Раньше Ирен любила лето. Ей нравилось гулять в легких платьях, ездить с родителями на природу, продавать печень с отрядом гёрл-скаутов, кататься на роликах с друзьями, почаще видеться с Джейсоном, который приезжал из колледжа домой и смеялся с того, как сестра едва ли не прыгает от радости, словно восторженный щенок, и обязательно тащит его в парк аттракционов. Солнце, море, близкие люди... Всё это ассоциировалось со счастьем, радостью, весельем, чем-то, чего стоит ждать весь учебный год. Можно было нежиться в постели сколько захочется...
Но сейчас Уиллер бы всё отдала за то, чтобы вернулась осень или весна и снова нужно было ходить в школу. Те пара месяцев, что она заработала в Третьем, давая им хотя бы призрачный шанс сдать экзамены, с учетом, что весь год явно было не до учебы, казались Ирен раем. И не потому, что у нее всё-таки каким-то чудом была А- за все предметы, которые она с горем пополам осваивала сама и засыпая с учебниками, потому что понимала, что это её единственный шанс выбраться отсюда, а потому, что там о них минимально заботились. Там было отопление, электричество, горячая вода в душевых у спортзала, но самое главное - еда. Их кормили бесплатно. Пусть один раз в день, пусть скудно и неразнообразно, пусть большую часть того, что дадут, отбирали мальчишки, держащие в страхе всех остальных. Все это казалось мелочью, когда точно знаешь, что пять дней в неделю хотя бы один раз ты поешь. Ирен научилась как можно быстрее, не доходя до дверей столовой, за которой всегда ждали хулиганы, съедать хотя бы половину из того небольшого сухого рациона, что полагался, а горячую порцию так и вовсе съедали прямо там, нормально, за столами и педагоги хотя бы следили за тем, чтобы все поели. Это поддерживало, давало какие-то минимальные силы и ощущение, что жизнь постепенно налаживается. А за неделю хоть что-то Джейсон умудрялся принести домой, так что если и приходилось сидеть совсем голодом, то не дольше полутора суток. 
А летом всё было иначе... Летом с новой силой вспыхнули беспорядки, перебои с поставками, электричеством, у брата стала запредельно много работы, он почти не появлялся дома, вынужденно оставляя Ирен выживать в одиночку. И школы тоже не было. Вообще ничего не было. Уиллер ведь честно пыталась найти работу, но кому она такая сдалась? Если и предлагали что-то, то это уж точно было за гранью определений "прилично" и "безопасно", поэтому приходилось идти на крайние меры - просить в долг у тех, кто жил с ними в квартире. Она старалась не наглеть и приходить только когда становилось совсем уж невыносимо, обменивать продукты на какие-то услуги, пусть и банальные - штопала, убиралась, расписывала что-нибудь. Большинство жильцов с пониманием к этому относились, да, они не могли дать ей много - самим есть было нечего, но что-нибудь символическое можно было получить, чтобы хоть ненадолго унять это грызущее изнутри чувство голода и не спать круглыми сутками напролёт. Иногда просто не было сил вставать и оставалось только проваливаться в беспокойные сны, хоть так экономя энергию и надеясь, что Джейсон все-таки хотя бы раз в несколько суток появится дома. На улицу Уиллер выходить не осмеливалась - боялась, что станет плохо прямо там. Да и гулять здесь было негде...
Вот и сегодня, в очередной раз с трудом разлепив глаза и поежившись от холода – даже летом её морозило от недостатка веса – Ирен с трудом натянула платье из перешитой клетчатой мужской рубашки, зашнуровала кеды и с сомнением посмотрела на своё отражение в зеркале, пытаясь мысленно уговорить себя вновь поступиться с правилам приличия ради банального выживания. Ей нужно было есть. И так вставать было тяжело, как и просто аккуратно расчесать волосы, чтобы выглядеть насколько это возможно презентабельно – к замарашкам испытывают только презрение, что бы ни случилось, девушка должна быть девушкой. Так всегда говорила мама. И она бы вряд ли одобрила то, что её дочь просит в долг продукты. Но ведь не просто так… Она всё отдаст или отработает. Никто же не виноват, что ей больше некуда пойти и не у кого просить помощи.
Поэтому стоило поглубже вдохнуть, выходя из их небольшой «кладовки» и останавливаясь у дверей уже настоящей комнаты, чтобы набрать в легкие побольше воздуха и постучаться, затаив дыхание.
- Да? – знакомый мягкий голос заставил выдохнуть, аккуратно потянув дверь на себя и заходя в действительно похожую на небольшую квартирку комнату мистера и миссис Олдман. Они всегда тепло относились к ним с Джейсоном, хотя от этого вдвойне стыдно было что-то у них просить, - Я знаю, что это ты, Ирен, проходи, уже середина дня, никто не спит, - проспать до дня… Явно не показатель здоровья, - У тебя что-то случилось?
Мистер Олдман, улыбчивый мужчина лет пятидесяти чем-то напоминал ей отца… Он вот даже сейчас так же сидел за столом у окна, что-то собирая. Благодаря ему у них во всей квартире кое-как работала техника, чинилась проводка, и иногда вот были продукты, которые можно занять. Все-таки инженерное образование давало о себе знать, он ездил на работу во Второй по сменам и, в принципе, жил на порядок лучше них всех. Даже комната, разделенная шкафом на условную «спальню», где располагалась, кровать, комод и стол со стулом у окна, и кухню, ближе к двери, где он смог сделать и подобие плиты, и повесить несколько шкафчиков, и приколотить отдельную вешалку себе, веяла уютом, почти прошлым миром, до апокалипсиса…
- Ты проходи, - было так неловко стоять у двери, но Уиллер все же послушно сделала несколько шагов, подходя к столу, за которым работал мужчина, наконец поднявший на нее вопросительный и немного обеспокоенный взгляд.
- Я… - а вот Ирен глаза поднять не могла, нервно комкая подол платья и пытаясь перебороть стыд за своё положение, за необходимость снова просить об одолжении, - Я… я хотела спросить, могу ли я вам чем-нибудь помочь? Может, что-нибудь сделать? Могу, как в прошлый раз, всё рассортировать и сделать перегородки в ящичках. Или отмыть.
У нее никогда не хватало смелости прямо сказать, что ей просто до пронзительной рези в животе хочется есть. Это было слишком унизительно – давить на жалость, непростительно, неприлично. Поэтому Уиллер предлагала помочь, надеясь, что в ответ ей тоже что-нибудь предложат. И мистер и миссис Олдман с пониманием относились к этому, почти никогда не отказывая.
- Да, конечно, погоди… - собеседник, даже встал, чтобы пройти в другую часть комнаты к шкафу, то ли за едой, то ли ща тем, с чем можно помочь, провожаемый полным надежд взглядом Ирен, когда в коридоре послышался какой-то шум…

Отредактировано Irene Hamilton (2021-07-02 12:25:58)

Подпись автора

I love you like you've never felt the pain, away
I promise you don't have to be afraid, away
The love you see right here stays
So lay your head on meза аватар спасибо хэмингуэй
Мафия всё видит

Стоять посреди чужой комнаты было неловко, да и вообще Ирен каждый раз чувствовала себя виноватой за собственную беспомощность, бесполезность, уязвимость, необходимость — вот так приходить и что-то просить. Ей всё время казалось, что очень скоро окружающим это надоест и вместо вежливых ответов она получит пару неласковых слов, а то и тумаков. Всё это уже было, происходило с ней.
Младшая Уиллер никогда не считала себя значимой, но с момента смерти родителей, начала вируса, в полной мере успела ощутить, что является просто обузой, балластом, лишним человеком. Такие не выживали. Джейсон даже в дата-центре был нарасхват со своим незаконченным медицинским образованием, а она только и могла, что, в лучшем случае, выполнять самую простую работу, ухаживать за больными, варить еду или заниматься сортировкой. Да, это тоже было нужно, но с этим справился бы кто угодно, у кого хоть немного соображает голова и есть руки-ноги. А оттого ценность её жизни стремилась к отрицательной величине, к чему Ирен, к своему стыду, уже успела привыкнуть и заранее принимала то, что для окружающих является чем-то надоедливым и мешающим. Даже для брата... Иногда тот тоже срывался, а ей оставалось только молчать.
Как и сейчас, не зная, куда себя деть. С одной стороны, можно было пройти в другую условную половину комнаты, где мистер Олдман что-то искал в шкафу.  С другой, её никто туда не звал, мало ли... Лучше было подождать хозяина у его стола.
И звуки чужих шагов не должны были вызывать подозрений - в переполненной квартире жили почти два десятка человек всего-то в четырех комнатах и маленько кладовке, выделенной им с Джейсоном чисто по счастливому стечению обстоятельств. Но вместе с тем, Ирен всю жизнь сопровождало то, что называют интуицией. Предчувствием опасности, которое никак не объяснялось логически. Просто вот чувствуешь, что что-то плохое обязательно случится. Джейсон говорил, что это паранойя. Но если бы не она, не пара случайных шагов, давно бы младшая Уиллер была мертва - и от пуль, и от толпы, и от вируса. 
И сейчас это седьмое чувство сработало раньше, словно внезапно распрямившаяся пружина, реагирующая молниеносно на грохот распахивающейся двери. Громкий звук, внутреннее напряжение, вечный страх, который был знаком каждому, кто никогда не чувствует себя в безопасности, отключали разум, оставляя единственный инстинкт, работающий безотказно - бежать. И прятаться. Как можно дальше. Как можно быстрее. 
Ирен ни на секунду даже не задумалась, у нее не было порыва понять, что происходит. Ей было достаточно вот этого резкого звука, чтобы, ни секунды ни раздумывая, банально упасть на пол - это могла быть гранат, могла быть зажигательная смесь, банальная стрельба. Уиллер уже пережила всё это. Она знала, что нужно защищать голову и забиться поближе к стенам, под что-нибудь, что защитит тебя от обломков или пуль. И чужих взглядов. 
А потому способность хоть как-то воспринимать реальность, вернулась только от ощущения, что ползти больше некуда - в спину отчетливо упирается бетон. И пусть в ушах оглушительно стучало сердце и, кажется, даже вдохнуть не получалось от липкого, растекающегося по венам парализующего ужаса, Уиллер пыталась прислушаться. Заглушить панически метающиеся в черепной коробке мысли, одна страшнее другой.
Узкая полоса света перед глазами не давала практически никакого обзора, заставляя затаиться, надеясь исключительно на слух. И через мгновение вздрагивая от звука незнакомого мужского голоса, от грубых слов и следом раздавшегося глухого удара о живую плоть - этот звук она бы ни с чем не спутала - и тихого стона, точно принадлежащего мистеру Олдману. Или ей самой...
Ирен тут же попыталась зажать себе рот рукой, понимая, что это у нее вырвался испуганный всхлип, инстинктивный, неконтролируемый. И, кажется, ставший её билетом на тот свет, потому что эту тишину Уиллер слишком хорошо знала - так прислушиваются, так ищут угрозу. Или добычу. Такое всегда бывает перед тем, как случается что-то непоправимое. Время словно замедляет свой бег, растягивая мучительные секунды страшного ожидания, когда до разума доходит, что бежать некуда, и остается только глупая, иррациональная надежда, что обойдется... Что её не заметят. Она же такая маленькая и тихая. Даже дышать перестала...
Пусть уходит. Пусть, пожалуйста, уйдет. Здесь никого нет.
Ирен отчетливо видела чужие тяжелые ботинки, которые остановились рядом с кроватью, и разумом уже понимала, что всё, это конец….
- Не стреляйте! – отчаянный возглас вырвался сам собой, заставляя зажмуриться от слишком отчетливого звука взводимого курка, который Уиллер могла бы вычленить среди любой какофонии – после того, как тебе чуть показательно не выбили мозги одни выстрелом  вряд ли такое можно забыть.
Но секунда… вторая… А выстрела не было. 
Она даже не отразила то, насколько панически сгруппировалась, прижимая к себе колени, втягивая голову в плечи и с силой зажмуриваясь, словно это могло её как-то уберечь, спасти, обезопасить. Нужно было вдохнуть и выдохнуть. Просто заново начать дышать, услышав вполне конкретный вопрос, прежде чем недоверчиво открыть глаза и нервно сглотнуть.
В горле моментально пересохло от звучания чужого голоса. Ничего хорошего этот тон, обращение к кому-то, не предвещали.  И вылезать из своего убежища точно не хотела. Их там много. Они настроены враждебно. Они сделают ей больно.  Или убьют.
Уиллер инстинктивно только сильнее вжалась  спиной в стену, забиваясь в самый дальний угол и стараясь максимально сгруппироваться, чтобы занимать как можно меньше места и при этом находиться на максимальном расстоянии от любого, кто решит заглянуть под кровать. Ей нужно было пару секунд, чтобы хотя бы попытаться понять, что опаснее – оставаться тут или подчиниться чужому требованию.
- Н-не бейте меня, пожалуйста, у меня ничего нет, - Ирен все-таки не смогла пересилить инстинктивный страх, мешающий трезво соображать и банально двигаться, кроме как еще сильнее вжиматься в стену, слыша собствненый дрожащий голос на грани истерики, - Я...я ничего не видела. Я ничего никому не скажу, - если это ограбление, то была глупая надежда, что им нет смысла лишний раз рисковать и убивать того, кто правда не видел ни лиц, ни количества нападавших. А других вариантов происходящего у Уиллер просто не было. Разборки в Третьем бывали, как и в дата-центре...

