Я вот как-то не предполагал даже, что жизнь в новых условиях может стать еще хуже. Уточню: я жил в очень говенных условиях. Ладно! Давайте так. Я объективно понимаю, что как раньше уже не будет. Не будет кучи городов с развитой инфраструктурой, столиц, и маленьких городишек, которые не на всех картах даже отмечены. Не будет шоу с Опрой, не будет ночных шоу Стивена Кольбера и Грэма Нортона, не будет целой цепочки фильмов Марвел и очередной части Форсажа. Не будет презентации нового айфона, серфинга, круизных курортов, месяца гордости, и чего-то там еще. Просто все это снесено, культура в большей степени пала, цивилизация держится на соплях, и хер знает, куда мы там катимся, если не в пизду - поправьте меня, если я не прав? Я должен быть благодарен судьбе, что мой хладный труп не валяется где-то объеденным на дорогах в Буффало. Или еще хуже - не бродит где-то среди "своих" и не ищет кого бы сожрать. Я понимал, что мне повезло, я за стенами, я вроде как в безопасности, и я бы даже смирился с тем, что мы живем теперь, ну вот так, в тесных районах, в маленьких квартирках, с сырой плесенью на плитке в ванной. Блять, я ее неделю выводил всем, чем мог! Но я победил это говно, я еще мог привести жилье, данное мне в порядок. Я бы смирился со всем этим, если бы не одно жирное, сука, "но". Так жили не все. Нас классифицировали по непонятной мне градации, кого-то запихнули в элитный район и снабжали всем необходимым вне очереди, а мы жили среди говна и мусора, рожи соседей - сплошь уголовные! Я вообще не понимаю как такой как я мог оказаться в таком гетто, я всю жизнь рос в приличной семье со средним достатком, я работал на приятной непыльной работе, я учился в прекрасно колледже, в конце концов я ебал таких телочек, что закачаешься. А сейчас в моем окружении такие грустные бабы, в основном даже тетки. Они видели всякое дерьмо, куда больше, чем видел я, хотя мне тоже хватило, чтобы на всю жизнь запомнить и решить для себя никогда больше с этим не сталкиваться нарочно. Ну к таким сложно подкатывать, когда они все в трауре в целом.
В общем, да, я был в ахуе первые недели от того, как жизнь моя теперь повернулась. Пока другие даже в мире апокалипсиса жируют, я прилетел на дно, да там и увяз. Я смирился. Мне было не легко. Я считал, что я достоин лучшего, ну как минимум места во втором районе. Но у меня не было выбора. Нет, хорошо. Он у меня был. Прогнуться и подчиниться системе, не нарываться, и быть может однажды суметь выбраться в верхи этого города. Или бунтовать, как многие местные нелегалы, половина из которых даже читать, блять, не умела! Бог, если ты есть, то шутки у тебя не смешные, пошел ты нахуй, ясно?
Казалось бы все, хуже уже не будет, можно попытаться приспособиться к тому, что есть, пробовать оградить себя от всего негатива, создать свой уют, и попробовать куда-то расти, но и тут облом. Второму району, видите ли, мало места! Нас просто стали оттеснять еще дальше, селить в квартиры по нескольку семей, словно в какой-то дешевый хостел. Меня нахуй вытурили из моей квартирки, которая была хоть и маленькой, но все же уже чистой, насколько я знаю, туда заселили две семьи, мать вашу. И отгородили их ширмой. Хорошо, что не ко мне подселили. Меня все же перенесло дальше, выдали комнату, одну из, полноценную, с дверью. Со мной в соседней комнате жил какой-то хер с горы, вроде как коп, а в третьей, самой большой, кубинская семья, состоящая из пяти человек: мужа, жены, двух детей возраста пиздючьего, и бабки. Все пятеро говорили в основном по-испански, по-нашему почти нихрена не понимали, только отец семейства немного лопотал на ломаном английском, и жена знала пару фраз типа "доброе утро" и "спасибо". Бабка их вообще ни слова не понимала, сколько я ни пытался с ней заговорить, только молча смотрела на меня тяжелым взглядом, будто еще немного, и прибьет меня за то, что вообще на нее смотрю. Вот и как теперь жить? Толпой делить одну ванную, кстати, тоже грязную! С ржавыми разводами в самой ванной, и таким заляпанным зеркалом, что я уже не знаю есть ли смысл его отмывать. Я тут всего пару дней, но я уже хочу послать всех нахуй и повеситься. Останавливает только то, что у меня кишка тонка. Будь я чуть-чуть порешительнее, наверное еще в лагере бы вздернулся, после того, как потерял всю семью. Но нет, вместо этого я мотал сопли на кулак, бредил страшными кошмарами, и в целом вел себя как чмошник. Я себя люблю, конечно, но весь этот пиздец в мире сильно мне показал, что я нихера не крутой перец, каким чувствовал себя раньше. У меня есть шанс исправить это, и для начала я решил стиснуть зубы и выдержать все это говно, чтобы после все равно вырваться туда, наверх, любым способом, обманом, подкупами, лизанием жоп. Мне насрать. Я здесь жить не хочу. Точка.

