Выбираться за пределы лагеря Рон недолюбливал. Рейды разлучали старика с дочерью и сеяли в душе тревожное щемящее чувство. Из-за этого и, видимо, отчасти из-за возраста его старались брать лишь в кратковременные вылазки. Не внушала доверия и патологическая для реалий апокалипсиса миролюбивость Рональда. Кроме того, в группе существовало правило, согласно которому Мэлоуну в случае форс-мажора предписывалось заниматься эвакуацией маломобильных постояльцев, защищать их на самом последнем рубеже обороны, и это в достаточной мере соответствовало царившему в Сент-Луисе принципу взаимовыручки.

Сегодняшний мини-рейд был частью масштабной работы над ошибками, вскрывшимися после налета Уайт Бэар. Заброшенная несколько десятков лет назад пожарная башня, находившаяся в нескольких сотнях метров от главного корпуса больницы, могла быть и, скорее всего, была наблюдательным пунктом бандитов. При наличии хорошей оптики и должном терпении оттуда можно было собирать детальную информацию о деятельности лагеря и это косвенно подтверждалось тем, что после штурма налетчики действовали с пугающим знанием дела. Вдобавок башня привлекала случайных странников и рейдеров с сомнительными намерениями. Следовало полностью заблокировать доступ к смотровой площадке. На выполнение этого задания отводилось ровно два часа и к пяти утра, как было оговорено с часовым, Мэлоун должен был явиться в расположение. Неявка означала беду.

Рон передвигался бесшумно. На его левом плече покачивался увесистый болторез, а на поясе помимо подсумка подрагивал топорик, которым дюжий старик в августе двадцатого расколол первые два черепа. Сквозь клочья облаков проглядывал и подсвечивал маршрут желток луны. Легкий, по-весеннему приятный ветерок прогонял из головы остатки сна. Глаза пристально сканировали окружающее пространство, но приходилось иногда останавливаться и напрягать все органы чувств. Приблизившись к похожему на мечеть с минаретом зданию, Рональд еще раз остановился и хмуро огляделся. В оконных проемах ничто не мелькало, а в тускло освещенном дворе ничто не напоминало человеческие силуэты. Всюду царила тишина. В здании он пошаркал подошвами, подождал пару минут, пытаясь унять уханье сердца, и поднялся по ржавой вертикальной лестнице башни, чтобы попасть в смотровое помещение. Там Рональд убрал установленную им же ложную растяжку, деактивировал настоящий размыкатель с заряженной пиротехникой и зашел в тесное помещение. Ночная местность с высоты выглядела ужасающе безжизненной – совсем не такой, какую можно было наблюдать из пилотской кабины несколько лет назад. Тогда горящие россыпи огней и подсвеченная теплой желтизной приборная панель придавали ночным перелетам особенную эстетику. Но… времена изменились. А самолет бесхозно стоял у берега озера.

Неожиданно расчистившееся небо полностью обнажило лунный диск и в темном море нестриженых деревьев отчетливо проступили крыши. Рональд вздохнул и посмотрел на циферблат наручных часов. Времени оставалось более чем достаточно. Он вытащил из подсумка маленький монокль, оперся на массивный круговой подоконник, служивший одновременно столом, и принялся разглядывать местность. Поблуждав пару минут по слабо отливающим крышам, он заметил на одной из них нечто бесформенное, странное… Какую-то груду или…

Не важно.

Рональд поспешно, стараясь не забивать голову воспоминаниями и увиденным, вышел из смотрового помещения, установил обратно сигнальную систему и принялся заниматься тем, за чем сюда прибыл. Он встал на ржавую лестницу и начал методично кусать тонкую арматуру ступенек, перещелкивая каждый раз небольшой страховочный карабин. Прутья падали вниз, на усыпанный штукатурной крошкой пол, не создавая чрезмерного шума. Когда Рон откусил первые крепления, фиксировавшие лестницу к стене, вся конструкция ощутимо ослабла. Старик перевел дыхание.  Спустя сорок минут он откусил оставшиеся два крепления внизу и, с трудом балансируя на том, что осталось, окончательно привел в негодность хлипкую лестницу. Забраться вверх по свисавшим с перекрытий уголкам уже не представлялось возможным.

Мэлоун удовлетворенно закинул болторез на плечо и, ободренный своим успехом, вспомнил про странные мешки на крыше.

Что если немного скорректировать обратный путь? Узнать что там, а, Ронни? До ворот лагеря считанные минуты. Пусть мусор окажется мусором… Зато меня не сгложет любопытство. Если, конечно, не сгложет зомби.. Ха. Может, это накрытый чехлом шезлонг? Или газонокосилка? Хмм… Чехол сгодится для светомаскировки… Лишние пять минут погоды не сделают.