Отредактировано Irene Hamilton (2021-07-03 00:28:06)

Подпись автора

I love you like you've never felt the pain, away
I promise you don't have to be afraid, away
The love you see right here stays
So lay your head on meза аватар спасибо хэмингуэй
Мафия всё видит

От бетонной стены тянуло холодом даже летом. Или это просто саму Ирен била крупная дрожь от недостатка информации - хриплый голос мистера Олдмана, крики в коридоре вполне красноречиво рисовали, что там, снаружи происходит что-то страшное. И ни в какие слова о том, что её не тронут и просто хотят поговорить, не верилось. Никто бы в здравом уме не поверил.
Уиллер лишь отчаянно замотала головой, пусть этого и никто не мог видеть. Она часто разговаривала сама с собой, потому что только так верилось, что до сих пор жива. Да и не было никого рядом. Вот и сейчас ей нужно было убедить, в первую очередь, себя, что здесь относительно безопасно и нет нужды никуда вылезать. Если бы эти люди пришли не для того, чтобы причинить боль, они бы не носили с собой оружие, никто бы не кричал, с мистером Олдманом всё было бы хорошо.
И, с одной стороны, Ирен было чертовски стыдно, что он, всегда хорошо к ней относившийся, там лежит и страдает. С другой, в этом не было её вины, она ничем не могла ему помочь, потому что сама-то едва не ревела от ужаса и осознания, что всё равно ничего не может изменить даже в собственной судьбе.  И уж тем более ей нечего противопоставить вооруженным людям, которых там непонятно сколько.
Тем более, когда они говорят о еде...
Честно говоря, только одно звучание приказа о том, чтобы некий Спенсер принёс банальную шоколадку и колу, заставляло желудок скрутить в болезненный узел, а во рту будто появилась фантомная слегка вяжущая сладость... Ирен часто так фантазировала, пыталась насытиться хотя бы мыслями, пусть и понимала, что лишь делает себе хуже, раззадоривая выделение желудочного сока, но все равно ничего с собой поделать не могла. Вместо подарков на Рождество, мечт о карьере, красочных сновидений, Уиллер давно привыкла утешаться грёзами о горячем мясном рагу, о запеченной рыбе, о банальной картошке или самой мелкой карамельке. Да даже кубике рафинированного сахара... Это звучало жалко и убого, но все, кто бы её мог за это осудить, никогда не испытывали этого ужасного, вечно грызущего изнутри голода, который просто не оставляет шанса думать о чем-то другом, пока хотя бы не напьешься воды в попытках отвлечься.
А тут... тут ей предлагали еду. Просто за то, что выйдет и поговорит.
Любой бы сказал, что это обман, бесплатный сыр бывает только вы мышеловке. Но рациональная часть разума была напрочь выключена страхом и шедшими третьими сутками без чего-либо, кроме воды. И если по отдельности это еще можно побороть, то вместе, когда уже на ногах еле стоишь, а прыткость появляется только от адреналина, было просто невозможно заставить себя логически что-то анализировать.
Уиллер ведь честно пыталась - прислушивалась ко всем звукам в комнате и квартире. Кажется, несколько человек действительно вышли, а говоривший с ней и представившийся Рэем уселся за хозяйский стул. Несколько минут прошли в напряженном молчании, но когда дверь вновь отворилась, снова раздались шаги, а потом - Ирен была готова поклясться, что сейчас узнает этот звук из тысячи - послышалось шуршание пакета с чипсами, оставаться на месте просто не было сил. Даже за призрачный шанс, что там действительно дадут поесть, Уиллер была готова рискнуть. Всё равно ведь, если очень захотят, они достанут её из-под кровати и будет только хуже...
Осторожно, убедившись, что шаги второго человека стихли в коридоре, Ирен все-таки вылезла из своего убежища, тут же пытаясь встать, хотя её тут же замутило от слишком резкого движения, а перед глазами заплясали черные пятна, и от падения пошатнувшуюся девичью фигуру спасло только изголовье кровати, за которое она вовремя схватилась одной рукой.
Секунда или чуть больше ушло на то, чтобы вновь сфокусироваться и вскинуть испуганный и в то же время полный надежд взгляд на сидящего за столом мужчину. Она ведь правда пыталась его рассмотреть - черный мундир, правильные черты лица, лежащие перчатки… Но против воли могла четко видеть только стоящую на столе банку колы, открытую пачку чипсов и обещанную шоколадку, чувствуя, как горло сжимает невидимая петля от мыслей о том, как должно быть, вкусно её еще не состоявшемуся собеседнику…
- На какие вопросы мне нужно ответить? – робко уточнила Ирен, все-таки не в силах отвести взгляда от еды. Ей было плевать, как это выглядит, насколько это невоспитанно. Она ничего не могла с собой поделать, это было выше её возможностей, - Меня... меня зовут Ирен. Ирен Уиллер. Я правда живу в соседней комнате. У меня есть регистрация, вот, - девушка даже протянула вперед руку с работающим браслетом «Флоры, чтобы доказать, что её не за что арестовывать, она хорошая, законопослушная, не нужно причинять ей боль. 
Но вот потом Уиллер даже не знала, можно ли ей сесть, неловко стоя около кровати и не понимая, куда себя деть. С одной стороны, ей очень хотелось исчезнуть, раз она не виновата, то убежать и спрятаться в их с Джейсоном комнате. С другой, лежащие на столе продукты, мысль о том, что ей, может быть, действительно что-нибудь из этого дадут, заставляли оставаться на месте. Пусть это выглядело наивно, учитывая, что весь опыт жизни после вируса говорил, что не стоит на такое даже рассчитывать, Ирен просто была в отчаянии. Ей было страшно и голодно. Не к кому пойти, раз даже мистера Олдмана, который всегда был последней надеждой, уже не было. А Джейсон непонятно, когда вернется. И не факт, что у него будет еда.
- А вы… а вы правда мне дадите поесть? – не удержавшись,  на одном дыхании выпалила Ирен, у которой только от одного запаха чипсов действительно кружилась голова и, пожалуй, на месте держали только последние остатки воспитания и какого-то понимания, что ей еще и врезать пару раз за наглость могут.

Отредактировано Irene Hamilton (2021-07-04 23:23:54)

Подпись автора

I love you like you've never felt the pain, away
I promise you don't have to be afraid, away
The love you see right here stays
So lay your head on meза аватар спасибо хэмингуэй
Мафия всё видит

