С их последней встречи прошло больше двух недель, и казалось бы, этого было достаточно, чтобы девчонку забыть, но Хьюстона не получалось. Он вспоминал об этой блондинке, когда тренировался, или когда в очередной раз пытался подобрать коды взлома «Флоры», что SPC упорно переписывали и перекодировали из раза в раз, пытаясь безопасность программы повысить. И взломы эти Хьюстон, сопровождая периодическими «бля!», громко разносившимися по всему зданию завода – штаба Гекаты, он делал не потому, что его собратья так отчаянно нуждались в браслетах или планировали какую-то миссию, но потому что девку ту противную найти хотел, а точнее, хотя бы имя ее узнать настоящее.

Геката пала. Два их штаба каким-то образом были переданы под облаву, и куча людей оказалась перебита и уничтожена. Вив, а ныне Бордо, почти спилась под это дело, остальные просто затихли, стараясь не попадаться друг другу на глаза, и все окружающее погрузилось в какое-то угрюмое состояние не стояния, под которым и сам Хьюстон заразился меланхолией и унынием. Он скучал по Стиви и Т’чалле, ему не хватало резкости и сарказма блондина и безудержного веселья с примесью пошлоты от нигера. Он все чаще вспоминал о них, бросая какую-то шутку, которая повисала в воздухе, не находя отклика и поддержки от остальных. Он отчаянно нуждался во встряске, чувствуя себя подобно птице, запертой в клетке, которой в металлическом коробе было не место. Именно поэтому он не мог забыть блондинку, еще, потому что испытывал легкое чувство вины, что оставил ее вот так, пусть в этом, в сущности, была вина Дублина, но кого это ебет. Но еще была и другая причина того, что он хотел ее найти, та, которую в своей голове он пометил под ярлык «настоящая» и заключалась она в проебанным им коммуникаторе, который он не мог найти с тех пор, как очнулся после побега. Сначала он, конечно, думал, что просто где-то его оставил, потом предположил, что мог обронить, но после тщательного самокопания в воспоминаниях, понял, что пропасть он мог только по одной причине – его спиздили. И спиздил никто иной как блонди, а именно, когда в баке они лежали, других моментов тесного контакта у них просто не было. Это Хьюстона не на шутку разозлило. Не потому, что она могла что-то важное узнать – они после падения ничего не предпринимали и коммуникаторы им были не нужны, а если и обращались к их помощи, то только чтобы друг друга найти, но и тогда шифровались в стиле: «Дублин, ты где мать твою?», «Дублин, в лоне природы» - что означало, что он опять кого-то потрахать намылился, от того бесил еще больше. И все же Хьюстона злил тот факт, что кто-то вообще что-то смог у него спиздить, потому что раньше такими финтами башлял только он. Поэтому поиски блондинки переросли в навязчивую идею, пока одним осенним днем ему наконец перепало нарыть ее досье. – Ну, привет, Венера. – Довольно произнес он, улыбаясь, заводя обе руки за голову, при этом подаваясь на стуле спиной назад. Там так же числился ее настоящий адрес и номер браслета, с данными о том, что на ее счете было 0.00 баксов, что и дало ответ на то, почему они оказались в квартире чужих людей.

К девчонке он пробирался через тоннели. Мог и по верху, но были опасения, что его ищут, как и всех Гекатовцев до сих пор. Конечно, копы, его преследующие не видели его лица, скрытого под балаклавой, но описание, данное ими под лозунгами «Разыскивается» - было довольно подробно, начиная от роста и заканчивая телосложением. Хьюстон выбрался наружу недалеко от места проживания блонди. Глядя на ее дом, отметил, что штаб завода, по сравнению с этим – ебать замок. Обветшалая пятиэтажка больше напоминала притон, который не скрасило даже наличие китайского ресторана, над которым и проживала наша птичка. Воняло здесь отвратительно. Не понятно, из чего готовил мистер Кан свои изысканные блюда, но были догадки, что из кошек и собачек, поэтому их в Дистрикте хуй встретишь. В хату малой Хьюстон проник с улицы, не решаясь попадаться на глаза хозяину заведения. Девки в комнате не оказалось, но он и не расстроился, принявшись шариться по ее личным вещам в поиске наушника, которого, естественно в очевидных местах не оказалось. Поэтому Хью прилег на ее кровать, скрестив ноги и подложив руки под голову, принявшись ждать, пока «Венера» [ебать, имя] вернется домой.

