Совсем ещё девчонка, лет двенадцать или около того, стоит перед распашными дверьми операционной и выглядывает сквозь мутную плёнку среди размытых силуэтов кого-то очень для неё важного. Растрёпанные волосы, подстриженные по-мальчишески - “в кружок”, запёкшаяся кровь у виска, а по носу текут слёзы.
- Он будет жить? - Бескомпромиссный вопрос встречает доктора Блайт в лобовую и требует ровно такого же бескомпромиссного ответа.
- Тебя кто сюда пропустил? - Женщина оглядывается в поисках того, кому сможет передать “почётное” право проинформировать родственников об исходе операции.
Девочка сжимает губы, смотрит на неё в упор и упрямо делает вид, что устало брошенное замечание не имеет к ней никакого отношения.
- Он должен выжить! - Твердит она подобно заклинанию, но в её словах, известно, нет силы убеждения. - Ты! Вылечи его! Ты сможешь! Ты! Ты! - Ребёнок захлёбывается истошным криком и впадает в истерику.
- Шанс один к десяти, - Оливия не уговаривает её, не убеждает и не пытается подкупить лживыми увещеваниями. - Когда его переведут в палату, зайди попрощаться. - Девочка продолжает настаивать на своём отвратительном “ты сможешь” и хватает женщину за рукав. - Но не думаю, что он придёт в сознание. - Наконец-то люди очухались и увели прочь безутешное дитя, даруя ему слова утешения, до зубного скрежета притворные, пустые и безосновательные.
Доктор вспомнит её зарёванные глаза, когда несколькими часами позже поставит свой росчерк на свидетельстве о смерти. Нет, её вовсе не угрызает совесть за столь гнусную историю. Она испытывает неподдельное разочарование - какое расточительство! Но госпиталь оказывает помощь всем, кто может оплатить по счетам, а медицинский персонал скрупулёзно обучен не скупиться на препараты, манипуляции и консультации, чтобы увеличить сумму в подытоге. Оливия спишет на этот случай несколько ампул Промедола, Мезатон, Валиум и один набор для интубации. “Мы сделали все, что только возможно. Вы можете оплатить чек сразу или разбить платёж по долям на три месяца. Все необходимые документы получите в пятом окне. Там же можно оформить рассрочку или подать прошение о частичном возмещении стоимости лечения. Но бюджет на текущий квартал уже выбран, так что…Хорошего дня.”
Телефон приглушенно булькнет в кармане халата, накинутого поверх зелёного хиркостюма, изрядно измятого за рабочую смену. Душ. Кофе. Сигарета. Вот то, что ей сейчас нужно. И не важно в какой последовательности. Номер не подписан, но Лив прекрасно знает адресанта.
- Да чтоб вас! - Прилетевшие следом за сообщением “наградные” более чем щедры, но ей всё же необходимо позитивное подкрепление совсем иного рода. Она выбирает кофеин.
- А может вместо того пойти и придушить администратора? - Коридор, ведущий к её кабинету, забит - человек десять, не меньше. Люди чем-то возбуждены. Многочисленные сердитые возгласы и невербальное негодование, отпечатавшееся глубокими рытвинами на лицах, ещё больше раскручивают коленвал раздражения доктора Блайт. Её разъярённый вид не обещает сострадания, а её жесты резкие, торопливые выдают подавляемую чувством собственного достоинства агрессию.
Она спешит стряхнуть с себя угрюмые взгляды сразу же, как за ней закроется дверь, обрубая гомон и чужое, въедливое внимание. Опешив, от нахальности обнаружившегося в кабинете нарушителя, женщина несколько раз широко раскроет и закроет рот, ровно как перепуганная карманная собачонка. Мужчина просто зашёл в пустую комнату и невозмутимо занял её место, застыв в кресле вытянутым в струну болванчиком, не касаясь высокой мягкой спинки, обтянутой бежевым кожзамом. 
- Ну это уже с-с-слишком, - ей не представится возможность закончить задуманную партию. Фраза, брошенная "блатным" пациентом, встанет поперёк горла и заставит кашлянуть, чтобы молвить. 
- Гиппократа? - Она разглядывает незнакомца, не упуская из виду ни единой стигмы приближающейся агонии. Бледная кожа, испарина, поверхностное рваное дыхание и асимметрия в движении грудной клетки.
- Гемоторакс? - Его глаза дёргаются вырисовывая кривые, ломаные линии, но сам он ещё держится и, более того, находит в себе силы для выражения истино праведного гнева.
- У меня для тебя две новости, милый, - слова смолой сочатся из её рта и забивают собою всё пространство, - одна, как водится, хорошая, а вот другая, понятное дело, плохая. - Женщина переступает с ноги на ногу и сжимает ладонь в кулак, в попытке сдержать интонации, готовые взвиться на самые высокие ноты. - Дело в том, что Гиппократ почил. - Оливия корчит скорбную гримасу. - В каком-то невообразимом году ещё до нашей эры. Это, как ты понимаешь, плохая. Хорошая - ждать, чтобы свидеться с ним, тебе совсем недолго. Кофе? - И она невозмутимо разворачивается к шкафчику, распахивает дверцу и запускает лаконичную и миниатюрную капсульную кофемашину, которая тут же принимается жужжать и плеваться паром. - Что тут у нас? - Лив перебирает в широкой чаше плотные напёрстки с крышечкой из разноцветной фольги. - Крема. Ваниль. Эспрессо. О, Альба - насыщенный и бодрящий. Как раз то, что тебе нужно!