Ладно, заканчиваю истерику.
Я выдохнул и откинул в сторону одеяло. На кухне снова шумели кубинцы. Что-то опять не поделили. А у меня надрывно заорал будильник. Я стукнул по кнопке, и поднялся с кровати. Мне сегодня нужно было на собеседование в один из баров. Ну, как собеседование. Мне сказали "приходи, посмотрим че умеешь". Да, вот такая жизнь в этом новом городе, безопасном от зомби и вируса, уничтожившего человечество как сильных мира сего. Нихуя нет, нормального жилья, нормальной работы, нормальных условий. Зато бары есть. А что вы хотели? Вон мексиканцы зенки свои с утра до вечера заливают, и в целом как-будто бы даже довольны. И уже не смущает их ни "Флора", ни фауна, блять.
Я так не мог. Мне не помогало набухаться и забыться, я пробовал поначалу. Не мое. То есть да, выпить, и провести время в хорошей компании - это я не против. Но нажраться в слюни, чтобы не видеть того, что творится с моей жизнью - не мое. Поэтому я шел искать работу, мне нужен старт. В прошлые недели я мыл посуду в одной столовке. Не престижно, знаю, мне не подходит такая работа, но я хотя бы мог заработать на еду. Только со смещением района той столовки не стало, она теперь не наша. И мне снова приходится искать место.
Я вышел из комнаты, брезгливо морщась, прошел мимо кухни, где опять что-то не поделила эта шумная семейка, и прошел до ванной. Я был сонный, окей? И поэтому не услышал, что там льется вода. И вообще, закрываться как бы надо. В общем, я зашел, а там этот стоит, жопой голой светит. Шторки для душа у нас пока не было, спорили кто будет покупать. Ну и вообще стоял вопрос продают ли где-то сейчас такие.
- Блять! Какого хера, чел?! Есть же шпингалет! - взорал я, моментально взбодрившись. Я закрыл дверь в ванную, оставляя его с этим дерьмом. Просто зашел, наорал на человека, и вышел. Я красавчик. Ну он сам тоже хорош.

Вы знаете, я человек вежливый, меня мама воспитала очень хорошо, научила, что говорить людям все, что я о них думаю, не нужно, и нужно подбирать слова в общении. Делать замечания людям стоит только если они себя ведут слишком вызывающе, и портят всем остальным, ну, например, отдых. И вообще просила не встревать ни в какие разборки ни с кем. Тут думаю уже не в вежливости дело, просто не хотела, чтобы мне ребра пересчитали. Грубияны редко умны, но часто сильны. Ну, не суть. Суть в том, что я, конечно, выкрикнул про шпингалет, но тут же скрылся и закрыл дверь. Это был мой порыв возмущения, но я не собирался отчитывать парня и дальше, если вдруг мы снова с ним столкнемся. А вот его планы, кажется, были отличны от моих. Потому что он вышел в одном полотенце. В доме, где есть замужняя женщина, старая бабулька и двое детей, одна из которых девочка! А после вообще его снял и бросил мне. И последней каплей стало то, что он сравнил меня с какой-то сукой. У меня обычно хватает ума не лезть в разборки, не раздувать скандалы и конфликты. Но тут у меня просто будто сосудик какой в глазу лопнул, потому что у меня все застлало красным, и я уже не контролировал свою ярость.
Я развернулся к нему на пятках, и с размаху хлестнул его же мокрым полотенцем по голой заднице. Звук получился очень звонкий, а бледные булки этого говнюка задрожали, как желе. Я был вполне удовлетворен сделанным, а после, пока никто из детей не выперся, я схватил придурка за волосы (ну, одежды же на нем не было) и втащил обратно в ванную, влетел следом, и захлопнул дверь. После чего гневно зашипел на него на пониженных тонах, чтобы кубинцы не слишком беспокоились:
- Ты совсем охуел?! В доме женщины и дети! А ты с голыми яйцами выперся! Ты кому че доказать хочешь? Что ты неадекватный, блять? Я думал, охуенно как, с ментом поселили, хоть не будет криминала рядом. Ага! Сам мент оказался извращенцем. Вы там все такие у себя в участке? Ну, неудивительно тогда, что наш мир обречен.
Я много говорю, да? Это от нервов. Я не ожидал, что с нами подселят двинутого на голову копа. Это еще опаснее, чем если бы с нами жил какой-нибудь мексиканский бандит, отсидевший двадцать лет в тюрьме за жестокое убийство двадцати человек. Ебнутый на голову коп это просто давайте, впускайте зомби, нам уже нечего терять.

Мне въебали. На это можно опускать занавес. А чего я ожидал? Я не умел драться, и держать удар, следовательно, тоже не умел. Только вот я вроде как пытался бороться за то, чтобы в нашей квартире не было падения Вавилона. Чтобы не было вот этих грязных картин, когда рядом с детьми по вене прогоняют наркотики, трахаются чуть ли не рядом со спящей бабкой, громко слушают какое-то говно и бьют женщин и детей. Я не хотел жить среди ублюдков. И я верил до последнего, что мне повезло. Кубинцы шумные, но приличные в целом. И коп, который и раньше был копом. Я так этому был рад. Я думал, он из тех, кто еще помнит, что все люди это люди, и его долг беречь их, потому что он сильный и знает как. Я думал, он сможет усмирить семейные скандалы кубинцев, просто потому что найдет нужные слова, наведет порядок, а он с голой жопой по коридорам ходит и бьет соседей. Вот такой у нас защитник человечества рядом живет.
Я не успел даже осмотреть себя после удара, когда меня схватили за волосы и въебали мной теперь еще и в стену. Полотенце, конечно, смягчило немного удар, да все равно за ним стена так-то, а полотенце не подушка. А пока я пытался хотя бы выпрямиться, я слушал слова, которые выражали всю суть этого ублюдка. Ему насрать на людей, он не уважает женщин и детей, и не собирается никому помогать. Мне кажется, такое в первую очередь следует пристрелить. Если я поздно, но осознал свою ошибку, когда не слушал просьб о мерах предосторожности, то сейчас идти против системы, направленной всех нас защитить от последнего вымирания, я не стану. Я не идиот. И я хочу выжить. Более того, я хочу выжить и жить нормально, а не в закрытом городе оставаться многие поколения вперед. Я надеюсь, что сейчас люди немного придут в себя, соберут силы и начнут зачищать города от зомби. Выработают тактику. И если все будет правильно делать и не будут спешить, через несколько лет зомби не останется. Благо, они не умеют плодиться. Главное не забыть прочесать леса и трудно доступные места, чтобы не вышло так, что через двадцать лет изголодавший мертвец выйдет к людям, укусит одного и все по новой.
Он вышел, наорав на Паулу, если я правильно запомнил кто из них Паула. Та замолчала, кажется, он ее напугал. Я осел на полу, злой и потрепанный. Мне было... страшно? Да, кажется, я вдруг осознал в каком мире я теперь живу. С какими людьми по соседству существую. И вдруг понял, что я совершенно не в безопасности, даже за этими стенами, которые вроде как выглядели надежно. Я вспомнил о своей семье, которую потерял в одночасье. Всю и в один день. Свою Люси, ее тревожный голос и последние слова, когда она просила меня приехать. Если бы я ехал чуть быстрее... если бы она позвонила чуть раньше... если бы догадалась уйти из дома и подождать меня снаружи... Может, я спас бы хотя бы ее? Может тогда мне было бы не так одиноко в этом мире. Черт, даже мистер Уиллис умер до того, как мы сюда попали. Я никого здесь не знал, а люди вокруг злые и сумасшедшие. И вот это - венец природы? Эти люди будут восстанавливать наш род?
Черт, мы обречены...
Я сидел все так же на полу, когда в ванную аккуратно постучав заглянула Паула. Она что-то тихо спросила меня на испанском, опустилась на корточки передо мной, выдавала что-то вроде "ай-ай" и забрала из моих рук полотенце, которое я все еще зачем-то держал. Им же промокнула мне губу, и я увидел кровавый след на светлом ворсе. Я посмотрел на нее с немым вопросом в глазах, она ответила мне что-то на испанском и подала руку, мол, давай, вставай. Я поднялся, и Паула пригласила меня идти за ней. Мы вышли в кухню, где мне налили чашку горячего чая и угостили свежей лепешкой. Им ничего не надо было говорить, они просто робко улыбались и подставляли мне чашки под нос.
В этот момент я почему-то снова поверил в человечество. Они правы, один ублюдок не сможет испоганить мне надежду. Я все еще верю, что добрых людей чуточку больше, им просто нужно очнуться от кошмара. Поэтому я выдохнул, и пил чай с кубинцами, заедая его свежими горячими лепешками.

