В последнее время в жизни Новак все было крайне непросто. Слишком много забот, слишком много проблем, и слишком мало времени для того, чтобы с кем-то об этом поговорить. Да в целом и не с кем - не пойдешь же жаловаться Эйнару или Соль на свою тяжелую жизнь, они, с их злоключениями, могли бы многое ответить на такое.
Был конечно еще и Остин, но с ним у Саши все обстояло крайне сложно. Невозможно было отрицать, что к этому мудоковатому паршивцу она испытывала определенную долю симпатии - после всех событий, через которые им пришлось пройти. Но. Умом она понимала, что ни к чему хорошему это не приведет - по крайней мере Новак старательно убеждала себя в этом. Однажды она уже обожглась, и боль от потери и неизвестности до сих пор тяжелым грузом лежала на сердце.
И может быть всем женщина и казалась образцом спокойствия, уверенности и прочими эпитетами, которыми награждали подобных людей, но на деле все было не так. Она устала. Чертовски устала взваливать на свои плечи кучу проблем, но прекрасно понимала, что не может жаловаться - далеко не все могли справиться с ее обязанностями, задумай она отказаться от чего-то. Да и ее саму никогда не учили пасовать перед сложностями, опуская руки.
Однако иногда просто хотелось сесть на пол и прижаться к холодной стене. Ничего не делать. И чтобы рядом оказался тот, кто просто обнимет и скажет: "Все хорошо, не беспокойся".
Раньше таким человеком был Мэтт, а потом она оказалась сама по себе.
Возможно именно поэтому в какой-то момент она сошлась с Тони - в принципе неплохим мужчиной. Фостер, как и Новак, оказался в числе тех, кто с самого начала оказался в стенах больницы, и он же был одним из тех людей, кто вместе с Сашей совершал редкие вылазки, поддерживающие выживших в первое время. Как человек служивый, он умел грамотно оценивать ситуацию, хорошо влиял на людей и в целом был верхом надежности. Как сама Новак, только без сисек.
Они неплохо работали в тандеме, поэтому довольно быстро подружились, и пережили одну боль на двоих, когда их друзей отправили на тот свет Медведи. Казалось бы - такое должно объединять. Но получилось наоборот - они отдалились, каждый по-своему переживая утрату. Но приход ребят из Пятого слегка разрядил атмосферу, и вот они снова, время от времени, встречались вечерами за дружеской игрой в карты.
Потом стали встречаться все чаще, пока, наконец, Новак тонко не намекнули на секс. А что она? Саша все же была человеком и отвтеила согласием. Однако заранее обозначила - проводить ночь вместе, это, конечно, хорошо, но как своего мужчину Тони она не рассматривает. Он может делать что хочет и спать с кем хочет, она не в обиде. И если все согласны на условия, тогда вперед.
Он был согласен.

По крайней мере тогда.
Потому что сегодня, проведя с Новак еще одну ночь, Фостер не собирался уходить. Он настаивал на серьезном разговоре.
Что же, Саша понимала, к чему он ведет. И от этого на душе было погано - она его предупреждала. А Энтони не послушал. Возможно она просто недооценила его привязанность и слишком поспешила ответить "да" - нужно было и дальше держать мужчину на расстоянии.
- Хорошо, - Новак надела на себя потрепанные джинсы, накинула рубашку и села за стол, похлопав по месту рядом с собой, - давай поговорим. Хотя, думаю, я и так знаю, что ты хочешь сказать.
Она наблюдала за тем, как Тони натягивает одежду - все же зрелище притягивало взгляд. Одевался он быстро, все движения были отточены.
Но вот он, наконец, сел рядом, и протянул к ней руку, беря ладонь в свою. Большую и теплую.
Женщина тяжело вздохнула и подняла на него глаза.
- Я помню, что обещал тебе. И знаю, через что тебе пришлось пройти. Но каким идиотом я буду, если не предложу тебе, - он глупо улыбнулся, проведя рукой по волосам. - Я хочу, чтобы мы были вместе. Что скажешь?
Саша сидела молча, просто смотрела на него. Потому что не знала, что сказать. Да, он был хорошим человеком. Классным мужчиной и все такое. Но не ее. И Новак бы с радостью уступила его кому-то еще.
Почему все так сложно?
- Прости, - она убрала свою руку и положила ладони на колени, - я уже говорила, что мне это не нужно. Пойми, ты замечательный, но... - она помолчала, подбирая слова, но так и не нашла подходящих, поэтому сказала так, как есть, - но я не люблю тебя. Секс - это здорово, но для нормальных отношений нужно что-то большее. Поэтому давай больше не поднимать этот вопрос. И, чтобы всем было легче, ты перестанешь ходить ко мне.
- Кому от этого будет легче, Саша?! Тебе? Мне? Да хрена с два, никому! - без сомнения, он злился, но снова попытался протянуть к ней руку - Новак лишь уклонилась от нее.
- Не называй меня так. Ты знаешь.
- Но я хочу.
Алекс поняла, что заговор зашел в тупик, поэтому предпочла действовать жестко. Может даже жестоко по отношению к Фостеру. Она встала со своего места и открыла дверь в свою комнату. Пусть выглядит тварью, но так будет проще.
- Выходи. И больше не возвращайся.
Возможно он ее возненавидит, но потом станет легче. Она точно знала.
Тони довольно спокойно подошел к ней, и словно собирался выйти в двери, как, внезапно, схватил ее за руку, с силой сжимая запястье. Силы у него хватало.
- Отпусти, ты делаешь мне больно, - Саша сказала это чуть громче, чем хотелось бы, и голос эхом разнесся по пустому коридору. Все же хорошо, что сейчас почти все разошлись по делам.
- Это ты делаешь мне больно! Как ты не можешь понять?! - он явно был на взводе, и это хорошо ощущалось в голосе Фостера.
О, поверь, глупый, она прекрасно все понимала.
- Ты. Мне. Не. Нужен, - это было чертовски сложно сказать человеку, с которым только что провел чудесную ночь. Но ей было необходимо оттолкнуть его от себя.