До незваного гостя доходит туго. И его благодушное неведение просто выводит Оливию на самую высокую ноту истерии. Пусть, это болезнь делает его взгляд зыбким, темнит очевидное. Пусть. Но какое же изумительное невежество по отношению к её персоне!
- Прошу, - женщина ставит чашку с напитком перед посетителем. На ободке виднеются бледные разводы. Любимая кружка, впитавшая в себя сотни слоёв кофейной пыли, въевшихся настолько, что их уже невозможно отмыть, просто ополоснув водой, а использовать химию или тереть усерднее - слишком утомительно.
Гиппо внимательно наблюдает за каждым движением своего пациента. Рука не потеряла подвижность, а значит кость, и уж тем более сустав не затронуты. Мужчина свободно склоняет голову на бок, ему хватает сил удерживать телефон, пусть и с очевидным усилием. Он даже сделает несколько глотков и с успехом исполнит упражнение из области изящной словесности. Его упорство впечатляет.
Оливия непривычно умастилась на невысокой табуретке с винтовым механизмом, подкатилась почти вплотную к столу и принялась раскачивать её из стороны в сторону, отчего механизм, категорически не согласный с подобным надругательством, принялся истошно скрипеть каждый раз, когда она преодолевала точку соприкосновения, что нисколько не потревожило сосредоточенности мужчины, пытавшегося объясниться с Джо в двух-трёх словах. Ещё чуть-чуть и оглушение.
- Вот наговорщик! - Гиппо рассердилась не на шутку и не в шутку посчитала это ябедничество прямым оскорблением.
- Слушаю предельно внимательно, - женщина нарочно прижала телефонную трубку к уху и оставалась в таком положении, ровно до того момента, пока собеседник не спрятал мобильник в кармане.
- Благостных гимнов тебе не спою, - Лив сокрушённо вздыхает, то ли от безрадостных перспектив пациента, то ли от огорчения, что так или иначе придётся с ним возиться. - Доктор приподнялась, потянулась через стол к коммутатору и, зажав нужную клавишу, пригласила в свой кабинет санитара с каталкой.
- По моим прикидкам ты должен был бы уже минут пять как отрубиться. - Дверь бесцеремонно распахнулась. Чья-та недовольная физиономия мигнула в проёме, разведать, когда же начнут приём.
- Ну всё, это надолго. - Люди в очереди по разному восприняли безрадостные известия. Кто-то молча развернулся и ушёл, чтобы уточнить время, на которое можно перенести консультацию.  Кто-то громко возмущался и примерялся, как бы половчее прикинуться немощным, но бледный вид мужчины, которого выкатили на каталке из кабинета заведующей, не оставил им и шанса выиграть в сравнении. Были и те, кто, притихнув, буквально вросли в стену, явно намереваясь дождаться доктора при любом раскладе. Что ж, каждого из них ждёт разочарование.
- Этого в рентген, - Гиппо заглянет на пост к администратору, чтобы, во-первых, высказать своё недовольство её организационными способностями, а, во-вторых, предложить ей раскидать пациентов между дежурными докторами, ибо она собирается заняться чем-то поинтереснее.
- Ну что как в первый раз! - Лив оборвёт жалкие попытки лаборанта избавиться от одежды пациента "номер один" на сегодня. Сперва-наперво женщина уколет ему обезболивающие, приговаривая без особых интонаций, по привычке.
- Боль сейчас уйдёт, но голову покружит, поведёт, будто напился до белых риз. Сознание только не теряй. - Изогнутыми ножницами она безжалостно режет ткань, снимая лоскуты, по большей части пропитанные кровью. Мужчину не станут поднимать, подкатят к рентгенографу на коляске и опустят экран до уровня груди.
- Плечо хорошо захвати, - голос Оливии звучит из репродуктора приглушённо.
- Задержите дыхание на вдохе, - персонал покинул помещение для исследования, - дышите. - Оператор переключает за пультом записанные загодя команды.
Ещё на экране Оливия увидит, что её изначальные предположения оказались верны. Она не станет дожидаться снимков.
- Готовьте операционную и переложите его на каталку, вот-вот завалится. - Женщина снова подошла к подопечному Джо, склонилась над ним, пообещала избавление и исчезла из поля зрения, тогда как её голос всё ещё явственно и где-то совсем рядом требовал от персонала клиники как можно скорее готовить растворы, плазму, эр-массу и Бог весть ещё что.
Операция длилась несколько часов. Лив не позволила ординатору сделать фото. Эдакое “до” и “после” для архивного альбома, чтобы потом хвастаться перед теми, кому не довелось. Всё завершилось вполне благополучно. Дренаж, полиэтиленовый пакет, разлинованный так, чтобы легко можно было отслеживать количество отделяемого, тугая давящая повязка и вип-палата с кардиомонитором, кислородом и мягчайшей кроватью с дистанционной регулировкой угла наклона изголовья.
- Жить будет, - Гиппо следит за показателями на экране. - Нет, прямо сейчас не отпущу. - Аппарат занервничал и запротестовал короткими повторяющимися сигналами. - Дня через три, - женщина поддевает отошедший электрод и крепит его к грудной клетке, прижимая посильнее, чтобы лучше расправить пластырь. - Ну слушай, у тебя что других головорезов не найдётся? - Её голос просел и звучит утомлённо. - Ну вот, зачем тогда меня мурыжишь? - Кто-то заглянул в палату, но  сразу же её покинул. - Ах, это ты так по мне скучаешь, - теперь она похихикивает, - ну так пришли мне хоть раз букет цветов, а не подстреленного бандюка на последнем дыхании. - Лив благосклонно выслушивает длинный монолог. - Не суть. Ой, да не брошу я твоего, очень важного человека. - Они обменяются с Джо ещё парой фраз и телефон упадёт в карман её халата.