Я не люблю конфликты, и не умею выходить из них победителем. Нужно быть зубатым и дерзким. И если наглости у меня хватало, то вот хамства - нет. Я если и начинал грубить, то сыпался после пары фраз в ответ. Вот и сейчас я получил по лицу, заслуженно, пожалуй. И что я с этим мог сделать? Ничего, только зализывать разбитую губу и дуться на самого себя.
И у этого хера хватило наглости прийти и пить кофе со всеми. Ну, как кофе, помои, которые муж Паулы урвал еще до того, как нас всех сюда заселяли. Кофе теперь выращивают малыми партиями и только для элиты, мы допивали тот, что оставался на складах до апокалипсиса. Он стоял и смотрел волком в нашу сторону, я демонстративно его не замечал, общаясь с семьей Арриано. Ну, как общаясь... я испанского не знал, они английский почти не понимали. Поэтому я свернул из салфетки журавлика и отдал его Раулю, сынишке Паулы. Эстер, его сестра, заметив это, заплакала и стала тянуть ручонки к брату, пытаясь забрать у него журавлика. Рауль делиться не хотел. Поэтому, во избежание междоусобицы кубинского народа, мне пришлось сделать второго. Теперь оба ребёнка были счастливы, а я мог насладиться тишиной.
Вскоре Паула с семьей ушли восвояси, а я вынужден был остаться с этим ушлепком, который, видимо, ничего не имел общего с доблестной полицией мира, который я знал. Он посмотрел на меня, а я отвел глаза, не желая его провоцировать. Мне бы свалить отсюда побыстрее, но я боялся, что если ему тоже понадобится уйти, мы опять столкнемся лбами. А мне по последнему уже прилетело, и я добавки так скоро не желал.
Он заговорил со мной, рекомендуя приложить холодное, я молчал, тогда он двинулся на меня, и честно, я струхнул, думал, опять вмажет, но мне лишь сунули мясо, приложив к лицу. Стоп, у нас что, было мясо? Это точно не мое, потому что ценники на продукты тут сильно кусались, мясо было дорогим и редким, по крайней мере пока, или для нашего района. Наверное, мои глаза сильно округлились от мысли, что у нас в доме есть нормальная еда, а не мои консервы и крупы, которыми запасалась семья Арриано.
- Прости, не собирался тебя мудохать.
Как мило, видимо это я собирался себя отмудохать, и сам и отмудохался об стену. Я не спорю, я не прав, что схватил его за волосы. Но его не за что было больше хватать, он же голый был! Что мне его, за член хватать?! Я боялся, Эстер его увидит, я спешил спрятать его обратно в ванную и объяснить, что так нельзя. В итоге я же и получил. Мы оба погорячились, это я признаю, только он все же не прав, потому что изначально повел себя наплевательски по отношению ко всем соседям. Нельзя так жить. Нельзя так относиться к людям, к женщинам, детям и старушкам. Надо оставаться человеком, даже когда мир катится в ебеня.
Я дебил. Ну да, я дебил. Конечно, кто еще виноват, если не я? Всякие неадекваты голым хером машут перед детьми, а я дебил и виноват, и нарываюсь. Да хрен с ним, я не стану с ним спорить больше, я еще не успел проснуться, а уже смертельно устал. У меня бесконечно неудобная и жесткая кровать, я не высыпаюсь, и по утрам у меня болит спина, словно мне уже сорокет, а ведь мне и до тридцати не скоро еще. Черт, как же я устал.
Прикладывая мясо к лицу, я думал только о том, что хочу хорошо прожаренный стейк, сочный, политый кисло-сладким соусом. У меня даже слюна скапливалась во рту от одной этой фантазии.
- Откуда у тебя мясо? Это взятка? - других идей у меня не было, и, наверное, не стоило спрашивать, но я часто забываю об осторожности и тактичности.
Он сел напротив, заглядывая мне в глаза, представился по имени. И поставил мне условия на то, что не собирается быть вежливым или обходительным. Я был в корне с этим не согласен, и поэтому, отложив в кость замерзшее мясо на стол, я твердо заявил:
- Нет, не годится. Ты можешь быть хоть каким угодно ублюдком, но есть правила приличия. С нами живут женщины и дети, и будь добр, не ходить перед ними голым, закрывать шпингалет, когда моешься или срешь, и не орать на них. И тогда мы сможем подружиться. Если нет... ну, значит, тебе однажды все же придется объясняться за труп.
Да, это я такой упрямый. Да, я буду лезть его воспитывать, и лезть защищать хоть какие-то рамки приличия в нашей маленькой общине. Я буду получать пизды, я буду нарываться. Ровно до тех пор, пока он будет продолжать вести себя как неотесанное быдло. И пусть мне будет от этого херово, но я не могу остаться в стороне. Просто не могу. Один раз такое пропустишь, и все, прощайся с нормальной жизнью, так и будешь смотреть на то, как жизнь твоя покрывается душной тиной. Я не так воспитан.
- Джонни Уорд, - запоздало представился я, - надо ж тебе знать, как подписать бумаги на труп.