- Ты можешь убежать себя в этом столько, сколько хочешь. Но я знаю, что нужен, - Тони был чертовски упрямым человеком, видимо это касалось даже дел сердечных. В целом Саше эта черта в нем нравилась, но явно не сейчас. Да и вообще, откровенно говоря, ругаться она не очень-то и любила.
Однако ситуация все больше накалялась и уже оба перешили на повышенные тона - она, чтобы донести свои мысли, он - от переполнявших эмоций.
- Я просила тебя уйти! Честно, без увиливаний и всяких тупых дело не в тебе. Потому что дело в тебе, дело во мне, во всех, черт возьми! Почему нельзя было просто развернуться? Без этого театра, - она старалась отвечать как можно жестче, старательно отталкивая его от себя. Но похоже, Фостер успел узнать ее слишком хорошо. Просто не верил.
А зря. Потому что она и правда хотела, чтобы мужчина ушел.
Звучит отвратительно по отношению к человеку, но Саше не нужна была любовь Тони. Такой хороший человек пригодился бы кому-нибудь другому, с кем смог чувствовать себя любимым. Она же не могла ему этого дать. А чувства, по ее скромному мнению, не должны быть односторонними.
И вот, в разгаре этой бессмысленной разборки двух любовников за спиной послышался знакомый голос, заставивший Новак вздрогнуть.
Ну конечно! Кто же еще, черт возьми, должен был наткнуться на нее прямо сейчас! Женщина замерла, выразительно глядя на Фостера, всячески намекая ему хотя бы на время свернуть их разговор. Потому что не хотела, чтобы Нейтан и дальше продолжал пялиться на них. По многим причинам.
- Здравствуй, Нейт, - прозвучало довольно сухо, но этого она и добивалась, чтобы без лишних эмоций в голосе, - уже вернулся? Я думала, вы все еще на вылазке, - и после секундного молчания добавила. - Пожалуйста, не вмешивайся, мы с Тони почти закончили.
Крепкая рука на запястье и красноречивый взгляд говорили о том, что нет, не закончили. Саша тяжело вздохнула - в который раз за это утро.
А потом Остин снова влез, хотя и был прав - не в свое дело. Слово за словом, намек за намеком, и внезапно мужчины обмениваются ударами. Дьявол их побери! Но почему-то Саша просто отступила назад, не вмешиваясь в перепалку. Наверно она просто устала - от попыток быть хорошей, от упрямых людей. От всего.
И когда все довольно быстро заканчивается, на глазах у заинтересованной публики мужчины расходятся по сторонам - у одного проблемы с рукой и, почти наверняка, он придет в медпункт, у другого разбит нос. Снова.
- Прости, - только и успела она сказать вслед удаляющемуся Фостеру, который очень недобро посмотрел в сторону Остина, но все же ушел. Саша какое-то время смотрела на его удаляющуюся спину, коря себя в произошедшем. А потом заметила перед собой Нейтана. Она посмотрела на него и молча открыла дверь в свою комнату, запуская его внутрь.
- Скажите остальным, что я задержусь. По важному делу, - попросила она у наблюдателей, прекрасно понимая, что те всем и все расскажут в красках.

И лишь закрыв бывшую палату на ключ, позволила себе немного расслабиться. Молча указала Нейту на стул, на котором он тоже сидел уже не раз, так же молча подошла к небольшому шкафчику и достала оттуда две кружки, а следом и припасенную бутылку виски. Не такую памятную, как у Эйнара, но Саша тоже хранила ее долго - видимо как раз для этого дня.
Все еще молча прошла мимо тумбы, на секунду задержавшись взглядом на стоящей фотографии. На ней были они с Мэттом, в свои хорошие времена, до всей этой дряни. Ее Саша достала наружу совсем недавно, но до сих пор снимок причинял боль. Хотя уже и не такую сильную.
Наконец она подошла к Остину, выставив на стол кружки и алкоголь, а потом без лишних вопросов осмотрела его нос - кровь уже остановилась, значит Фостер проконтролировал свой удар. Тоже понимал, что не стоит выводить из строя хорошего разведчика.
А после села на свое место и разлила виски по кружкам.
- Ну же, давай, говори.