- Ну и долго мне тебя ещё стеречь? - Показатели говорят о том, что мужчина должен вот-вот проснуться. - Между прочим, подслушивать чужие разговоры даже в нашей компании не принято.

Никто из прикосновенных к делам синдиката просто не мог представиться заурядной личностью. Вот и этот, как ни крути, ею не оказался. Балансируя на грани сознания, он уже приготовился решать любые обозначенные проблемы, и ещё издали уверял в своей абсолютной компетенции.
- Решим-решим, - Оливия соглашается с ним, пытаясь подавить зарождающийся бред максимально спокойными, доверительными интонациями.
- Эй! Уймись, что ты! Посмотри на меня. - Но взгляда её мужчина не поймал. Он рвался подняться на ноги, и перспектива вырвать иглу из вены его нисколько пугала. Пациент не замечал Гиппо, плохо ориентировался в пространстве и казался мало взволнованным её причитаниями, которые громадно трепетали над самым его ухом.
- В больнице! На что ещё это похоже. - Женщина обходит кровать полукругом и встаёт так, чтобы преградить ему путь, ограждая от необдуманных действий. - Мы вытащили из тебя вот такой, - она продемонстрировала отрезок, разъединив сомкнутые до того ладони, - кусок арматуры, - её ужасно рассердила выходка, и несмотря на особое прилежание, с которым она старалась сохранять невозмутимость, её голос разом наполнился острыми, режущими эманациями, будто все нравоучения звучали не во благо здоровью пациента, а лишь в угоду её экстравагантным прихотям.
- Нельзя же так наплевательски относиться к своей жизни, в конце-то концов! - Женщина мягко коснётся его плеч и попытается снова уложить мужчину на кровать, - к моим трудам, - Лив подцепит пальцем последний всё ещё цепляющийся за оголённый участок кожи электрод, - к деньгам Джо, которые он заплатил за тебя, наконец, - и рванёт его на последнем слове не без злого умысла. К чему мониторинг, когда и без того предельно ясно - пациент скорее жив, чем мёртв. Доктор вглядывалась в его лицо, но из-за пастозности оказалось невозможным вот так сразу угадать, дурён ли он или хорош. Но, впрочем, какая разница.
По тонкой прозрачной трубке, выпущенной из закрытой раны, потянулась алая и к тому моменту, как женщине всё таки удалось придать пациенту обездвиженное положение, заполнила дренажную ёмкость на треть.
- Да чтоб твою мать! - Оливия хлопнула раскрытой ладонью по кнопке вызова персонала. - Давай ты будешь паинькой, и тогда ровно через три дня я вытащу из тебя эту штуку и отпущу, отлёживаться дома. Иначе, - она не оставила без ответа немой вопрос, застывший в выражении крайней степени недовольства, отразившейся на лице неугомонного дружка Джо. - Иначе кровь наполнит плевру, - Гиппо снизошла до объяснений, - это такой мешок в котором болтаются твои лёгкие, - женщина активно жестикулирует, гипнотизируя и отвлекая его от мысли стянуть с носа канюлю кислородного концентратора. - А дальше коллапс, удушье, агония и смерть. Неприглядная, неотвратимая и крайне болезненная. - В палату влетела переполошная внезапным вызовом медицинская сестра. Некрасивая, навязчивая и легковерная женщина. Такие легко поддаются чужому влиянию и искренне обожают персонажей из анекдотов, однако, поручения выполняют скрупулёзно и с прилежанием.
- Уколи ему Диазепам. И проверь вену, похоже он таки вырвал иглу. Если будет нужно. обезболь. Столько, сколько попросит, - сестра чуть расширила глаза - подивилась невиданной щедрости, тогда как Оливия оставалась невозмутимой. - Я завтра утром отпишу в процедурном.
- Что тут у вас, -  новый посетитель, бесцеремонно и непрошено вторгается на территорию Гиппо за что получает хмурый взгляд, полный неодобрения.
- Там лампочка надрывается, решил, вдруг нужна моя помощь? - Коул, один из хирургов клиники, безынтересно оправдывается, в то время как его глаза обшаривают комнату на предмет интересных подробностей.
- Я тебя умоляю… - Лив щёлкнет языком и отвернётся от собеседника, чтобы выправить залипшую кнопку.
- Сколько внимания да от нашего светила. Интересный случай? - Похабная привычка зря задавать вопросы о вещах примитивному уму его непостижимых, необычайно раздражала. Благо, ещё на разгоне слова Коул понял, что не получит ответа, даже если украсит свою физиономию снисходительно-выжидательной улыбкой, и не стал продолжать расспросы.
- В любом случае, как раз к тебе шёл. Вот, заявка на медикаменты, посмотри сегодня. Шкафы пустые. Чем прикажешь лечить? - Мужчина всучил ей несколько исписанных листов, пришпиленных к планшету ярко-зелёной мягкой скрепкой.
- Тем что есть. Аналоговая замена препарата. Никогда не слышал? - Лив отмахивается от коллеги с ленивой небрежностью. Ему остаётся только полоснуть заведующую хлещущим взглядом, всплеснуть руками и с искажённым лицом удалиться, не преминув бросить напоследок, - ты всё таки посмотри.