Да не ебет меня откуда у него мясо, я просто спросил, потому что интересно. Потому что я вот себе сейчас позволить мясо не мог, а он мог. Это как понимать? Или копам так хорошо платят, или он просто принял взятку. У меня не было других вариантов развития событий. Разве что еще парочка совсем безумных - он украл это мясо, или это человечинка. От последнего мурашки по коже, если честно, так что лучше бы это была взятка. За это сложно судить, я бы тоже брал. И мне бы даже не было стыдно. Черт, было б кому продаться, я б продался, честно. Просто потому что я не готов жить в говне, как в последнее время и получалось.
А Чарльз снова сыпал угрозами, запрещал мне спрашивать об этом. И снова по кругу, он показывал, какой он мудак, как ему насрать на женщин и детей. Вот из-за таких, как он, мы вымрем в итоге. Если мы не будем делать все, чтобы защитить слабый пол, чтобы защитить наше потомство, в итоге останется в этом мире кучка сильных и живучих озлобленных мужиков, которые, увы, не смогут плодиться. И вот тут нам придет конец. Этого Чак хотел? Видимо, этого. Я вот другого ожидал от людей, чтобы они перед общей проблемой собрались с духом и дали отпор. Но нет, все грызутся друг с другом, будто быстрее хотят извести свой род.
Как я устал это слушать, кто бы знал! Как я устал за утро от этого человека, который упорно повторял, не понятно кому доказывая свою "крутость", что он всех тут перестреляет и ничего ему за это не будет. Мать твою, с кем я живу? Может, есть шанс обратиться к местным властям и попросить мне выделить другое место для жилья? Или поменяться с кем-нибудь, кому надо, скажем, поближе к работе жить? Черт, да, надо отсюда съезжать, пока не поздно. Я не хочу стать мишенью для ебнутого копа, которому пули некуда девать.
Он дал мне "совет", на что я огрызнулся:
- Я не слышал воду, - и это была чистая правда. Кубинцы так шумели, что я тупо не услышал, что ванная занята. Но я не виню их в этом. Я сам виноват, надо было хотя бы постучать, прежде чем ломиться в ванную. Все же не один теперь живу, верно? Придется учиться делить санузел с кучей людей. Фу.
Он убрал мясо в холодильник, предлагая что-то приготовить. Я не собирался трогать его мясо. Во-первых, мне чужие подачки не нужны, не от этого парня. А во-вторых, я все еще не уверен, что это не человечина. И последнее - мне некогда. Мне пора было уходить на работу. Бар сам себя не откроет, и пьющие мексиканцы сами мне денег в кассу не положат. Так что труба зовет.
Я поднялся с места, еще раз ощупал свое лицо. Сука, опухает. Но что я могу с этим поделать? Ничерта. Придется немного посветить себе фонарем под скулой. Работать мне это не помешает, в наше заведение и не такие "красавцы" заглядывают. Сойду за своего.

Расстались мы не особенно позитивно, но в целом больше друг друга не цепляли. Я больше не ломился в ванную, не постучав три раза и не спросив под дверями нет ли там никого. Особенно глупо себя чувствовал, когда оказывалось, что в ванной реально пусто, и я могу ей воспользоваться. Мы почти не встречались в доме с Чарльзом, это были обычно случайные встречи в коридоре, вполне молчаливые, и нам не о чем было говорить. Мясо свое он вроде как сожрал один. Я из принципа не брал чужое, хотя да, мне предлагали. Мне предлагали, но я не взял, потому что я не хотел показывать, что нуждаюсь в чужих подачках. Пусть я еще год не поем нормального мяса, но свой первый кусок я заработаю сам. Сам куплю, сам пожарю, сам съем. Вот так. Ну, нет, возможно, я поделюсь с Раулем и Эстер, просто потому что не смогу смотреть в их голодные глаза без угрызений совести.
В общем, прошла пара недель, наверное, с тех пор, как случился наш инцидент в ванной. Я уже попривык к новому жилью и наличию соседей, иногда я сидел вместе с Арриано за общим столом и пил вечером чай, слушая их болтовню, и не понимая ни слова, но улавливая интонации. Тем более, что Луис немного говорил по-нашему. Очень сильно ломал грамматику речи и из-за его акцента я не всегда с первого раза понимал, что за слово он имеет в виду, но со временем мы научились вести диалог, хотя бы самый простой. Да, я пытался наладить дружеские отношения с этой пусть и шумной, но в целом хорошей семьей. С соседями враждовать я точно не хотел, и как ни крути, а человек это стайное существо, и мне тоже требовалась своя стая, чтобы не ебнуться тут окончательно.
В общем, я старался дружить с коллегами, соседями, и наверное, единственный, с кем я так и не нашел общий язык, был Чарли. Ну, не сказать, чтобы я об этом сильно сожалел. Парень он слишком обособленный, и продаст любого за гроши, ему и правда насрать на людей вокруг него, вот что я точно понял в день нашего знакомства.