А тем временем его взгляд скользит лениво по стенам убежища блондинки, потому что хули еще делать, он даже подремал чутка, отмечая, что не смотря на убогость жилища, кровать у девчонки была очень даже ничего, удобная. Сейчас его взгляд вперился в ту часть комнаты, где висел рисунок, изорванный и проколотый дротиками, который за две недели девка успела изрядно потрепать, и на рисунке том был изображен какой-то парень, уж очень страшный. Бывший чтоль? – Думает Хьюстон, но вставать и приглядываться так лень, что он просто смотрит на лист бумаги, а после пожимает плечами. У блонди вкус на парней, конечно, не очень, но это же ее дело да, каждый дрочит как хочет.

Он слышит звук ее шагов до того, как она дверь успела открыть, а потому успел принять вальяжную позу на ее кровати, чтобы она уж совсем ахуела, в стиле «эй, красотка, присоединяйся, смотри какой я горячий». Он, конечно, знал, что она не оценит, она вот уродов каких-то любит, а он то красавчик, но все же наслаждение от ее ахуевшего взгляда хотел получить. И да, это того стоило, был бы у него фотик он даже бы вытянувшееся ее лицо от удивления сфоткал на память. На губах расплывается довольная улыбка, пакет на пол падает, и картошка из него высыпается. А после хлопок двери и девчонка ретируется с поля боя так же быстро, как на нем и появилась.

Хьюстон руки из-под головы вынимает и на животе их скрещивает в ожидании акта номер два, который не заставил себя ждать, когда она в дверь заходит х2. Вот только картошка в тот же момент летит в его сторону и он, руки подняв, не ловит их нихуя. Одна ему в живот прилетает. – Эй! – Восклицает он, - Синяк будет, ну. – В голосе его слышится обида, вот только обижаться то некогда, потому что следом летит банка фасоли, но к этому броску Хью подготовился, поэтому приподнялся со своего «королевского» ложа и банку ловко поймал, ставя ее рядом на прикроватную тумбочку.

Он вскакивает с кровати и примирительно выставляет ладони перед собой. – Ну все-все, успокоилась. – Должно было быть «успокойся, пожалуйста», но такие слова в мире Хьюстона платные, а денег нету. – Мир, але, перемирие, блять. – Добавляет к девке подлетая, и кисти рук ее сжимая, чтобы вниз опустить, а то не дай бог еще что на пути подвернётся, что в него хуйнуть захочет. – Я за коммуникатором пришел. – Вдруг говорит серьезно, оказываясь перед девчонкой так близко, что улавливал запах сигареты с ее дыхания, которую она явно недавно выкурила. – Заберу и больше меня не увидишь.

И все-таки видя, что с ней все в порядке, он испытал одновременно и облегчение, и радость, ведь если быть честным, то переживал даже, думал, вдруг Дублин напиздел и не перенес ее тело с места опасного, но видимо обошлось все, раз она перед ним стоит цела здоровенька. Но ей он, конечно, о радости своей говорить не стал. Ну потому что во-первых, ей полюбе на его чувства похуй было, во-второй не хотелось напоминать о казусе с дротиком, ибо вдруг это ее только зарядит на вторую порцию гнева, а ему и время то на это тратить не хотелось, в розыске он был с той вечерней пробежке по улицам третьего района, потому долго на поверхности находится было опасно. Но ей он почему-то доверял, поэтому даже без балаклавы пришел, предварительно в рюкзак ее запихнув перед тем, как на кровать лечь. О том, что она могла по связи Гекаты услышать тоже не спрашивал, хотя был интерес, что успели ребята слить, если успели. Знает ли она уже к какой тусовке он принадлежит? Спрашивать не хотелось, узнать – да.

- Брат тебе мой, привет передавал, кстати. – Вдруг улыбается он вновь, решив зайти издалека. – Говорит ты за хахаля своего не переживай, он за ним присмотрит. Это он кстати? – Внезапно Хью указывает рукой на плакатик, что в глаза ему бросился. Пидоры, конечно, уроды те еще бывают, но даже странно, что она именно такого выбрала. О том что он имя ее знает тоже умолчать решил, зачем ее волновать раньше времени. – Марта, отдай коммуникатор и разойдемся с миром. Писать, звонить и навещать не буду. – Вдруг говорит и наконец делает шаг назад, а то что-то на губы ее невольно засмотрелся, чего сам будто испугался, ибо нехуй, ну, в блонди девушку рассматривать, зачем усложнять то, что и так уже до пизды сложно?