Гиппо проследила, как сестра наладила доступ и сделала нужную инъекцию, воткнув иглу в резиновый переходник и на время перекрыв систему. Скоро он совсем очухается и с ним можно будет обыкновенно, без бреда поговорить. Но разве нужно ей с ним разговаривать?
- Я завтра ещё зайду. - Предупредит она и оставит пациента под попечительством младшего медицинского персонала. Ей придётся задержаться на посту, чтобы вписать номер палаты в список тех, кто оставлен под наблюдением дежурного врача. Ей смертельно хочется спать, а ещё ехать в Центральный.
- К чёрту всё! - Оливия решила остаться в клинике, пообещав себе выходной на завтра, ровно после того, как убедится в положительной динамике состояния человека синдиката.
- Левиафан Браун, - Гиппо прочла его имя на удостоверении. Агент SPC. Вот откуда столько хлопочущих ноток в интонациях Джо. Полезный человек. Таких не ставят на размен.
Удостоверение, телефон и весь скарб, что всё ещё оставался годным, женщина упрятала в тумбе своего рабочего стола. Мягкий кожаный диван мог бы стать самым удобным местом для сна, если бы не приходилось сгибаться в три погибели, чтобы умаститься на нём.
За следующие три дня Оливия только раз ночевала в своей квартире, расположенной в одном из престижных аппарт-комплексов Центрального района. Её визиты к агенту Брауну не стали частыми и не отнимали у неё много времени. Больше уходило на то, чтобы отбиться от настойчивого внимания Коула, который просто завалил её заявками и докладными, одна абсурднее другой. Всё-то ему неймется! А в довершение всего, на утро третьего дня пребывания Левиафан в клинике, ей позвонили и доверительно, но не без чванства сообщили, мол к концу недели нагрянет проверка по списанному не так давно оборудованию и материально-техническому обеспечению госпиталя в целом. Потому настроение Гиппо никак нельзя было назвать радужным. Она уже и забыла, когда в последний раз пребывала в беззаботном благодушии. Наискучнейшее единообразие.
- Проходи. - Лив развернулась лицом к входящему, указывая ему на кушетку, где мужчине предполагалось расположиться так, чтобы ей ловчее было вытянуть дренаж. - Нужно сделать вдох, когда я скажу. - Док подцепила пинцетом узелок и обрезала нитку, удерживающую его на месте. - Сейчас, - на три счёта она вытянула из раны трубку. Ещё пару минут ей понадобилось на повязку. - Отлёживаешься дома. Тяжести не поднимать. И вообще поменьше активности. Спать только на спине. Перевязки через день - сам справишься, или попросишь кого. В понедельник снимаем швы. Тут уж придётся тебе приехать. - Женщина оттолкнула от себя столик с инструментами и отошла к окну. - Вещи тебе принесли. Сумка в палате. В боковом кармане удостоверение и телефон. Водитель ждёт у входа, доставит тебя "в лучшем виде". - Лив не удержалась от сарказма и не упомянула о двух шприцах с Ультрамом, упрятанных ею среди одежды, чай сам догадается, что к чему.

Оливия скривилась, когда неугомонный пациент, едва освободившись, принялся проверять подвижность суставов. И тот, что перемотан бинтами, конечно, тоже не пощадил. Бравада? Фанатизм? Слабоумие? Всё одно к одному и ничего по толку.
- Ну, аккура-а-атней, - да куда там! Лишнее всё. Вон, уже нахмурил брови - наверняка нашёл к чему придраться.
- Что за человек. Нет, чтобы выдавить из себя хотя бы спасибо ради общего приличия. - Но вместо благодарности Гиппо достаётся порция безжалостно-очевидного сарказма, удачно оттенённого вымученной улыбкой. Женщина повторит её точь в точь, и даже с лёгкой асимметрией, прибавляющей оригиналу некоторую толику едва уловимого шарма.
Она примется укладывать использованные инструменты в лоток для стерилизации, и даже успеет закинуть столик дымчато-голубой салфеткой, когда за её спиной вновь повторится голос, теперь уже нисколько не язвительный и не острый. Доктор задумается прежде чем ответить, но совсем недолго - глупо отказываться от лояльности того, кто привык решать чужие проблемы и, судя по всему, до этого справлялся с каждой из них с примечательным успехом.
- Я сохраню твой номер, - она не записала его в телефонной книге по самой простой причине - не смогла придумать затейливого наименования, своего собственного, не того, под которым его знали в Синдикате. А вот прямо сейчас её озарила идея. Женщина ловко отбивает ритм: “Муж на час.” Придумка занимает её мысли на какое-то время и изрядно веселит.

12 апреля 2021

Обещанная проверка нагрянула аккурат к столу. Оливия не поскупилась с ассортиментом блюд: папки с документами, сметы и счета, накладные, контракты на утилизацию оборудования и акты выполненных работ насытили чинуш от пуза. Доктор Блайт предстала в образе благопристойной хозяйки, готовой умаслить самого взыскательного гостя, тогда как мысленно она комкала листы и отправляла их  в широко разинутые рты, глубоко пропихивая в горло двумя пальцами, чтобы можно было понаблюдать, как краснеют их сальные лица от удушья. Она, безусловно, догадалась, кто столь любезно “пригласил” господ по её душу. Ей даже, извиняясь за исключительно вынужденные меры, показали кляузу, подписанную простодушно полным именем заявителя.
- И на что он только надеялся! - Она безмерно устала гадать по его кляузам, какой фортель он выкинет на следующий раз.