Эта общая неловкость, повисшая в воздухе, буквально ощущается кожей. Она не знала, зачем впустила его, он не знал, зачем вошел. Два взрослых человека, сидящих и не понимающих ничего. В принципе - то состояние, которое не отпускало многих и в мирной жизни, не то что после нашествия мертвецов.
Новак сделала один глоток из чашки - рот, а затем и горло приятно обожгло. Тогда же она заметила, что Остин не прикоснулся ко своей порции. Что же, дело его.
- Не хотел, но вмешался, да? Вечно ты такой.
"И я никак не могу тебя понять".
Она наблюдала за Нейтаном, который встал со своего места и подошел к окну. В молчании. И стоял там какое-то время. Тоже молча. А что было говорить? Им обоим. Вечно у них так - то грызутся, то не хватает слов.
А потом он спросил.
О да, Нейт. С ходу прямо в самое больное место. Знал, куда бить. Сделаем же этот прекрасный день еще прекрасней.
- Мэтт, - она бросила взгляд на фото и почти сразу перевела его на Нейтана, - Мэттью Роудс, мой жених и неудавшийся муж. Он работал когда-то в этой больнице, и когда пришла эпидемия, позвал меня помочь. Я тогда как раз вернулась домой из-за ранения и не знала, куда себя приткнуть. А тут он. Думаю он хотел, чтобы я была рядом и была при деле. Знал же, глупый, что не могу долго сидеть сложа руки, и постарался, чтобы я не чувствовала себя ущербной, - она ненадолго замолчала и залпом допила содержимое кружки - пьянела она не быстро, так что можно было не беспокоиться о том, что не удержит иглу в руках, случись что. - И я приехала, вот прямо сюда, в эту проклятую больницу. И здесь же нас застала катастрофа из-за которой мы застряли тут на хренову тучу времени. Но знаешь, он всегда был рядом и умудрялся не унывать - был очарователен со всеми и умудрялся сглаживать конфликты, - был, опять это ее был. - Многое бы отдала за такое умение, - Саша прямо видела перед глазами картины из своего прошлого, каждая из которых вызывала смешанные чувства. От них щемило в груди, но, в то же время, веяло теплом.
Вот они, не только с Мэттом, но и с немногими другими, организовывают растерянных, напуганных людей. Вот он успокаивает ребенка, оставшегося без родителей, смешно говоря с ним через медведя. А вот они уже встречают группу Дешворта. И наконец выходят наружу. Свежий, морозный воздух и настоящее небо невозможно омрачить ничем, даже мертвецами, с которыми уже стало довольно привычно жить бок о бок. Обустраивают быт и в принципе счастливы, несмотря ни на что.
Саша налила себе еще, таким же залпом осушив содержимое кружки.
- А что случилось потом, ты знаешь и сам. Какая-то глупая стычка, уже никто не помнит, кто начал первым. И вот чужаки стоят у нашего порога. Не было особых попыток договориться, они явно собирались пролить кровь - черт знает, ради удовольствия или в назидание. Но тем не менее. Мэтт заставил меня укрыться в здании и, если нужно, помочь остальным. А сам остался снаружи - сказал, что защитникам может понадобиться врач. Он обещал вернуться, понимаешь? И я ему поверила, а может просто хотела верить. А потом через окно видела, как казнят Алекса, как сгоняют в кучу пленников - среди них был Мэтт, я уверена в этом, белый халат трудно с чем-то перепутать. Думаю, эта одежда была одной из причин, почему его увели. И с тех пор я больше не видела его, и ничего не знаю о нем. Знаешь, я все чаще замечаю, что в последнее время говорю о нем в прошедшем времени, - Новак горько усмехнулась, смахивая рукой непроизвольно выступившие слезы - не хватало еще рыдать перед Остином, - кажется мне так проще. Думать, что его больше нет. Не думаю, что ты хотел услышать все это, но вот он, твой ответ. Вот кто на фотографии.
Она поставила чашку на стол и потянулась было к бутылке, но одернула себя. Не хватало еще напиться и начать бесконтрольно жаловаться на жизнь. Нет, нельзя.
Пусть и хотелось.
Но не ему.
- А кто на твоем снимке?
Он же знал, что она тогда, в разведке, успела заметить, как он прячет в карман фотографию. Но тогда Новак не стала лезть не в свое дело. А теперь. Теперь ситуация сложилась так, что она не могла не уточнить.
Боль за боль, Нейтан.

