— Надо было забрать его с собой. Посадили бы на цепь у лагеря, как Пса. Думаю, у него отпугивать незваных гостей получилось бы даже лучше, — с совершенно серьезным видом вещает Норин, плетясь позади всех. Она не отставала, нет, просто предпочитала в буквальном смысле держаться подальше от своих спутников и не привязываться. Больно недолго они жили, а грустить по каждому - никаких нервов не хватит. — Пес ведь бесполезен, он даже лаять толком не умеет. А этому повесили бы на шею бубенчик, так сразу бы издалека слышали, как только он дернется в сторону любой живой души. — Пока Мышка рассуждает вслух, ее, кажется, никто не слушает. Все трое попутчиков увлечены диалогом между с собой, но, впрочем, саму Норин это не беспокоит. — А еще его можно было бы использовать для охоты, наверное. Их слух более чуткий, кажется, вон как реагируют на каждый шорох. Можно было бы ловить зайцев... или не зайцев, — многозначительно добавила Норин, натягивая милую улыбку, потому что после этих слов на нее обернулись все, хмуро скосив брови. Ну и ладно,не очень-то нужно ваше одобрение. Нора для себя уже решила, что иметь цепного зомби это замечательная и практичная идея. Нужно только найти какого-нибудь одинокого, не сильно потрепанного, которого никто не пытался есть при жизни, чтобы не сильно смущал своим жутким видом.
— Они ничего не понимают, Пес. Они думают, что это глупо, но они еще увидят. — Норин треплет пса за холку, придерживая за ошейник, сделанный собственноручно из своего же ремня. А потому Пес был достаточно гламурным псом, насколько это было возможно: здоровый, размером крупнее средней овчарки, поросший шерстью, за которой никто никогда не ухаживал, он весь был в колтунах, налипшей грязи и листьях, но в ярко розовом ошейнике с искусственными цветными камушками. Это помогало Норин отличать пса от прочих бродячих, да и просто добавляло ее питомцу изюминку, было теперь в нем что-то особенное.
Тем временем остальные, даже не замечают того, как Мышь нарочито отстает и ускальзывает в другую сторону, отправляя Пса впереди себя. Тот поможет ей не нарваться на ходячих, тех, что большими скопами, и поможе, если Норин повезет найти одиночку отбившегося от своих. Последнее, что Нора успевает перехватить от попутчиков это то, что они хотят осмотреть что-то там и ей, "маленькой крысе", лучше не соваться и просто подождать всех снаружи. Больно надо. Обидно, конечно, но и черт с ними.
Честно говоря, эти ребята изрядно поднадоели Норин и она бы и рада избавиться от них. Любым, кстати, способом. Да только либо силенок не хватит, либо альтернативы нет. Слоняться в одиночку, даже с Псом было скучно и далеко небезопасно. В такие моменты Норин осознавала, насколько она скучала по Джо. Он был единственным, кто воспринимал ее не как бесполезного ребенка, а совсем наоборот. Жаль его. Впрочем, его смерть не была бессмысленной. Норин благодаря телу Джо, выживала почти две недели, пока его не нашли мертвые и не оставили одни объедки, которые даже Пес есть не стал бы.