Я возвращался из бара домой, было очень поздно, или очень рано, кому как удобнее. Моя ночная смена подошла к концу, и я отправился домой. Мне никуда больше не хотелось, только в свою кровать, пусть и жесткую, но сейчас такую желанную. С мыслями о глубоком долгом сне я брел в сторону дома, когда меня остановили трое весьма неприятных типа. Один был тощий (да, это говорю я) и бледный как-будто он не принимал пищу, а только какую-то дрянную наркоту. Другой был низкий, коренастый и крепкий, с весьма вызывающе торчащим пучком черный волос на груди прямо из-под рубашки. А третий говорил со мной, и вид у него был борзый, сразу видно, чуваку не терпится подраться. Все трое смотрели на меня весьма недобро, а я уже прекрасно знал, чего они от меня хотят.
- Поделись сигаретой.
- У меня нет, - я даже не врал, достать курево было не так-то просто, не в нашем районе. Кто-то выращивал траву прямо дома, но я вообще-то против всего этого дерьма. У меня было несколько пачек сигарет заныкано дома, но курил я не часто, растягивал удовольствие. С собой я сигареты не брал, чтобы не испытывать искушения курить в каждом перерыве.
- Тогда бабки гони.
- У меня и бабок нет, - тут я немного привирал, у меня была двадцатка, но это мне до конца недели еще жить на нее, так что я не собирался с ней расставаться.
- Тогда телефон гони! - терял терпение волосатый коротышка.
- Не взял с собой.
- Значит куртку отдавай, классная у тебя куртка. Дорогая, да?
Я поджал губы. Крутка дорогая. То немногое, что осталось от старой жизни. Я ее купил на свою первую премию на радио, так радовался, помню, и эту куртку я любил, с ней много воспоминаний связано, так что отдавать ее этим бомжам я не собирался. Они это быстро поняли и попытались стащить с меня ее силой. Я упирался, завязалась потасовка. В какой-то момент меня уронили на землю и больно стали бить ногами. Я только и мог, что закрыть голову и живот. Именно тогда я услышал голос Чарли. Он быстро усмирил толпу, самому борзому, кажется, руку вывихнул. Он спросил, что случилось, и спросил в первую очередь у меня. Я поднялся на ноги не без труда, очень болели отбитые бока, и ноги меня плохо держали, но я сумел выпрямиться, насколько мне позволяла ситуация, бросил взгляд на троицу, что меня чуть не грабанула, и, шмыгнув носом, ответил:
- Не сошлись во взглядах.
Я мог наябедничать, мог сказать ему, что меня пытались ограбить. Но зачем? Чтобы они меня потом выловили отдельно, когда некому будет меня защитить? Они и так это сделать могут, только будут еще в разы злее. Нет, я не стану жаловаться на то, что не справился с банальным гоп-стопом.

Классика подъеба о том, что дело во мне, и это мне себя надо менять, чтобы меня не мудохали. Хаха, блять, смешно обосраться. С чувством юмора у моего соседа все так же хорошо, как у Паулы с английским. Ладно, я не прав сейчас в том, что уколол женщину, которая мне ничего плохого не сказала и не сделала.
Чарли переключился с меня на моих оппонентов. Те, конечно, стали неумело врать о том, что просто помогали мне подняться. Ну да, ногами по почкам. У нас сейчас все так друг другу помогают. Самое обидное, что в том же Буффало я бы добровольно никогда бы не зашёл в опасный район. А сейчас я жил в таком, не по своей воле, и все еще считал, что я не на своем месте и достоин лучшего. Но кто меня бы слушал? Кому было не похуй на то, что я там о себе думаю?
В общем, Чарли этим парням тоже не поверил, как и мне. Он пригрозил им, и прогнал. А после сделал мне замечание за то, что я соврал ему. А я не врал, я просто не ответил на его вопрос, потому что не хотел разборок, проблем, писать заявы или что-то еще. Я хотел, чтобы эти выблядки убрались отсюда и больше не ебали мне мозги, чтобы Чарли не вел мне допросы, а дал дойти домой, меня только что валяли по земле, мне надо почиститься и ... не знаю, может у Паулы есть мазь для синяков? Хотя скорее всего нет. Посмотрим.
Мы шли вместе в сторону дома, Чарли вдруг стал словоохотливым, и рекомендовал мне научиться драться. Я по жизни пацифист вообще-то, но в настоящем мире, пожалуй, стоило приобрести навыки выживания, он прав, так что спорить я не стал, только фыркнул недовольно, потому что его напоминания мне о том, что я от него огреб, мне были неприятны. Дальше хуже, спросил что от меня надо было, бабки или тело. Я скривил недоуменное лицо, а в ответ услышал еще отвратительнее заявление. Я не к тому, что "секс с парнями это фу и я так не делаю", нет, секс с парнями это здорово, и я успел это оценить в спокойном мире.
Мне скорее не понравились заявления самого Чарли "ты красивый, я бы трахнул", что за беспардонность? Если это шутка, то напомню, Паула лучше говорит по-английски, чем он юморит. А если нет, то еще хуже. Кто так вообще подкатывает? Только тот, кто может сказать "мне насрать на женщин и детей". Это точно не тот парень, с которым бы я хотел развлечься в постели.
- Заткнись, - устало попросил я, не желая ему объяснять почему он точно меня не трахнет.
Мы дошли до дома, я хромал, как побитая собака, кажется я подвернул ногу, когда меня уронили. И настроение было такое себе, мало того, что смена была не из легких, так еще и по дороге отпиздили, еще и выслушивать грубости от соседа я не был готов.