Кажется, сердце все-таки пропустило удар, когда пара мгновений, растянувшихся на маленькую вечность тревожного ожидания, все-таки закончились ответом собеседника, заставляющим немного расслабиться. Пусть даже не совсем верилось, что это правда, что они о чем-то договорились... Это сейчас как-то ускользало от перепуганного, уставшего разума, который, по большому счёту, мог думать только о двух вещах: их, пока, не собираются бить и о еде.
Потому что в отсутствие угрозы здесь и сейчас все мысли автоматически переключались на то, что требовалось для выживания, а с учетом её текущего состояния, когда и встать-то с матраса тяжело, а перед глазами темнеет от слишком резкого движения или нужно опираться на дверной косяк, едва пройдя пару раз туда-обратно по коридору, Ирен явно, даже если бы очень хотела, не смогла заставить себя думать о чем-то еще. Да даже выполнять простейшие инструкции, когда вот, прямо перед ней настоящая еда, другой человек, который может позволить себе пить спокойно и никуда не торопиться...
Уиллер, сама того не замечая, как завороженная смотрела на бутылку колы в чужих руках, забыв том, что честно собиралась сесть на стул, на который ей указали. Ей даже на какую-то секунду показалось, что она тоже может почувствовать пузырьки газа, щекочуе нёбо и нос, сахар, скрипуче оседающий на зубах после этого напитка... Это были давние, фантомные ощущение из прошлого, на смену которым моментально приходила сухость во рту и желание обнять себя руками, чтобы унять с новой силой резанувшую боль в желудке, которому было не объяснить, почему пахнет едой, почему они видят еду и у них вырабатывается рефлекс на нее, но не могут даже руку протянуть.
Это в какой-то мере напоминало издевательства школьной шпаны или хулиганов в подворотне, поэтому Ирен просто попыталась отвести взгляд, смотретьн а свои кеды, искренее стараясь вникнуть в слова мужчины о новой струкрутре. Кажется, она слышала что-то такое по радио... Но не была уверена, что правильно запомнила. В любом случае, госслужащие вызывали у любого нормального американца уважение, эти люди озраняли их порядок и спокойствие. Особенно, если покажут удостоверение, но сейчас Уиллер не могла собрать разбегающиеся мысли, чтобы банально его попросить. Мало ли кто и кем представится...
- По радио рассказывали, - тихонько заметила Ирен, машинально кивая и не зная, что вообще полагается отвечать, что от нее хотят, если они правда договорились.
Но вот когда её вновь попросили присесть, невольно пришлось вновь поднять удивленный и недоверчивый взгляд от слова "угощайся". В это точно не верилось...
Только вот после жизни в дата-центре два раза переспрашивать быстро отучают, для выживания действует только одно правило: "дают - бери, бьют - беги", поэтому Уиллер тут же послушно села на свободный стул, пару мгновений все же набираясь смелости, чтобы робко, медленно, не сводя настороженного взгляда с собеседника, будучи готовой при малейшей угрозе, снова вскочить, протянуть руку к пачке чипсов. Она слишком хорошо знала эту любимую у некоторых игру "дам-заберу", чтобы не ждать подвоха, не готовиться, если что, тут же отдернуть ладонь и больше даже не пытаться приблизиться к еде. Здоровье дороже. А бьют в таких "играх" больно - это Ирен тоже очень хорошо усвоила.
Но вот пальцы коснулись тонких картофельных хлопьев, а мужчина даже бровью не повел, не усмехнулся, выдавая какие-то намерения, поэтому дальше, против воли, сработал банальный инстинкт – попытаться сыграть на опережение, урвать хоть что-нибудь, даже если потом достанется, но хоть не умереть с голоду. Уиллер, сколько могла сгребла чипсов в ладонь, напряженно замирая и глядя на собеседника, прежде чем резко отдернуть руку, едва ли не прижимая к себе совсем небольшую добычу, просто чтобы тут же отправить их в рот. Честно говоря, даже не почувствовав вкуса от шока, от осознания, что это правда происходит с ней. Даже химические добавки не чувствовались, самой важной и единственной мыслью было то, что это еда, которую нужно побыстрее сглотнуть и хоть немного успокоиться.
Потому что за это не побили… Не забрали весь пакет. Не посмеялись. Не сделали ещё что-нибудь плохое. Словно правда можно было есть всего лишь за разговор… 
Ирен в это не особо верила, но, опять же, наученная горьким опытом, придерживалась мнения, что если есть возможность, то нужно хоть что-то съесть, играть по тем правилам, что сейчас есть, потому что все равно на ситуацию она повлиять, по большому счету не может, а хотя бы поесть уже хорошо.
- С-спасибо, - наконец, опомнившись и вспомнив об элементарных правилах приличия после первого шока, выдавила из себя Уиллер, осторожно и все еще не слишком уверенно протянув руку к шоколадке. Её было банально удобнее есть. Хоть и пришлось отвести взгляд от Рэймонда, чтобы открыть упаковку, на мгновение даже затаив дыхание и инстинктивно сглотнув от вида сладкого, -Спасибо большое… Вы…вы просто не представляете, насколько я вам благодарна.  Я всё понимаю, честно, - ну, то, что за стенами зомби и смерть, она точно хорошо знала и помнила, поэтому и предпочитала даже вот так голодом, когда пальцы немного подрагивают, разламывая плитку шоколада и тут же отправляя несколько кусочков в рот, чем там, где ты сам чей-то обед. 
И да, Ирен понимала, что от нее ждут ответов, но остановиться была не в силах. У нее не было такой воли, чтобы разговаривать о ком-то, когда организм поверил, что они могут выжить, поесть… И поэтому торопливо, поспешно, Уиллер пыталась как можно скорее съесть эту шоколадку, почти не жуя. Да, она вела себя культурно – не давилась, не запихивала в рот все сразу, но просто даже сама чувствовала, как её немного потряхивает от этого рефлекторного страха, что надо быстрее-быстрее, а то заберут. Поэтому уж речи о том, чтобы ответить раньше, чем закончится последний квадратик, точно не шло.
Пусть во рту была вяжущая сладость, тягучий привкус, Ирен их не особо различала. Честно, будь на месте шоколадки что-то другое, она бы и не поняла, ей куда важнее было то, что до желудка начала доходить еда, он перестал переваривать сам себя, а от этого прошла боль и впервые за несколько суток появилась возможность подумать о чем-то еще другом. Например, о своем ужасно некультурном поведении. И словах собеседника о её красоте, чтобы запоздало покраснеть, не смея поднять взгляд и рассматривая нервно сжимающие пустую обертку собственные пальцы.
- Спасибо, - её словно заело на этом слове, надо было сделать ответный комплимент, но адекватно мыслить все еще не получалось, - Мне.. мне семнадцать, я школу заканчивать в этом году буду, - наверное, это важно для дела, она же, вроде как, дает показания, - И вы тоже очень красивый. И очень добрый. Спасибо за еду. Правда, спасибо... Я не знаю, как еще вас благодарить. А что вам рассказать? Мистер Олдман нам всю технику в квартире у всех соседей чинит, он же инженер, проводку… Продукты в долг дает. Истории смешные рассказывает. Я… я у него детали какие-то сортировала… Надо показать, да?

Подпись автора

I love you like you've never felt the pain, away
I promise you don't have to be afraid, away
The love you see right here stays
So lay your head on meза аватар спасибо хэмингуэй
Мафия всё видит

Фантик от шоколадки даже почти не шуршал, пока Ирен его комкала, не понимая куда себя деть от неуместного смущения и стыда за собственной поведение. Это было некультурно. Неправильно. Мама бы жутко ругалась на нее, что накинулась на еду, как голодный зверёк, которого месяц не кормили.
Проблема была лишь в том, что Уиллер и впрямь сейчас чувствовала себя хомячком, запертым в клетке и полностью зависимым от того, не забудут ли люди её покормить. А Джейсон всегда был очень плохим хозяином для живности. Да, не со зла. Ирен никогда не сомневалась, что брат её очень-очень любит, он столько для неё делал, так заботился, оберегал, так что у неё язык не поворачивался иногда напомнить ему, что она банально хочет есть, что ей уже тяжело вставать... Джей возвращался очень уставшим, часто молча заваливался спать, что сестре оставалось только прилезть под бок и греться, а с утра снова уходил. И так всё повторялось. И еда в этом круге рутины редко присутствовала.
Поэтому, наверное, и слова собеседника о том, что она не пьет из-за страха заразиться вызвали даже не удивление, а скорее шок, заставивший вскинуть взгляд на агента SPC.
- Н-нет, что вы... - как он вообще мог такое подумать? - Я... я... - не настолько дура, чтобы в такой ситуации разбираться, - Мне просто очень неловко. Я невоспитанно себя веду, мне не стоило так... быстро всё съедать, - это было некультурно, - Простите. И спасибо еще раз за еду. И за колу.
Получалось как-то рвано, нескладно. Ирен было до жути стыдно, что она ведёт себя столь неуклюже, нетактично, не так, как учили родители. И всё равно, вопреки собственным же словам, инстинктивно тянет руку к бутылке газировки. То ли из желания подтвердить, что и впрямь ей совершенно не до мыслей о заражении, то ли от понимания, что шоколад и горстка чипсов скоро переварятся, а кола - это все равно калории, энергия, еда для организма. Сахар. Углеводы. Да, в этом нет ничего полезного, но это хотя бы позволит еще чуть-чуть чувствовать себя живой, а не медленно умирающей на постели.
И щекочущие нёбо пузырьки газа помогали, когда Ирен все-таки сделала несколько глотков колы, пытаясь собраться с мыслями и сконцентрироваться не на вкусе напитка, от которого сложно было оторваться, а на словах мистера Хэмилтона. В конце концов, у них был уговор, что еда в обмен на ответы на вопросы, и договорённости следовало соблюдать.
- Я сейчас попробую найти и принесу, - Уиллер вернула бутылку на стол, поднимаясь со своего места и проходя к шкафу, который разделял комнату на две условные половины, - Разные... В основном из прошлого, до вируса. Про собак, про попугая своего...
Ирне честно пыталась вспомнить, пока открывала дверцы и рассматривала содержимое полок. Было крайне неловко рыться в чужих вещах, но отказаться от сотрудничества с представителями власти казалось немыслимым - они же берегут их же покой и безопасность, тем более, вон, даже кормят. Так что стоило поискать знакомый ящичек, в которым она делала из картона перегородки, сортировала его содержимое. 
Правда, слова мистера Хэмилтона о продуктах заставили её так и замереть, уже найдя нужное ей и набор с инструментами.
То есть как это "взять себе"? Они же чужие... Она не заработала на эти продукты. Да и мистер и миссис Олдман вернутся и им нужно будет что-то есть.
В голове просто не укладывалось. Как так? Это не её. Нельзя взять и забрать.
- Это же воровство... - тихонько заметила девушка, наконец вынимая нужный ей ящик и возвращаясь с ним и набором инструментов к столу, - Это не мои продукты. Я не могу забрать их. Мне не разрешали. А детали - вот, - она осторожно открыла крышку, демонстрируя разделённое на более маленькие части пространство, в котором сама же недавно аккуратно раскладывала проводки, изоляцию для них, какие-то штуки для того, чтобы паять, канифоль, кажется, ну и по мелочи какие-то еще непонятные ей металлические штуки, - И инструменты. Больше я ничего не видела и не знаю, простите, пожалуйста.
Уиллер ведь и впрямь не понимала, что еще может рассказать. Бесполезный из нее свидетель. И было за это вдвойне стыдно, словно она что-то должна, обещала, а не может выполнить свою часть уговора, при этом уже всё съев. 
Но слова о школе и бойфренде заставили Ирен невольно втянуть в голову в плечи, едва девушка успела вновь присесть на стул. Ей хотелось вернуться на учебу, нравилось получать новые знания, там кормили, в конце концов, но вот с друзьями… С друзьями у нее не срослось. А мальчики, которые за ней бегали, делали это явно не с целью пригласить на свидание. Рёбра, кажется, даже фантомно заныли, вспоминая пару особо пылких «признаний в любви».
- Н-нет, у меня нет бойфренда… И за мной не бегают мальчики, - Уиллер от нервов по привычке сжала подол платья на коленях, пытаясь найти в себе силы, потому что признавать в собственной слабости всегда очень тяжело, - У нас их мало, кто может, тот уже работает, чтобы не голодать, а кто остался… те… они больше бьют других, мистер Хэмилтон. И еду, которую выдают в столовой, отбирают. С ними… встречаются некоторые девочки, но те, которые учиться… не планируют. А я поступить хочу. Чтобы «Флора» меня дальше учиться отправила, к экзаменам готовлюсь, поэтому я не знаю, о чем особо говорят вне уроков и издевок в коридоре. Разве что считают, что я дурочка, раз верю, что всё будет нормально и надо учиться, что это мне как-то в жизни поможет. У меня из друзей только Кассандра, она здесь же, в другой комнате живёт. И брат. Он в госпитале работает, можете проверить. Я... я не вру вам. Честно. Зачем мне это? Вы так много для меня сделали... Я наоборот хочу, чтобы все это закончилось, тогда и еда будет без перебоев с поставками, и электричество, и тепло зимой, и учеба... Правда ведь?