Отредактировано Houston (2021-07-27 22:52:20)

Кажется, девчонка нихера не понимала как дела-то обстоят. А складывались они так, что без коммуникатора Хьюстон хрен куда сдвинется с ее хатки. И не потому, что он имел какую-то ценность в информационном плане, сколько имел ценность в денежном эквиваленте. После поимки Декса и объявления их в розыск жить стало пиздец как тяжко, а проводить денежные махинации через Флору и того почти невозможно, потому что за каждым их чихом SPC следили, будто и срать перестали и жрать, и спать. Коммуникатор стоил денег, которых у Ллойда не было, а еще он в свое время был улучшен и достать второй такой было практически невозможно. Он же его для себя, черт возьми, с любовью делал, как раньше до зомбиапа модельки машинок склеивал, которые наверняка до сих пор на его полке в квартире в Чикаго в рядочек стоят жопа к жопе. Объяснять девке же суть особой привязанности к черному наушнику, смысла он не видел. В ее комнате явно не наблюдалось творческих веяний, не считая рисунка на стене, а потому разделить его чувства по отношению к творению своему, она бы не смогла.

Он ее плиссе перед дверью игнорирует, - балерина херова, - тем временем к рисунку двигаясь, и, оказавшись у него, концы рваного листа вместе сводит, чтобы изображение получше разглядеть. – Ничего не хочу сказать о твоих талантах, но может тебе попробоваться в музыке, например? – Тактично уводит он критику в сторону, как бы при этом намекая, что художница из блонди как из дерьма пуля. – И нос у меня не такой, и прыщей нет, - Бурчит, внезапно по скулам ладонью проведя, будто проверяя, а вдруг за ночь появились, а он и не заметил. – И, ну, эй! Я не лысею! – Оборачивается, на девчонку глазами недовольно зыркая при этом пятерней волосы, уже отросшие и забывшие что такое стрижка, взъерошивая.  – Это совсем не я, ты что, блять, в темноте рисовала? – Обида охватила его юное сердце жгучей искрой, не дающей к девчонке расположение свое проявить, поэтому он от рисунка отходит и к блонди вновь подлетает, в нескольких сантиметрах от нее замирая. – А знаешь? Да, - супер, я урод и урод сейчас потащит тебя туда, где ты коммуникатор проебала. А не найдешь, бля буду, заставлю новый смастерить, и только попробуй, сука, не справиться. – Он хватает ее под руку и из комнаты выпихивает, следом выходя и дверь захлопывает. Затем опять ее под руку хватает. – И только посмей мне блять рыпнутся, я может бегаю хуево, но стреляю очень метко, усекла? – Про бег он, конечно, спиздел, но нога все еще заживала, периодически отдавая болью при резких движениях, поэтому, если бы Хьюстон и решился вновь пробежку устроить, то только в самом крайнем случае.

Упирающуюся блонди он чуть ли не силком по лестнице скатывает. Из-за ее попыток вырваться, руку он ее с такой силой сжал, что там наверняка должны были синяки остаться, но ему плевать было. Доигралась, девочка. Кафешку китаеза свою уже к закрытию готовил, а потому посетителей на первом этаже не было, а жирный мудила на кухне что-то пел, пританцовывая на своем хуянтанджи, или чо они там говорят обычно. – Пикнешь и лишишься почки. – Тихо Хьюстон на ухо блонди шепчет, дыханием своим мочку ее обжигая. Лезвие кукри в ладонь скользнуло и к боку девчонки было прижато, недвусмысленно говоря о том, что он не пиздит.
Мимо мужика они тихо к выходу проскальзывают, а там он Венеру ко входу в тоннели ведет, у канализационного люка в паре метров останавливаясь. – Лезь. – Властно произносит, внезапно из милого парня в сурового мужчину превращаясь, будто маску сорвал, истинную сущность свою миру являя. Ту, темную, которую демонстрировать не любил, но сейчас слишком зол на нее был, чтобы себя сдерживать. Зная, что она откажется и пиздеть начнет, пистолет с кобуры снимает и курок возведя, в блонди дулом тычет, прям промеж глаз. – Повторять не буду, лучше добровольно лезь, а то сам туда хуйну. Лететь долго будешь, падать больно, все ноги переломаешь. – Рисковать жизнью он ради нее не собирался, поверху передвигаться вообще не маза была, а потому он всего лишь один выход из положения видел: в катакомбы спуститься, по низу пройти и в месте, где девка коммуникатор потеряла выйти. Он на нее очень злился сейчас. И за наушник, и за ногу тогда и за то, что подставила она его с хатой той в свое время, а еще за то, что в бак спихнула и бегать заставила, постоянно отталкивая, когда он опереться пытался, но в большей степени за рисунок. Он там значит переживал за нее, Дублина доебывал, узнать хотел нормально ли все, а она в это время дротики в него пуляла, издевалась, еще и банку в него хуйнула. Он не какой-то дворовый пес, чтоб его ни во что не ставить. И докажет он ей, что зря она играть с ним вздумала.

