:биография:

Стиллуотер... крошечный, словно сошедший со страниц детских книжек, живописный городок на юго-западе Миннесоты, где жизнь течет своим чередом, где всё и просто и знакомо, где на закате потухающие лучики солнца золотыми дорожками пробегают по блестящим витринам маленьких магазинчиков, как один выкрашенных краской цвета осенней листвы — таким я видела место, где родилась тридцать два года назад. Кажется, ни в одном из тысяч таких же маленьких городов никогда не происходит ничего особенного и скромные жители проводят всю свою жизнь, обсуждая старенькие телепередачи и матчи местной школьной футбольной команды. И я так любила эту тихую заурядность нашего городка. Больше всего на свете я мечтала, чтобы все оставалось таким, каким было все это время - простым, удобным, знакомым. Я могла с легкостью представить, что через пять лет, вернувшись с учебы в университете, я останусь жить в Миннесоте, выйду замуж за человека, которого знаю с самого детства, и наши дети так же, как и мы, останутся здесь. Все эти тридцать два года единственное, к чему я по-настоящему стремилась, было постоянство. Мне было необходимо найти свою константу.
Однако, по иронии судьбы, мы не всегда получаем то, чего хотим.

Мой отец, Грегори Доусон, был тренером тренером по футболу в школе, помогая обрести мечту тем, кто думал, что из Стиллуотера никогда не вырвется и станет очередным автомехаником или продавцом подержанных автомобилей. Честный, сильный духом и бесконечно верящий в справедливость человек. Про таких как он еще принято говорить, что они живут со стальным стержнем внутри.
Мэгги же была напротив удивительно мягкой, податливой женщиной. От моей мамы всегда веяло теплом, заботой, что не удивительно, ведь жизнь она посвятила тому, чтобы стать самой лучшей женой и не менее прекрасной матерью.

Я выросла в большой семье, где, кроме меня, было еще три ребенка, и все три - девочки, а что такое жизнь в доме с одними девчонками? Хаос. Не смотря на все попытки нашей матери поддерживать порядок, следы пребывания девчонок были везде - наши десятки пар туфель то и дело норовили вырваться из наших комнат и оказывались то на лестнице, соединяющей первый и второй этаж, то в коридоре, а иногда даже в гараже папы, чему он, конечно, был совсем не рад. Не смотря на то, что росли мы все в одних условиях и воспитывались одними родителями, мы с сестрами всегда были очень разными и не похожими друг на друга. Самая старшая, Бетти, была поцелованной солнцем брюнеткой, с до ужаса упрямым характером и непоколебимой силой воли. Она та, кто всегда сдерживает обещания и все доводит до конца. Мелани, будучи на три года младше Беттс, напротив была полной ее противоположностью - легкомысленная и взбалмошная, вечно все забывала, и это из-за нее мы, собираясь на каникулы с семьей, по три раза возвращались назад, что заставляло Бетти топить в себе огромное желание стукнуть Мел чем-нибудь тяжелым, а младшенькую Оливию разливаться звонким смехом на заднем сидении машины. Кстати, о ней. Оливия, по праву носившая звание самой маленькой в нашей семье, была такой не только по возрасту, а она младше Бетти на целых десять лет, но и внешне - в этой крошке всего 155 сантиметров роста, зато сколько энергии и воли к жизни, легко хватит на то, чтобы переплюнуть самого солнечного человека на свете. Я же, будучи третьей по счету, больше всего походила на наших родителей.

Когда мы были еще совсем детьми, мама всегда удивлялась, как удивительно во мне сливались черты их с папой характеров - вот я выбираю платье, в котором пойду на праздник, а всего через мгновение уже встаю на защиту друзей перед ребятами постарше, даже если все могло закончиться ссадинами на локтях и коленках, и синяками.

Я носила платья и украшала волосы цветами, любила ароматы кофе и тюльпанов, прилежно посещала занятия музыкой и тренировки по танцам. У нас с папой была традиция бегать на школьном футбольном стадионе ранним утром по субботам. Мы просто бегали и говорили обо всем на свете, и вокруг не было ни моих сестер, ни тренировок, ни необходимости куда-то торопиться. Иногда мне так сильно хотелось быть дочерью своего отца, доказать ему, что я такая же смелая, как он, такая же жаждущая справедливости, как он... но на самом деле, я была такой же хрупкой натурой, прятавшейся за непоколебимой оболочкой "я со всем справлюсь"... как он.