Отредактировано Irene Hamilton (2021-07-08 20:59:55)

Подпись автора

I love you like you've never felt the pain, away
I promise you don't have to be afraid, away
The love you see right here stays
So lay your head on meза аватар спасибо хэмингуэй
Мафия всё видит

С одной стороны, мистер Хэмилтон говорил логичные вещи о том, что руководству Дистрикта точно не нужно несколько пачек круп и консервов, оно и без этого обеспечено всем необходимым, чтобы хоть как-то соблюдать порядок в убежище и не дать им всем стать мертвяками. С другой, это всё равно казалось неправильным - мистер и миссис Олдман могут вернуться и обнаружить, что их продуктов нет, тогда ничего и никому не докажешь, что не воровал, а тебе разрешили.
Да и мог ли разрешить совершенно чужой человек? Ирен не была в этом уверена, так как о структуре, агентом которой представился собеседник, слышала лишь пару раз по радио, а там точно не уточняли её полномочия. Но, видимо, они были широкими... Как и у любых сотрудников силовых структур в условиях, близких к чрезвычайно ситуации, когда необходимо все контролировать, чтобы обеспечить выживание граждан и сохранение государства. По крайней мере, так всегда говорили в школе до вируса... Сейчас уже не было времени на такие тонкости, успеть бы основную программу пройти и подготовиться к выпускным экзаменам, чтобы потом профессию получить и с голоду не умереть.
- А меня точно потом не накажут? - все-таки, набравшись смелости, уточнила Уиллер, нервно начиная заплетать тоненькую косичку из нескольких прядок у лица, чтобы хоть чем-то занять руки, - Просто... просто вы уедете, а мистер и миссис Олдман вернутся, - они же, наверняка, ни в чем не виноваты, в этом разберутся и всё станет снова хорошо, - Да и другие... соседи скажут, что я всё выдумала и украла, - и отберут, - Я очень... хочу есть и у нас проблемы с продуктами, но если на меня будет заявление в полицию за кражу, меня не возьмут учиться в хорошее место, - это же всем давно известно, тем более теперь, когда вся информация о тебе есть у "Флоры", и именно она распределяет рабочие места и студентов учебные заведения.
О том, что может быть еще по новым законам, Ирен думать не хотела. Ей хватило новостей, но что при попытке кражи из Четвёртого нескольких человек расстреляли на месте. Она слишком хорошо понимала, что является всего лишь маленькой деталькой в системе, и её очень легко заменить, устранить и даже не заметить, поэтому без полной уверенности в том, что за какое-либо действие не причинят боль или не разрушат окончательно те робкие мечты, что появились с открытием школ, Уиллер не стала бы ничего брать. Это слишком дорого стоило, чтобы вот так просто раздавать людям, которых видишь впервые в жизни...
Но вопрос о том, что она хочет сказать про избиения и отбирание еды, заставил лишь сильнее втянуть голову в плечи, продолжая нервно комкать подол платья и не решаясь поднять взгляд, лишь несколько раз кивая. Никто не любит нытиков и жалующихся, поэтому «грузить» сотрудника при исполнении своими проблемами Ирен не собиралась. Да и вообще её приучили, что хорошие девочки не доставляют беспокойства, не требуют к себе повышенного внимания, следовательно, с проблемами стоило разбираться самой. Пусть она и объективно ничего не могла сделать, но…
- Джейсон, это мой брат, и так очень много работает, его может не быть дома сутками, я… я не могу отвлекать его таким, он и так один обо мне заботится, у нас родители умерли. Да и… что сделать против школьных хулиганов, которые только больше обозлятся и сделают еще больнее? – бороться с ними не представлялось возможным, потому что Ирен в любом случае оказывалась в зависимом положении, когда ей некуда деться из школы, где она оказывается легкой мишенью для насмешек и побоев. И не стоило подливать масла в огонь. Нужно было только еще чуть-чуть потерпеть. Осталось-то всего год учиться.
Но не озвучивать же это всё почти незнакомому человеку на службе?
Поэтому Уиллер осталось лишь поднять растерянный взгляд на Хэмилтона, в непонимании глядя, как он зачем-то садится на кровать и хлопает по покрывалу рядом с собой. Тонкие брови против воли слегка нахмурились – так всегда бывало, когда Ирен о чем-то задумывалась и не могла понять причины или мотивы других людей.
Зачем им обсуждать детей и работу? Может быть, в этой новой структуре есть и функция социальной поддержки населения? Раньше же полицейские никогда не оставляли такие дела без внимания и передавали всё в соответствующие инстанции. Возможно, это была часть работы мистера Хэмилтона.
В любом случае, спорить Уиллер давно отучили, так что она послушно присела на краешек кровати, уже собираясь что-то спросить, когда открывшаяся дверь заставила испуганно перевести взгляд на неё. Мало ли что опять случится…
Но возникший в проеме человек так ничего и не сказал, делая ситуацию еще более странной, и это если не считать следующих слов собеседника, которые Ирен, кажется, первые несколько секунд даже не могла понять, хоть и сказаны они были на родном английском без малейшего акцента.
Только вот когда их смысл наконец дошел до разума, Уиллер мгновенно покраснела, кажется, от корней волос до кончиков пальцев, судорожно пытаясь прикрыть пунцовое лицо волосами и смотреть исключительно на собственные колени. Было жутко стыдно. И страшно. И непонятно.
Она не отрицала, что мужчина действительно красивый, внимательный и хорошо к ней относится. Но и всё… Они же ничего друг о друге не знали и виделись впервые в жизни. И, вроде, это не было похоже на те неприличные предложения, что ей пару раз делали другие девчонки после школы, мол, если хочешь есть, можно пойти поработать в открывающиеся клубы… Но уж очень напоминало что-то нехорошее и, наверняка, опасное. Слишком внезапно. Слишком откровенно.
- Обязательно  сейчас? - с трудом все же выдавила из себя Ирен, нарушая уже порядком затянувшееся молчание, но все еще не в силах вновь посмотреть на собеседника, - Я… я ничего не умею, от меня никакого толку и... и удовольствия. Вы… вы очень красивый, правда. И очень добрый. И вежливый. И щедрый. И я..я хотела бы с вами встречаться. Но… - это слишком похоже на что-то, где ей могут сделать больно и обязать терпеть, раз согласилась, - Я… боюсь, - чего именно, уточнить не хватило сил, потому стыд буквально душил, заставляя становиться малиновой и нервно заламывать пальцы, - Не делайте мне больно, пожалуйста, я, правда, ничего не умею, у меня… со мной вам будет скучно, я не знаю, что нужно делать, когда люди… встречаются.
Он ведь этой предлагал, правда? Ирен агент Хэмилтон казался очень добрым, щедрым и порядочным человеком, чтобы открыто подозревать его в том, что он пытается её откровенно купить и использовать силу. Но такие слова от взрослого красивого и явно состоятельного мужчины её просто ставили в ступор, заставляя чувствовать еще большую неловкость.[nick]Irene Wheeler[/nick][status]живу надеждами[/status][icon]https://i.imgur.com/llkyhlF.gif[/icon][text]<div class="lz"><a href="http://nodeath.rusff.me/viewtopic.php?id=241#p17558" class="ank">Ирен Уиллер, 17</a><lz>Школьница и магнит для неприятностей</lz></div>[/text]

Отредактировано Irene Hamilton (2021-07-16 07:48:44)

Подпись автора

I love you like you've never felt the pain, away
I promise you don't have to be afraid, away
The love you see right here stays
So lay your head on meза аватар спасибо хэмингуэй
Мафия всё видит

Это всё казалось таким нереальным, невозможным, неосуществимым... Словно странный сон, хотя с начала вируса Ирен не приходилось видеть грёз - на это просто не было сил, поэтому она бы не поручилось, что подобное могло бы ей присниться хоть когда-нибудь.
Потому что всё и впрямь выглядело слишком сказочно: возникший из неоткуда добрый рыцарь, предлагающий ей еду, служащий в структуре, которая их всех защищает от террористов, заботливо уточняющий, обижают ли её в школе, признающийся, что она ему понравилась... Такого просто не могло быть. Не с ней. Не с маленькой глупой и неуклюжей Ирен, которая, конечно, могла написать лучшее сочинение или решить первой контрольную по математике без единой ошибки, но никогда бы не назвала себя красивой. Особенно, по мнению такого человека... Уиллер всегда казалась себе нескладной. И уж точно не могла бы поверить в то, что проснувшись с утра с мыслью, что ей уже никак не протянуть без посторонней помощи, окажется настолько везучей и любимицей судьбы, что та подарит ей такую встречу. Такого в реальности не бывает. Только в книжках, сериалах и фильмах.
Но тем не менее...
Ирен отчетливо чувствовала, как сжимает пальцы, как собственный волосы щекочут кожу на шее, могла впиться ногтями в ладонь, чтобы ощутить легкую боль и убедиться, что это действительно реальность, что ей и впрямь предлагают забрать продукты и за это не накажут. Но самое главное - её зовут в кафе, встретиться завтра. Конечно, всё это могло быть обманом, номер телефона не гарантия чего-либо, как и обещание встречи, только… только ей никто такого никогда не предлагал, не обещал, не гладил по голове…
Ирен против воли замерла, боясь спугнуть этот неожиданный порыв. Она нуждалась в прикосновениях, в ощущении безопасности, тепла, объятиях, вот таких поглаживаниях. С тех пор как родители умерли у нее был отчетливый тактильный голод, потому что все вокруг только норовили причинить боль, им нельзя было доверять. Только Кассандре и Джейсону. Но брат на нежности не разменивался, даже спал лицом к стенке, а ей приходилось прижиматься к его спине, чтобы согреться, а Кассандра не всегда была рядом. 
И поэтому сейчас была готова поверить. Пусть даже от смущения при словах о платье захотелось провалиться под землю, а на деле получилось только до побеления костяшек сжать пальцы и шумно сглотнуть. На какие-то доли секунды даже показалось, что она разучилась дышать или заболела, потому что вместе с неловкостью приходило и ощущение, что вернулась июльская жара, впрочем, тут же погребаемое волнением и неуверенностью в себе. 
- С-спасибо, тогда я обязательно возьму продукты, - мистер Хэмилтон точно знал, что говорил, раз так, то действительно есть шанс хоть немного поесть, пусть мысль о мистере Олдмане и неприятно скреблась на душе, он не выглядел опасным… Но ведь это не ей решать. Суд разберется. Её мнения никто не спрашивал, - И…и я всему буду рада, правда. Необязательно кафе или что-то еще. Только не пропадайте, пожалуйста. Мне..
Мне, правда, хочется с вами просто встречаться. Можно вообще без всего, без еды, без выходных где-то... Вы только приходите, пожалуйста. Даже если только поговорить или обнять. Что угодно, только приходите. И я… я люблю сладкое, я его с самого начал вируса не видела, только… только, если можно выбирать, мне бы хотелось чего-нибудь еще. Хотя бы овощей не консервированных, - о мясе или рыбе, фруктах, ягодах нечего было мечтать, Ирен понимала, что не имеет права такого просить, даже если гипотетически они и впрямь будут встречаться – слишком дорого и роскошно.
Но банальную не консервированную фасоль, горох или картошку она бы воспринимала как самый желанный подарок на Рождество. Третьему ведь доставались, в лучшем случае, запасы продуктов, которые нужно было срочно утилизировать, произведенные еще до вируса, а все свежие урожаи им не светили. Уж точно не безработной школьнице и студенту-медику.
Ирен неуверенно потянулась к верхней пуговице на воротнике бывшей рубашки, но все-таки не решилась с ней что-то сделать, отвлекаясь на то, как мистер Хэмилтон расстегнул ремень с кобурой и отбросил их к изголовью. С одной стороны, это немного успокаивало – по крайней мере, ей не собираются угрожать оружием. С другой, вся ситуация все-таки была слишком в новинку и заставляла нервничать от своей противоречивости.
Вот, вроде, он обещал, что будет её защищать, что не обязательно что-то делать, если не хочется, что не страшно ничего не уметь и не надо бояться… Ей даже нравилось чувствовать тепло его дыхания на собственной щеке, пусть и приходилось замереть, напряжённо сжав ткань платья и чувствуя, как от смущения и странного… неуместного то ли любопытства, то ли предвкушения поджимаются пальцы на ногах и становится трудно снова вдохнуть.  Уиллер не знала, должно ли это быть так. Правильно ли… Но это не пугало, не предвещало боли, а потому не вызывало желания убежать или заплакать, что в последнее время было большой редкостью.
- Х-хорошо, - после нескольких секунд внутренней борьбы и убеждением о собственной некрасивости, Ирен все-таки отчётливо дрожащими пальцами попыталась расстегнуть первую пуговицу, которая поддалась только с третьего раза, - Я… я, правда, не против, - иначе бы точно предпочла умолять оставить её в покое или снова попробовать спрятаться под кровать, но пока даже получилось расстегнуть еще несколько пуговиц, - И всему научусь, честно…
Звучало как-то глупо и странно, но язык не слушался, неся откровенную чушь, пока разум был сосредоточен на том, что им мучительно стыдно за то, что они действительно расстегнули эти чертовы пуговицы до конца, пусть и постаравшись оставить платье максимально запахнутым, что не было сложно, с учетом её хрупкости и размеров бывшей рубашки. Правда, непонятно, что пугало больше – собственные действия, то, что с ней могут сделать или наоборот, что над ней посмеются и снова назовут некрасивой. Всё это было слишком странно, непонятно, но почему-то не заставляло паниковать.
- Мне… нужно сделать что-то еще? – все-таки, собрав всю волю в кулак и надеясь, что её пунцовое лицо не сравнялось по цвету с редиской, робко уточнила Ирен, поднимая неуверенный взгляд на собеседника и стараясь найти одобрение своим действиям, убедиться, что все правильно поняла и ругать её не будут.