Она, конечно, пыталась сопротивляться, да он и знал, что так будет, но против дула пушки не попрешь, как не старайся. Это он тоже знал. То, что она не дура, она давно доказала, продемонстрировав это еще в их первую встречу. Оттого Хьюстон примерно предполагал, какие методы давления на нее можно оказывать, а какие не стоит. И вообще ему казалось, что он девчонку не то, чтобы хорошо знает, но точно понимает, имея возможность предугадывать ее дальнейшие действия. Хотя не сказать, что он раньше такими способностями к эмпатии обладал, но с ней почему-то все именно так и было.

Когда она наконец-то в люк спускается, и голова ее белобрысая в прорези темной исчезает, Хьюстон наконец-то выдыхает, к небу глаза поднимая. Его грудная клетка поднимается и опускается, и он даже глаза прикрывает на мгновение. Ему нужно успокоится, срочно. Не хотел он так злиться и из себя выходить не хотел, но довела она его до белого колена, ей-Богу! И на кой черт, этот ебанный черт ему ее послал спрашивается? За какие такие грехи? Ответа, конечно, не последовало. Поэтому он считает до десяти и следом в люк ныряет, на последних трех ступеньках спрыгивая, чуть на корточки присаживаясь на случай, если девчонка че удумала там внизу сотворить. Поворачиваться к ней спиной не хотелось, да и доверия никакого не было. – Пошли. – Говорит он, грубо ее вперед в темноту толкая. Глаза его быстро к мгле тоннеля привыкли, да и ориентировался он тут хорошо, в свое время заучив все повороты, ходы и выходы, как свои пять пальцев. Он, возможно, карту сверху так хорошо не знал, имея возможность в улицах запутаться, но здесь, внизу, чувствовал себя как рыба в воде, легко лавируя меж обшарпанных бетонный, а временами и металлических стен.

Через какое-то время он решает подняться на поверхность, поэтому у одной из лестниц, внезапно на стене возникших, останавливается, девчонку к ней подталкивая. – Теперь наверх. – Вот и все, что, собственно, он и произнес, вообще не испытывая желания с ней больше разговаривать. Да и зачем? Все, что от нее стоит ожидать, это или ложь или яд, а он и того и другого уже наелся вдоволь. Грустно и не вкусно. На поверхность они поднимаются быстрее. Хьюстон на мгновение останавливается, чтоб взглядом улицу обвести, сейчас пустую. Но обманчива эта тишина была, какая-то гнетущая, поэтому Хью на лицо балаклаву натянул, но не ту, в которой они ограбление на полицейский участок совершали, а не полную, ту, что только рот и нос прикрывает. Во-первых, чтоб людей внезапно встречных вдруг, не напугать, а во-вторых, потому что та, которая все лицо прикрывала, только глаза оставляя – могла привлечь ненужное внимание.