- Приятно иметь дело с очаровательной дамой, - лысоватый ширококостный и навязчиво моложавый представитель департамента сминает женственно-пухлые губы о тыл её кисти. Оливия сражена старомодным, неуместным жестом и, чтобы не выставить своё негодование очевидным, отворачивает лицо, посылая прощальную улыбку чьей-то спине, застывшей у распахнутой двери.
- Легко прослыть очаровательной в приятной компании, - женщина отнимает руку и выжидает, когда все посторонние покинут её кабинет, чтобы смыть с кожи липкий след.
Именно за этим занятием её застаёт Коул. Мужчина неторопливо закрывает за собой дверь, так же неторопливо усаживается в кресле напротив рабочего стола, не удосужившись повернуться к заведующей прямо, и вякает, всем своим видом выражая презрение к собеседнику.
- Отвертелась, - он переходит на личности в открытую. Его помятая физиономия ясно выражает протест. Конечно, он до сих пор не может простить доктору Блайт её внезапного назначения. Но до этого он вёл себя более менее смирно, выслуживался даже заради квартальной премии.
- Холуй хренов, - Оливия изводит несколько бумажных полотенец.
- Это ты, похоже, совсем завертелся и башку окаянную окончательно стряхнул. - Женщина занимает своё по праву место и разваливается вальяжно, закусив сигаретой, источающей терпкий мятный дым. - Красиво пишешь. Считай, я оценила. - Она наблюдает за Коулом, выискивая реакцию на свои слова. Но он заторможен, а его скудная мимика нисколько не изменяет застывшую гримаску.
- Я к тебе ещё подберусь! - Мужчина шипит сквозь зубы, вскакивает со стула и принимается расхаживать по кабинету от стены к стене, неуверенной, шаткой походкой. Периодически его уводит в сторону.
- Пил что ли? Неужто для храбрости? - Поддевает его Гиппо.
- Я ведь всё, всё про тебя знаю! Подстилка! Стерва! Дрянь! - Мужчина словно обожрался булыжников и теперь плюётся камнями, без разбору, но прицельно.
- Следи за языком! - Женщина повысила тон, пригрозила. - Слушай, - она растирает виски пальцами, - жили же мирно, чего завёлся? Жена заела? Так пошли её к той самой матери! Сведёт она тебя в могилу. Как ты там говоришь, стерва и дрянь. - Слишком заманчиво припугнуть его Синдикатом, вывалить перед ним всю подноготную. Но одновременно с тем уж очень неосмотрительно.
- Сядь. - Коротко и ясно она отдаёт команду.
- Да пошла ты! - Громко хлопнув дверью визитёр покидает её обитель, оставляя Гиппо давиться дымом и негодованием.

21 апреля 2021 года

На какое-то время Коул притих. Не пришёл даже ворчать, де не доплатили ему по итогу месяца. А ему не доплатили, и притом изрядно. Должна же она была с ним хоть как-то расквитаться! Вышвырнуть этого кляузника просто так не выйдет. В конце-концов именно “Флора” распределяет роли, и повлиять на её решение довольно сложно, пусть и реально найти лазейки при должном усердии. Вот только ради такого отброса - никто не возьмётся. Оливия уже и не стала ждать от него очередной подлянки. Поэтому, когда в один из дней к ней в кабинет с самого утра заявилась администратор с кипой историй болезни, придавленных увесистым и свёрнутым вдвое выпуском местного таблоида, Гиппо расклеилась много сильнее, чем следовало бы.
- Вы должны это увидеть. Вот, здесь. - Девушка развернула перед ней нужную страницу. Первая полоса. Яркое фото центрального фасада клиники и разгромная статья под ней. Женщина жадно вчитывается в каждую строку, но не находит в ней ничего, кроме громогласных заявлений, пустых обвинений из серии “теории заговора” и мутных отсылок к “проверенным источникам” среди работников учреждения.
- Пустышка, - Она не скрывает раздражения.
- Все с утра стоят на ушах. - Доверительно сообщает ей ассистентка.
- Так пусть поработают!  - Доктор Блайт выпроваживает её и хватается за телефон.
- 1 320 949… - Номер Джо женщина знает наизусть. Но стоит ли тревожить его по такому пустяшному по сути делу? Подумаешь, вычурная блажь газетчиков.
- И кого это только может заинтересовать! - Она откладывает телефон, вынимает из сумочки зеркальце и карандаш для губ, ловит в глянцевый кружок отражение и ведёт по контуру, обламывая мягкий грифель от чрезмерного усилия. Тяжёлый вдох. Обрубленный конус упирается в газету. Уверенными, но плавными движениями Гиппо снимает ланцетом слой за слоем, освобождая пигмент и оставляя на лезвии алые разводы. Стружка отскакивает от бумаги и разлетается по столу во все стороны. Как на зло, не ко времени занялся стационарный телефон, зашёлся повторяющимися переливами. От неожиданности рука Лив дёргается, и вминает грифель в объёмную яркую кляксу.
- Оливия Блайт, - недружелюбно представляется Гиппо в чёрную лакированную трубку.
- Мередит Свон, газета, - девушка чеканит название. - Я предлагаю обсудить несколько вопросов, касательно работы  вашей подшефной клиники. Мы могли бы встретится и… - Гиппо не позволит ей договорить.
- Нет! - Она бросает трубку и поворачивается на стуле несколько раз, надеясь, что кружение, избавит её мигрени и тревожного расстройства.