Я и не напрягался. Что вообще за тупые заявления "никто тебя трахать не будет"? Будет, и еще как, но только тот кому я это позволю. А такое далеко не каждому позволено. Будь ты хоть двадцать раз красавчиком или даже трахаешься как бог, но если ты ведешь себя как гондон, то извини, я лучше подрочу. Логично? Наверное, логично. Парни не менее избирательны в вопросе секса, как и девушки, если уважают себя. А я себя уважал, так что спать с кем попало не было моим стилем. В общем, я не хочу на эту тему даже думать, мне вот вообще не до ебли сейчас, мне на ногу наступить больно, и по мне так хорошо прошлись ногами, что я прям чувствую назревающие синяки.
Чарли помогал мне дойти, я опирался на него по дороге, если б не это, наверное, ноге бы стало еще хуже. Наверное, я повредил связку. Надеюсь, что нет, как я тогда на работу буду ходить? На одной ноге прыгать? Очень надеюсь, что не придется, и завтра уже все пройдет.
Дома я первым делом зашел в ванную, умылся и почистил куртку и штаны. Ну не могу я как бомжара весь в пыли и крови ходить. Мне неприятно, ясно? Сначала почиститься, потом лечиться, я такой человек, не надо меня судить. Я посмотрел на свое отражение в замызганном зеркале. Теперь я отлично вписывался в интерьер убитой ванной комнаты. Фонарь под глазом, разбитые губы, усталый в целом вид, весь грязный, как свинья. Фу, блять, смотреть тошно. Я умылся, привел себя в божеский, насколько это возможно, вид, и вернулся в спальню. Куда-то там Чарли в это время бегал, я просто снимал ботинки и носки, чтобы глянуть что там у меня с ногой. Ну, опухала, это было уже сейчас видно. Возле косточки виднелась синюшность, но это скорее ушиб. Я слышал, как Чарли кричит на Паулу и видел, как он выставляет ее прочь из моей комнаты.
- Бля, ты можешь просто быть с ней повежливее? Она не заслужила, что бы ты постоянно на нее орал, - попросил я устало. Я не хотел сейчас ругаться с ним из-за этого. Но однажды ему просто всечет Луис, или я. Не решил пока. Доорется просто. Нельзя так с женщинами разговаривать, даже если они шумные и не понимают по-английски.
Он протянул мне водку. Я не идиот, я понимал что это именно она, тем более на этикетке было написано. Русская текила, или может ближе к этому виски? Нет, там никаких добавок, только спирт и вода. Очень не вкусно, но очень крепко. Чарли осмотрел мою ногу, и приложил к ней лед. Не перелом, уже радовало. И надеюсь, что и не связки. Я не готов прыгать на одной ноге, хотя Чак этим меня и запугивал, что это надолго. Черт...
Я выпил то, что он мне дал, отвратительно. Хотелось просто выплюнуть собственный язык. Какая дрянь. Но эффект моментальный. Я почувствовал, как меня прогревает изнутри, и вскоре уже приятно закружило голову. А Чак предложил мне таблетки. Мощное обезболивающее, которое уже даже по рецептам давно не выдавалось. Наверное, не стоило пить обезболивающие с алкоголем, но я кивнул, и отложив пакет со льдом в сторону, похромал за Чаком. Не опираться на ногу совсем не получалось. Просто старался делать это быстро, чтобы сильно вес на нее не переносить. Мы дошли с ним до его комнатушки. Я дал знак беспокойной Пауле, что все хорошо, и ей не о чем переживать, и она вернулась к детям и хозяйству. А я, зайдя за Чаком в его комнату, прикрыл деликатно дверь. Не нужно детям видеть, что взрослые тут пьют.
- Уютно у тебя тут... - я был здесь впервые. И я врал. Комната дерьмо. Тесная, темная, и мебели всего ничего, спартанские условия, и никаких мелочей для создания собственного уюта. Не удивительно, что он такой злой.

Конечно, он не может. Если бы мог, то я бы не одергивал его каждый раз. А я не могу не делать ему замечания, потому что мне жалко Паулу. У нее каждый раз такие глаза, когда он на нее орет, что у меня сердце щемит. Будто еще немного и женщина заплачет, потому что незаслуженно получает от человека, которого даже не знает.
- Мм, цветы у тебя подохнут от твоей злоебучей ауры, - я покачал головой. Какие ему цветы? Он с людьми-то не уживается. Что это за пародия на Леона, который убивал людей, но любил свой фикус?
Он дал мне таблетку, но предупредил что это наркотик. Я посмотрел на маленькое колесо в ладони, на стопку водки в руке.
"Не умно, Джонни. Очень не умно. С другой стороны..."
Я пожал плечами и закинул таблетку в рот, отправляя следом и рюмку водки. Отвратительнее ничего в жизни не пил, и это даже с учетом того кофе, который принес Луис. Я потерял семью, я не успел спасти свою сестренку, от меня даже моя любимая собака убежала. Что я теряю, если меня убьют наркотики? Наверное, нихера.
Это страшно, когда собственную жизнь, которую ты раньше ценил больше всего остального, вдруг перестаешь бояться потерять. Но разве кому расскажешь о своем настроении? Всем насрать, да и тебе в целом уже тоже насрать.
Пока Чарли обматывал мою ногу, он спрашивал о жизни за стеной. Это сейчас самая интересная тема у всех. Об этом все у всех спрашивают. Кто как и чем жил до падения мира. Все те высоты теперь ничего не значили, были призрачны и не давали здесь ничего, просто интересно сравнить. Недавно видел успешного адвоката, который теперь постоянно пьет в моем баре и работает на заводе второго, чем сильно гордится вслух, но я вижу, как его это уничтожает.
- Что, презираешь таких, как я? - во мне сейчас говорила водка и проглоченная таблетка, но я вдруг был агрессивнее обычного. И с какого-то хера решил, что виной всему Чарли, который задает мне свои высокомерные вопросы, - Да, я не убивал людей до этого, и после тоже не собираюсь. А ты, я смотрю, и рад, блять, что теперь ни...ху..йк! Тебя не остановит.
Я выдохнул, хмуро глядя, как он мотает мне ногу. Зря я на него так. Человек мне помочь пытается, хоть и не должен, а я веду себя, как сука. Мне сделалось стыдно, я никогда таким не был. Я всегда считал себя хорошим парнем, что же со мной стало? Мы выпили за конец света. Я выдохнул и мрачно поделился с Чарли тем, о чем он спрашивал:
- До конца света я работал на радио. И никогда не дрался. Я, конечно, ходил пострелять в тир по мишеням, но знаешь... это не то же самое, что стрельба в живого человека.
Я замолчал. Я не смог выстрелить в мертвеца, который чуть не сожрал нас с Уиллисом. Если бы не он, этот старый вояка, я бы, наверное, пуская слюни, бродил бы сейчас среди "своих". И какой-нибудь более решительный парень просто добавил бы газу, сбивая меня нахер. Одна эта мысль мне противна. Я убил своих родителей. Своих близких. И мне этих впечатлений хватит на всю жизнь.
- Я очень надеюсь, что мне больше никогда не придется убивать.
Я сказал это вслух? Зря. Ему не понять. Ему убить человека не сложно, зомби тем более. А я... не знаю. Я просто хочу больше никогда не браться за оружие.