Наконец-то девка голос подает, направление на магазин указывая, и Хьюстон кивком головы ограничивается, за ней к лавке двигаясь. Магазин оказывается таким же дерьмовым, как и жизнь красотки. Хотя чему тут удивляться, он ее примерно шарящейся по таким местам и представлял. Она к продавцу подходит и что-то там на языке идиотов говорит, а тому кажется откровенно поебать на все ее слова. И на этом, она думает, что и ограничится. Но она ошибается. Он девку под руку опять берет и к прилавку толкает. – Стоять, мы еще с тобой не закончили. – Затем он пушку достает и вновь предохранителем недвусмысленно щелкнув, на мужика дуло направляет. – А теперь, ты как запоешь, мудила? – Мужик, конечно, знатно ахуел и руки свои ладонями к верху поднял, как бы говоря, что сдается. – Я тебе не она, два раза повторять не буду. Или отдаешь коммуникатор обратно или я тебе дыру в башке сейчас пробью. Все ясно? – Дерьмовая это была затея, Хьюстон это понимал, к гадалке не ходи. Он сейчас здорово подставлялся, а за ним и так охота велась. – Я, я…у меня его нет! Он дома у меня лежит, честно. Я его завтра могу принести, зуб даю! – Внезапно мужик говорит, становясь очень даже многословным. Затем он на Венеру глазами сверкает. – Ты зачем его ко мне привела? Думаешь мне проблемы нужны? Они мне не нужны! – Но Хью лишь дулом ему в сторону выхода указывает. – Ебало завалил. Руки держи так, чтобы я их видел. Говоришь на хате оставил? Значит пойдем к тебе в гости. Любишь в гости ходить, Венера? – Вдруг обращается к ней Хью, давая той знать, что имечко ее давно для него не секрет.

Мужик из-за прилавка выходит и к выходу двигается. Хьюстон блонди за ним под спину подпихивает, при этом ее к своей груди прижимая, чтобы дуло от лишних глаз на улице скрыть. Оно сейчас надежно упирается блонди в ребро, но Хьюстон может легко повернуть его чуть влево и убить двух зайцев одним выстрелом. – Кто дернется, тот получит пулю. – Они магазин покидают медленным шагом. Мужик чуть оборачивается, когда они на улице оказываются. – Вот этот дом рядом, я там живу. – При этом он чуть запинается, а от страха побледнел и зрачки выкатились. – Ну супер, че встал тогда? Топай! – Властно произносит Хьюстон. На деле ему хочется уже наконец-то получить наушник и свалить, чтоб больше никогда этих двоих не видеть.

Они у хаты мужика быстро оказываются. Тот дрожащими руками ключи пытается нащупать, а затем дверь открыть. Хьюстон, как только у мужика получается, с Венерой внутрь проходит, что все еще к нему прижата. При этом он пытается не думать, насколько она все-таки красива в своей злости и ненависти к нему в этот момент. Лони к тумбочке метается и наушник берет. – Класс, отдай его в руку нашей подруге. – Как только Лони Венере наушник отдает, Хьюстон назад пятиться из хаты, девчонку за собой утягивая. Когда они оказываются в коридоре, он коммуникатор у нее отнимает, к стене ее от себя отталкивая. – Вот и все. Сайонара. – Он поворачивается, чтобы уйти, пушку обратно в кобуру убирая и через лестничные перила спрыгивает на пролет лестницы. Но тут коммуникатор включается и мужской голос, с ирландским акцентом, очень четко произносит: — Это Дублин, Геката ответьте. Гекату вызывает Дублин, але, блять.

Ну он почти ушел, да, почти, мать твою, получилось. Еще эффектно так, с прыжком через перила, еще красиво так на другом лестничном пролете приземлился, - сказывались навыки умений в паркур, которыми он периодически пытался научиться. Но есть такой в Гекате человек, который Дублин, который огромный такой лось, рыжий такой детина, тупой как баран. И голос у него еще такой с акцентом ирландским и говорок грубый. И вот этот голос сейчас по динамику вещал, а если точным быть совсем уж, то только он там и вещал. Даже ощущение создавалось, что Дублин просто не знает как коммуникатором пользоваться, потому как Хьюстон ему его включил однажды так он его ни разу и не выключил, даже срать с ним ходил, ей-Богу. Поэтому все остальные старались выключать, ну, из тех, кто остался, да коммуникаторами пользоваться в самой крайней необходимости, во-первых, потому что их на настоящий день осталось три калеки, а во-вторых, потому что ни о похождениях любовных Дублина, ни о том, как он испражняется, никто особо желания слушать не изъявлял.