Она смотрела на него. Долго, изучающе. И снова молча. Ждала, пока треснувшая скорлупа наконец не выпустит на волю хоть какое-то подобие эмоций. О, эту железобетонную защиту она прекрасно знала! Сама когда-то воздвигла вокруг себя подобные стены. Но, оказалось, не такие же крепкие, как у него. А жаль - кто знает, может стало бы легче жить.
Но было ли проще ему?
Саша постучала по кружке кончиками пальцев - медленно, один за другим, словно играя на клавишах фортепиано диковинную мелодию. Раз, другой. И остановилась на середине, положив руки на стол. Сидела, подбирая правильные слова, которых у нее конечно же не было. Потому что она могла спасать жизни, могла подставляться вместо кого-то под удар - так ее воспитывали. Но не умела, как некоторые, красиво говорить, подбирая слова утешения. С этой частью раньше справлялся Мэтт.
А теперь приходилось делать все самой. и она честно пыталась - иногда очень неловко, иногда неправильно. Но утешала, как умела. Всех, других. На себя ничего не оставалось.
Но что сказать ему? Остин вылеплен если не из того же теста, то явно из похожего. Простыми словами не пронять, не пробиться так просто сквозь наращенный временем панцирь. А ведь так хочется помочь.
Потому что она знает этот взгляд. Не раз видела его в своем отражении в зеркале. Особенно в первое время. И тогда ей никто не помог.
А еще потому , что бесконечно тяжело смотреть на скрытые страдания не безразличного человека. И не важно, как тщательно он их скрывает. Это просто чувствуется.
- Тебе тоже так проще считать, верно? - после долгого молчания вновь продолжила Александра. - Согласись, становится спококйнее, когда думаешь, что больше никого не осталось. Что никто не ждет тебя где-то там, далеко. Не ищет твоей помощи. Потому что мертвецом быть легко.
"И ты знаешь, что это правда легче. Потому что и сам не боишься подохнуть. Точнее боишься, но не так, как все. Существуешь не потому что, а вопреки. И, может, после каждой новой потери задаешься вопросом, а почему не я. Впрочем, может быть у тебя все немного иначе. Откуда же мне знать - ты не говоришь".
Она наблюдает за тем, как Нейтан все же позволяет себе немного выпить - хороший знак. Может у него получится хоть немного расслабиться. Почему-то Саше кажется, что не приди Нейтан к Форду с докладом, тот поймет. Всегда найдется другой разведчик. И всегда кому-то нужен будет отдых. Потому что всем в этом сраном мире нужен отдых. Иногда даже от самих себя.
- Мы давно сошли с ума, Нейт. Думаю, еще в первые дни эпидемии - когда стали терять дорогих людей. Одного за другим. И ничего не могли с этим сделать.
Саша изучала его лицо, отмечая про себя, что Остин выглядит каким-то уставшим. Она надеялась, что не из-за его душевных излияний, а хотя бы из-за похода. Потому что с физической усталостью еще можно было справиться.

- Что? Нет, меня никто не обижает, сам знаешь, я ведь тоже могу ответить тем же, - она горько усмехнулась, смотря на свою руку, инстинктивно потирая ее. Вспомнил себя значит? Смешно. Кажется он и правда считал себя слишком херовым человеком. Хотя на деле не раз доказывал обратное.
Да, временами он был груб, несдержан, не выбирал слова, говоря ровно то, что думает. Но даже если злился, даже из самых последних сил старался сделать что-то. Сколько раз он помогал ей? Интересно, помнит ли сам Нейт об этом?
- Просто я была очень груба с ним, и поступила, честно говоря, некрасиво. Потому что хотела оттолкнуть подальше, - сама не знала, зачем говорила Нейтану, но считала это очень важным. Чтобы он не подумал, что она всегда такая. - Он хотел того, что я не могла ему дать. А Тони явно заслуживает чего-то получше. Кого-то получше.
Она замолчала, переводя взгляд сначала на бутылку, потом на кружку, понимая, что пить на пустой желудок не стоило. Слишком разоткровенничалась, даже слезу пустила. Дура.
- Если нужно - иди. Ключ все еще в дверях, - она кивнула в нужную сторону, откидываясь на спинку стула.
"Но если захочешь - оставайся".
Только этого она бы никогда не сказала ему вслух. Просто не смогла бы.
Как же она устала.

Отредактировано Alexandra Nowak (2021-06-26 14:41:42)

Все то время, что он держал ее за руку, Алекс, казалось, дышала через раз. И даже сама не знала, почему, ведь впечатлительной и излишне эмоциональной женщиной она не была никогда, разве что в раннем детстве. А тут вон как - одно прикосновение и на, Саша, колотящееся сердце. Да так, что того и гляди из груди выскочит.
Как школьница, право слово.
Однако руку так и не забрала, просто смотря на него, изучая. И сама не понимала, чего ждала. И очень хотела сжать его ладонь посильнее. Не отпускать.
Но уже сама предложила уйти.
Дура.
Что будет, если он уйдет? Сама же понимала, что, возможно, такого шанса больше не будет. Но дала ему выбор чисто из своего упрямства и нежелания принимать очевидное. Чтобы снова засунуть себя в те самые стены.
Из них так трудно выбраться, правда? Потому что стоит вылезти из укрытия, как весь мир вокруг начинает давить. Эмоциями, событиями. Людьми. И с непривычки с этим сложно справиться, гораздо легче залезть обратно.

Да, она могла просто сказать уйти. Как Фостеру. Но он не был Тони. И, кажется, сам это прекрасно понимал. Произносил эти слова и смотрел так, будто испытывал. Или что-то подтверждал лично для себя.
Нет. Не могла.

И тут он словно решил спасти ситуацию, а может и усугубить ее, вкладывая в ладонь фотографию. Саша, до того времени сидевшая свободно, подалась вперед, чтобы рассмотреть ее. Цветной, потрепанный временем снимок нескольких улыбающихся людей. Две женщины  с детьми. И девочка на фото неуловимо похожа на Нейтана. Узнаются некоторые черты, но глаза - глаза точно его. Нет сомнений, его дочь. Тогда? Наверно да, рядом ее мать. Жена? Возможно.
Очень многое хотелось узнать о них, чтобы подтвердить свои догадки. И одновременно с этим уточнять не хотелось. Достаточно было одного взгляда на Нейта, чтобы понять - ни к чему хорошему это не приведет. Эту боль, застывшую в его глазах, она тоже хорошо понимала.
И снова они замолчали.