Окончив школу, я покинула родной дом и поступила на факультет медицины Университета Миннеаполиса, чтобы по окончании спасать жизни, и не просто жизни, а детей. Было что-то совершенно волшебное в педиатрии - это как бороться с самим богом, ведь вопреки всеобщему мнению о том, что бог любит каждого, дети, самые чистые существа во вселенной, от чего-то продолжали получать болезни. Наверное во мне взыграло гнетущее чувство несправедливости мира, в котором мы жили. Я искренне любила свою работу - в детях, даже подключенных к бесчисленным катетерам и капельницам, всегда сохранялся задор, они никогда не унывали, а их искрящийся смех заполнял собой все. По вечерам я читала своим пациентам сказки, мы вместе пели и радовались моменту, а на утро уже держала их за руку, пока они проживали худшие часы своей жизни. Так я и встретила Картера.

Проходя ротацию в отделении онкологии, я проводила привычный утренний обход, когда ко мне в руки попала карта пациента, которого в больницу привезли не лечить... а умирать. Картер Николс, восьмилетний худощавый мальчик в темно синей пижаме с планетами и кометами, совсем ослаб, но продолжал рассказывать родителям о далеких галактиках и космических путешествиях, пока его мама выбегала из палаты каждые десять минут, чтобы промокнуть слезы. Рак поджелудочной железы, терминальная стадия. В программу пациентов, проходивших лечение новым препаратом в рамках клинических исследований, включен не был, не смотря на то, что были все показания. Терминальная стадия ведь обычно значит, что у пациента шансов нет, ни государство, ни больницы уже не тратят сил и средств чтобы его вылечить, а просто поддерживают в нем жизнь пока она есть. Не знаю почему именно Картер, почему именно этот случай, но я потратила дни на то, чтобы как можно лучше изучить его историю болезни, пыталась найти способ помочь ему, но все сводилось к одному - новому препарату, который Картер получать не мог, не смотря на все мои попытки включить его в программу. Что сделала я? Оставила мальчика умирать на глазах его семьи? Нет. Я бы ни за что себе не простила, если бы знала как ему помочь, но не сделала этого просто какая-то дурацкая бюрократическая система решила учинить препятствия. Так что поговорив с родителями мальчика, я украла несколько коробочек лекарства и в тайне от остального персонала больницы вводила его Картеру. Мой отчаянный поступок позволил Картеру прожить еще два года. Два прекрасных года с теми, кого он любит, два года продолжающегося детства и мечтаний о далеком космосе.

Этот случай для моей карьеры не прошел бесследно. Когда вскрылась пропажа препаратов, началось расследование и мне пришлось сознаться в содеянном. Свет в конце тоннеля предательски не загорался, я уже считала, что мне придется попрощаться с лицензией и карьерой врача, когда жизнь свела меня с Беном - давним другом Бетти, на тот момент работавший адвокатом. Именно благодаря ему мне удалось сохранить свое призвание и не попасть за решетку.

Пока я боролась за мальчика по имени Картер, мир превратился в хаос, который раньше показывали только в фильмах про конец света. Казалось не было и минуты, чтобы перевести дыхание, так что вслед за новостями об исчезновении Бетти, я узнала, что несчастья добрались и до нашего городка, и моей семье пришлось спасаться. Вирус, распространяющийся по миру со скоростью света, толпы людей, ломящихся в закрытые двери больниц, чтобы получить заветную дозу вакцины, ожившие мертвецы и страна, разваливающая на части. Стройные города в одночасье превратились в колонии, небольшие островки безопасности. Мне не хотелось отсиживаться в сторонке и ждать когда все само по себе станет нормальным, поэтому до момента новой встречи с Беном, я старалась помочь миру как умею - проводя исследования, оказывая медицинскую помощь тем, кому еще можно помочь, но все изменилось, когда мне предложили присоединиться к Гекате. Меры, которые использовали они, были мне чуждыми, но цели оправдываю средства, не так ли? Не знаю, мне, наверное, хотелось верить, что не так важно под каким флагом помогать людям - на этой войне плохо было всем, но именно поэтому она была нужна. Системе, очевидно не работающей, нужны перемены.
После объявления Гекаты террористической организацией, массовых убийств ее членов и захвата Декстера Бейли, я, вместе с Беном, с которым мы уже успели достаточно сблизиться, осталась на стороне своих товарищей.

Работа врачом в мире, который рассыпается на осколки, или пережует тебя, выплюнув на обочины жизни, либо сделает сильнее. Я видела последние огоньки в глазах тех, кто погибал, сражаясь за лучшее будущее, многие из них шептали тихие молитвы и просили передать их семьям, что они их безгранично сильно любят. Я слышала надежду в голосах тех, кто упорно твердил, что они не умрут, только не сегодня, и что где-то их ждут жены и дети, и что они еще смогут отведать любимого яблочного пирога. Я чувствовала слезы радости на своих щеках тех, кто успешно возвращался с опасного задания и наконец мог обнять тех, кого любит. И я верила. Им всем. Никогда еще сердца людей не были наполнены такой искренней верой, такой чистой трагедией.