- Вот ублюдок, - женщина не находит себе места, стряхивает сор со стола, вместе с извазюканной многотиражкой. Разбирает истории. Проверяет почту.
- Ну нет, ты достаточно поострил на мой счёт в этой жизни, - Лив, наконец, определилась с планом дальнейших действий. Она сунет нос в мобильник, выберет нужный контакт из списка и без запинок нажмёт кнопку вызова.
- Сказочку тебе расскажу, про дурочка, который совсем заигрался. - Женщина брызжет ядом. - Ты, помниться, предлагал разобраться? Изволь. Я ведь его ей-ей придушу...  - Такая вот получилась исповедь.
Они договариваются о времени и месте встречи. Гиппо удовлетворена одним только предвосхищением. Но прежде чем отправиться завершает ещё одно дело. Завершает не без изящества.
- Мне нужна Мередит Свон, - кнопка набора последнего входящего звонка позволяет ей связаться с редакцией.
- Слушаю, - голос собеседницы совсем не такой бойкий, каким он показался ей при первом разговоре.
- Вы звонили мне. Я согласна. Мне нужно опровержение. Предоставлю достоверные сведения, документы, результаты недавней проверки. Отвечу на вопросы. Проведу по клинике, сделаете фото. Столько, сколько вам нужно. Приходите завтра к полудню. - Женщина прямо сходу прояснила некоторые детали, поддерживая вспыхнувший с новой силой журналистский энтузиазм, но не открыла ей слишком много - ставила на потом, чтобы интерес собеседницы не изветрился до срока.
Крайслер доставил Оливию на место назначения за четверть часа до оговоренного времени. Своё нетерпение она глушит, выжимая из репродуктора все соки. Гулкие удары дрожащего в нижнем регистре звучания слышны и на улице, не смотря на то, что окна в автомобиле плотно закрыты.

Оливия нервенно выстукивает ритм на рулевом колесе, пристально наблюдая, как плавно сменяют друг друга цифры на немигающем экране передней панели.
19:45
Она вполне может вообразить себе, какие именно доводы привыкли использовать люди Джо при ведении диалога с теми, кто не настроен на конструктивную беседу, не желает играть в поддавки или идти на уступки. Пожалуй, ничего из воображаемого не смущало её. Коул уж очень заигрался и распоясался настолько, что вряд ли в полной мере осознаёт вероятные последствия своих выходок. Что ж, сегодня ему предстоит столкнуться с ними лицом к лицу.
19:47
Блайт закурила. Салон мгновенно наполнился мягким дымом, ненавязчиво оттенённым лёгким флёром мятного эфирного масла. Она щёлкнула кнопку открытия окна только тогда, когда дым стал настолько плотным, что почти невозможным оказалось протянуть сквозь него очередной выдох. Музыка умолкла. Последняя нота ускользнула в приоткрытое окно вместе фимиамом.
19:51
Проигрыватель зажужжал, переворачивая диск, и звучание занялось снова, но женщина оборвала его, повернув ключ зажигания. Экран погас, и метроном больше не отмерял время. Её ожидание длилось уже невыносимо долго. Она откинулась на сидении, запрокинула голову и смежила веки, считая про себя -  и раз, и два, и три… Никак не отвязаться от этого перечисления.
Рассудив, что Левиафан Браун вовсе не похож на того, кто привык опаздывать, Лив опередила назначенное время и, выставив машину на сигнальную охрану, направилась на оговоренное место встречи.
Самый обыкновенный многоквартирный дом. Серый и скучный фасад, небольшие одностворчатые окна и ещё более крошечные балкончики, соединённые хлипкой пожарной лестницей - прямоугольные металлические площадки, обнесённые кованой загородкой и приспособленные под нужды жителей вопреки здравому смыслу. Кто-то сваливает на них всякий хлам, не помещающийся в квартире, а кто-то украшает не иначе как в погоне за созданием иллюзии комфорта. Цветы в пластиковых вёдрах из под арахисовой пасты; тусклые и поредевшие от отсутствия должного ухода лианы, свисающие сквозь обрешётку; и даже застиранный до лоска флаг США на белёном кронштейне - всё это сомнительные дизайнерские решения, делающей общий вид здания ещё более убогим.
Квартира Коула располагалась на шестом этаже. Гиппо задрала голову, выискивая нужные окна. Две или три комнаты, крошечная кухня и объединённый санузел - типовая застройка. Когда-то и Лив жила в такой. Когда-то очень давно.
В одном из окон, за которым наблюдала Блайт, показалась женская фигура. Створка с грохотом, различимым даже на улице, поднялась вверх, и смуглая рука принялась сдёргивать с бельевых верёвок тряпки одну за другой. Ярко-красная прищепка, позабытая на сгибе медицинской футболки, соскользнула со шнура вслед за тканью и, совершив в воздухе несколько кувырков, ухнула вниз, затерявшись среди прочего хлама на козырьке задрипанной забегаловки, расположенной на первом этаже. В проёме показалась виновница происшествия. Женщина высунулась наружу и долго разглядывала выступ, выискивая среди окурков и пустых бутылок утраченную вещь. Не похоже, что она полезет за ней. Хотя, если спуститься на второй этаж, то вполне можно забраться на козырёк через подъездное окно. Но разве оно стоит того?
Голова исчезла. Створка рухнула вниз и ударилась о деревянную раму. Оливия ничего не знала о семье Коула. Ей не было никакого дела. Однако, всё это могло здорово осложнить задачу. Неизвестно, как на нежданных свидетелей отреагирует Браун.