Неловкую тишину, которую не посмел нарушить никто из них, прервал настойчивый стук в дверь. Саша, до того времени сидевшая, глупо уставившись на фотографию, изучавшая и запоминавшая каждую ее деталь, вздрогнула от неожиданности и посмотрела на вход. Надеясь, что незваный гость уйдет и оставит их в покое. Просто побыть вместе, даже если нечего сказать.
Но человек за дверьми не унимался. Стучал. Громко, часто, останавливаясь лишь на пару секунд. Новак, кажется, догадывалась, кто может стоять снаружи.

- Ты правда хочешь уйти? - она точно не знала, зачем спросила, ставя его в неловкое положение. Наверно хотела понять что-то и для самой себя.
А может это просто виски ударил в голову.
Тем не менее она встала со своего места и подошла к дверям, с тяжелой душой поворачивая ключ в замке. Щелк. И все. Выход открыт и, одновременно с этим, никакого выхода нет.
За дверьми и правда стоял Фостер. Со здоровенным синяком, набухающим на его руке. Новак приподняла голову, смотря на него. Ждала, что скажет, но в целом догадывалась, почему мужчина вернулся.
- Я знаю, что он тут, не отрицай. Зачем, Алекс?, - хотя бы в этот раз он назвал ее правильно.
Зачем что? Что он хотел от нее услышать?
Потому что она и сама не знала ответов.

Вряд ли она когда-то могла подумать, что станет причиной драки двух мужчин - такого не случалось даже в школьные годы. Да и она обычно выбирала для себя довольно спокойных парней. А вон как получается - Фостер тоже казался раньше верхом благоразумия. Но стоило задеть его чувства, как все.
Александра далеко не сразу ушла с пути Остина - раздумывала, стоит ли. Но потом все же отступила в сторону, внимательно наблюдая за разговором этих двоих. Чтобы вмешаться, если случится нечто серьезное. Они стояли друг напротив друга, и даже несмотря на некоторую разницу в росте оба выглядели угрожающе.
Напряжение, готовое перерасти в драку, висело в воздухе. Поэтому Новак закатила глаза и едва удержалась от тычка в спину Нейта, когда тот предложил Тони выйти на улицу. Не стоило так говорить. Потому что именно эта фраза, как и следовавшая за ней, послужила толчком к удару.
Новак уже дернулась в сторону мужчин, но Остин закончил все быстро. Явно разбил что-то Фостеру - Саша видела небольшой след от крови, оставшийся на стене. Нейтан поямал на себе ее негодующий взгляд и остановился. Еще раз сказав, что ему нужно идти.
И правда ушел - только хлопнули коридорные двери. Саша с грустью посмотрела ему вслед, а потом развернулась к Энтони.
- Знаешь, я была не права. Прости. Но не за то, что я сказала, а как это сделала. Зайди, нам нужно о многом поговорить, - и пропустила его внутрь комнаты, сегодня ставшей проходным двором.

То ли алкоголь играл в ее крови, то ли разговор с Нейтаном разбередил душу, то ли эти два компонента подействовали сразу, но у нее с Фостером состоялся долгий и очень трудный разговор. Во время которого Саша осмотрела его руку и лицо, удостоверившись в том, что особо страшных ран нет и прописав прикладывать холод к травмам.
Она налила виски и ему. И рассказывала о том, что чувствует. Что пережила. И чего не чувствует по отношению к нему. Попыталась мягко донести до него, почему для самой Новак их отношения не были ни романтикой, ни, тем более, любовью. Разложила все по полочкам и впервые вывернула перед ним наизнанку душу.
А он внимательно слушал и очень долго молчал. Потом залпом выпил виски и очень внимательно посмотрел на Сашу. Тяжело вздохнул, как и она сама когда-то.
- Хорошо, что ты наконец рассказала. Я не дурак. И все понял. Если бы ты сразу так сделала, возможно... Возможно все было бы немного иначе. Пожалуй я пойду, - он встал из-за стола и протянул ей руку, которую она после небольшого промедления пожала, - мир?
- Мир. И снова прости.
- Не извиняйся, а вот Остину передай, что он мудак. И что с него бутылка. За сломанный зуб.
Энтони развернулся и вышел из комнаты, чтобы больше никогда сюда не вернуться.

Когда она пришла в растрепанных чувствах на свое рабочее место, все провожали е изучающими взглядами. Никаких сомнений - все знали совершенно все. И лишь вопросом времени оставалось то, когда растрезвонят по всему лагерю и когда обо всем узнает Форд. И Саша искренне надеялась, что это не аукнется Остину.
А дальше был очень долгий, кажущийся бесконечным день, проведенный в куче забот. Новак осмотрела всех тех, кто обратился за помощью, несколько раз привела в порядок кабинет, так и не оставшись довольной ничем, еще разок проверила запасы на месте и даже сходила на склад, прошерстив все и там.
Потом сходила на собрание, где снова столкнулась с Нейтаном. Ни разу не посмотревшим в ее сторону. И на душе стало как-то совсем погано и тоскливо. Будто и не было утренней стычки и откровенного разговора.
Словно не было и ее самой.
После собрания она сразу же ушла в медпункт, чтобы не встречаться ни с кем.

И занялась тем, что ей было совершенно несвойственно - самокопанием. Делая вид, что проверяет оборудование и прочие подведомственные предметы, она очень много думала о произошедшем. Решая для себя, могла ли что-то сделать иначе, сказать что-то другое. Думая, не испортила ли совершенно все своими откровениями и попытками разговорить Нейтана.
Но так и не нашла ответов на свои же вопросы.
Лишь почувствовала, как перестает контролировать свою жизнь. Как ускользает сквозь пальцы нечто важное.