Ну а тут оно само вышло, неловко так, неудачно. Но судьба она же никогда по времени, сука, не сверяется, просто берет и делает, как ей удобно. Вот и сейчас сделала, что Хьюстон замер на миг, в надежде, что никто не услышал, даже глаза закрыл, помолившись в первые в жизни. Но хуй там Господь его услышал, тоже поди срать пошел, да коммуникатор свой отключил, а вот кому точно стоило бы, блять, его не отключать, чтобы мольбы верующих слушать.  А то, что Венера все услышала и правильно поняла, так это по крику ее на весь дом слышно было. Блять, хоть бы постаралась потише, нет разоралась на весь сток. Поэтому Хьюстон глаза закатил на минуту, развернулся и обратно вернулся к блонди, только уже по лестнице поднимаясь, но все равно через несколько ступенек перешагивая. – Так, ну-ка заткнись, поняла? Че орешь-то, как ненормальная? О таком вообще говорить нельзя! Даже упоминать! – Рычит он на нее опять, близко-близко подходя, потому что пол балаклавы на его губах голос заглушала, и говорил он прям как Кенни из «Южного парка». Но снять ее сейчас никак нельзя было, потому что что-то ему подсказывало, что Ленни этот через глазок в двери своей квартиры на них пялится, да подслушивает, а значит ебало свое светить нельзя, да и сваливать отсюда надо, вдруг этот хуй ушлый SPC вызвал и они сюда на всех порах мчатся.

Он Венеру под локоть хватает и так привычно за собой тянет, как будто всю жизнь они вот так как два попугая неразлучника ходят, но на деле же нихрена подобного, но удобно так отчего-то, что Хьюстон даже себе объяснить не мог. Видимо миниатюрность ее удобна была, а этого в ней, тощей как доска, хоть отбавляй было, хотя Хьюстону такие, вообще-то и нравились. Она, конечно, об этом хуй узнает, но все же, что скрывать, себе то пиздеть не будешь. Он ее опять по лестнице вниз ведет, да только быстрее, чем в прошлый раз, и крепко так держит, чтобы не пизданулась. А когда на улице оказываются, то за угол тянут, откуда они сюда и попали, вон даже магазин Лонни этого видно. – Вниз залезешь – все расскажу. – Произносит Хьюстон, в этот раз решив в блонди пистолетом не тыкать, но рассчитывал, что она понимает, что он может, раз уже так делал. Оно же дело секундное, пушку достать, но не то, чтобы Хьюстону хотелось больно.

Когда она наконец-то в люк спускается, он за ней незамедлительно ныряет, крышку металлическую плотно за собой прикрыв и как будто чудится ему, что вдалеке он уже слышит вой сирен SPC, что по его душу пришли. А может это звуки скорой были, потому что Лонни плохо после их прихода стало, но кого этот Лонни и его сердечные ритмы ебут, да? Как только внизу катакомб оказывается, но к девчонке оборачивается, руки на груди скрещивая. И то же защитная реакция была, потому что разговор этот Хьюстону совсем не нравился, да и не хотел он с девкой откровенничать, потому что Бордо его убьет за такие вольности. Он же даже при Декстере никого не вербовал, его дело всегда за малым было – досье создать, да инфу на человека накопать, чтобы лидеру группы передать. А тут надо как-то самому. – Да, я Гекатовец. – Смиренно произносит, потому что это уже было очевидно. – Но нельзя мне никому рассказывать об этом, ты же и сама видела, как опасно у нас. – Это он конечно намекал на их знакомство и пулю в его ноге. – SPC нас повсюду ищут, особенно после случая с участком. Да и Декстер поди сдох. Так что давай по-взрослому поступим. Я тебя до дома доведу, а там сделаем вид, что никогда друг друга не встречали. – Подытоживает, видя в этом самый ахуенный расклад. Хотя, он, конечно, по блондиночке скучать будет. До этого же скучал.

Девчонка оказалась на редкость прыткой. Это удивляло. Речь, конечно, не за ее прыткость в умении влезать в канализационные люки и не застрять в них – хотя тут тоже молодец. А за то, как ловко смогла в своей голове все по полочкам расставить и не поддаться панике. Хотя Хьюстон то как раз привык к обратному, когда люди начинают орать и убегать или обвинять во всех смертных грехах или заливаться слезами истерики. Но она выглядела так, как будто всю жизнь к такому диалогу готовилась, что конечно удивляло. Потому что даже ни разу не повела бровью, а провозгласила свое слово о том, что присоединиться хочет. И тут Хьюстон сделал волевое такое усилие, чтобы подавить смешок: ага, да, счас, восемь раз она к ним вступит. Потому что потенциал в ней пусть и имелся, но многое она как раз не умела. А Бордо ведь тщательно людей в их команду отбирала, еще тесты пройти надо уметь. И не вот тебе ответить на 56 вопросов психологических, то хуйня, самое сложное это боевку, стрельбище пройти и лабиринт тоннелей в придачу. А что-то Хьюстону не казалось, что блонди в такое сможет, пусть и где-то в глубине души ему даже хотелось, чтоб смогла.