Отредактировано Irene Hamilton (2021-07-17 21:21:48)

Подпись автора

I love you like you've never felt the pain, away
I promise you don't have to be afraid, away
The love you see right here stays
So lay your head on meза аватар спасибо хэмингуэй
Мафия всё видит

Ирен даже не понимала толком, от чего именно ей так неловко, а голова немного кружится. То ли от смущения, заставляющего краснеть. То ли от мыслей о еде... То ли от слов о том, что её считают красивой. А, может, от всего и сразу. Такого точно не привидится даже в самом смелом сне или разговоре с подружкой на ночёвке.
Уиллер никогда не говорили мальчики, что она симпатичная, что хотели бы с ней встречаться. Так уж сложилось, что ей с детства не приходилось даже думать о сравнении с другими девочками, пусть матушка и всегда так же наряжала её в красивые платья, заплетала косы, даже немножко успела научить пользоваться косметикой... Просто на фоне остальных Ирен терялась - казалась слишком нескладной, хрупкой, угловатой, неуверенной в себе.  Пока одноклассницы резко за лето превратились в прекрасных девушек, у Уиллер было ощущение, что она так и осталась скромно мнущимся в уголке младшим членом семьи, которого забыли отправит спать, и он случайно остался на среди взрослых.
И ей никто не предлагал еду с тех пор, как начался вирус... Совсем. У мистера Олдмана и других соседей приходилось просить, в пункты помощи стоять в огромной очереди, даже к брату в госпиталь ходить в любую погоду, несмотря на отсутствие подходящей теплой одежды, в школе продукты и вовсе отбирали, хоть и формально выдавали всем одинаково... Честно говоря, только от одного упоминания отбивной и рыбы желудок скрутился в тугой узел, а Ирен показалось, что, как бы позорно это ни было, пальцы стали сильнее дрожать. Ей бы хватило чего-то самого простого, а тут... тут такое. В это даже не верилось. Пусть, пока, это были всего лишь слова, но сам факт того, что мистер Хэмилтон так уверенно об этом говорит, вызывал невероятный прилив благодарности и желания пообещать практически, что угодно, только бы это стало правдой.
Но, наверное, вот тут и приходил стыд вперемешку со смущением. Фактически ведь она сидела на кровати с едва знакомым мужчиной, сама согласилась расстегнуть платье... Это слишком отдавало чем-то плохим, за что родители бы её выгнали из дома, да и Джейсон тоже... Да и Ирен никогда не соглашалась на такую "работу", хоть и предлагали. А тут непонятно, что её переклинило на такое внезапное доверие, что почему-то казалось совершенно диким и неправильным подозревать служащего SPC  в столь меркантильных намерениях. Он ведь предложил встречаться... Завести настоящие отношения.
Всё это было слишком сложно для толком ничего не понимающей Уиллер, которая однозначно знала только то, что ей обещали не делать больно и пока все-таки ей больше любопытно, чем страшно.
И даже приятно...
По крайней мере, неожиданный поцелуй не вызвал паники - её никто не держал, не мешал отстраниться, но этого и не хотелось. Мягкость и тепло чужих губ словно завораживали новизной ощущений, поэтому в первые секунды Ирен лишь замерла, пытаясь понять, что происходит и только потом робко, совсем неуклюже попробовать ответить, точнее повторить действия Хэмилтона, хоть и получилось как-то совсем нелепо.
Наверное, ей даже бы не хотелось останавливаться, но Уиллер слишком привыкла слушаться, подчиняясь чужому порыву и отстраняясь на пару сантиметров, чтобы вдохнуть поглубже и смущенно отвести взгляд, едва сумев подавить порыв дотронуться до собственных губ, чтобы убедиться, что это ей не привиделось. И очень хотелось закрыть лицо руками и просто сделать несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Слишком волнительно, ново, непонятно и… приятно. В мире, где привык только к боли, страху и угрозам, это бьет по нервам и ощущениям не хуже любого медицинского препарата.
Ирен не стала возражать, когда почувствовала прикосновение к своему запястью, а под пальцами оказалась плотная ткань форменного мундира, лишь с трудом подняла смущенный взгляд, тут же робко кивнув.
- Я п-попробую, - в этот раз голос сбивался не от страха, а от смущения и неловкости, когда стараешься смотреть на собственные руки, которые все-таки аккуратно начали расстегивать пуговицы, а не на собеседника, чтобы от стыда не провалиться под землю.
А так получалось сосредоточиться на белоснежной рубашке мужчины, к воротнику которой тонкие пальцы Уиллер потянулись по инерции, потому что спохватилась и остановилась она только после третьей пуговицы, тут же замирая, так как до разума дошло, что это уже… совсем неприлично. И вместе с тем пришло опасение, от которого все-таки пришлось нервно сглотнуть, не выпуска из пальцев белую ткань, но все еще не решаясь поднять взгляд.
- П-правда же необязательно всё сразу? – тихо уточнила Ирен, пытаясь убедить, в первую очередь саму себя, что всё в порядке, раз мистер Хэмилтон сказал, что всё зависит от того, чего захочется ей. Почему-то он внушал доверие… Его слова не вызывали отторжения или страха, но привычка подстраховаться все равно никуда не делась, особенно когда по собственной коже пробегался табун мурашек от прикосновений к груди и тому, что платье съехало с одного плеча, - Я… мы же не будем… не будем заниматься… спать друг с другом прямо сейчас?
Это было бы точно неправильно. И страшно. Очень страшно. Ирен все ещё не до конца отошла от потрясений, свалившихся на её голову, и эмоции напоминали качели, на которых точно не стоило кататься. Но всё как-то к этому шло… Или она чего-то не понимала. Поэтому лучше было спросить.
- Я… я правда хочу с вами встречаться, - мало ли, как воспримут такие вопросы, - Просто… просто вы сказали, что мне можно самой выбирать, что мне хочется… Я… боюсь сейчас… Не вас… Много всего случилось… Я… я не готова сейчас. Совсем.

Подпись автора

I love you like you've never felt the pain, away
I promise you don't have to be afraid, away
The love you see right here stays
So lay your head on meза аватар спасибо хэмингуэй
Мафия всё видит

Вроде как, слова собеседника должны были успокоить тем, что подтверждали то, что она может как-то влиять на ситуацию, решать, чего ей хочется.
Проблема была в другом - Ирен наверняка знала только то, что всё происходящее её смущает и ставит в тупик противоречивостью мыслей и ощущений. Действительно ведь было приятно - или ей это уже от стресса показалось? - чувствовать чужие прикосновения к волосам, целоваться, просто сидеть рядом... И в то же время невыносимо стыдно за собственные действия - внутренний голос с интонациями родителей и брата вещал о том, что она ведёт себя недостойно и плохо, что это вопиющая невоспитанность и развратность. Его немного успокаивало только то, что мистер Хэмилтон предлагал встречаться, это как-то укладывалось в рамки того, как Ирен представляла себе отношения. Опять же, с единственным исключением - она понятия не имела, как это должно было бы быть. Нормально ли то, что они сейчас делают, можно ли так, когда только предложили встречаться, как это должно происходить, что нужно делать...
Все эти вопросы, конечно, беспокоили. Но сильно меньше, чем происходящее здесь и сейчас. Их ведь и потом можно будет задать, правда?
Пока Уиллер не была способна внятно разговаривать, лишь смущенно глядя на собственные пальцы, так и сжимающие белую рубашку, и пытаясь осмыслить слова Хэмилтона о том, что она что-то должна понимать. Ещё бы объяснил, что... Потому что Ирен искренне старалась уловить это расплывчатое "всё", даже слегка нахмурившись, честно стараясь подумать, словно от неё требовали ответ — вот здесь и сейчас.
Она просто не понимала, чего от неё ждут. И тогда разум приходил к единственному выводу – что им намекают на то, что они не правы, что не должны были говорить такие вещи, а надо было сидеть молча и не возникать, отчего против воли начинала сутулиться спина, и Ирен попробовала втянуть голову в плечи, опасаясь, что за вежливыми объяснениями и её молчанием все-таки последует неутешительное заключение, что, конечно, необязательно, но тогда будет плохо. Так ведь всегда бывало. Очень многие так делали, предлагая, по сути выбор из двух вариантов – или делать, как хотят, и получить что-то ценное или хорошее,  но это необязательно, или просто получить несколько ударов за «вредность». Уиллер всё это уже проходила и знала, чтобы не ждать подвоха от таких рассуждений и не чувствовать, как против воли начинает дрожать.
Ирен даже уже поглубже вдохнула, чтобы сказать, что всё поняла и будет вести себя тихо, когда собеседник продолжил.
В первое мгновение, вскинув недоверчивый взгляд, она явно не поверила в то, что слышит – настолько это не вязалось со всем, что приходилось пережить. Это… это было слишком правильно, слишком честно и благородно для того мира, где даже родные люди порой могли от переизбытка чувств навешать тумаков. А тут… тут почти незнакомый человек, обладающий явно большей властью, силой и ресурсами соглашался считать с её мнением, с её желаниями и даже выслушать, что её пугает. Наверное, именно от этого во взгляде голубых глаз замешательство сменилось благодарностью и даже каким-то немым восхищением.
- Хорошо, - только через мгновение опомнившись, кивнула Уиллер, аккуратно стягивая с плеч платье, но все-таки замешкавшись, когда завела руки за спину и прикоснулась к застёжке, - А вы… вы можете меня еще раз поцеловать? Пожалуйста.
Возможно, это было слишком большой наглостью, но вот это внезапное открытие, что кто-то действительно может давать реальный выбор не между плохим и очень плохими, считаться с её самочувствием и страхами было настолько… располагающим, дающим надежду, почти окрыляющим из-за зарождающегося в груди чувства безграничной благодарности и тепла симпатии, что Ирен просто не могла не спросить. Ей ведь действительно понравился этот легкий трепет, чужое горячее дыхание, сам момент. И почему бы, раз пока разрешают, не попытать счастье?
- Я буду делать, как скажете, честно. Мне… мне просто очень понравилось. И не хватает прикосновений, - смущенно призналась девушка, вновь отводя взгляд и все-таки набираясь смелости, чтобы неуклюже разобраться с бюстгальтером, но тут же приобнимая себя, потому что от стыда и неловкости за собственную угловатость краска вновь заливали лицо, заставляя краснеть до кончиков волос.
- Я… я могу и вашу рубашку расстегнуть до конца, если разрешите, - звучало как-то глупо, но сидеть каменным изваянием казалось неправильным, да и… что уж врать, ей тоже хотелось прикоснуться к чужой коже, а  от этого, не удержавшись, Ирен все-таки аккуратно протянула правую руку, робко прикасаясь кончиками пальцев к виднеющимся из-за расстёгнутого воротника ключице Хэмилтона и проводя по её контуру, пока вновь не наткнулась на плотную ткань рубашки, которую не решалась отогнуть больше или вновь переключить своё внимание на оставшиеся пуговицы, - Можно же?