— Ищи, малыш, ищи, — плюнув на остальных, Нора толкнула пса. Малыш, кстати несколько иронично звучало, рядом с этим дворнягой малышкой казалась сама Норин. Пес едва ли понимал команды, никто ведь не занимался его воспитанием, так что он скорее на собственных инстинктах дернулся куда-то в сторону, ощетинившись и издав тихий утробный рык. Нора бежит за ним, едва успевая отскочить в сторону, от тянувшегося к ней трупа, что висел как чурчхела на веревке вниз головой. Попался бедолага в самопальную ловушку и п=болтался теперь как язычок от колокола. У зомби нет нижней челюсти, нет языка, от верхней челюсти одно название.  Одним словом, красавчиком этот труп был возможно, но только при жизни. Норин опасливо осматривается, замечая незамысловатую веревочную конструкцию. Ее вдруг осеняет, что это вовсе не ловушка, а то, о чем она сама ранее говорила. Внизу на земле валятся связка жестяных банок, ранее, вероятно, привязанных к нежити. Паззл сложился. Тот, кто прятался тут ранее придумал неплохой "дверной звонок", который едва ли обманешь. Выдаст тебя прежде, чем успеешь сообразить. Теперь правда он был совершенно бесполезен, ведь издавал еле слышное кряхтение да стоны, которые наверняка внутри не услышишь. Так что тот смекалистый, что это придумал, скорее всего уже покинул это убежище.
— Повиси тут, друг, никуда не уходи, — отшучивается Норин, отталкивая труп первой попавшейся под руку палкой и проскакивая в черный ход заправки. Тот хватает беспомощно воздух, смотрит вслед Норе так печально, что ей почти его жалко. В самом деле - найти цепь покрепче, да пристроить охранять убежище. Даже немой он мог принести пользу. — Мне нужно посоветоваться с Бобом на этот счет, — даже слегка обреченно констатирует Норин, скрываясь за дверью.
Уже не нужно, как оказалось. Вернее советоваться то уже и не с кем. Мышь не зря прозвали мышью, поскольку заметить ее присутствие сложно, в отличие от неуклюжего и шумного порой пса. Но Норин успевает ухватить кобеля (или это была сука, черт его знает) за ошейник и осадить ровно в тот момент, когда неизвестный, чей покой, вероятно, нарушила эта компания, с громким криком появляется из-за стойки. Норин его почти не видит, видела только Боба, грузно бухнувшегося на пол и видит полруки, сжимающую рукоять "большого ножа". Очень большого ножа. Наким, наверное, очень удобно свежевать трупы. Животных, например.
— Тише, тише, малыш, — все еще придерживая пса, Норин не спешит себя обнаруживать. Честно сказать, она на секунду запуталась в чувствах, которые должна испытывать: с одной стороны Боб только что погиб. Умер. Совсем умер. С другой, это так забавно, ведь именно об этом на думала совсем недавно. Не иначе как знак свыше.
Незнакомец кричит. Громко кричит. Норин знает, что это плохо. Шум это плохо. Но она не может просто уйти, не может бросить остальных вот так. Только что ей делать? Едва ли такая пигалица сможет составить конкуренцию тому, кто справился с Бобом так же просто, как прихлопнуть моль. Всего мгновение и Боб захлебывается собственной кровью, сжимая собственное горло и бессмысленно хватаясь за жизнь. Беспомощность. Норин ненавидела это чувство. Ненавидела себя за способность испытывать это чувство. Нужен был план, хоть какой-нибудь. Неважен итог, но нельзя было бездействовать.
Мышка собиралась выйти тем же путем, которым зашла, оставив себя необнаруженной. Снаружи у нее было бы преимущество в случае необходимости бежать. Только незадача. Пес, привлеченный чем-то или кем-то в торговом зале, дернулся так резко, что Нора того неожиданно, а потому вывались из помещения для персонала вместе с псом. Вывалилась и лежит, боясь дернуться, потому что перове, что замечает, это уже даже не "большой нож",  а пистолет в руках шумного незнакомца.

— Он мне никогда не нравился, сама бы прикончила, — выпаливает Норин, хмуря брови и кивая в сторону Боба, уже не подававшего признаки жизни. — Все, кто его знали, точно скажут тебе спасибо. — Без паники. Без паники. Без паники. Нора поднимается, нервно усмехнувшись. — Так тебе и надо, козел. Звучит убедительно. Норин даже пнула бы труп Боба, будь рядом, но если внешне спокойствие еще можно было имитировать, то страх внутри настолько сковал, что ноги просто отказывали двигаться.