Да и может не в том дело было, что ей среди них не место, может как раз самое и оно. А в том, что даже если бы он и согласился, то надо было бы еще Бордо убедить в том, что девчонку надо брать, а это практически нереально было. При всем том, что ему еще пришлось бы пройти через несколько часов оров за то, что он попался, личность свою раскрыл, девчонку в штаб привел и показал. Да, тут было много сложностей и у пусть у Хьюстона имелся туз в рукаве аргументации, где фраза: ты и сама классно попалась у Хэмилтонов, не тебе пиздеть – стала бы козырем, еще и побольнее Бордо ударившим, но использовать такой коварный ход не хотелось. Вивьен же ни в чем не виновата, в самом деле, да и хорошо к нему относилась, чтобы с ней так жестоко поступать. В общем, тут было много «но», но и девчонку посылать не хотелось, она то вон как загорелась, это прям по глазам видно было.

Поэтому он кивает, но то не в знак согласия, типо все на мази, а чтобы время протянуть, а потом, когда они у нее дома окажутся – съебать под шумок. Ну, или уговорить ее оставить идею эту, что в голове у нее поселилась. Потому что ну зачем ей в Гекату в самом деле? Живет своей жизнью, хата имеется, друзья типо Лонни этого, да и с мужиками вроде проблем нет, тот же пацан на стене тому доказательство [то, что это его портрет был, он все еще не верил, считая, что наебала]. – Лан. – Подытоживает он, поджимая губы – извечный знак, что пиздит, но то для прошаренных, и идет по тоннелям вперед, чтобы привести ее к люку, что к ее хате выведет. Благо находился тот не далеко, всего через три поворота по темноте, где Хьюстон ее даже за руку взял, чтобы не потерялась и не шлепнулась, что даже вроде как привычным стало, пусть и не хотел он себе в таком признаваться.

- У нас мало времени, поняла? – Шепчет он ей, когда настал момент наверх подниматься. Потому что теперь после того, как Лонни их услышал, Хьюстон понимал, что мужик полюбе копам названивает и все докладывает. То, что те прямо сейчас к нему ломанутся, конечно вероятность имело слабую, но с утра точно нагрянут, а до утра оставалось каких-то часа три, не больше. Тут еще Хьюстона и совесть мучила, на части его раздирая, чтобы решение правильное принять. Потому что Лонни пусть его лица не видел, но Венеру то точно знал, поэтому копы как у него побывают, сразу к ней придут. А она знает Хьюстона. А тут мы как бы все понимаем, куда эту цепочка приведет. Поэтому, когда они наконец-то на улице оказываются и пересекают дорогу, чтобы к кафе подойти, Хьюстон почти уверен в том, что с собой ее заберет, иного выбора у него и нет.

- Стой. – Говорит он и за руку ее чуть на себя тянет, чтобы остановилась. – Не так, не надо, чтобы видел кто, как мы сюда заходим и выходим. Через окно пошли. – И он Венеру к переулку тянет, а там подсаживает ее, чтобы в окно забралась и следом за ней с подоконника на пол приземляется. – И много у тебя вещей? – Спрашивает, комнату еще раз осматривая, в надежде, что она скажет «нет». Тем временем он рюкзак с плеч стягивает, да открывает, радуясь, что тот почти пустой, чтобы в случае чего туда вещи Венеры запихнуть. Да и что такого у нее может быть? Пара трусов поди, да кроссовки. – И пожалуйста, поспеши. – Впервые проявляет он вежливость по отношению к ней, сам себе удивляясь. – Мужик этот уже копам полюбе позвонил, надо сваливать как можно быстрее. – И он к девчонке поворачивается, чтобы посмотреть чо там у нее по вещам.

