парня на кровать и сел перед ним на колени, собираясь сделать ему минет. Так что пока музыкальные пальцы Джонни почти без проблем справлялись с ширинкой и ремнем копа, Джонни смотрел на него своим угашенным влюбленным взглядом, словно кот нажравшийся валерьянки.

- Забей на бабу,  - повторял Джонни, увлеченный тем, чтобы сделать Вуду минет и отвлечь от своих поставщиков. Смешно, но, кажется, он хотел защитить, но не Оливию, а Чарли. Не пускать его к опасным людям, а то он возомнит себя крутым и свяжется с теми, с кем лучше не связываться. Лучше он отвлечет его внимание на себя. Пусть расслабится. Может перестанет думать о всяких бабах, о наркотиках и работе.
Он брал в рот член Чарли, а тот хватал его за волосы и насаживал на себя глубже, требуя этого. Уорд не противился, он расслаблял горло, чтобы суметь взять до упора, и позволял иметь свой рот продажному копу. Тот был груб, как и всегда, и толкался в него так, что в уголках глаз Джонни выступали слезы, а его лицо наливалось краской. Ему было даже больно в какой-то степени, но он позволял Чарли делать то, что он хотел, пока не ощутил, как его глотку наполняет семя, которое он вынужден был сглотнуть, чтобы не поперхнуться им.
Чарли вытащил свой член из его рта, и Уорд жадно вдыхал, издавая шумные всхрипы. А Вуд решил на этом не останавливаться, и завалил Уорда на кровать, раздевая его, требуя с него, чтобы он сам сел на его член, и терпением особым он не славился, собираясь поторопить соседа.
Джонни достал вазилин, который урвал втихаря из той же клиники. Его использовали для клизм пациентов. Не обеднеют. Там столько воровали, что он не мог устоять перед соблазном запустить свою лапку в кормушку. Одна баночка вазелина, зато его больше не будут драть на сухую.
Так что он достал банку, не давая пока Чарли всунуть ему, и спешно смазал себя. Растягивать его аккуратно не станут, но хоть будет входить легче, и на том спасибо.
Он забрался верхом на Чарли, завел руку назад, нащупал член парня, направил его в себя, и осторожно на него опустился, чуть морщась от того, как туго он входил, даже по смазанному.
Джонни прижался лбом ко лбу Чарли, держась за его плечи, и чуть подрагивая от возбуждения и волнения. Он выдохнул, и опустился на член до конца, ему хотелось бы поцеловать Чарли, выпросить с него немного ласки и близости, но он вряд ли позволит. С каким презрением он смотрел на него, да и он не так давно накончал ему в рот, не захочет целоваться скорее всего. Джонни было некомфортно от этого, от мысли, что он неприятен тому, кто его трахает, и к кому он тянулся, не смотря на все его слова и обещания пристрелить. Одиночество страшнее смерти. И Джон обманывал себя, закрывал глаза, и двигался на чужом члене, фантазируя о том, что это все на взаимной симпатии.

Каждый раз это было грубо, в какой-то момент очень больно, но все равно он умудрялся получать удовольствие даже с таким любовником. До этого у Джонни были всегда более ласковые и заботливые ребята в постели, которые ухаживали за ним, делали все деликатно, чтобы оба могли получить максимальное удовольствие в постели. Так было принято в их обществе, и казалось, это не должно было уйти. А может и не ушло, просто он нарвался на такого парня, которому не хотелось заморачиваться с тем, чтобы любовнику было хорошо, и делал только для себя. Как ни странно, после себя, Чарли делал немного и для Джонни, если тот не успевал кончить. Видимо, ему было важно видеть финал, иначе без этого не интересно. Иначе, получалось, что он не так уж хорош, а любому мужчине хотелось видеть, что он самец. А может просто хотелось ему так, фетиши на чужую сперму? Да кто его разберет? Кто из них еще более ненормальный?
Они так развлекались еще несколько раз, в течение следующего месяца. Нет-нет, да Джонни снова приходил под чем-то домой, Чар пытался его отчитать, но заканчивалось тем, что Джо просто вставал на колени, или утаскивал его в спальню. Это была какая-то игра, когда один хотел другого так сильно, что у него даже через майку соски дыбом торчали, а второй для приличия ворчал перед этим. Какая-то больная прелюдия, которая всегда заканчивалась одинаково.
В какой-то день, когда они снова закончили со своими играми, и лежали на кровати Джонни, отдыхая, Чарли снова поднял тему наркотиков. Чарли одевался, чтобы уйти, но снова говорил о том, что ему не нравилось. Джонни улыбался ему, но с таким снисхождением, мол, мы оба знаем, пока я тебе даю, ты меня не грохнешь. Он приподнялся на локте:
- Но тебе же нравится? - он поймал руку Чарли за запястье, притянул его ближе, и поцеловал в живот, снова, и снова, влажно и неторопливо, - Когда я такой...
Скорее он имел в виду свою идиотскую озабоченность, которая просыпалась в нем под кайфом. Когда он позволял делать с собой такие вещи, какие не допустил бы на трезвую голову.