Я слушал его излияния говна по трубам, что текло рекой через его грязный рот. Опять мы ходим по кругу. Я пытался говорить с ним, как с человеком, а он отвечал мне, словно заведенная игрушка, которая знала только одну песню. Я не спорил, а зачем мне тратить на него время и сотрясать впустую воздух? Я ему говорю про красный, он мне отвечает про синий. Так и будем спорить с ним до утра, каждый говорить о своем. Оно мне совершенно было не нужно. Если человек злой, то он не услышит твоих аргументов о том, что нужно проявлять терпимость или сочувствие к людям, к живым, блять, людям. Который были чьими-то матерями, братьями, детьми и бабушками, или просто очень любимыми людьми. Которых кто-то ценит и ждет.
Да, в одном я с ним согласен. Я тоже не хочу стать одним из ходячих, но при этом я все равно не могу их убивать. Потому что я постоянно думаю о том, что они были кому-то семьей. Я думаю о своей семье. Которые тоже не выглядели уже живыми и разумными, когда напали на меня. Но это была моя семья. Все еще те, кого я любил. И мне было бесконечно больно добивать их, чтобы они перестали бродить после смерти. А правда ли они мертвы? Кто-то фиксировал это? Кто-то изучал "мертвецов"? А что, если этот вирус можно излечить? Обратить процесс? Кто сказал, что они умирают? Мы это предполагаем на основе ужастиков, которые сами же и снимали, или мы правда пробовали?
- Что, любишь слушать светские сплетни? В жизни не поверю! - усмехнулся я, несколько удивившись тому, что Чак знает мой голос. Я вел вечерний эфир, исключительно развлекаловка из новостей шоу-бизнеса, вряд ли такой серьезный и похуистичный парень, как он, будет интересоваться новыми альбомами групп, новыми сезонами сериалов или от кого там залетела очередная актриса.
А он продолжал вселять в меня "надежду", обещая, что так или иначе в этом городе все пойдет прахом и мне придется сражаться, не с мертвецами, так с людьми. Я этого не хотел. Меня эта перспектива не радовала. Черт, я хотел верить в лучшее. Пусть не до крайности, но мне нужна была надежда, иначе я просто полезу в петлю.
Я взял еще стопку водки, которая вливалась уже в меня, как родная. Выпил и снова на какое-то время забыл как дышать. Дрянь. Где гарантия? Вирус, вроде как, сам по себе убивает, но не воскрешает. Только в купе с новой вакциной, которую уже отменили, запретили и вообще больше не исследуют, наверное. А, ну и носители симбиоза вирусов - зомбари. Но этого можно избежать. Так что я уверен, что Паула меня не укусит ночью, потому что вакцины нет, а если она и была когда-то больна вирусом, то это не страшно. Я тоже был болен, но смотрите, я никого не кусаю.
- Твоим высокомерием да стены мазать в психушке, - намек на говно, да. Просто я разозлен. Он считал, что только он один кого-то терял? Или откуда столько дрянного пафоса? - Ты думаешь, я не знаю, как больно терять тех, кого любишь? Твою мать! Мои родители сожрали мою сестру! И я убил их, каждого, своими руками. Я знаю, как это больно, уж поверь!
Я не должен был кричать, я не должен был это вообще никому рассказывать, это была моя история, и я не хотел ее разбазаривать вот так. Я хотел оставить ее при себе и никому не ныть, мол, посмотрите, мне пришлось убить моих родных. Но слова Чарли задели меня. Я так долго молчал о том, что сделал... кажется, об этом знал только Уиллис, и то я не произносил это вслух, он просто догадался о том, что произошло.

Отредактировано Johnny Ward (2021-07-29 21:55:50)

Ну вот, я даже не сомневался, что мое работа ему не нравилась. Немного обидно, потому что я говорил не только о том, кто с кем сошелся. Я больше говорил о новых турах, фестивалях, классных местечках и мероприятиях в Буффало, и вообще старался преподносить какую-то полезную информацию о том, где и как провести досуг. Рассказывал о премьерах в кино, пьесах в театре. Но Чарли запомнил только сплетни о звездах, которые я и сам не любил.
- Нет, я не согласен, - упирался я, как баран потрясая головой, - отсутствие эмпатии нас окончательно убьет. Нельзя быть такими равнодушными друг к другу!
Как он не понимает этого? Если общество и дальше будет между собой драться, мертвецы победят! Вирус, который натворил столько бед, просто окажется в выигрыше, а мы сгинем. Я не хочу, чтобы на мне случился закат человечества. Я хочу детей и внуков, ясно? И чтобы они жили в прекрасном мире, который видел я сам. И я хочу, чтобы мой сын или моя дочь тоже вкусили прелесть мира, его свободы, его красоты и удивительных широт. Хотел поделиться с ними этим, показать дрессиррованных дельфинов, редких бабочек, белок в парке. Понимаете? Все эти мелочи, которые были там, и которые теперь, возможно, потеряны навсегда. Что стало с редкими вымирающии совами, которых люди пытались сохранить? Кто-то подумал о них, когда ебнул пиздец? Я сомневаюсь. Что с ними стало? Их сожрали? Они вырвались? Их выпустили? Или они сдохли с голоду в клетках? Мне больно об этом думать. О том, сколько живых существ пострадало, не только людей. Собаки, кошки, рыбки, птички. Мой Бакстер... вот куда он убежал? Что он кушает и живой ли там вообще? Черт, я сейчас расплачуь, кажется, потому что я скучаю по своей собаке.
Я сморгнул слезу. Не при этом человеке показывать свои чувства. Он говорил о том, что тоже убивал зомби, и не только он. А еще сказал, что у него была невеста, которую убили другие люди. Не знаю, что там за история, но вдруг подумалось мне, что вся его злоба не на ровном месте взялась. Теперь хотя бы понятно, почему он так всех ненавидит.
- И что, ты хочешь стать, как они? Такой же тварью, которая убивает и не чувствует жалости? - я осуждал его, потому что я считал его выбор неверным. Нельзя уподобляться злу, и нельзя опускать руки. Даже я, такой вот слабак, который не умеет драться, и то не сдается. А коп, который может много сделать для людей, сидит и ноет.
- Нытик, - буркнул я, провоцируя его. Я идиот, пожалуй, но я хотел его встряхнуть. Чтобы он мне на зло стал бороться. - Конечно, проще опустить руки и ждать, когда все окончательно наебнется. А попробовать хоть что-то исправить - яиц не хватает, да?
Я зло смотрел на него и честно ждал, что мне сейчас просто прилетит по лицу, но я и так уже "красавчик", чего мне бояться? Пули в лоб? Ну пусть так.