Подпись автора

I love you like you've never felt the pain, away
I promise you don't have to be afraid, away
The love you see right here stays
So lay your head on meза аватар спасибо хэмингуэй
Мафия всё видит

В книжках, которые так или иначе украдкой читала Ирен, смущаясь, отчаянно краснея и тратя часы на несколько страниц, периодически просто пытаясь переварить прочитанное, все было не так. И пусть героини были на нее чем-то похожи - это ведь и цепляет читателя, когда он видит себя в повести, верно? - такие же порой неуклюжие, немного нескладные, впервые заводящие отношения, но с ними, определенно, не случалось ничего подобного. Всякое случалось, от разницы в возрасте до поводов к войне между государствами, но вот раздеваться самим и раздевать своего возлюбленного на первом свидании никому из них не приходилось.
Или у них сейчас всё-таки не свидание? Может, поэтому все и идёт не так и  нет ни малейшего намека, что нужно делать дальше? То есть нет примера, которому можно было бы последовать.
Ирен не очень понимала, что происходит, но вполне была готова счесть шоколад с горсткой чипсов за романтический ужин, а колу за букет шикарных цветов. По крайней мере, в ее мире еда была даже лучше и желаннее всяких плюшевых игрушек, хоть их она тоже очень любила, и походов в кино.  Но всё-таки было крайне неловко за собственную глупость и, наверное, раздражающую медлительность, потому что без разрешения она ничего бы не осмелилась сделать, боясь уже не столько чужого гнева, сколько просто испортить такой...волнующий момент.
Ей ведь правда, несмотря на смущение и лёгкую растерянность, нравилось прикасаться к теплой коже мистера Хэмилтона, слышать его голос, ощущать себя, наверное, красивой в его глазах, аккуратно расстёгивать пуговицы, даже если одной рукой это неудобно, чужой рубашки и наконец чувствовать ещё один поцелуй на собственных губах и пытаться на него ответить уже более уверенно, чем в первой раз.
В конце концов, не зря же она попросила об этом... Было что-то если не волшебное, то очень близкое к этому в подобных моментах, когда и хорошо, и удивительно ново, и даже кажется, что какое-то неуловимое тепло растекается по телу вместо привычной тревоги и напряжения. Рядом с мистером Хэмилтоном было спокойно. Уиллер слишком отвыкла от того, что с ее мнением, комфортом, самочувствием кто-то считается, держит свое слово... Такие люди просто не могли быть плохими, а потому и довериться им было легко.
Тем более, когда ее успокаивали. Ирен ведь действительно верила тому, что больно не будет, и была благодарна, что с ней разговаривают, как-то предупреждают, потому что в ответ на это не было страха неожиданности, не появлялось инстинктивного стремления попробовать вывернуться из чужих рук и снова забиться под ту же кровать. Наборот, голос Хэмилтона давал какую-то уверенность в том, что все хорошо и безопасно, а потому можно было аккуратно опуститься на покрывало, уже без былой настороженности и опасения глядя на Рэймонда. Разве что вот руку Уиллер все равно инстинктивно попробовала  прижать к груди в первое мгновение, прежде чем напрочь забыть об этом, кажется, не сумев вдохнуть от поцелуев. По крайней мере, дыхание точно сбилось, становясь частым и прерывистым, словно она побежала марафон, да и ощущения были очень схожими - словно на нее вылили ведро горячей воды.
Это были слишком яркие новые и чрезмерное приятные ощущения после года, когда и простые объятия стали редкостью, чтобы думать о чем-то ещё. И даже смущаться. Это ведь тоже был своеобразный голод, по любви, по ощущению безопасности, по прикосновениям, и в нем так же крайне сложно насытиться, когда забываешь все на свете, кроме желания его утолить. Даже о столь важных правилах и приличиях.
Ирен ведь разве что не захныкала от разочарования, чувствуя, как Хэмилтон немного отстранился и глядя на него, мысленно все же пытаясь решить, насколько будет плохо и нагло просить что-то ещё, когда ей прямо сказали вести себя тихо. И не сделала ли она что-то не так уже сейчас. Слова о визитке и завтрашней встрече разум был просто не в силах понять, пока воспринимая их лишь набором звуков, потому что невозможно было разорваться между таким количеством впечатлений.
- Я не хочу убегать, - Уиллер даже головой для убедительности замотала, прежде чем приподняться и неуверенно поцеловать Рэймонда, закрывая глаза - так было проще сосредоточиться на попытках повторить действия самого Хэмилтона, ей ведь очень хотелось, чтобы и ему было так же приятно, да и ее не считали совершенно необучаемой дурочкой...
Ирен осторожно, не разрывая поцелуй, приоьрчла одной рукой мужчину за шею, стараясь как можно нежнее к ней прикасаться, чтобы потом вновь спуститься к ключице и чуть ниже, к груди. Ей самой очень не хватало любых прикосновений, чтобы ее просто вот так погладили, обняли, ещё раз поцеловали... А потому Уиллер и делала то, что казалось приятным ей самой, искренне надеясь, что это нравится и Рэймонду.
Но воздуха всё-таки категорически не хватало, поэтому вопреки всем желаниям пришлось немного отстраниться, рванно и часто пытаясь вдохнуть и чувствуя, что в комнате слишком жарко и не хватает вентилятора.
- А вы... а ещё... ещё можете поцеловать? Куда угодно, - тихий вопрос сорвался сам собой, хоть и Ирен понимала, что это слишком нагло и она обещала доставить удовольствие, а не требовать внимания к себе, но... Мистер Хэмилтон был таким добрым, красивым и внимательным, что не попробовать попросить было просто невозможно, когда действительно казалось, что про ее комфорт тоже думают, - Я больше ничего не попрошу, честно... Просто...просто это очень приятно.
Набравшись смелости и пользуясь моментом, пока ее не начали отчитывать за наглость, Уиллер сама осторожно обняла Рэймонда, пытаясь просто прижаться к его груди и хоть так получить ещё немного тепла и прикосновений.[nick]Irene Wheeler[/nick][status]живу надеждами[/status][icon]https://i.imgur.com/llkyhlF.gif[/icon][text]<div class="lz"><a href="http://nodeath.rusff.me/viewtopic.php?id=241#p17558" class="ank">Ирен Уиллер, 17</a><lz>Школьница и магнит для неприятностей</lz></div>[/text]

Подпись автора

I love you like you've never felt the pain, away
I promise you don't have to be afraid, away
The love you see right here stays
So lay your head on meза аватар спасибо хэмингуэй
Мафия всё видит

Всё это было как-то... неправильно и нереалистично, даже в кино всё совершенно по-другому, а уж в загибающемся от зомби-вируса мире тем более. Было очень сложно поверить в слова о том, что ничего не нужно просить, что она красивая, и в то, что её не отталкивают, а наоборот позволяю быть еще ближе и даже снова целуют. Это слишком не вязалось с привычной картиной мира, где вот такие люди могли лишь презрительно скривиться, если их случайно занесет в Третий, а в прошлом, когда всё было хорошо и дома всегда ждали родители, даже бы не обернулись - школьники вечно шатались где ни попадя и все соседи к ним давно привыкли, да и папины коллеги из полиции могли лишь со смехом потрепать по голове и сказать, как она выросла за лето.
Наверное, от этого и было непонятно, как себя вести, чтобы всё не испортить. Ирен просто нравилось чувствовать тепло чужого тела, прикосновения к своей спине и то, как собственные руки стараются еще крепче обнять Хэмилтона, потому что это был единственный доступный способ хоть как-то выразить и благодарность, и симпатию. Может, надо было бы сделать что-нибудь другое. Или сказать, на худой конец, но в голову лезли только очередные глупости, которые обычно никому не нужны, а потому лучше для всех было помолчать, лишь отвечая на чужие поцелуи и пытаясь запомнить эти слишком приятные и почти сказочные моменты.
Жаль только, что после них в любом случае приходится возвращаться в реальность, когда вместе с выравнивающимся дыханием вновь приходит и смущение. Ирен, конечно, мало что понимала в жизни и тем более в отношениях, но было так неуютно оставаться одной и раздетой, когда другой человек просто сразу встает с кровати, что возникало желание провалиться под землю от стыда. Но вместо этого получалось только сесть и торопливо попробовать одеться - по крайней мере, застегнуть бюстгальтер и накинуть платье, пусть пальцы пока и слушались плохо, не сумев совладать с пуговицами и нервно подрагивая.
Уиллер даже не знала, сколько прошло, прежде чем голос Хэмилтона заставил её вновь вскинуть взгляд на собеседника, желая убедиться, что это правда, что он сейчас не развернется и молча не уйдет. В то, что ей ничего плохого не сделают, Ирен давно поверила, а вот в то, что действительно может быть кому-то нужна и нравиться - это выглядело слишком волшебно и нереалистично.
- Это вам спасибо. Вы... вы, правда, очень добрый и хороший. И красивый, - собрать разбегающиеся мысли было сложно от слишком противоречивых чувств - от робкой надежды до растерянности, - Я буду очень рада... встречаться с вами, - об этом же договаривались, да? - Спасибо, - немного помедлив, Уиллер все же взяла протянуneю визитку, - Я буду благодарна за прогулку.
Картонный прямоугольник был крайне лаконичен, но вкупе со словами об ужине вызывал еще большее доверие, позволяя немного успокоиться, чтобы хоть застегнуть пуговица на собственном платье, потому что за дверью вновь послышались шаги, а мешать обыску Ирен точно не хотела, да и... неловко было бы, словно все вокруг сразу бы узнали, что произошло.
Но вот просто так выскользнуть из комнаты было бы неправильным... Словно оставлять разговор незавершенным, а потому, набравшись смелости и встав с кровати, Уиллер все же порывисто обняла мужчину.
- Вы правда-правда очень хороший, спасибо вам большое, - звучало крайне глупо, но сдерживать себя было сложно, когда столько всего случилось, требовалось хоть как-то выразить ту бурю эмоций, что не давала покоя, пусть и заняло это, от силы, пару секунд, после чего Ирен тут же отстранилась, не желая докучать своим вниманием и, наверное, неуместной сентиментальностью, Рэймонду.