- Или вывести его в укромное местечко? Спрятать в багажнике? Прямо как в историях про гангстеров, - Гиппо рассуждала, желая принять решение до того, как встретится с исполнителем. Она крутанула запястье, чтобы на браслете высветилось время.
20:03
- И где же его носит? - её взгляд упал на витрину, перекроенную разноцветными наклейками с изображением блюд, которые она не назвала бы аппетитными. Сквозь прорехи между изображениями проглядывался неуютный и тесный обеденный зал, красные диванчики и фигура у кассы, будто бы напоминающая кого-то.
Она узнала Левиафана только после того, как он обернулся на дверь. Оставалось только догадываться, какая нелёгкая понесла его в бургерную, сложно поверить, что этот холёный тип большой поклонник фаст-фуда.
Доктор толкает дверь локтем, выбрасывая вперёд руку так, чтобы не коснуться ручки. Она не крутит головой по сторонам и не поднимает взгляда к электронному табло с обозначенным меню на сегодня - видит перед собой только одну цель. Ей не пришлось ничего говорить. Браун всё озвучил сам. Его удивительно неуместная улыбка заставляет Лив хмурится. Мужчина легко читает по её лицу и, хвала небесам, концентрируется таки на деле.
- И ты собираешься всё это выпить? - спросила Лив раздражённо, а впрочем, без укора.
Стакан с содовой в руках не последнего в Синдикате человека выглядел как минимум комично. Ещё и эта полосатая трубочка! Женщина отвернула лицо и прикрыла рот ладошкой, пряча смешинку. Ей понадобилось совсем немного времени, чтобы возвратить себе самообладание и продолжить диалог,  в котором она подробно рассказала и про претенциозное желание Коула занять её место, и про его осведомлённость о том, как именно она ведёт дела в клинике.
- Конечно, он ничего не может доказать, - Гиппо принимает защитную позицию, чувствуя в какой-то мере и себя виноватой в сложившейся ситуации, - но это не мешает ему создавать вокруг себя слишком много шума, - она намерена обвинить коллегу во всех смертных грехах. - И если проверка по его смехотворному доносу не доставит Джо особых проблем, то заказная статья, растиражированная в еженедельнике вполне себе может. Я уже позаботилась об опровержении, но, боюсь, мои способности к убеждению исчерпали себя, а просто так он не остановится. Этот мудак уже практически в открытую шантажирует меня! А я и уволить его просто так не могу. Против системы, сам понимаешь…  - женщина сунула руку в карман жакета, но обнаружила в нём только пустоту.  - Да, чтоб твою мать, - она оставила сигареты на пассажирском сидении крайслера и, осознавая, что возвратиться за ними возможности ей не представиться, вмиг стала ещё более дёрганной и раздражённой.
- Сигарету, - Лив протянула руку, в требовательном жесте и, получив отказ, рассердилась пуще прежнего, разве что не стала обличать свою обиду в слова.
- Славной? Разве я похожа на гимназистку? Хорошую девочку с соседней улицы, которую ты дёргал за косички в средней школе? - упиваясь своим недовольством, доктор упускает заинтересованность собеседника, а очередную его улыбку принимает за насмешку, которая вполне себе охлаждает её пыл и заставляет смирить порыв.
- Шестой этаж, 625 квартира, - она первой войдёт в подъезд, на этот раз толкнув дверь бедром. - Кроме Коула в доме женщина, похоже его жена. Не знаю. Может ещё кто-то. Это проблема? - она застывает у лифта и оборачивается на своего спутника, чтобы угадать его реакцию. Право нажать на кнопку вызова также будет предоставлено ему. - Я могла бы позвать его в подъезд, или… - Гиппо не стала озвучивать свою идею с багажником. Всё же это не Третий, где никого не смутила бы подобная картина. - С этого момента предоставляю дело тебе. Постараюсь не лезть под руку. - Теперь женщина максимально собрана и серьёзна. Всем своим видом она показывает готовность к продуктивному сотрудничеству.

Кабина лифта качнулась, стоило Оливии сделать шаг. Она не обратит на это внимания и не обернётся - так и останется стоять спиной к собеседнику, некрасиво и без аппетита пережёвывая слова Леви о неизбежном противостоянии её, видите ли, высокомерной манере. Когда женщине снова пришлось заглянуть в чуть прищуренные серые глаза, она уже насытилась отрицанием и внутренним протестом сполна, что позволило ей не искать оправдания своей нелюбви к “гимназисткам” или к кому бы то ни было ещё.
- Никаких проблем с доктором Коулом, - восторженно, с явным преувеличением, выдохнет она, - мне нравится!
Гиппо любопытно, что именно высматривает Браун в телефоне. Она без труда могла бы выяснить, стоило только подойти чуть ближе и заглянуть, вытянувшись, чтобы придать себе больше росту. Но она не станет, употребив вспыхнувшее любопытство под совершенно иным соусом - шагнёт ближе к двери, ступая осторожно, чтобы звонкие набойки не нарушили гармонию звука, доносящегося из-за железного занавеса чужой квартиры. Высокие ноты женского голоса резонируют, ударяясь о металлические пластины, и абсолютно подавляют широчайшей эмиссией глухой и заторможенный голос, наверняка принадлежащий хозяину квартиры. Гиппо прекрасно различает отдельные слова и легко разгадывает фразы, додумывая и выстраивая подслушанный диалог на свой вкус.
- Это так важно? - уточняет она, не отвлекаясь от своего занятия, но Браун только отзовётся рассеянным междометием и мгновенно переменит фокус внимания, не утруждая себя пояснениями.