Нашу историю могли закончить мы сами. Так я думаю. Такие же придурки с самонадеяной верой в свое бессмертие, как я, такие же ублюдки, которые не станут помогать другим, как он. Мы поставим этот мир на колени и заставим его истекать кровью, гноем и слезами. Мы те, на кого вся надежда, но мы не делаем нихера, чтобы спасти свой род. Только прячемся и грызем друг другу глотки. У нас было время защититься и перегруппироваться, выработать новый план и напасть на мертвецов первыми, а не ждать, когда они доберутся до нас сами. Нет, нам не нужно все сжигать и бомбить. Нам не нужно уничтожать города, захваченные мертвыми. Все, что нам нужно, это план. Но вместо того, чтобы его составить, мы делили друг друга на классы, подчеркивали чужое богатство чужой бедностью, делили территорию и искали способ контроля. Не тем заняты. Тешим свое эго там, где надо задаться высокой целью. И пока кто-то не крикнет: "эй, очнитесь!" так ничего и не случится.
Я видел в глазах Чарли что-то, что ворочало во мне какие-то тревожные мысли. Будто меня хотели обмануть, но не понятно в каком конкретном моменте. Я чувствовал, что меня обводят вокруг пальца. И я сглупил, когда пытался вывести его на эмоции. Это то, что заставило меня его разозлить, и я вдруг понял, как это сделать. Лучший способ разозлить такого, как Чарли - усомниться в его силе мужика. Просто перечеркнуть все его старания быть крутым своим "а не верю". И как ни странно, это сработало. Я получил по лицу. И крепко так, что мне казалось, у меня сопли вылетели. А может, и правда вылетели? Он схватил меня и тряхнул так, что заболела голова. Я вытер кровь (или сопли? или кровь с соплями?) тыльной стороной ладони, и шмыгнул носом, слушая, как на меня рычат.
Нет, я не считал, что один человек все изменит, но я считал, что миру нужен человек, который направит остальных в правильном направлении, и если это буду я, значит это буду я. Чем я хуже любого другого лидера? Если бы я сумел своим даром убеждения всех усмирить и привести к единому плану, я бы так и поступил, но сначала этот план нужно придумать.
Он назвал меня безумцем, и я понимал почему, чего-то такого я от него и ожидал. Чего я не ожидал это следующие слова о том, что он ставит на таких, как я, и его поцелуя. Я вытаращил глаза, понимая, что разговор наш пошел в совершенно неожиданное русло, но черт, я прикрыл глаза и позволил себе насладиться этой минутой сумасшествия.
Я отвечал ему, не думая о том, что мы творим и насколько мы чокнулись. Насколько он чокнулся. Но когда он отпустил меня, я задал ему ожидаемый вопрос:
- Ты че, пьяный?

Отредактировано Johnny Ward (2021-07-30 22:19:50)

"А ты?" А чего я? Я в сопли, иначе я бы ни в жизни не подпустил этого упыря к себе так близко. Я ж себя не на помойке нашел, чтоб сосаться с ублюдками, которые считают, что имеют право орать на женщин и не уважать детей. В любом другом случае я бы его просто остановил, но сейчас мне было настолько насрать на происходящее, что я просто отпустил эту ситуацию.
Меня толкнули так, что я ударился об стену затылком и лопатками. Больно, сука, будто мне мало сегодня прилетело. Он совершенно не нежничал со мной, но это было даже не удивительно, мне казалось, он специально даже груб. Он кусал меня, раздевал так, чтобы я не мог толком ничего сделать в ответ.
В какой-то момент он просто уронил меня, и я взвыл от боли, отозвавшейся в ноге. Кажется, его таблетка еще не успела нормально подействовать. Или просто это было слишком больно, что даже обезболивающее не справлялось.
Он залез ко мне в штаны, и слегка подрочив мне ухмыльнулся, довольный тем, что мое тело реагирует на него. Я и не скрывал никогда, что я люблю и мужчин, и женщин. Просто я не кричал об этом на каждом углу.
- А ты бы предпочел пинка по яйцам? - рычу, пытаясь высвободить руки из футболки. С пола меня подняли так же резко, как и уронили туда, и толкнули на постель. Я и сделать ничего не успевал, кроме как грязно ругаться от боли в боках, которые этот хер мне так сжимал, что мне было не вдохнуть без отдачи. Мне было не опомниться даже, а меня уже прижимали, и покрывали новыми метками. Сегодня моя кожа просто цвела отметинами. И синяки, и засосы, и следы зубов. Черт, я наверное, болен, но это было одновременно больно и приятно, и я заводился от его дикого нрава. В другой раз я его точно пошлю нахер с такими "нежностями", но сегодня мне было так насрать на это. Мне больше хотелось поддаться ему, заразиться его безумием и хорошо закончить это утро. Или не хорошо, я пока не знал, что меня ждет.
И вот он дотрагивается моей задницы, торопливо смазывает меня, немного небрежно, и вторгается в мое тело. Я закричал, вовремя вспоминая, что дома мы не одни, и кусая свои губы в кровь, снова раззадоривая лопнутую ранку. Я чувствовал теплую кровь на губах и языке. А еще я чувствовал в себе Чарли. Этот гондон даже не пытался меня хоть немного подготовить, просто влетел такой, без "добрый вечер", и продолжал меня иметь так, словно больше наказывал, а не трахался.
- Блять, полегче! - раздраженно рычал я, запуская ногти ему в бока и укусил его за плечо, больно, в отместку за то, что он делал со мной.

Отредактировано Johnny Ward (2021-08-03 10:38:13)