Но, наверное, еще в тот момент следовало подумать, что это выглядит слишком сказочным, чтобы быть правдой… Да, конечно, ей даже отдали несколько найденных пачек круп и весь следующий вечер и утро и впрямь были похожи на то, что все действительно хорошо. Так всегда бывало, когда Ирен построит себе воздушные замки и радуется, а реальность-то оказывается совсем иной, злой и неприглядной, ведь очень больно думать, что все было просто красивой ложью, а ты повелся, как ребёнок…
По крайней мере, когда она с восторгом попыталась это рассказать вернувшемуся с ночной смены Джейсону, то ожидала встретить такую же радость, вместе сварить рис и полноценно пообедать. Но уж никак не то, что брат сначала побледнеет, а потом… всё заберёт. Это было нечестно, несправедливо, обидно настолько, что Ирен впервые с начала вируса попробовала возразить, сказать, что ей правда разрешили это взять, что это теперь их и не нужно никому возвращать…
А надо было молчать… Тогда бы не было бы этого уродливого синяка на скуле от удара об угол пластикового контейнера, что заменял им стол, но очень неудачно подвернулся после пощечины, не было бы вечно повторяющих в голове безапелляционных и обвиняющих заключений Джея, что она мало того, что воровка, так еще и полная дура, что в такое поверила.
И действительно ведь, забившись в угол и обнимая собственные колени, Уиллер раз за разом прокручивала в голове случившееся и понимала, что просто… повелась, как ребёнок на конфетку, на красивые слова, на пустые обещания и жалкую шоколадку. Намечталась, насочиняла себе очередных сказок и сама же в них поверила, забыв про всё на свете – и про законы, и про здравый смысл, и про безопасность… Джейсон, пусть и ругался все продукты забрал, отнеся в госпиталь, всё равно был прав – нельзя верить кому попало, нельзя кого попало подпускать к себе… Хорошо еще хоть тактично смолчал о том, что это вообще выглядит со стороны как поведение продажной девушки, но Ирен ведь слышала, как он запнулся на нелицеприятном слове, сдерживая себя и заменяя его на «дуру». Правда ведь, дура полная… Кто еще на такое поведется?
Было так обидно и больно, что хотелось только реветь, но приходилось лишь шмыгать носом, потому что будить и без того уставшего после работы и таких неприятных новостей брат не хотелось, прощу было посидеть  в углу и подумать о своем поведении. И о том, что хорошо, что никто, кроме них с Джейсоном, ничего не знает, иначе она бы в глаза соседям смотреть не могла. Даже Кассандре.
И все же… какая-то часть души упорно не хотела верить, что их так жестоко обманули. К ней никто за последний год не был так добр. Зачем было разыгрывать такой спектакль? Может быть, именно этот вопрос и не вставал в идеально правильную и логичную картину, в сердцах описанную братом, а потому Уиллер все-таки не выдержала, набирая короткое, но очень важное сообщение на тускло светящемся экране старого мобильника: «А вы правда приедете? Ирен». Ей важно было хотя бы не получить ответа, чтобы окончательно убедиться, что она все себе придумала. Или наоборот хоть одно слово, хоть несколько букв…

Подпись автора

I love you like you've never felt the pain, away
I promise you don't have to be afraid, away
The love you see right here stays
So lay your head on meза аватар спасибо хэмингуэй
Мафия всё видит

Ирен понимала, что ведёт себя глупо, но ей казалось, что время идёт непозволительно медленно или вообще застыло, как и цифры на тусклом экранчике мобильного, который она сверлила взглядом, уложив подбородок на собственные колени и обнимая их второй рукой. Так было хоть чуточку спокойнее. Она хотя чувствовала себя более защищенной, когда спина упиралась в стену и можно было максимально быстро сгруппироваться случае чего.
Но телефон хранил гробовое молчание. Да и не удивительно... На что тут было рассчитывать? На чудеса, которые с ней уж точно никогда не случались? И в этом было некого винить, кроме себя. Так всегда бывало - Ирен напридумывает себе кучу всего, поверит, вплоть до существования подкроватного монстра, а потом напугается или наоборот замечтается, пока не придёт Джейсон и не расставит всё по своим местам. Он никогда не ошибался. И уж точно в жизни больше понимал. Да и был абсолютно прав - она просто маленькая дурочка, которой, как пятилетке, показали конфетку и пообещали подарить котёнка, и этого хватило, чтобы увести её с детской площадки. Вот какой взрослый человек в здравом уме бы поверил в такой бред? Нужно было просто тогда попробовать сбежать... Еще после ящичка с деталями мистера Олдманов. И всё было бы хорошо...
И не было бы так больно и паршиво от обиды на саму себя и разочарования. Это ж надо было так повестись...
Очень хотелось все-таки в голос зареветь, но спина спящего брата напоминала, что от неё и так слишком много проблем, не стоит его будить своими соплями, поэтому оставалось только отложить телефон на пол и уткнуться лбом в коленки, прикрывая глаза. Ничего же не случилось... Никто ничего не узнает. И будет жить как раньше. Уроком ей послужит, чтоб не была такой наивной.
Звук вибрирующего мобильника заставил Ирен недоверчиво поднять голову, с опаской глядя на телефон, словно тот мог взорваться. На самом деле просто не верилось, что на экране действительно уведомление о входящем сообщении. И вдвойне страшно его открывать - не даром же, кажется, даже пальцы немного тряслись, и Уиллер на пару секунд задержала дыхание и зажмурилась, чтобы не сразу прочитать, потому что боялась там увидеть ёмкое: "Нет" или что-нибудь в духе того, что было приятно познакомиться, но больше мистер Хэмилтон видеться не намерен и не стоит писать на этот номер.
Возможно, именно поэтому, всё-таки прочитав, первые несколько мгновений Ирен лишь недоверчиво вглядывалась в знакомые с детства буквы, словно английский перестал быть ей родным. Перечитала еще раз. И еще раз. Прежде чем ощутила, как сердце, кажется, снова начинает биться после того, как пропустило удар, и падает куда-то в пятки, а в груди появляется странное чувство лёгкости, от которого хочется вновь зажмуриться или кого-нибудь обнять. Совершенно неуместная радость за первую в жизни надежду, которая не рассыпалась осколками ей под ноги, пусть от нахлынувших эмоций получилось написать только короткое: "Спасибо, я буду очень ждать", и тут просто закрыть глаза руками, чтобы сделать пару глубоких вдохов и немного успокоиться.
Правда ведь хотелось то ли засмеяться, то ли заплакать. Так не может быть... Но это происходит. С ней. С глупой и некрасивой Ирен, которая тут же похолодела от мысли, что у нее на скуле теперь "красуется" замечательный синяк и вряд ли она кому-то с таким будет нужна... Да и в растянутых джинсовых шортах, подпоясанных обрывком ткани, вместо ремня, и растянутой футболке – с одеждой были проблемы, но в своей комнате можно было ходить в том, что есть, сохраняя более-менее приличные вещи для «выхода в свет», то есть в школу и до госпиталя с Джейсоном.
Вообще в маленьком пространстве, предназначенного под кладовку, с трудом умещался матрас, большой пластиковый контейнер, служивший и столом и шкафом одновременно, да в углу у двери ютились рюкзак Ирен и спортивная сумка брата, с которыми они еще эвакуировались в дата-центр, да с тех пор так и использовали для всего. Ну, ладно, еще картонная коробка там же большая, в которой лежала все вещи, что не уместились в контейнер, хотя места в ней самой еще оставалось предостаточно – всё-таки «богатств» у них было мало, даже теплой и объемное одежды не нашлось.
Но Ирен, тихонько перебравшись к двери и открыв коробку, все-таки вытащила оттуда аккуратно свёрнутой клетчатое платье, в котором была и вчера. Оно было единственным приличным. Не надевать же школьную юбку и футболку… Это как-то не празднично. Хотя можно ли назвать свидание праздников? И свидание ли у них? Хэмилтон ведь точно не уедет, когда увидит её синяк?
Уиллер в последнем уверена не была, но у нее не было косметики, чтобы попробовать замаскировать, и оставалось только переодеться, заодно затянув покрепче шнурки на стареньких и не разваливающихся только на добром слове кедах, прежде чем тихо выйти из комнаты. Еды, конечно, не было, но на кухне хотя бы была холодная вода и тряпка, которую в ней можно вымочить, чтобы приложить к синяку – говорят, так отёк может стать немного меньше. Всё лучше, чем ничего. Ради такого дела ей было не жалко так просидеть всё время до приезда мистера Хэмилтона, разве что сходив за телефоном и расчёской, чтобы привести в порядок пушащиеся волосы, которые она помыла накануне вечером, а теперь они категорически не хотели заплетаться в аккуратную косу. Но… отражение утверждало, что с распущенными она выглядит хоть чуть-чуть получше, потому что прядями можно прикрыть ужасную синеву, где даже появились небольшие желтоватые участки по краям, на скуле.
Особенно, когда звонок в дверь заставил вздрогнуть, тут же откладывая тряпку и расческу на стол и выходя в коридор. В рабочий день в квартире никого, кроме них с братом, который работал посменно и сутками, не было, так что было чуточку спокойнее. Не факт, что соседи бы не отреагировали так же, как Джейсон.
- З-здравствуйте, - Уиллер, кажется, до сих пор не верила в происходящее, смотря на стоящего на пороге мужчину как на восьмое чудо света – и восхищённо, и недоверчиво – особенно, на цветок у него в руках, - и смущенно, и слегка испуганно, боясь, что стоит заговорить, так он испарится, как утренний сон, - Извините, что я в таком виде, - ей ведь и впрямь было стыдно за своё вчерашнее платье, за выцветшие кеды, так что Ирен неловко опустила голову, не зная куда себя деть и заодно пытаясь незаметно поправить волосы, чтобы они падали на правую сторону лица, прикрывая неуместное «уродство», - Спасибо большое, что приехали. Я... я очень рада снова вас видеть. Хотите пройти? У нас, правда, нет чая… - что делать на свиданиях, она тоже не представляла.