- Что ты... - Гиппо протестует, но слишком легко поддаётся, - да разве так... - она всё ещё пытается призвать Левиафана к ответу, но грубая, резкая трель дверного звонка прерывает её стенания, а уверенный толчок и продемонстрированный жест приветствия, понукают её к действию. Улыбка Чистильщика несомненно безумна и совершенно неподражаема, однако Оливия послушно растягивает губы, демонстрируя сначала ему, а потом и тому, кто разглядывает её сквозь мутную линзу, безупречную “медийную” гримасу.
Коул слишком беспечен. Безусловно, он неверно истолковал причину визита доктора Блайт и наверняка уже порадовался её сговорчивости, де наконец-то сумел переломить её упрямство, и прямо сейчас она вручит ему некий “суперприз”, достойный в полной мере его рвения и прозорливости. Оливия отпрянула, не желая стать на пути хищника. Наблюдать за его действиями было занимательно и жутко одновременно. Чёткие, отточенные до автоматизма движения, прямолинейные мотивы и ни капли сострадания.
- Всё правильно, Коул, будь славным, - Гиппо внутренне соглашается с каждым словом Брауна, и ей приятно наблюдать за тем, как Коул, точно хронический больной, всеми силами старается не выдать боли. Как испуганы его тусклые глаза. Как дрожат его тонкие губы. Как он хватается за чужую руку, надеясь ослабить хватку, но в итоге всё одно корчится в муке. Кто знает, какие ещё грани ему удалось бы перешагнуть в этот вечер, если бы не очаровательное, чуть угловатое личико маленькой девочки, любопытствующей, что же заставило уняться бесконечный скандал, заставляющий её прятаться в комнате и зажимать уши ладошками - только бы не слышать.
Блайт много работала с детьми и легко угадывала их настроения, знала чем обмануть и как откупиться от недоверия. Но сегодня ей не пришлось использовать свои навыки, напарник опередил её и в этом, что, признаться, заставило женщину пожалеть о её прежних словах, уверяющих мужчину в безоговорочной лояльности, ведь прямо сейчас ей так нестерпимо хотелось говорить не к месту и устроить сцену поперёк представления, задуманного Чистильщиком.
- А не нужно было пить столько содовой, - в отместку бросает она на безадресное замечание своего спутника, - наверняка сахар повысился! Боже, только не говори мне, что ты опять забыл выпить таблетку. - Со стороны их диалог вполне походил на препирательство двух людей, вынужденно разделяющих между собой быт. По крайней мере, замешкавшаяся в приготовлениях миссис Коул не заподозрила обмана. Хотя, о чём бы, она даже не обратила внимания на  машинную и заученную речь своего супруга, новые лица всецело занимали её. Похоже,  в этом доме гостей встречали нечасто. Оливия шикает на заметавшегося у двери Леви, а хозяйка своим расторопным и суетным приглашением позволит ему и дальше безупречно разыгрывать свою роль, тогда как Гиппо недовольна. Она не понимает, к чему весь этот спектакль, но продолжает отзывчиво откликаться на каждую нелепицу, которую Чистильщик всё выкидывает и выкидывает, с победоносным видом, словно козырные карты из рукава.
- Да сколько можно! - миссис Коул первая срывается и почти мгновенно отрекается от благодушного настроения, заданного гостем. - Ради всех святых прекрати уже вертеться под ногами, - больше всего достаётся непоседливой малышке, - это невыносимо,  я целыми днями вынуждена следить, чтобы она не выкинула чего-нибудь эдакого! - жалуется она, - вот, только вчера, стоило мне отлучиться, чтобы поговорить по телефону, негодяйка умудрилась поставить на плиту пустую кастрюлю и выкрутить реле на максимум, - женщина эмоционально всплескивает руками.
- Я хотела помочь тебе приготовить обед… - оправдания девочки потухнут в неприятии матери и остаются неуслышанными ею.
- А всё потому что мой никчёмный муж ничего не зарабатывает в треклятой клинике! Мы просто не можем оплатить для неё посещение детского центра! И я вынуждена безвылазно сидеть дома. Невыносимо... Может вы, господин Браун, возьмёте его в свою компанию? По дружбе. - Она хватается за призрачную возможность и не желает никого слушать. В том и состоит вся беда - похоже, в этой семье никто никого не слушает. Жалкое зрелище.
- А я считала зарплату врача более чем достойной, - Гиппо не договаривает, но недосказанность призвана породить в голове измотанной буднями женщины некоторые противоречия и нестыковки, заставить её задуматься, наконец. Но она игнорирует намёки. 
По большому счёту, Оливии не интересно, куда именно Коул спускает деньги. Азартные игры, бордели, наркотики, а может вторая семья? Пусть что-то из перечисленного или даже всё разом - в бездну его. Но зато теперь ей совершенно очевидны причины упрямства этого проныры. Банально и безынтересно - деньги.
Скандал занимается с новой силой. Разве что доктор постоянно оглядывается на незнакомца, которого Блайт притащила с собой в его дом. Наконец, ему удаётся утихомирить жену, но она вскакивает из-за стола и скрывается в соседней комнате, утягивая за собой безостановочно хнычущую и упирающуюся малышку.
- Именно таким образом истеричные мамаши обеспечивают своим чадам вывих плеча, - Гиппо обращается к Чистильщику, намеренно игнорируя надрыв, разыгранной перед ними сцены. Вопрос, застывший в её глазах, легко разгадать. - Что дальше?