К себе она вернулась очень поздно. Уставшая морально и физически. Пожалуй в последний раз она себя так ощущала в первое время после конца света. Когда вокруг царило полное непонимание. Всего.
Но сейчас разруха царила в ее душе.
Новак подошла к зеркалу, глядя в свое отражение, а после устало опустила голову, пару минут глупо смотря на капельки воды, стекающей из крана. Умылась и распустила волосы, готовясь упасть на койку, чтобы забыться в спасительном сне.
Но неожиданно в дверь негромко постучали. Новак прислушалась - нет, правда к ней. Подошла, положив пальцы на ручку и, немного помедлив, надавила на нее. Дверь открылась, а на пороге показался Остин.
- Ты?! - в это единственное слово она, пожалуй, вложила все свои чувства.
Непонимание, удивление. И радость.

Саша какое-то время безмолвно стоит на пороге, как и утром изучая его лицо. Оно кажется спокойным, но есть в глазах нечто такое, что заставляет ее отойти в сторону, пропуская мужчину внутрь.
- Конечно, входи, - собственный голос звучит как-то хрипло, в нем слышна неприкрытая взволнованность.
Мельком она замечает в руке бутылку виски. Кажется, не она одна сегодня много думала - если в дело вступает алкоголь, разговор предстоит долгий и серьезный.
Новак выглядывает в коридор - прост проверить, нет ли и сейчас вокруг любопытных глаз. Но, к счастью, у нее и так не слишком много соседей, да и время позднее. Невольные свидетели уже разошлись по комнатам и многие из них спят. Алекс облегченно вздыхает и закрывает з собой дверь. Снова на ключ - привычка, выработавшаяся за долгое время сосуществования рядом с зомби. Так никто не ворвется внезапно в комнату, пока она спит.
Женщина разворачивается, прижимаясь спиной к дверям и смотрит на Остина. Замечает, ка кон ставит на стол бутылку. Значит и правда пришел поговорить.

Она идет привычным маршрутом, за кружками, мельком взглянув на себя в зеркало. Чисто машинально. Лицо, смотрящее оттуда, выглядит озадаченным и, кажется, немного напуганным. Чего боится? Да того, что ей может не понравится услышанное - разговор может свернуть в совершенно любую сторону.
Глупый, иррациональный страх, так свойственный людям.

Она разворачивается в сторону стола, видя, как Нейтан закрыл лицо руками, медленно идет в его сторону. А внутри все нарастает беспокойство. Ведь она никогда раньше не видела его таким. Уставшим.
Она привыкла к другому Остину, соскакивающему с постели на следующий день после ранения, которого не останавливает ни рана, ни ее недовольное ворчание вслед. Привыкла к тому, кто всегда просчитывает каждое свое движение, не торопится. Привыкла к тому, на кого можно положиться, кто прикроет спину даже несмотря на возможную неприязнь, руководствуясь разделением на живых и мертвых.
А сейчас перед ней сидит просто обычный человек. С опущенными плечами и, почему-то она была в этом уверенна, грустным взглядом.
Саша с легким стуком ставит чашки на стол и, кажется, этот звук приводит мужчину в чувство. Потому что он хватает ее за руку, притягивая к себе. И она замирает, боясь не то что пошевелиться, лишний раз дышать.
Она смотрит на него сверху вниз, внимательно, вопросительно. Ждет, когда он сам для себя определит, чего хочет. Не торопит.
А потом Нейт прижимается к ней в полной тишине. Саша едва дышит, с трудом подавляя в себе желание прижать его к себе еще крепче - просто боится вспугнуть. А затем все же не выдерживает, осторожно опускает ладонь на его голову, поглаживая по волосам, перебирая пальцами короткие пряди. Вкладывает в этот жест всю нежность, какую только может.
И наконец, после нескольких минут покоя, чувствуя, как колотится в груди сердце, прикладывает ладони к его лицу, приподнимая голову. Так, чтобы наконец увидеть его лицо.
Растерянно улыбается, поглаживая его пальцами по щекам. Успокаивая, давая понять, что все хорошо.
Она просто рада, что он наконец пришел.

Она могла бы стоять так бесконечно долго. Потому что уже забыла, каково это, наслаждаться такими чувствами. Приятными, согревающими и успокаивающими. Всем тем, чего так не хватало, когда вокруг бродят зомби и просто озлобленные люди, от которых не приходится ждать добра. Она еще немного постояла, глядя на его лицо, запоминая каждую черту - это было важно для Саши, чтобы образ навсегда отпечатался в голове. Чтобы его можно было вспоминать тогда, когда он будет уходить куда-то без нее.
- Конечно составлю, - она улыбается, потому что, кажется, теперь не в силах отказать ни в чем. Вот она, вся твоя, целиком и полностью. Но прежде чем сесть, напоследок не может удержаться, и осторожно целует - совершенно нейтрально, в лоб. Кто бы знал, скольких усилий ей это стоило.

В этот раз она занимает место не напротив - справа, чтобы просто быть ближе. Ей приятно осознавать, что больше не нужно держаться на расстоянии. Нейтан произносит тост и Саша хмурить брови, с легким осуждением глядя на него - вот с это чертой характера конечно придется смириться. Но. Иногда даже она очень хороша.
- Да будет так, - она поднимает вверх чашку, а после делает один большой глоток. Алкоголь согревает горло, и Саша знает, что скоро он начнет раскрепощать мысли и слова.