Когда Хьюстон сказал Атланте вещи собирать, он правда очень надеялся, что там выйдет немного. Да и че им девчонкам надо то: пару труселей и лифаков, ну платье там одно, туфляры, а лучше тут их оставить, в Гекате не понадобиться, лучше штанцы, маечку, свитерок и готово. А этот вот набор точно бы к нему в рюкзак влез, а остальное он бы ей из своего подогнать, типо носки там, футболок кучу, даже шорты бы свои отдал, в которых правда в баскетбол когда-то гонял, но они ниче такие, приличные, по колено. Но Венера вместо этого на стул лезет и достает чемодан, чем приводит его в состояние полного ахуевания от происходящего, потому что он вообще-то планировал и уходить через окно, а с чемоданом это не так-то просто вообще-то сделать, алё. – Пиздец нахуй блять. – Выдает он, наблюдая за тем, как она туда шмотки вкидывает и ладно бы блять какие полезные шмотки, типо берцев там, да штанов армейских, нет туда летит какое-то розовое облако тюли типо занавесок его бабули, блестящее как диско-шар платье, которое наверняка едва сраку блонди прикрывало и еще она же в нем и сверкать как звезда, которая на букву «п» начинается, будет, всех копов в округе привлекая. Хотя, может в этом и плюс был, ее поймают – они смотаются, вот ее полезность и проявится, все-таки может не зря он ее взять с собой решил.

- За инфу о Гекате бабки обещают. – Пожимает плечами Хьюстон, - На это многие поведутся, да и SPC такую инфу не пропустят. – Пока она там копошится, он к стене подходит, на котором рисунок тот самый мужика ее висит. А потом осторожно с него дротики снимает и к блонди поворачивается. – Может заберем? На память. Все-таки любовник твой. – Он плечами пожимает, рисунок Венере показывая, а потом, прежде чем она успевает возразить, сворачивает и во внутренний карман куртки пихает. Повесит потом в ее комнате, когда они определят, где она жить будет. Вот она обрадуется, просыпается, а на нее ее благоверный смотрит. Хьюстон еще его скотчем ей склеит, чтобы она прям с удовольствием на мужика своего глядела.

А потом Ви за стол усаживается, прям деловая вся такая и Хьюстон тихонечко к ней за спину заходит и через плечо смотрит, что она там делает. А она письмо пишет, старательно так, прям Джейн Остен во плоти. И когда взгляд его натыкается на строчку «Тут такое дело, я вышла замуж и уезжаю строить свою лучшую жизнь», Хьюстон ахуевше так губы подожмет удивленно, типо нихуя себе вот это поворот, а потом даже порадуется, что она ему роль мужа определила. Но потом Венера на него зыркнет, и он резко в сторону голову отвернет типо ничего он и не видел, вон по сторонам смотрел, хатку осматривал, а когда она опять над письмом склонится, снова ей через плечо заглянет, потому что интересно конечно до жути, чем это все закончится. «Вы слишком привлекательный» - но муж то привлекательнее будет, - подумает на это Хьюстон, ну а дальше Венера уже не дает прочитать, потому что дописывает и бумажку быстро сворачивает, к огорчению Ллойда.

А после он берет ее чемодан, матерясь, что тяжелый такой собрала и хуячит его с окна, выглядывая, чтобы посмотреть, как он смачно о землю ебанулся. Жаль не раскрылся, потому что этаж всего второй, но все равно стук был эпичный. – Ой, бля, прости, он сам упал. – Типо извиняющимся тоном произнесет Хьюстон, следом за ним с окна выпрыгивая, чтобы потом Венеру поймать, что в руки ему упала как мешок с картошкой, или с чем похуже. Надо будет с ней прыжки такие потренировать – думает Майкл, потому что что-то ему подсказывает, что это не последний в их жизни. А потом они до люка чешут, куда Хьюстон так же эпично вкидывает чемодан, еще при этом ногой его попинав, чтоб он в люк протиснулся и там он уже конечно раскроется, а когда они спустятся, то придется собирать содержимое. И он будет долго-долго материться, а Венера на него злиться.

А когда они до Бордо наконец-то доберутся, то та будет орать на него по задуманному сценарию, но все равно Венеру в Гекату возьмет, не потому что та ахуеть как себя проявит, а потому что видела много, что нельзя ей было видеть и имя настоящее Хьюстона знает и сдать того может. И после этого, когда Бордо успокоится, они наконец-то сядут и чаю попьют и имя Венере новое придумают. И вот с тех самых пор она уже не Венерой будет, а Атлантой.