Подпись автора

I love you like you've never felt the pain, away
I promise you don't have to be afraid, away
The love you see right here stays
So lay your head on meза аватар спасибо хэмингуэй
Мафия всё видит

Было так сложно поверить, что это происходит на самом деле - мистер Хэмилтон ей действительно не привиделся, приехал, говорит, что тоже рад её видеть... Ирен ведь давно не верила в справедливость мира, что за плохим всегда случается что-то хорошее. Обычно, становилось только ещё хуже. Она слишком привыкла, что все её надежды оказываются пустыми и глупыми, разбиваясь о реальность, в которой таких идеальных, добрый и красивых людей просто не бывает.
Наверное, еще и от этого было так радостно, что хотелось чуть ли не броситься на шею пришедшему мужчине, сходу вываливая все свои страхи и переживания, как боялась, что брат окажется прав, называя её наивной дурочкой, как ей хотелось снова увидеться... Рэймонд действительно казался разве что не рыцарем с картинки, с ним можно было поделиться переживаниями, и он бы её не осудил. По крайней мере, так казалось Ирен, пока она прикрыла дверь, раз гость решил ненадолго зайти.
На протянутую орхидею Уиллер смотрела уже с открытым восхищением и едва уловимым трепетом, даже пару мгновений помедлив, прежде чем аккуратно взять завернутый в тонкую бумагу цветок и тут же, не удержавшись, отводя взгляд от собеседника, чтобы получше рассмотреть подарок. Он казался и впрямь невероятным... Чем-то совсем из другого мира. Таким красивым, свежим, настоящим... Не консервированным, не поношенным, не залитым кровью... Словно из того, прошлого счастливого мира, в котором, впрочем, Ирен все равно дарил цветы только папа на день рождение. 
- Спасибо, - наконец опомнилась девушка, смущенно поправляя прядь волос и счастливо улыбаясь, как ребёнок, которому подарили самую желанную игрушку, - Она очень красивая. Потрясающая, - в фильмах после такого героини обязательно целовали кавалера в щёку и поправляли ему пиджак или ворот рубашки. И это казалось таким правильным и логичным, но Ирен не знала, можно ли такое повторить - обычно, мужчины не любили все эти девчачьи фильмы о любви и, соответственно, считали копирование действий из них глупостью.
Да и проблема была в том, что ей пришлось бы подпрыгнуть для такого... Но тут на глаза очень удачно подвернулся деревянный ящик, который притащил кто-то из соседей, чтобы разобрать на доски и починить что-то, так что, поставив одну ногу на него и собравшись с духом, Уиллер вполне смогла приподняться, чтобы, зажмурившись коротко прикоснуться губами к щеке Хэмилтона. Точнее попытаться, потому что все равно смогла поцеловать куда-то ближе к углу нижней челюсти, выше - просто не дотянулась, тут же заливаясь краской за собственное поведение.
Сразу был порыв извиниться за наглость. Но... они ведь встречаются, правда? Рэймонд же сам предлагает гулять. И вчера они же целовались. Так что, наверное, это не очень неприлично и нагло. В любом случае, Ирен неловко смотрела в пол, борясь с искушением все-таки попросить прощения за свое поведение. На всякий случай. Вдруг, ему такое не нравится и он обидится... 
- Д-давайте я цветы в воду поставлю, чтобы они не завяли, пока мы гуляем? - таскать с собой орхидею по летней жаре было бы жестоко, а уж какая-нибудь кружка или банка на кухне бы нашлась, и Уллер уже собиралась туда пойти, когда ей остановил вопрос мужчины.
Прикосновение к своему подбородку побуждало инстинктивно попробовать наоборот опустить голову. Или хотя бы стыдливо отвести взгляд. Никому не нравятся уроды... И воры. Да и признаваться в случившемся Ирен совершенно не хотелось. Вдруг, мистер Хэмилтон сочтет, что она ему такая не нужна? Никто не любит чужие проблемы, которые еще и надо решать. По крайней мере, желающих защищать, кроме брата, уж точно не находилось, а потому это вызывало удивление и недоверие, все-таки промелькнувшее во взгляде, когда она отважилась вновь посмотреть на Рэймонда, пытаясь собрать все остатки своей смелости.
- Вы.. вы ничего мне не должны, никаких платьев. Вы и так очень много сделали и принесли... И погулять обещали. И покормить. - это уже было слишком много, почти как в сказке, чтобы даже подумать о том, что Хэмилтон ей еще что-то собирается покупать, от нее слишком много неприятностей и трат, а с такими никто не хочет дружить и тем более встречаться, - Это...это за дело получила, - Ирен все-таки сделала шаг назад, чтобы освободиться от чужих пальцев и опустить голову, стыдливо пытаясь прикрыть скулу волосами и отвернуть голову, чтобы собеседник не видел уродливого синяка, - За воровство... Мне... мне нельзя было брать те продукты, они же не мои были... Я больше так делать не буду. Честно. И... и больше не будет синяков от этого. Не надо ничего делать. Давайте поедем сейчас гулять, пожалуйста? А то меня брат не отпустит. Пожалуйста. Он и так очень злился за то... за то, что я согласилась с вами встречаться и продукты взяла. Я не хочу с ним снова ругаться. Давайте поедем, пожалуйста?
Звучало как-то жалко. Но Ирен действительно немного потряхивало от мысли, что Джейсон снова будет сейчас кричать... Она вообще боялась, когда на нее повышают голос. А если... если он что-нибудь плохое скажет, то Рэй не захочет с ней иметь ничего общего. Или сам брат выставит за дверь, если узнает, что не послушалась и все-таки пошла на свидание. Это все было слишком страшно и плохо. Лучше было избегать конфликтов. Так безопаснее...

Подпись автора

I love you like you've never felt the pain, away
I promise you don't have to be afraid, away
The love you see right here stays
So lay your head on meза аватар спасибо хэмингуэй
Мафия всё видит

Если честно, Ирен ничего не слышала о полномочиях новой структуры. Только название и что-то про том, что она создана для того, чтобы найти особо опасных преступников и взять состояние дел в Дистрикте под контроль, а полиция могла уделить больше внимания растущему числу более привычных преступлений. Что-то типо ФБР, наверное...
Будь у нее интернет, как раньше, Уиллер бы обязательно "погуглила" и изучила все, до чего дотянулась перед тем, как идти гулять с мистером Хэмилтоном, чтобы знать о чем поддержать разговор, чем занимается собеседник, ведь хорошие девушки всегда умеют вести беседу на любые темы. Так всегда говорила матушка, уча хотя бы вовремя не говорить откровенных глупостей, следуя истине: не знаешь, что сказать - молчи, за умную сойдешь". Но, к великому сожалению, денег на интернет, который чудом восстанавливали хотя бы в виде локальной сети, у Ирен с братом не было, как и на многие куда более нужные вещи, поэтому она понятия не имела, какие там полномочия у структуры, в которой служит Рэймонд, все его слова принимая за чистую монету и не ставя под сомнение. Ну, не стал бы взрослый серьезный человек врать... Ему же не четырнадцать, чтобы врать и понтоваться, как школьное хулиганьё...
- Я не слышала, - признаться лучше было честно, хоть и стало еще более стыдно, отчего Ирен не смогла поднять взгляд, разглядывая носки своих старых кед, - По ради только о том, что это для нашей безопасности предотвращения угроз национального масштаба говорили... Ну, вроде, старого ФБР.... Но это не значит, что я в вас сомневаюсь, вы не подумайте, - а то мало ли как такие слова истолкуют, а Ирен не хотелось, чтобы её считали неблагодарной или неграмотной, что не понимает таких очевидных вещей, - В общем, я больше не буду сомневаться...
Получилось как-то скомкано, но Уиллер не знала, как еще иначе объяснить то, что пусть хоть все структуры мира, самые проверенные и самые официальные, будут разрешать, но по факту делается так, как заведено в определенных кругах, семье или там, где ты живешь. И не то чтобы это часто расходилось... Точнее, в её жизни это случилось сейчас впервые, но от этого было только еще больше непонятно, кто виноват. Скорее всего, всё-таки она... И Джейсону толком не объяснила, и Рэймонду сейчас неудобства доставляет. Не человек, а сплошная оплошность.
Вот кому такая нужна?
Никому...
Именно поэтому Ирен еще больше хотелось провалиться под землю от стыда за очередные проблемы, которые доставляет и без того слишком хорошему и заботливому Хэмилтону. Но ничего лучше, чем просто кивнуть в ответ на то, что нужно поставить цветы в воду и подождать, не придумала. Меньше скажешь - меньше проблем и глупостей сделаешь, поэтому Уиллер как можно скорее постаралась дойти до кухни, найти большую пустую жестяную банку, кажется из-под кофе, которую первой время использовали как маленький котелок, когда ничего толком не было из посуды, а сейчас она просто стояла для столовых приборов после мытья, но они ведь все высохли, так что Ирен с чистой совестью убрала их в ящик, а сама поставила туда орхидею и налила воды. Теперь у них на кухне будет еще немного красоты.
Ей как-то даже в голову не пришло спросить, почему нужно ждать мистера Хэмилтона на улице у машины. Задавать лишние вопросы вирус, дата-центр и Третий очень быстро отучили. Сказали - делай, целее будешь, поэтому Уиллер лишь убедилась, что взяла ключ и телефон, сунув их в небольшой карман на груди, все-таки удобно, что платье было перешито из мужской рубашки, и торопливо спустилась по лестнице. В конце концов, дверь в квартиру захлопывается, так что Рэймонду не нужны ключи, а подождать... Да мало ли почему надо. Вдруг, у него дела по работе со вчера не закончены. Или банально в уборную нужно зайти. 
Ирен предпочитала помалкивать в любых ситуациях, когда это было очевидно безопаснее. К тому же на улице была приятная погода, а найти машину было несложно - она была единственной, кажется, на всю округу, если не считать полицейских автомобилей. В Третий на личном транспорте заезжали только гости из других районов, местные жители не всегда-то могли позволить себе проездной на набитом битком общественном транспорте, если, конечно, им его не оплачивала работа, как Джейсону, например. Ирен пешком до школы и госпиталя топала минут по сорок - часу в любую погоду и время суток, так что машина, определенно, воспринималась предметом роскоши. Хотя, казалось бы, всего полтора-два года назад у них в семье их было аж три - у мамы, папы и Джейсона. И её саму хотели отправить учиться на права в выпускном классе, но вирус внес свои "поправки" в планы на жизнь.
Сейчас же Уиллер просто покачивалась с пятки на носок, дожидаясь, пока вновь отворится дверь подъезда, а слова Рэймонда заставят её замереть, первые пару секунд стараясь понять, о чем идёт речь, прежде чем смущённо опустить взгляд.
- Спасибо, - торопливо поблагодарила Ирен, стараясь скрыть то, что опять краснеет от такого глупого и ничего не значащего замечания про платье, которое легко расстёгивать. Стоило точно подумать бы о чем-нибудь другом, садясь в машину к человеку, которого видишь второй раз в жизни.
Эта мысль, на самом деле, была тревожной... И дело было совсем не в Рэймонде, на которого она все-таки украдкой скосила взгляд, прежде чем аккуратно пристегнуться ремнём безопасности и попытаться успокоить не к месту паникующий внутренний голос и воображение, которое с радостью подкидывало ей жуткие истории от отца как помощника шерифа по округу или заголовки новостей. Так обычно начинались очень плохие случаи...
И тут нечем было крыть - цветы, любезность, показная забота, всё выглядело слишком хорошо и гладко... Как всегда и бывает в рассказах родственников, которые совершенно не подозревали ничего плохого в очередном кавалере их дочери или сестры, которая и сама о нем говорила только хорошее.
Но… Стоило ли в новом мире это таких сложностей? Ирен же прекрасно видела творящееся на улицах беззаконие. Да и Рэй все-таки выглядел слишком… честным, чтобы его в таком подозревать. Вряд ли был бы смысл так откровенно врать, особенно, вчера. Их встреча ведь была случайностью, что немного успокаивало, но все же…
- Мист… - Уиллер вовремя прикусила язык, понимая, что такое обращение, наверняка, неуместно, если, вроде как, у них свидание, - Рэймонд, - хотя обращаться по имени тоже было неловко, - А то… то, что вы вчера говорили, всё ещё в силе, правда? Не нужно… необязательно делать то, что я не хочу, правда? Даже… даже если вы купите мне платье? – у нас же обычное свидание, правда? – Мне ничего не нужно… честно. Только с вами погулять, и всё…

Отредактировано Irene Hamilton (2021-08-26 16:56:50)

Подпись автора

I love you like you've never felt the pain, away
I promise you don't have to be afraid, away
The love you see right here stays
So lay your head on meза аватар спасибо хэмингуэй
Мафия всё видит