Какое-то время после вопроса она молчит, дав ему время рассмотреть часть своего шрама. Это только то, что будет видно всем. Остальное надежно скрыто под футболкой. Она немного стесняется этой метки, да и события, связанные с ее получением, не вызывают у Новак радости.
Поэтому она делает еще несколько глотков и отставляет чашку прежде, чем начинает говорить.
- Да, оно. Но это еще не все, - она тянется свободной рукой к вороту футболки, максимально натягивая его. Так, чтобы было видно.
Несколько побелевших рубцов расположены на большой и малой грудных мышцах - благодаря стараниям ее коллег, они уже не выглядят такими безобразными, какими были в самом начале. Именно сюда попали осколки, которые потом извлекал из нее ее же наставник.
- Знаешь, я не раз говорила, что на войне снаряд может упасть, куда угодно? - начала она издалека, отпуская футболку, пытаясь понять, как лучше подступиться к своему рассказу. - Так вот, некоторые снаряды точно знают свою цель. Однажды нам пришлось перевозить госпиталь не по воздуху, а по земле. Погрузили некоторых раненных в грузовики, то же самое сделали с частью оборудования. С теми, что можно было перевезти без угрозы для здоровья. Мы поехали по проверенной дороге на новое место, где должны были базироваться, и попали в засаду. Понимаешь, на всех машинах были нарисованы кресты, никто, в здравом уме, не перепутал бы медиков с кем-то еще. Но они все равно напали, - она замолчала, собираясь с духом. Потому что перед глазами сразу возникли не самые приятные картины. - Помню, что была слышна стрельба, взрывы, наш водитель пытался уехать из-под огня. А потом бах! Взрыв. И темнота. Прости,  - она виновато улыбнулась, - я не умею хорошо это описывать. К тому же и сама помню далеко не все. А дальше я очнулась от дикой боли, даже не знаю, с чем ее можно сравнить - ничего подобного до этого или после я не ощущала. Вокруг лежали тела, левая рука была разворочена. Кто-то кричал, все еще слышались взрывы. И я отключилась снова. В следующий раз пришла в себя уже в госпитале - провалялась в нем неделю без сознания, говорят, что потеряла много крови и спаслась просто чудом. А еще меня предупредили о том, что с подвижностью руки будут большие проблемы. Так и сказали - скажи спасибо, что она на месте.
После этих воспоминаний шрам мгновенно зачесался и Новак протянула к нему руку, поглаживая, успокаивая. Ее всегда удивляла эта странная реакция организма.
- Пользу на работе с такой травмой я не могла принести, и меня списали. Вернулась домой, немного пожила со своими. делала специальные упражнения, ходила по всем врачам, к которым меня отправлял Мэтт. И, как видишь, - она усмехнулась, кивая на свою руку.
И правда, после кучи перенесенных операций, после всей физиотерапии и упражнений. после банальной психологической помощи все пришло в относительную норму. Разве что раны остро реагировали болью на дожди. Что забавно, потому что получила она их в жаркой пустыне.
- Хочешь узнать что-то еще? - она внимательно посмотрела  на него.
В принципе Саша была не против разговора  о себе, в конце концов, именно с этого же и начинают все, верно?

Ей было приятно ощущать на коже его прикосновение - легкое, ненавязчивое. И самую малость щекочущее.
Разделил? Наверно. После ранения где-то в стороне осталась Саша-военный врач, и ее место заняла Саша-недоврач. Это было как раз время восстановления, когда все, в буквальном смысле, валилось из рук - сначала она не могла удержать в раненной руке что-то тяжелее кружки. И прекрасно понимала, что обратно ее в таком состоянии никто не возьмет. По ночам, пока никто не видит и не слышит, случалось, плакала в подушку от бессилия. И упорно напрягалась, выполняла все назначения коллег и даже больше.
А потом вместо недоврача стала просто доктором Новак. Той, которая приходит и пытается помочь каждому из пострадавших в эпидемии. И не только им. Несмотря на болезнь всегда оставались пациенты, сломавшие ногу, попавшие в аварию. И многие-многие другие. И Новак действительно нравилось так жить, потому что в экстренных ситуациях, так уж получалось, она работала куда быстрее. Но не лучше, потому что качество работы всегда оставалось одним.
- Пожалуй да, - задумчиво произнесла женщина, допивая остатки из своей кружки.
Налила еще немного, потому что алкоголь хорошо развязывал язык и расслаблял их обоих.

- Боже, мистер Форд, - подыграла она Остину, одновременно с этим посмеиваясь, - подождите, я потеряла свою тетрадь учета.
Крайне непривычно было видеть Нейта таким... не таким. Расслабленным, приятно шутящим. И ей действительно это нравилось. Как будто он, наконец, почувствовал себя свободнее рядом с ней.