Стараясь не забывать про потенциальную опасность, Рон подошел к сомнительному дому с плоской крышей и увидел пожарную лестницу. Он приставил болторез к стене, обнажил топор, начал аккуратно карабкаться по лестнице... Уставшие мышцы внезапно заныли, но лицо шестидесятипятилетнего мужчины напоминало скорее личико измученного любопытством ребенка.

Дзынь!

Топор предательски звякнул о лестницу. Рон замер.

Спокойно, Ронни… Ничего страшного… Проверим - и сразу в лагерь. Ы-ыть!..

-Поднимитесь. И когда поднимитесь, держите руки над головой, так, чтобы я их видела. – незнакомый голос сверху прозвучал механически и упоенный азартом первооткрывательства Рональд не сразу смекнул, что от него требуется. В первые доли секунды очевидно было лишь то, что ключевые слова употреблены в повелительном наклонении, а потому он должен выполнить некие действия. Подняться? Но он и так поднимался. Нехитрая догадка окатила его ледяным осознанием того, что у него и вправду имелась опция бегства, но ультимативность интонации призывала исполнить иной сценарий. Делай, что сказано, иначе будет хуже. Не верить своему же чутью было проблематично.

- Ох, минуточку!.. – произнес Рональд со свойственным ему благодушием и застыл в двух ступеньках от карниза. Прижавшись разгоряченной щекой к холодной металлоконструкции, он вдруг принялся лихорадочно размышлять о том, что следовало предпринять НА САМОМ ДЕЛЕ. Экстренно спускаться и бежать? Во-первых, для этого нужно драгоценное время. Во-вторых, внизу его ждал увесистый ценный болторез, бегать с которым по ночному субурбану было проблематично. Впрочем, бегать в шестьдесят пять было проблематично и без снаряжения. Похвастаться выдающимися спринтерскими способностями Рон не мог ни двадцать, ни даже сорок лет назад.

Старик машинально вставил топорик в петлю на поясе. Это, как ему казалось, было в текущей ситуации оптимальным выбором. Мэлоун в последний раз напряг ноющие мышцы, чтобы поскорее показаться из-за карниза и убедить внезапного незнакомца в своей доброжелательности.

Но это же не… это же не незнакомец, а, черт побери… Очередной ушат прозрения заставил его оступиться.

- Простите, я немолод!.. – Рональд испустил нервный смешок и неуклюже перевалил левую ногу за карниз, стараясь не пялиться в сторону незнакомки, не вызывать у нее лишние подозрения и агрессию. – Я действительно не очень ловок в свои годы… Прошу меня понять…

Кряхтя и багровея от скопившегося нервного и физического напряжения, Рональд наконец встал с четверенек, приподнимая одну из рук, как было велено, и шагнул внутрь пространства крыши. Вслед за левой рукой к небу поднялась правая. Лунный свет обнажил глупую полуулыбку на заросшем густой щетиной пожилом лице.

- Простите, я… не хотел нарушить ваш покой. Искренне сожалею об этом. Я думал… - в горле Рона запершило и он сглотнул остатки слюны, чтобы прочистить глотку. – Я не думал, что здесь есть кто-то живой.

Рональд вновь напомнил – в этот раз сам себе – напроказничавшего ребенка, ожидающего дальнейшей участи. Еще он почувствовал дрожь. Ту самую трясучую дрожь в ногах, которая мешала ему совладать с собой во время налета Медведей. Прямо сейчас на него смотрело дуло неизвестного оружия.

Угораздило же меня вляпаться…

Рональд перестал смотреть на направленный в его сторону ствол. Пальба не могла входить в интересы незнакомой и бог весть откуда взявшейся тут женщины, поэтому следовало убедить ее в том, что Рон в этих джунглях далеко не хищник.

Если она поймет наконец, что я не опасен, мне останется надеяться на ее собственную порядочность… Господи, много ли порядочности осталось в том мире?.. Дернул черт старого дурака…

Рональд смотрел на вновь затягивающие луну рваные клочья и понимал, что это, быть может, последние секунды его жизни.

- Меня зовут Рональд Мэлоун. Или просто Рон… – в собственном имени чувствовалась нотка трагизма. Квадратная комплекция старика играла против него, и он не питал иллюзий. Это он вторгся на чужую территорию. Это он едва не застал ее врасплох. Ожидать, что темный силуэт проявит благосклонность и нальет ему из термоса приятный напиток в знак дружбы, не приходилось. – У меня осталась дочь, и я очень бы не хотел…

Глаза старика увлажнились. Вслед за ногами задрожали губы.

Отредактировано Ronald Malone (2021-03-31 11:59:09)