Но они живут не в сказке. Он не прекрасный принц, а она не диснеевская принцесса. Наверно поэтому в истории наступает резкий поворот - Нейтан меняется в лице, снова становится серьезным и собранным. И выдает такое, от чего она на минуту теряет дар речи.
Молчит, обдумывая, в первую очередь, не его слова. Свои.
- Я бы сказала, что ты - непроходимый тупица и настоящий дурак, - она с вызовом посмотрела прямо ему в глаза, не отрывая взгляда. - Ты думаешь, что я ничего не понимаю? Хотя, нет, я правда не понимаю. Зачем ты пытаешься убедить меня в своей двуличности и мразотности? Нет, Нейтан, после всего, что ты сегодня сказал и сделал, сдать назад не удастся. Думаешь я не видела, не чувствовала, что тебе нравится? - Саша слегка повысила голос, понимая, что начинает немного злиться на этого болвана.
Она знала людей, у которых были серьезные проблемы с привязанность, чаще всего основанные на детских или военных травмах. Знала, что им страшно принимать какие-то решения, которые могут сделать их немного счастливыми. И еще знала, что таким людям очень сложно что-то менять в своей жизни, даже если это принесет им что-то хорошее.
И ей было обидно, правда, очень обидно. После того, как она рассказала ему то, что не рассказывала особо никому. После того, как приняла его таким, как он есть. После всего этого он решил оттолкнуть ее от себя самым идиотским образом.
И ведь этот путь для них двоих был не таким уж простым и быстрым. В нынешнем мире многим людям хватает и пары недель, проведенных рядом, чтобы разобраться в своих чувствах.
А их дорога была полна разочарований, боли и ругани. Притирания друг к другу.
Хватит с нее этих идиотских попыток улизнуть. Одного небезразличного ей человека она уже потеряла - хрена с два допустит такое повторно.
Она встала со своего места, останавливаясь рядом с ним. Снова заглянула в уставшие глаза.
- Ну же, попробуй убедить мен я в том, что хочешь мне или другим зла. Я достаточно наблюдала за тобой - думаешь, зря мы столько раз ходили вместе? И, глядя в глаза, попробуй сказать, что тебе не нравится это, - она резко наклонилась, не дав ему шанса увернуться, и поцеловала прямо в слегка шершавые губы. Вкладывая в этот поцелуй все свои чувства, всю себя.

Она никогда не ждала от такого человека, как он, особой нежности и романтики. Потому что прекрасно видела, кто стоит перед ней. Но то, как он отстранил ее, был слегка неожиданным. Она немного удивлена рукой, оттягивающей волосы назад - совсем не больно, но требовательно. Не менее удивлена и руке, обхватившей шею. Однако ей не страшно, потому что Саша знает - если бы Нейт правда хотел навредить ей, уже сделал бы это не раз. Время, возможности и сила у него для этого были, даже за этот безумный день.
Она смотрит на него, не отрывая взгляда. И чувствует легкую грусть - не потому, что он поступал так, а потому что, возможно, она подтолкнула его к этому. Действовала слишком резко, шла напролом. Попросту загнала в тупик.
Но, жалела ли она о случившемся? Нет. Просто сегодня к ней пришло осознание того, что она всю жизнь не спешила, действуя, зачастую, слишком рассудительно, продумывая план. И из-за этого упустила слишком много важного.
Больше она не собиралась допускать такие ошибки. По крайней мере по отношению к нему. И будь что будет.

И, похоже, не все было потеряно.
- Мне некогда жалеть, глупый, - это тоже было правдой. Потому что вокруг творилось столько всего, что, временами, не оставалось сил ни на что, кроме сна. Не то что на сожаления.
Поцелуй, последовавший за его словами, не был нежен, наоборот, даже груб. И довольно сильно соответствовал самому Нейтану. Но ей понравилось. Потому что несмотря ни на что, он был настоящим.

- Моими же словами тебе от меня не отделаться, и не надейся, - она смотрит на него уверенно, не отводя взгляд. Так, чтобы понял - сколько бы ни пытался убедить ее в своей отвратительности, ничего не выйдет. Потому что уже успел так беспечно показать другую сторону себя, которая скрывается за тем образом, который ежедневно виден всем остальным. - Кто-то получше у меня уже был, и чем все это закончилось? - Алекс прекрасна понимает, что такое сравнение может звучать немного обидно, но и Нейт был не из тех, кого можно ранить чем-то подобным.
Ей уже наплевать, что он скажет или сделает, потому что Саша убедилась - почти все это происходит только для того, чтобы оттолкнуть ее. Зачем? Это уже другой вопрос. И когда-нибудь у нее получится узнать точный ответ.
- Никто лучше меня не может знать, что мне нужно, - она смотрит на него с вызовом - пусть попробует опровергнуть это, - и сейчас мне нужен ты.
"Веришь ли ты сам в то, что говоришь, Нейт?"
- Я не хочу снова упустить свой шанс.
Она убирает его руки со своего лица, привычным жестом смахивает с лица прядь волос. Ей так много хочется сказать. И о том, что она примет его любым, и о том, что будет на его стороне. А еще о том, что не даст себя убить, пока он будет ждать.
Но все слова - они только в голове. Сказать вслух слишком трудно. Сегодня она и так говорила столько всего, непривычного для себя. Можно даже сказать, что наконец дала волю своей женской сущности.
Поэтому Саша просто обняла Нейта, сильно, прижимаясь к нему. Уткнулась носом в шею, прикрывая на секунду глаза, ощущая его запах. Не роз конечно - никто из них не мог похвастаться благоуханием цветов.
И пусть попробует оттолкнуть теперь.
- Не отпущу.